|
W. Kitten Как мистер Киббл помешал
побегу в Гретна-Грин Прием у герцогини Д*** был в разгаре. Не шумный раут и не грандиозный бал, где бывают все. Нет, вечер для домашних друзей, по приглашению "Приходите к нам в четверг", написанному лилейной ручкой самой герцогини. Вот куда попасть - поистине честь и привилегия.
Леди Изабелла улыбалась тем, кого указывала маменька, поддерживала светскую беседу, как положено благовоспитанной барышне, но в глубине души прятала беспокойство. Его не было на месте! В последнее время, куда бы она не отправлялась, в театр или на бал, она встречалась взглядом с его черными глазами, выходя из кареты. Он всегда находил способ затеряться в толпе зевак. Может быть, он дождется ее выхода? Или он заболел? Легкое нездоровье - вещь вполне естественная, когда мы в разлуке с тем, кого любим. Есть что-то черствое в несокрушимом, крепком, бесчувственном здоровье. Когда последний раз ей удалось, крадучись, убежать из дома в холодную январскую ночь, Изабелла нашла его в саду обледеневшим, как статуя. Он упал прямо в снег на колени и так трогательно чихал и кашлял… Он дрожал от холода, а Изабелла от волнения, и в то время, как их ноги немели от зимней стужи, он горячо умолял ее разделить пламя его любви! Вот настоящая страсть! Разве эти графы и виконты вокруг могут ее понять? Кому-то важно ее приданое, кому-то - происхождение, но кому из них дано понять девичье сердце? Герцогиня, любезно улыбаясь, попросила ее спеть для гостей. "Ваш прелестный голос, дорогая… Как вы одарены… Как вы мило щебетали месяц тому назад на концерте у графини К***… И, говорят, еще вы чудно играете на арфе…" Что ж, музыка - это пища для любви. Леди Изабелла подошла к фортепиано и взяла первые ноты модной в нынешнем сезоне итальянской арии. Ее меланхолическое журчание совпадало с грустным настроением исполнительницы. "Mare bella donna, Che un bel canzone, Sai, che ti amo, sempre amo. Donna bella mare, Credere, cantare, Dammi il momento, Che mi piace piu…"
Когда отшумели вежливые похвалы, леди Изабелла уступила место цветущей блондиночке, дочери маркиза Н***, которая немедленно завела "Вей, нежный ветерок". Ах, она охотнее послушала бы "Вдали от милого предмета". В разлуке с ним каждую веселую минуту она считала изменой. Те слезы, что влюбленные проливают, расставаясь, служат им священной порукой, что они не будут знать улыбки до новой встречи. Увидит ли она его при выходе, садясь в карету? Изабелла вспоминала его слова. "Я постоянно дрожу за ваше настроение, здоровье, жизнь… Может быть, наши встречи украдкой удручают вас? Может быть, ожидание моего появления, боязнь за меня тяжело отзываются на вашей нежной натуре? Что касается вашего здоровья, разве каждый час не приносит с собой новых опасений? Пойдет ли дождь - я боюсь, что вас где-нибудь промочит и вы простудитесь, а при вашей хрупкости… Подует ли ветер - я живо представляю себе, как вдруг вас где-нибудь застигнет ураган… Полуденная жара, вечерняя роса - все это таит опасность для вашей жизни, а мне моя жизнь дорога только, пока вы живы." Теперь пришел ее черед волноваться за него. Что же случилось? Болен? Погиб на дуэли, защищая ее честь? Нет, вроде бы ее честь не подвергалась никакой опасности. Неужели он нашел другую? Нет, это невозможно. И все же… Неужели эти пылающие черные глаза обратятся прочь от нее?
Решено: если его не окажется, она сочинит записку - анонимную, конечно, или подпишется "Ваш неизвестный доброжелатель" - где разрисует черными красками, будто он ухаживает за другой. И когда следующий раз в окно ее комнаты среди ночи снова стукнет камешек, она покажет ему, обвинит в измене, разыграет страшный гнев и поклянется, что больше никогда не пустит его к себе на глаза! * Если представить себе обычного херувима, с пухлыми щечками и льняными кудряшками, подросшим и приодевшимся, то как раз и получится мистер Киббл. Его круглые голубые глаза взирали на мир с неизменным удивлением, будто он только что свалился с облаков. На самом деле старшего служащего Вестминстерского магистрата уже мало что в жизни могло удивить, а белесые кудри были пересыпаны заметной при ближайшем рассмотрении сединой.
Вестминстерский магистрат занимается делами западной части Лондона, и мистер Киббл постоянно с ангельским терпением выслушивал жалобы и проблемы самых сливок высшего общества. Хоть в этих кругах не бывает поножовщины, но нередко приходится пресекать дуэли наиболее горячих титулованных особ; хоть серебряные ложки обычно не крадут, но драгоценные колье порой пропадают; а бывает, что целое наследство уходит на сторону - например, вместе с наследницей.
Сидя на позолоченном стуле в роскошной гостиной графа и графини С***, он внимал объяснениям обеспокоенных родителей. - Изабелла всегда себя так примерно вела, такая воспитанная девочка, мы и подумать не могли… - вздыхала мать, прикладывая кружевной платочек к глазам.
- Конечно, она еще очень наивная, выезжает только первый сезон. Я не какой-нибудь тиран и не торопил ее с выбором, - гудел басом отец. - Хотя возможностей масса. Ею очевидно заинтересовался барон А***; и виконт Б*** постоянно ее приглашает танцевать контрданс; а граф В*** сосед наш по имению, обожает ее давно; маркиз Г*** часами не спускает с нее глаз, а герцог Д***…
- Нет, герцог - нет, - прервала графиня. - Как это герцог - нет? - возмутился граф.
- Друг мой, revenons a nos moutons. Приглашенный сыщик поднял на великосветскую даму глаза такие изумленные, будто ни разу не слышал французской поговорки "вернемся к нашим баранам".
- Да-да, конечно. Все получилось случайно. Жена с дочерью уехали делать визиты, а я занимался у себя в кабинете. Внезапно - шум, крик, гам, визги. Словом, меня разбудили… э-э… отвлекли, и я вышел узнать, в чем дело. Одной из горничных показалось, что в комнату Изабеллы проскользнула мышь. Пока они трясли юбками, я вошел в комнату и собственноручно провел шваброй под кроватью. Мыши не оказалось, но я достал книгу! Своими руками каждое Рождество я дарил дочери проповеди Фордайса, а там…
- Граф, вы же знаете, вам вредно волноваться. Лучше расскажу я. Словом, под кроватью был роман "Сто семнадцать мгновений любви". - И если бы только он один!.. Разумеется, я не мог этого так оставить и стал планомерно искать…
- Ах, друг мой, помните о своем здоровье. Действительно, в шкафу прятались еще "Занесенные метелью", под туалетом оказалась "Тайная встреча", внутри "Нравственного долга человека" лежало "Обретенное сердце", а под подушкой - тот ужасный скандальный роман "Дикая фрезия"! Но главное… - Сами понимаете, мы бы не стали вызывать сыщика с Боу-стрит, - величественно прогудел граф, - чтобы пожаловаться на круг чтения леди Изабеллы. - Внутри книги лежала записка. Вот! Мистер Киббл принял раздушенный листок бумаги. - Хм… Женский почерк. Писала явно леди - очень красиво и грамотно. - Да, очевидно, кто-то, кого учили итальянскому курсиву. Изабелла тоже так пишет, только помельче и поизящнее. "Знайте, леди Изабелла, что Беверли встречается не только с вами, а также с леди Агнес Я***, и, возможно, с леди Беатрис Ю***, а еще был замечен недавно под окнами леди Вайолет Э***. Так ли вы уверены в том, что таится в глубине его черных глаз? Ваш неизвестный доброжелатель". Граф одной рукой схватился за сердце, а другой за голову. - Встречается! С моей дочерью! Оставался бы сколько угодно при леди Агнес, и при леди Беатрис - тоже куда ни шло, а лучше всего - при леди Вайолет. Что за авантюрист вскружил ей голову? Вот до чего доводят романы! Библиотека для чтения в городе - это вечнозеленое древо дьявольского познания, оно цветет круглый год… и уверяю вас, кто постоянно забавляется его листами, тот и до плода дойдет! Графиня обратила испуганный взор на мужа:
- Вы считаете… Он смягчился. - Нет, я, конечно, не думаю, что зашло так далеко, но это не значит, будто нам надо сидеть сложа руки и ждать, когда Изабеллу увезут в Гретна-Грин. Любой охотник за приданым может сыграть на чувствах неопытной девушки, начитавшейся романов! Мистер Киббл кашлянул:
- Могу я почтительно осведомиться, какие аргументы выдвигала сама леди Изабелла, и почему беседа с ней оказалась столь безрезультатной? Графиня глянула на него почти так же изумленно, как он на нее.
- Откуда вы знаете… Граф только махнул рукой:
- Это элементарно, дорогая! Очевидно, если бы нам удалось выбить из нее романтические бредни, нам не потребовалась бы помощь со стороны. Та вздохнула.
- Она чего только не говорила. Записку, например, будто бы написала сама… Да кто в такое поверит? И уворачивалась, как могла, лишь бы не дать обещание выходить замуж, как все, за кого прикажут родители. "Даже если я еще никому не отдала предпочтения, ваш выбор возбудил бы во мне отвращение…" - Какие такие предпочтения и отвращения? - вспылил отец семейства. - Это совершенно неприлично для молодой девицы. - Да я говорила ей, что и то, и другое со временем неизбежно проходит, и потому в браке куда безопаснее начинать с легкого отвращения. Приводила примеры… Графиня покосилась на супруга и грустно призналась: - Ничего не помогло. Все, что мы смогли, и считали себя вправе сделать - это не спускать глаз с дочери ни днем, ни особенно ночью. Я приказала ее горничной спать в комнате рядом с нею.
Мистер Киббл глянул так, будто подобная мера ни за что не пришла бы ему в голову, и даже пояснил, почему:
- Бывает, ваше сиятельство, что слуги, поставленные перед выбором, какой из двух противоречащих друг другу сторон хранить лояльность, выбирают тех, от кого исходит более щедрое вспомоществование…
- Ах, нет, Люси такая простушка! Хотя… Лучше быть на безопасной стороне. Хорошо, я прикажу еще и своей горничной спать там же. - Безусловно, на некоторое время эта мера окажется эффективной, но при наличии времени и ресурсов противоположная сторона окажет воздействие на любое количество наблюдателей.
- Все верно! - энергично вмешался граф. - Дело именно в другой стороне. Там мы бессильны, зато хороший сыщик… Словом, я говорил с вашим магистратом, и он согласен дать вам поручение отыскать этого молодчика и каким образом он сообщается с леди Изабеллой. - Понимаю, ваше сиятельство. Могу я переговорить со слугами; в частности, с горничной вашей дочери?
- Да я ее уже допрашивал… Впрочем, я вам не указчик. Делайте, что считаете нужным, но воспрепятствуйте побегу леди Изабеллы с поклонником в Гретна-Грин! Мистера Киббла провели в комнату экономки, и через несколько минут туда вошла девица в холщовом переднике поверх шелкового платья. Она стала на пороге, скромно потупив глазки.
- Так-так. Как вас зовут, дитя мое? - Люси, с вашего позволения, сэр.
- И кем вы служите в этом доме? - Камеристкой леди Изабеллы, сэр.
- Очень хорошо. Как же так, Люси: ваша хозяйка завела ухажера, а вы, что же, об этом не знали?
Девица горестно вздохнула: - Нет, сэр, ну совершенно не представляла себе!
- И не видели его? - Нет, сэр, даже мельком не видала.
- И не передавали от него хозяйке ничего? Записочек не носили?
- О господи, да я бы скорее язык откусила!.. - Замечательно, Люси! Смотрите, не давайте никому воспользоваться вашей простотой. - Слушаю, сэр! Херувим дивился на нее, будто не веря своим глазам. - Ну, шелковое платье у вас, конечно, от вашей хозяйки; щедрая она, ничего не скажешь. А откуда брелок в виде охотничьего рожка, дитя мое? Это ведь мужское украшение… Девица схватилась за шею: под тонким материалом и правда выступал оригинальный кулон. - О господи, сэр, вы меня так напугали!..
Она набрала воздуху в грудь, но мистер Киббл остановил пухлой ручкой готовую политься речь.
- Полно, полно, Люси, здесь никого из ваших хозяев нет: чуточку поменьше наивности и побольше правдивости. Мне много встречалось ваших товарок. Я издалека узнаю маску глупости, а под ней пару глаз, зорко следящих за собственной пользой. Куда выгоднее, правда? Камеристка подняла на него полный обиды взор, однако херувим не смягчился, а тем же ровным тоном спокойно пояснил: - А я ведь, Люси, сыщик с Боу-стрит. Слыхали про полицейский суд на Боу-стрит? Предположим, прямо сейчас оставлю вас тут, под присмотром экономки, а сам пойду да обыщу ваши вещи. Вам ведь придется за каждую монетку дать отчет, откуда она к вам пришла… Приходили монетки? И даже золотые, наверное? Девица побледнела.
- Но я вам зла не желаю, дитя мое. Мне нужно все знать про воздыхателя леди Изабеллы, как его - Беверли. А вы расскажете мне, что сами знаете. Дрожащим голосом Люси призналась: - Я с ним самим не разговаривала никогда, и видела только издалека, когда он с хозяйкой говорил в саду, а я стояла в дверях…
- Предупредить, если кто вдруг появится. - Да, сэр, а еще посматривать, чтобы у них там… Чтобы не очень задерживались, в общем… - Похвально с вашей стороны. Ну и, конечно, если хозяйку увезут в Гретна-Грин, не говоря уж о чем похуже, прощайте тогда, доходы. - Вот уж грех вам такое говорить, сэр. Нет, мистер Беверли не из таких. Он почтительный всегда, и только ручки леди Изабелле целует. А то, бывало, станет на колени и говорит, говорит…
- Сегодня не из таких, а завтра из таких. Так что, как они договаривались?
- Записочками, сэр. Я их на здешнюю конюшню относила, если посылали кучеру сказать, когда их сиятельства желают карету к крыльцу. Отдавала там мистеру Томасу, он грумом при конюшнях, а если хозяйке что передать, то ихний слуга там дожидался с письмом, ну, иногда передавал пустячок на ленты… За труды… - Ну что ж, способ не хуже любого другого. Ладно, Люси, покажите мне того участливого мистера Томаса. Пройдемся с вами вместе на конюшни. Такой хорошенькой девушке не следует в одиночку разгуливать по Лондону… Зато сам мистер Киббл не чурался одиноких прогулок по городу. Конюшни, в которых работал услужливый грум, посещал неоднократно и всегда неожиданно. Да если бы только их! Следующие несколько дней пухлая фигурка появлялась в самых непредсказуемых местах: в подписной библиотеке, на задворках оперного театра, в писчебумажной лавке, посреди манежа для выездки, и совершила настоящий гранд-тур по особнякам столицы… Круг знакомств мистера Киббла также значительно расширился. Там оказались высокомерные слуги титулованных особ, любезные титулованные особы, трудолюбивые лавочники, всякие праздношатающиеся, а увенчал эту разнокалиберную пирамиду секретарь архиепископа.
Наконец, сыщик уверился, что действительно сделал все необходимое. Тогда он с величайшим политесом сообщил ее сиятельству, что просит на некоторое неопределенное время отменить ее прежнее указание относительно пребывания второй горничной в непосредственной близости к леди Изабелле, а оставить одну только Люси. И приготовился ждать.
Юная леди не обманула его ожиданий. Несмотря на то, что солидный графский лакей побывал в конюшнях, сообщить кучеру, когда подавать экипаж для выезда, вскоре из дверей с самым деловитым видом выскользнула камеристка и направилась туда же.
Мистер Киббл нагнал ее и вежливо раскланялся. - Что же, дитя мое, надзор снят?
- Ах, сэр, вы всегда так напугаете! - Не надо бояться, Люси. Если будете послушны, все закончится хорошо, и для вас тоже. Так что у нас в записке? - Как я могу знать? Леди Изабелла мне ее не показывала.
Но лукавой улыбки херувима девушка не выдержала.
- Ну… она упомянула… мимоходом… некоторые детали. Сегодня в театре "Клятвы влюбленных", ее сиятельство очень хочет посмотреть. Леди Изабелла собирается притвориться, что у нее сильно болит голова, и она не сможет поехать.
- Думаете, ее оставят одну? - Почти наверняка. Его сиятельство уже два раза сказал, что пьеса не самая подходящая для девицы на выданье. - И здесь приглашение в сад? - Вот уж не знаю, сэр. - Посмотрим. Мистер Киббл действительно стал смотреть, проследив путь записки от Люси к Томасу, затем к расторопному слуге мистера Беверли, и, когда спустились сумерки, имел удовольствие наблюдать, как скромно одетый молодой человек с бледным лицом и темно-карими глазами приближается к графскому особняку. Отомкнув калитку заранее заготовленным ключом, сыщик вошел в сад и затаился в кустах. Юноша быстро просчитал прутья ограды, с напряжением вытащил тот, на котором остановился, и ловко проскользнул внутрь. Пока он, вздыхая, томился под окнами, время от время бросая камешки в третье окошко от угла, взошла луна. Медленно отворилась задняя дверь особняка, и стройный девичий силуэт, закутанный в ротонду, выскользнул ему навстречу. В дверях осталась стоять настороженная горничная, посматривая то на лестничный пролет дома, то в сад.
Печальный влюбленный орошал слезами ручки леди Изабеллы и восклицал: - Столько времени вас не видеть! Какая мука! - О, мой дорогой, из-за роковой случайности родители прознали о вас, и я теперь живу, как в тюрьме. Только неимоверной хитростью я смогла улучить минуту для нашей встречи… - А я, несчастный, подумал, что вы охладели ко мне… - Если мое чувство к вам изменится хоть на волос, пусть моим именем нарекут легкомыслие и черную неблагодарность! - Позвольте же мне, мой нежный, мой добрый ангел, молить вас назначить время, когда я смогу спасти вас от незаслуженных преследований. Дорогая, нам не остается иного выхода, как бежать в гостеприимную Шотландию! И там я смогу с узаконенным пылом ходатайствовать о награде. Девушка захлопала в ладоши, сияя от счастья:
- Сентиментальное похищение! Восхитительное переодевание! Прелестная веревочная лестница! Луна, коляска четверней, шотландский священник, негодующие родители и заметки во всех газетах…
Мистер Киббл вышел из-за кустов. - Боюсь, леди Изабелла, вас ждет иная судьба. Скучнейшие приготовления, законное разрешение епископа, банальные отеческие благословения и прочее.
Та взвизгнула, а молодой человек, угрожающе подняв кулаки, выдвинулся вперед.
- Кто вы такой? - Старший служащий Вестминстерского магистрата. Моя фамилия Киббл. Граф и графиня С*** поручили мне помешать побегу в Гретна-Грин.
* Театральное представление завершилось в назначенное время, их сиятельства поместились в карету и направились к домашнему очагу по затихающим ночным улицам. Графиня с увлажненными глазами вспоминала о полной превратностей судьбе Агаты, а граф методически размышлял, что такое было съедено на обед, от чего его желудок разворчался, и всерьез подумывал о большой чашке горячего бульона.
Однако над его беспокойным желудком нависло совершенно непредвиденное испытание. Едва войдя в холл, их сиятельства услышали беспорядочное хлопанье дверей и истерические крики служанок: "Леди Изабелла пропала!"
- Как пропала? - подал басовитый голос пораженный отец.
- Вы уже вернулись, ваше сиятельство, - поспешил к нему с поклоном дворецкий. - Леди Изабеллы нет в ее спальне, и горничные пробежались по дому… Как я понимаю, и в других комнатах ее не оказалось.
- А что же тот сыщик? - пискнула графиня в зловещей тишине.
- Да, что же сыщик? - разъярился граф. - Как его - Киббл! Ну, дайте мне только добраться…
Не успел он закончить, безусловно, поучительную и разоблачительную речь, как входная дверь распахнулась, и в холле послышался любезный голос самого мистера Киббла:
- Ни на один шаг впереди дам! Ни за что на свете!
И знакомый херувим предстал перед негодующими зрителями, приподняв цилиндр с кудрявой головы, пропуская вперед себя сияющих девушку и юношу. Оглядев немую сцену, он степенно поклонился и безмятежно сообщил:
- Позвольте представить вам виконта и виконтессу М***. Вижу, вы огорчены нашим опозданием. Мы не предполагали так долго задерживаться и надеялись успеть пораньше, но почтенный священник настаивал на произнесении небольшой проповеди.
Леди Изабелла, то есть нет, уже леди М***, бросилась матери на шею.
- Ах, мамА, как замечательно, совершенно тайная церемония, по специальному разрешению, только священник, мы вдвоем, и свидетели - вот мистер Киббл и секретарь архиепископа! Если нам еще удастся подержать ее в секрете хотя бы несколько дней - а вдруг повезет и получится несколько недель - выйдет самый недосягаемый верх бонтона!
Граф явно желал высказаться, но отвисшая челюсть отказалась повиноваться.
Скромно одетый молодой человек, несколько покрасневший вместо прежней бледности, попытался оправдаться:
- Мы с Изабеллой нижайше просим прощения, но мы оба считаем, что оглашение так неромантично…
- Да, - вмешалась юная супруга, - какой ужас: троекратное оглашение в набитой церкви, где толстый, неуклюжий пономарь будет спрашивать каждого мясника в приходе, не знает ли он препятствий к соединению того мужчины и сей девицы, незамужней особы! О, дожить до того, чтобы тебя называли девицей!
- И благодаря мистеру Кибблу специальное разрешение было наготове…
- Мы помчались в коляске четверней! Прямо ко дворцу архиепископа! Нас венчал его собственный капеллан! Лучше всего была бы, конечно, заброшенная часовня…
Граф, наконец, обрел дар речи:
- Изабелла! И зачем было нас пугать? Кто бы тебе мешал выйти за виконта, ладно, пусть по специальному разрешению, или даже в Шотландии, коли хочется?
- Но я же не знала. Джек притворился бедным и незнатным, чтобы увериться, что я люблю его самого. Вот только сегодня вечером мистер Киббл и раскрыл мне его тайну.
- Я вижу, все нити ведут к мистеру Кибблу, - подытожила графиня. - Скажите и нам, что происходило на самом деле?
- Сударыня, я почел бы себя в высшей степени неблаговоспитанным человеком, если бы хоть на одну минуту замедлил дать все объяснения, какие только в моей власти, даме, так глубоко заинтересованной во всем происходящем. Найти так называемого "Беверли" было нетрудно, и узнать, кто он в действительности - также, нужно было только походить и проследить. Поговорив с его друзьями, я узнал, как виконт неоднократно высказывал озабоченность, что его будущая спутница жизни может оказаться из тех, кто титул ставит выше горячего сердца. В леди Изабелле он нашел родственную душу, и я пришел к выводу, что молодые люди составят счастие друг друга в законном браке. Поскольку ваши сиятельства недвусмысленно настаивали, чтобы я воспрепятствовал побегу в Гретна-Грин, мне пришлось прибегнуть к компромиссу, а именно тайному венчанию по специальному разрешению, которое я и получил у секретаря архиепископа, сообщив полные и правильные имена брачующихся. Попросив вас снять надзор, я знал, что немедленно будет назначена встреча на обычном месте, то есть в саду, направился туда и предложил приемлемое решение, и мне удалось их убедить. Дальнейшее вы уже слышали. Однако становится поздно, и я не смею больше задерживать ваше просвещенное внимание. Имея по службе много дел, прошу меня извинить. Мистер Киббл отдал общий поклон, надел цилиндр и удалился.
Конец
январь, 2010 г.
Copyright © 2010 г. W. Kitten
| 
