графика Ольги Болговой

Литературный клуб:

 

Мир литературы
  − Классика, современность.
  − Статьи, рецензии...
  − О жизни и творчестве Джейн Остин
  − О жизни и творчестве Элизабет Гaскелл
  − Уголок любовного романа.
  − Литературный герой.
  − Афоризмы.
Творческие забавы
  − Романы. Повести.
  − Сборники.
  − Рассказы. Эссe.
Библиотека
  − Джейн Остин,
  − Элизабет Гaскелл,
  − Люси Мод Монтгомери
Фандом
− Фанфики по романам Джейн Остин.
− Фанфики по произведениям классической литературы и кинематографа.
− Фанарт.

Архив форума
Форум
Наши ссылки


Авантюрно-исторический роман времен правления Генриха VIII Тюдора
Гвоздь и подкова
-

Авантюрно-исторический роман времен правления Генриха VIII Тюдора



Водоворот - любовно-исторический роман «1812 год. Они не знали, что встретившись, уже не смогут жить друг без друга...»

Денис Бережной - певец и музыкант
Денис Бережной - певец и музыкант
Исполнитель романсов генерала Поля Палевского: Взор и Красотка к On-line роману «Водоворот»


По-восточному «— В сотый раз повторяю, что никогда не видела этого ти... человека... до того как села рядом с ним в самолете, не видела, — простонала я, со злостью чувствуя, как задрожал голос, а к глазам подступила соленая, готовая выплеснуться жалостливой слабостью, волна.
А как здорово все начиналось...»


Моя любовь - мой друг

«Время похоже на красочный сон после галлюциногенов. Вы видите его острые стрелки, которые, разрезая воздух, порхают над головой, выписывая замысловатые узоры, и ничего не можете поделать. Время неуловимо и неумолимо. А вы лишь наблюдатель. Созерцатель. Немой зритель. Совершенно очевидно одно - повезет лишь тому, кто сможет найти тонкую грань между сном и явью, между забвением и действительностью. Сможет приручить свое буйное сердце, укротить страстную натуру фантазии, овладеть ее свободой. И совершенно очевидно одно - мне никогда не суждено этого сделать...»


Пять мужчин

«Я лежу на теплом каменном парапете набережной, тень от платана прикрывает меня от нещадно палящего полуденного солнца, бриз шевелит листья, и тени от них скользят, ломаясь и перекрещиваясь, по лицу, отчего рябит в глазах и почему-то щекочет в носу...»


Жизнь в формате штрих-кода

«- Нет, это невозможно! Антон, ну и куда, скажи на милость, запропала опять твоя непоседа секретарша?! – с недовольным видом заглянула Маша в кабинет своего шефа...»



Первые впечатления, или некоторые заметки по поводу экранизаций романа Джейн Остин «Гордость и предубеждение»


Первый российский фанфик по роману Джейн Остин «Гордость и предубеждение» -
В  т е н и



Что читали наши
мамы, бабушки и
прабабушки



Ф. Фарр "Маргарет Митчелл и ее "Унесенные ветром"


Впервые на русском
языке и только на Apropos:


Элизабет Гаскелл
Элизабет Гаскелл
«Север и Юг»

«Как и подозревала Маргарет, Эдит уснула. Она лежала, свернувшись на диване, в гостиной дома на Харли-стрит и выглядела прелестно в своем белом муслиновом платье с голубыми лентами...»

Элизабет Гаскелл
Жены и дочери

«Осборн в одиночестве пил кофе в гостиной и думал о состоянии своих дел. В своем роде он тоже был очень несчастлив. Осборн не совсем понимал, насколько сильно его отец стеснен в наличных средствах, сквайр никогда не говорил с ним на эту тему без того, чтобы не рассердиться...»


Дейзи Эшфорд
Малодые гости,
или План мистера Солтины

«Мистер Солтина был пожилой мущина 42 лет и аххотно приглашал людей в гости. У него гостила малодая барышня 17 лет Этель Монтикю. У мистера Солтины были темные короткие волосы к усам и бакинбардам очень черным и вьющимся...»


 

О жизни и творчестве Джейн Остин

Нина Демурова - литературовед, исследователь литературы Великобритании и США, переводчик с английского на русский язык произведений Г. К. Честертона, Э. А. По, Ч. Диккенса, Дж. Апдайка и многих других, так рассказывает о своем знакомстве с романом Джейн Остин "Гордость и предубеждение":

"Как-то я шла по центральной площади Дели, где под аркадами, защищающими от солнца, расположились на земле продавцы тканей, ковров, книг. Какой-то старик расстелил на земле большую чистую тряпку цвета шафрана и разложил на ней книги, среди них были и английские. Я купила у него "Гордость и предубеждение" Остин и "Питера Пэна" Барри. В те годы эти две книги были у нас неизвестны. Имя Джейн Остин отсутствовало в университетских курсах истории литературы - я закончила МГУ и до того времени о ней ничего не слышала.

Я хотела опубликовать "Гордость и предубеждение", но это оказалось нелегко: английский марксистский критик Арнольд Кэтлл в своем "Введении в историю английского романа" посвятил ей очень критическую статью: мол, герои Джейн Остин далеки от народа, живут за высокими стенами своих поместий... Несколько лет спустя издательство "Иностранная литература" выпустило этот роман на английском, с моим предисловием, где я цитировала статью Арнольда Кэтлла (без этого было нельзя), но не соглашалась с ним. Это было начало оттепели.

Потом я узнала, что известный физик Эммануил Самойлович Маршак, сын С. Я. Маршака, очень любил Джейн Остин и в течение двадцати лет переводил этот роман. Через несколько месяцев после выхода у нас "Гордости и предубеждения" я получила от него письмо: он просил меня написать предисловие и комментарий к его переводу, который впоследствии вышел в серии "Литературные памятники" издательства "Наука". Превосходная была серия! О Джейн Остин я и потом писала, хотя никогда ее не переводила".

Нина Демурова

Джейн Остин и ее роман

«Гордость и предубеждение»

1. Семья  2. Какая она была 3. Литературные увлечения 4. Творчество 5. Структурное  построение романов  6. "Гордость и предубеждение"7. Возможности и пределы 8. Стиль  9. Язык10. Критики

 


Отец Джейн Остин - Джордж Остин

Джейн Остин родилась 16 декабря 1775 года, пятью годами позже Уордсворта и Скотта. Отец ее, Джордж Остин, происходивший из старинной кентской семьи, был стипендиатом колледжа св. Иоанна в Оксфорде, а затем, по рекомендации отдаленного родственника, стал приходским священником в Стивентоне (графство Хэмпшир). Женился он на Кассандре Ли, дочери дворянина из старого, но обедневшего рода. Джейн Остин была предпоследним ребенком в семье; у нее было шестеро братьев и одна сестра, Кассандра, старше ее на три года.

Старший брат, Джеймс, был человеком ученым и умным, много читал, писал стихи и прозу. Так же, как и отец, он был стипендиатом колледжа св. Иоанна, где издавал журнал «На досуге» («The Loiterer»), в котором нередко печатался и сам. В 1801 году Джордж Остин передал ему свой приход в Стивентоне и уехал с семьей в Бат. Предполагают, что старший брат оказал большое влияние на Джейн Остин, руководил ее чтением и образованием.

О втором брате, Джордже, мы не знаем почти ничего. Известно только, что в детстве он страдал припадками. Ни в письмах, ни в воспоминаниях родных имя его не упоминается. Биографы Джейн Остин высказывают предположение, что он так и не научился говорить; этим объясняют тот неожиданный факт, что Джейн Остин знала азбуку немых.

Третьего брата, Эдварда, усыновила чета богатых бездетных родственников. Он женился на дочери баронета и вел жизнь богатого помещика. Джейн и Кассандра нередко гостили в его имениях в Кенте и Хэмпшире. После смерти отца в 1805 г. Джейн, Кассандра и миссис Остин оказались в весьма стесненных обстоятельствах. В 1809 году, когда умерла его жена, Эдвард предложил им дом в Чотэне (графство Хемпшир), где Джейн провела последние годы жизни.

Четвертый брат, Генри Томас, был, конечно, самым блестящим, хотя и не самым высоконравственным из братьев. Он сменил множество самых различных профессий. Он служил в армии, был банкиром, в течение нескольких лет преуспевал, но потом его фирма обанкротилась. Тогда он принял сан священника. Он женился на своей кузине Элайзе, вдове французского дворянина графа де Фейида, окончившего свои дни на гильотине. Элайза, которой удалось бежать из Франции, долгое время жила у Остинов. Ей Джейн обязана тонким знанием французского языка, столь необычным, как может показаться на первый взгляд,для дочери провинциального священника. С именем Элайзы связаны и театральные вечера в доме Остин. До получения рокового известия она с увлечением занималась театральными постановками, в которых принимали участие все члены семейства. Театром служил амбар, предоставленный мистером Остином специально для этих целей.

Мать Джейн Остин - Кассандра Остин

 

Генри жил в Лондоне. Джейн всегда останавливалась у него, когда приезжала туда погостить. Все ее дела с издателями вел также Генри Томас.

Младшие братья, Фрэнсис и Чарлз, были моряками, и оба дослужились до адмиральского чина. За перипетиями их судеб Джейн Остин следила  с неослабным вниманием. Она поддерживала оживленную переписку не только с братьями но и с их женами, детьми и родственниками. Так до нее, жившей в глуши английской провинции, доходило дыхание большого мира.

Самым близким другом Джейн была ее старшая сестра Кассандра. Ей она поверяла все свои помыслы. Еще в детстве, когда Кассандру отправили в школу в Рединге, восьмилетняя Джейн настояла, чтобы и ее послали вместе с нею. Хотя ей решительно нечего было там делать в таком раннем возрасте, родители вынуждены были уступить. «Если бы Кассандре отрубили голову,- говаривала миссис Остин,- Джейн настояла бы, чтобы с ней поступили так же». Расставаясь, Джейн писала Кассандре подробные письма. К сожалению, письма эти были впоследствии уничтожены. Опасаясь нескромности будущих биографов, Кассандра незадолго до смерти сожгла большую часть переписки с сестрой. Она оставила лишь то, что казалось ей слишком тривиальным, чтобы представлять интерес для потомков. Кассандра, так же, как и Джейн, не вышла замуж. В юности она была помолвлена с молодым священником Томасом Фаулом. Он умер от желтой лихорадки в Вест-Индии, куда отправился в надежде несколько увеличить свой скромный бюджет. Кассандре было тогда 24 года.

Кассандра была чрезвычайно предана сестре. Вот что писала она Фэнни Найт, любимой племяннице Джейн, на следующий день после ее смерти: «Я потеряла клад, - такую сестру, такого друга, равной которой не найти. Она была солнцем моей жизни, венцом всех моих радостей, утолением всех моих печалей. У меня не было ни одной мысли, которую я бы утаила от нее. Я чувствую себя так, словно потеряла часть самой себя».

 

О самой Джейн Остин нам известно очень немного. Она вела замкнутую жизнь - жила в деревне, в небольших провинциальных городах: сначала в Стивентоне, потом в Бате, Саутхэмптоне, Чотэне, последние месяцы своей жизни - в Уинчестере, куда она уехала с Кассандрой для лечения. Там она и скончалась 18 июля 1817 г. от неизвестной болезни, омрачившей ее последние годы. Лишь изредка Джейн Остин наезжала в Лондон, но и там знакомства ее не выходили за пределы семейного круга. В отличие от своей знаменитой соотечественницы Марии Эджуорт, она не путешествовала и не переписывалась с великими умами Европы. За год до ее смерти вышла восторженная статья В. Скотта, посвященная ее первым четырем романам; но знакома с ним Джейн Остин не была. Вероятно, она встретилась где-то с M. Эджуорт, ибо, как нам известно, она послала ей экземпляр «Мэнсфилд Парка». Она получила записку от Ханны Мур, когда гостила в Лондоне, возможно, видела мельком - на улице, или в театре - своего любимого поэта Крабба.

 

Отзывы современников, дошедшие до нас, очень кратки и противоречивы.

 

Джейн «совсем не хорошенькая: она очень чопорна для своих двенадцати лет, - пишет ее кузина Филадельфия Остин после первого знакомства.- Она ведет себя капризно и принужденно». Некая миссис Митфорд, знавшая, по ее словам, сестер Остин в молодости, вспоминает, что «в жизни своей не видела другой такой хорошенькой вертушки, поглощенной поисками мужа, как Джейн». Правда, позже выяснилось, что в последний раз она видела Джейн, когда той было восемь лет.

Безымянная подруга миссис Митфорд, посещавшая Джейн Остин за два года до смерти, заявляет в 1815 году, что Джейн «превратилась в застывший, молчаливый, перпендикулярный образчик «счастливого безбрачия» и, что до той поры, пока «Гордость и предубеждение» не открыли всем, какой драгоценный алмаз скрывается в этом жестком футляре, в обществе на нее обращали не больше внимания, чем на кочергу, или на каминную решетку, или на любой другой тонкий и прямой предмет из дерева или железа, который мирно стоит себе в своем углу. Сейчас все изменилось, это все та же кочерга, но как все боятся этой кочерги! Сознаюсь, что такая молчаливая наблюдательность устрашает,- острослов, который в обществе слова не проронит, но зато так умеет обрисовать характеры, это действительно ужасно!». В приведенных словах звучит личная, недоброжелательная нота,- последние строки, пожалуй, все объясняют.

Это мнение оспаривает сэр С. Э. Бриджес, брат близкого друга Джейн Остин миссис Лефрой: «В те годы, когда я был знаком с Джейн Остин, я и не подозревал, что она пишет. Глядя на нее, я понимал, что она привлекательна и хороша собой, тонка и изящна, только щеки ее, пожалуй, несколько слишком круглы». Единственный достоверный портрет писательницы, сделанный Кассандрой Остин в ранней юности, вполне отвечает этому описанию.

Интересно стихотворное послание, принадлежащее, как полагают, юному племяннику Джейн Остин, Джеймсу Эдварду (род. в 1798 году). Оно написано, по-видимому, незадолго до публикации «Гордости и предубеждения» в 1813 году и посвящено «Мисс Джейн Остин, прославленному автору «Разума и чувства»».

Юный автор восхищается писательницей, соединившей два столь противоречивых начала - «чувство, любимицу стерновской музы» и «тонкий, отточенный разум»*.

* Вот текст этого стихотворения (цит. по книге: «Jane Austen. Facts and Problems» by R. W. Chapman, P. 19).

On such Subjects no Wonder that she should write well,
In whom so united those Qualities dwell.
Where «dear Sensibility», Sterne's darling Maid,
With Sense so attempered is finely portray'd;
Fair Elinor's Self in that Mind is Exprest,
And the Feelings of Marianne live in that Breast;
Oh then, gentle lady! Continue to write,
And the Sense of your Readers t'amuse and delight!

 

Прозаический перевод этого сочинения звучал бы приблизительно так: «Немудрено, что она так хорошо пишет об этих предметах, ибо в ней самой совмещены эти качества; чувство, любимица стерновской музы, тонко соединено в ней с отточенным разумом; в этом уме отражена прекрасная Элинор, а это сердце волнуется чувствами Мэриэн; что ж, нежная душа! Продолжай писать, восхищая и радуя сердца своих читателей".

Чтение любого романа Джейн Остин утверждает нас в этой мысли. В самом деле, только тот, кто сам испытал борьбу этих противоречивых начал, мог так верно их изобразить. Здесь снова приходится пожалеть о том, что в нашем распоряжении нет писем Джейн к Кассандре - в частности, тех, которые могли бы пролить свет на единственную привязанность Джейн. О ней нам известно очень немного; мы даже не знаем имени молодого человека. Внезапная смерть лишила Джейн надежды на счастье. Впоследствии она отвергла несколько предложений и так же, как Кассандра, посвятила себя семье.

Остины были бедны. Они не держали слуг; лишь время от времени приходила деревенская девушка, чтобы помочь по хозяйству. Миссис Остин коптила окорока, варила мед и пиво; Кассандра готовила; Джейн обшивала всю семью.

В юности Джейн любила балы, танцы, веселье; прекрасно играла в мяч. Любовь к театру она сохранила на всю жизнь. Она обладала незаурядной выдержкой и сильными чувствами. По семейному преданию, когда Джейн услышала о решении покинуть Стивентон, где прошли ее детство и юность, она упала в обморок. В юности, узнав, что сестре ее матери грозит тюрьма по обвинению в мелком воровстве (биографы предполагают, что она стала жертвой шантажа), Джейн вместе с Кассандрой решили разделить с ней заключение. Друзья и родные вспоминают, что никогда не слышали от нее ни слова жалобы. Она умерла мучительной смертью. Единственная фраза, которой она себя выдала, была: «Боже, дай мне терпения! Молитесь за меня!».

Братья Остин, не склонные к незаслуженным панегирикам и восторгам, по свидетельству современников, «гордились сестрой и нежно любили ее; они ценили в ней ее таланты, добродетели и редкое очарование; каждому хотелось видеть в дочерях или племянницах сходство со своей милой Джейн, равной которой они, впрочем, и не надеялись найти».

Из этих противоречивых и отрывочных отзывов встает образ Джейн Остин, какой ее знали в жизни,- очаровательная, но сдержанная, открытая с друзьями и родными, застенчивая и молчаливая с чужими; в кругу семьи ее обожают, в обществе боятся ее наблюдательности и остроумия. Читая ее романы, убеждаешься в верности этих предположений - Джейн Остин бывает и весела, и непосредственна, и очаровательна, но она может быть и «несгибаема», и «перпендикулярна».

Несколько больше известно нам о литературных склонностях Джейн. Отец ее был человеком академического склада ума. Он сам обучал своих детей и брал учеников в дом,- семья была большая, и на скромное приходское жалованье прожить было трудно. Джейн и Кассандра, правда, были посланы в школу в Рединге, но они вернулись, не пробыв там и года.

 

В семье много читали - не только во время уроков, но и собравшись по вечерам у камина в гостиной. Читали большей частью книги солидные и поучительные - Сэмюэля Джонсона в изложении его биографа Босвелла (Джонсона Джейн особенно любила, и уже взрослой называла «мой милый доктор Джонсон»), проповеди и богословские труды, «Историю Англии» Голдсмита, «Историю» Хьюма, многочисленные мемуары. Из романистов Джейн любила Ричардсона, Филдинга, Стерна, Марию Эджуорт, Фрэнсис Берни; из поэтов - Каупера, Попа, Томсона, Грея, Крабба. О последнем она как-то сказала, шутя, что он единственный человек, за которого она могла бы выйти замуж.

Она хорошо знала Шекспира, в ее библиотеке был «Вертер» Гете и некоторые другие переводные романы. Возможно, что благодаря Элайзе она знала и французов. Высказывалось предположение, что она могла читать Мариво, мадам де Севиньи, Лабрюйера, Ларошфуко. На мысль эту наводят отточенность и афористичность ее стиля, а также трезвый скепсис ее наблюдений. Интересно сопоставление с Ларошфуко, которое делает Ричард Олдингтон. Он приводит выдержку из главы XIV «Нортенгерского аббатства» и сравнивает ее с известной максимой Ларошфуко. Вот эта выдержка: «Там, где хотят добиться привязанности, следует бояться знаний. Обладать знаниями и хорошо развитым умом значит лишиться возможности льстить тщеславию своих близких; разумный человек всегда старается избежать этого. Женщина, в особенности если ей случится, к несчастью, что-то знать, должна сделать все, чтобы скрыть это».

Конечно, Джейн Остин читала и романтиков, но они навсегда остались для нее закрытой кни­гой. «Не сердись, что я начинаю еще одно письмо к тебе,- пишет она в 1814 году Кассандре. - Я прочитала «Корсара», починила нижнюю юбку, и теперь мне решительно нечего делать».

К Вальтеру Скотту Джейн Остин относилась с глубоким уважением, хотя, безусловно, как романист н был гораздо ближе ей, чем как поэт. «По какому праву Вальтер Скотт пишет романы, к тому же еще и хорошие? - восклицает она в письме к Кассандре, прикрываясь, как всегда, шуткой.- Это несправедливо. Ему достаточно должно быть славы и доходов как поэту. К чему лишать людей последнего куска хлеба? Мне он не нравится, и Уэверли мне не понравится,- я это твердо решила и не намерена отступиться от своего решения. Боюсь только, что мне придется это сделать».

В последнем ее романе «Убеждение» мы находим следующее описание беседы между безутешным капитаном Бенвиком, потерявшим свою возлюбленную, и героиней - Энн Эллиот: «И на­конец, он коснулся поэзии, ее расцвета в наши дни... и попытался решить, следует ли отдать пальму первенства «Мармиону» или «Деве озера» и каковы достоинства «Абидосской невесты» и «Гяура», и, пуще всего, как нужно произносить это последнее слово, показав себя таким знатоком всех нежнейших песен первого поэта и страстных описаний безнадежного страдания второго, с таким трепетным волнением повторяя те строки, в которых фигурировали то разбитое сердце, то повредившийся от душевной боли рассудок..., что она рискнула выразить надежду, что он не всегда читает одну лишь поэзию, добавив, что, по ее мнению, несчастье заключается в том, что наслаждение ею теми, кто способен наслаждаться ею полностью и до конца, редко проходит для них безнаказанно». Устами Энн здесь, конечно, говорит сама Джейн Остин, и, как всегда в ее произведениях, важно не только то, что она говорит, но и то, как она это говорит.

 

Еще более чужд ей был готический роман, и хоть она и относилась не без уважения к Анне Радклифф, последователей ее она высмеивала с удивительной веселостью и меткостью. «Нортенгерское аббатство», в частности, пародирует приемы этой школы.

Писать Джейн Остин начала очень рано. От первых, незавершенных опытов она с удивительной быстротой перешла к созданию зрелых произведений. При жизни писательницы были опубликованы четыре ее романа - «Разум и чувство» (1811), «Гордость и предубеждение» (1813), «Мэнсфилд Парк» (1814) и «Эмма» (1816). В 1818 году посмертным изданием вышли «Нортенгерское аббатство» и «Убеждение» (даты публикаций не совпадают с датами работы над романами). Все первые издания вышли без имени автора. В том обществе, в котором жила Джейн Остин, считалось неприличным, чтобы женщины писали романы. Она довольно долго скрывала свое авторство; многие из ее друзей и не подозревали того, что она пишет. Писала Джейн Остин на небольших листках почтовой бумаги - если бы кто-нибудь неожиданно вошел, их легко можно было бы спрятать или прикрыть. Дверь в холле скрипела, но Джейн не позволяла, ее исправить, вероятно, потому, что скрип двери предупреждал о приходе гостей.

Обычно исследователи делят творчество Джейн Остин на два периода: ранний, когда были созданы романы «Разум и чувство» (1795), «Гордость и предубеждение» (1796-1797), «Нортенгерское аббатство» (1797-1798), и зрелый, когда она работала над романами «Мэнсфилд Парк» (1811-1813), «Эмма» (1814-1815), «Убеждение» (1815-1816). Деление это очень условно. По свидетельству самой писательницы, она не раз возвращалась к работе над ранними романами в более поздние годы. Создавая зрелые произведения, она продолжала тщательно редактировать своих первенцев, которым всегда отдавала решительное предпочтение. И первые и вторые вышли в свет почти одновременно; в них мало различий в манере. Только в ранних романах, пожалуй, больше непосредственности, живого веселья и остроумия, тогда как в зрелых появляется налет дидактической серьезности («Эмма», «Мэнсфилд Парк») или грусти («Убеждение»).

 

Роман «Гордость и предубеждение» создавался в 1796-1797 годах. Джейн Остин начала работу над ним, когда ей едва исполнился 21 год, а закончила ее спустя 17 лет. Издатели отвергли рукопись, и она пролежала под спудом более пятнадцати лет. Лишь после успеха «Разума и чувства» Джейн Остин смогла опубликовать свой первый роман, который, по ее собственным словам, был ее «любимым детищем». Перед публикацией она подвергла его тщательной переработке, чем достигла необычайного сочетания: веселости, непосредственности, эпиграмматичности, зрелости мысли и мастерства.

Многие считают этот роман наиболее совершенным из всего, что написала Джейн Остин. Как бы то ни было, в нем нашли ярчайшее выражение многие особенности ее мастерства.


 

«Какие прелестные гиацинты! Я только недавно научилась любить гиацинты!

- Что может этому научить? Случай или размышление?.. Как бы то ни было, я рад, что вы научились любить гиацинты. Научиться любить - это очень важно»... Разговор этот происходит в Нортенгерском аббатстве; его ведут простодушная Кэтрин Морлэнд и любящий ее Генри Тилни. В коротком этом диалоге есть слова, в которых сжато выражен основной принцип построения не только этого, но - с известными вариациями - и всех других романов Джейн Остин. Слова эти, конечно,- «научиться любить». Все основные герои Джейн Остин - Элизабет Беннет и Фицуильям Дарси; Мэриэн и Элинор Дэшвуд; Кэтрин Морлэнд и Генри Тилни; Энн Эллиот и капитан Уэнтворт, даже капризная Эмма и благонравный Эдмунд Бертрам - все они «учатся любить», и всем им - и в этом особенность «счастливого конца» Джейн Остин - после дол­гих заблуждений и страданий, удается этому «на­учиться». Благодаря «случаю» или «размышлению»?

В романах Джейн Остин и то, и другое играет, пожалуй, одинаково важную роль. Воспитанная на лучших образцах Просвещения, писательница не представляла себе Любви, не шествующей рука об руку с Разумом. И если случай помогает ее ослепленным героиням (или героям) увидеть свое ослепление, последующие размышления укрепляют их в правильности принятого решения.

 

Структурное построение романов Остин можно было бы, в самых общих чертах, изложить так. Все героини (или герои) начинают с заблуждения. Оно может принимать самые различные формы: они любят не тех, кого следует (Мэриэн Дэшвуд, Эдмунд Бертрам) или не так любят (Энн Эллиот, капитан Уэнтворт, в известной степени Кэтрин Морлэнд, Эмма, даже Генри Тилни). Слу­чай - обычно где-то в середине романа - открывает им глаза на собственное заблуждение; на помощь случаю приходят размышления; вторая половина романа раскрывает сложный процесс освобождения от ошибок и заблуждений, поиски своего нового «я». (Тут возможны и отклонения, например, Энн Эллиот, одна из самых привлекательных героинь Джейн Остин, убеждается в своей ошибке в результате жизненного опыта и «рассуждений». Элемент «случая» в этом романе отсутствует, и за сжатой в несколько страниц экспозицией, посвященной ее заблуждению в юные годы, следует развернутый рассказ о про­зрении и новой, хотя и к тому же человеку, любви. Заблуждение - освобождение от него благодаря «случаю» или «размышлению» - обретение себя - вот, в самых общих чертах, структура романов Остин.

 

Что стоит на пути ее героинь (или героев) к обретению себя? На этот вопрос Джейн Остин дает недвусмысленный ответ. Это наследства, имения, земли или виды на наследства, имения, земли, - словом, соображения материальной корысти, характерные для английского общества начала XIX века; либо боязнь уронить себя, породнившись с человеком более низкого положения, и многочисленные запреты - словом, снобизм во всех его видах. В четырех из шести романов Джейн Остин (исключение составляют «Эмма» и «Убеждение») героини стоят по отношению к своим избранникам в положении Золушки: они гораздо ниже своих принцев родом и положением и часто страдают от вульгарности собственных родных. Вульгарность эта выражается не только в отсутствии манер, но и просто в бедности (Элизабет Беннет; Фэнни Прайс). Вместе с тем Золушки эти часто значительно выше своих избранников душой и сердцем, а подчас и умом. Прозрение их, а вместе с ними и их избранников, состоит в том, что они отказываются от общепринятой оценки людей (происхождение, наследство, связи), осознав, что человеческие достоинства не определяются ни сословием, ни богатством.


(Продолжение)

Статья  опубликована в первом издании Джейн Остин
на русском языке в серии "Литературные памятники"

Впервые в Internet на A'propos - 2004 г.

Обсудить на форуме

О жизни и творчестве Джейн Остин

В начало страницы

Запрещена полная или частичная перепечатка материалов клуба  www.apropospage.ru  без письменного согласия автора проекта.
Допускается создание ссылки на материалы сайта в виде гипертекста.


Copyright © 2004 www.apropospage.ru


      Top.Mail.Ru