графика Ольги Болговой

Литературный клуб:

Мир литературы
  − Классика, современность.
  − Статьи, рецензии...
  − О жизни и творчестве Джейн Остин
  − О жизни и творчестве Элизабет Гaскелл
  − Уголок любовного романа.
  − Литературный герой.
  − Афоризмы.
Творческие забавы
  − Романы. Повести.
  − Сборники.
  − Рассказы. Эссe.
Библиотека
  − Джейн Остин,
  − Элизабет Гaскелл.
− Люси Мод Монтгомери
Фандом
  − Фанфики по романам Джейн Остин.
  − Фанфики по произведениям классической литературы и кинематографа.
  − Фанарт.

Архив форума
Форум
Наши ссылки


Фанфики по роману "Гордость и предубеждение":

В тени история Энн де Бер. Роман
Пустоцвет - история Мэри Беннет. Роман (Не закончен)
Эпистолярные забавы Роман в письмах (Не закончен)
Новогодняя пьеса-Буфф содержащая в себе любовные треугольники и прочие фигуры галантной геометрии. С одной стороны - Герой, Героини (в количестве – двух). А также Автор (исключительно для симметрии)
Пренеприятное известие Диалог между супругами Дарси при получении некоего неизбежного, хоть и не слишком приятного для обоих известия. Рассказ.
Благая весть Жизнь в Пемберли глазами Джорджианы и ее реакция на некую весьма важную для четы Дарси новость… Рассказ.
Один день из жизни мистера Коллинза Насыщенный событиями день мистера Коллинза. Рассказ.
Один день из жизни Шарлотты Коллинз, или В страшном сне Нелегко быть женой мистера Коллинза… Рассказ.



Метель в пути, или Немецко-польский экзерсис на шпионской почве
-

«Барон Николас Вестхоф, надворный советник министерства иностранных дел ехал из Петербурга в Вильну по служебным делам. С собой у него были подорожная, рекомендательные письма к влиятельным тамошним чинам, секретные документы министерства, а также инструкции, полученные из некоего заграничного ведомства, которому он служил не менее успешно и с большей выгодой для себя, нежели на официальном месте...»


Водоворот
Водоворот
-

«1812 год. Они не знали, что встретившись, уже не смогут жить друг без друга...»


Цена крови«Каин сидел над телом брата, не понимая, что произошло. И лишь спустя некоторое время он осознал, что ватная тишина, окутавшая его, разрывается пронзительным и неуемным телефонным звонком...»

В поисках принца или О спящей принцессе замолвите слово (Обсуждение на форуме ) «Еловая ветка отскочила и больно ударила по лицу. Шаул чертыхнулся и потрогал ушибленное место - ссадина около левого глаза немного кровила. И что им взбрело в голову, тащиться в этот Заколдованный лес?! А всё Тим - как маленький! - до сих пор верит в сказки…»

В поисках короля«Сидя в городской библиотеке и роясь в книгах, Шаул рассеяно листал страницы, думая о том, к какой неразберихе и всеобщему волнению привело пробуждение королевской семьи. В его родном Бонке теперь царило крайнее возбуждение: отцы города и простые горожане горячо обсуждали ужасные последствия, которые теперь непременно обрушатся на их город...»

Рождественская сказка «Выбеленное сплошными облаками зимнее небо нехотя заглядывало в комнату, скупо освещая ее своим холодным светом...»

Дорога «Человек сидел на берегу... Человек понял, что он очень устал. И даже не столько от долгой дороги, а шел он уже очень давно, сколько от того, что в течение времени он постепенно потерял смысл и забыл цель своего пути...»

Дождь «Люди могут часами смотреть в окно. И совсем не для того, чтобы увидеть что-либо значительное; собственно, что-нибудь достойное внимания, за окном происходит крайне редко. Видимо, это сродни пламени или текущей воде, тоже самым невероятным образом заворживающих человеческое сознание...»


 

Впервые на русском языке опубликовано на A'propos:

Элизабет Гаскелл «Север и Юг» (перевод В. Григорьевой) «− Эдит! − тихо позвала Маргарет. − Эдит!
Как и подозревала Маргарет, Эдит уснула. Она лежала, свернувшись на диване, в гостиной дома на Харли-стрит и выглядела прелестно в своем белом муслиновом платье с голубыми лентами...»

Элизабет Гаскелл «Жены и дочери» (перевод В. Григорьевой) «Начнем со старой детской присказки. В стране было графство, в том графстве - городок, в том городке - дом, в том доме - комната, а в комнате – кроватка, а в той кроватке лежала девочка. Она уже пробудилась ото сна и хотела встать, но...»

Люси Мод Монтгомери «В паутине» (перевод О.Болговой) «О старом кувшине Дарков рассказывают дюжину историй. Эта что ни на есть подлинная. Из-за него в семействах Дарков и Пенхаллоу произошло несколько событий. А несколько других не произошло. Как сказал дядя Пиппин, этот кувшин мог попасть в руки как провидения, так и дьявола. Во всяком случае, не будь того кувшина, Питер Пенхаллоу, возможно, сейчас фотографировал бы львов в африканских джунглях, а Большой Сэм Дарк, по всей вероятности, никогда бы не научился ценить красоту обнаженных женских форм. А Дэнди Дарк и Пенни Дарк...»

Люси Мод Монтгомери «Голубой замок» (перевод О.Болговой) «Если бы то майское утро не выдалось дождливым, вся жизнь Валенси Стирлинг сложилась бы иначе. Она вместе с семьей отправилась бы на пикник тети Веллингтон по случаю годовщины ее помолвки, а доктор Трент уехал бы в Монреаль. Но был дождь, и сейчас вы узнаете, что произошло из-за этого...»

Ранние произведения Джейн Остен «Ювенилии» на русском языке

«"Ювенилии" Джейн Остен, как они известны нам, состоят из трех отдельных тетрадей (книжках для записей, вроде дневниковых). Названия на соответствующих тетрадях написаны почерком самой Джейн...»

О ранних произведениях Джейн Остен «Джейн Остен начала писать очень рано. Самые первые, детские пробы ее пера, написанные ради забавы и развлечения и предназначавшиеся не более чем для чтения вслух в узком домашнем кругу, вряд ли имели шанс сохраниться для потомков; но, к счастью, до нас дошли три рукописные тетради с ее подростковыми опытами, с насмешливой серьезностью озаглавленные автором «Том первый», «Том второй» и «Том третий». В этот трехтомный манускрипт вошли ранние произведения Джейн, созданные ею с 1787 по 1793 год...»


 

О романе Джейн Остен «Гордость и предубеждение»

Знакомство с героями. Первые впечатления - «На провинциальном балу Джейн Остин впервые дает возможность читателям познакомиться поближе как со старшими дочерьми Беннетов, так и с мистером Бингли, его сестрами и его лучшим другом мистером Дарси...»
Нежные признания - «Вирджиния Вульф считала Джейн Остин «лучшей из женщин писательниц, чьи книги бессмертны». При этом она подчеркивала не только достоинства прозы Остин...»
Любовь по-английски, или положение женщины в грегорианской Англии - «...Но все же "Гордость и предубеждение" стоит особняком. Возможно потому, что рассказывает историю любви двух сильных, самостоятельных и действительно гордых людей. Едва ли исследование предубеждений героев вызывает особый интерес читателей....»
Счастье в браке - «Счастье в браке − дело случая. Брак, как исполнение обязанностей. Так, по крайней мере, полагает Шарлот Лукас − один из персонажей знаменитого романа Джейн Остин "Гордость и предубеждение"...»
Популярные танцы во времена Джейн Остин - «танцы были любимым занятием молодежи — будь то великосветский бал с королевском дворце Сент-Джеймс или вечеринка в кругу друзей где-нибудь в провинции...»
Дискуссии о пеших прогулках и дальних путешествиях - «В конце XVIII – начале XIX века необходимость физических упражнений для здоровья женщины была предметом горячих споров...»
О женском образовании и «синих чулках» - «Джейн Остин легкими акварельными мазками обрисовывает одну из самых острых проблем своего времени. Ее герои не стоят в стороне от общественной жизни. Мистер Дарси явно симпатизирует «синим чулкам»...»
Джейн Остин и денди - «Пушкин заставил Онегина подражать героям Булвер-Литтона* — безупречным английским джентльменам. Но кому подражали сами эти джентльмены?..»
Гордость Джейн Остин - «Я давно уже хотела рассказать (а точнее, напомнить) об обстоятельствах жизни самой Джейн Остин, но почти против собственной воли постоянно откладывала этот рассказ...»

-  И другие -

 

 

Творческие забавы

Светланa Беловa

Жизнь в формате штрих-кода


Главы:   1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12

Глава первая

 

- Нет, это невозможно! Антон, ну и куда, скажи на милость, запропала опять твоя непоседа секретарша?! – с недовольным видом заглянула Маша в кабинет своего шефа.

Тот, подняв голову от бумаг на столе, посмотрел на нее поверх очков, чудом державшихся на кончике носа:

- Ну, чего ты шумишь, Марья? Могла бы догадаться, что она укатила с документами к нотариусу, потом на почту. Не ты ли собственной персоной вчера приволокла ворох корреспонденции и припадала к Юлькиным стопам, чтобы письма, наконец, нашли своих адресатов? Или то был шах персидский?

Видя, что начальник не теряет своего благодушия, Маша дернула головой и, воздев глаза к небу, отправилась в приемную к столу секретарши Юли. Маша ворчала, скорее, «согласно обычаям делового оборота», как чопорно выражался их юрисконсульт-стажер, а сама прекрасно знала, что Юля – редкий подарок. С приходом этой девочки в их юридической конторе наконец-то был наведен порядок: как-то сама собой заправлялась бумага в принтеры и факсы, сами собой заменялись исписанные ручки новыми, на столах возникали словно бы ниоткуда яркие, как карамельки, канцелярские принадлежности, с которыми работа начинала лучше спориться.

Когда приходила весна, и на улицах появлялись первые цветы, утром в приемной у Антона, шефа их юридической конторы, непременно возникал маленький букетик мимозы, нарциссов или первоцветов. Летом же Юля притаскивала из-за города с дачи своих родителей букеты садовых цветов, которые сама там и взращивала. Вообще вся эта растительность - был ее особый пунктик. Так что помимо цветов приносимых в их офисе появились цветы горшечные, и Маша неожиданно для себя вдруг так этому обрадовалась, что по секрету от всех подружилась с высоким важным фикусом с блестящими толстыми овальными листами. Каждое утро, приходя чуть раньше других, Маша обязательно здоровалась со своим новым приятелем и тихонько проводила ладошкой по его гладкому листу. Вот и сейчас она не преминула мимоходом тронуть протянутую ветку, от чего настроение вроде бы немного поднялось, и подпрыгнула от неожиданно прозвучавшего за спиной:

- Опять с Федей любезничаешь? - Шеф знал ее страсть к фикусу и прозвал его Федором, после чего периодически иронизировал над забавной привязанностью своей обычно строгой коллеги.

Маша через секунду снова обрела уверенность и бросила через плечо:

- А нечего за нами с Федором шпионничать!

- Ну и чего хотела-то от Юли?

- Чего-чего, - продолжала ворчать уже по инерции Маша, открывая дверцы высокого шкафа в приемной. – Договоры-то все она у нас коллекционирует, а мне к процессу по земельным участкам надо готовиться. Ладно, сейчас попробую отыскать сама.

Шеф, удовлетворенно хмыкнув, скрылся за дверью своего кабинета, а Маша погрузилась в недра шкафа и довольно быстро нашла нужный договор. В шкафах у Юльки, как и в остальном хозяйстве конторы, царил образцовый порядок. Не успела она уйти к себе, как в коридоре послышался какой-то шум, и в приемную не вошел, - ворвался посетитель - мужчина высокого роста, темноглазый, с взъерошенной шевелюрой, который орал в прижатую к уху трубку:

- Ты что, не понял меня? Завтра! К восьми! Документы должны лежать у меня на столе, иначе ты меня знаешь!... Ах, ты не знаешь? Ну, ничего, милый, узнаешь, мало не покажется, - с нежностью охотящегося льва пророкотал он таким голосом, что у Маши даже спина похолодела.

Она уже давно забыла о своих срочных делах и во все глаза смотрела на ужасного посетителя. Может быть, он даже мог бы сойти за симпатичного, если бы не жесткий взгляд из-под насупленных бровей.

- В рейдерство захотел поиграть? – продолжал тем временем вещать грозный господин. – О`кей! Я тебе такой рейдерский захват устрою!... И маски-шоу в придачу! С отбыванием на лесоповале! Короче, я все сказал! И если ты не понял, во что вляпался, мне тебя жаль! Все!

Он нажал на отбой и, скорее, по инерции разговора на повышенных тонах рявкнул на нее:

- Шеф у себя?!

Маша подпрыгнула на месте, подавив горячее желание забиться под стол, постаралась обрести хладнокровие и строго спросила:

- Может быть, вы не станете здесь так кричать?

Посетитель выдвинул вперед подбородок и, сверля ее глазами, зловещим голосом произнес:

- Я. Задал. Простой. Вопрос. Какого черта вы мне тут замечания делаете? Ну, никто не хочет работать!

Он не успел ничего больше сказать, как из-за двери на шум выглянул шеф и заторопился:

- О! Платон! Давай, заходи, я тебя уже полчаса жду!

Маша, все еще кипя от возмущения из-за манер этого жуткого Платона, исподлобья наблюдала, как он исчезает в кабинете у шефа, но не тут-то было. Он снова выглянул и распорядился тоном, не терпящим возражений:

- Девушка, кофейку сделайте! – после чего уже окончательно исчез.

Первым порывом было запустить в закрывшуюся дверь папкой, но Маша постаралась взять себя в руки. В конце концов, посетители подобного рода у них в конторе – не такая уж большая редкость. Просто этот казался слишком ужасным и неприятным. Но, судя по тому, как выпрыгнул ему навстречу из кабинета Громов, этот Платон точно был кем-то, из ряда вон выходящим. Только вот что интересно – почему это она, Маша, о новом клиенте ни сном, ни духом? Хотя (она была в этом абсолютно уверена!) уже к вечеру, если не раньше, Громов непременно притащит ей на стол гору папок, документов, выписок, определений и решений судебных инстанций, и она, позабыв о сне и отдыхе, с головой закопается во всю эту юридическую макулатуру, чтобы спасти очередной тонущий корабль.

Ладно, ничего не поделаешь, нужно сделать этому хаму кофе. В конце концов, у него явно какие-то неприятности. Рейдерство вон поминал, лесоповалом грозил. Это Маша так наступала на горло собственной гордости, одновременно загружая в «Ароматику» свежие кофейные зерна. Автомат всхлипнул, заурчал, зарычал и, похрюкивая, исторг из своих недр пенящуюся порцию кофе, наполнившего приемную восхитительным ароматом.

Она поставила чашку с блюдцем на маленький поднос, положила сбоку сахар, пристроила ложечку и осторожно потащила это хлипкое сооруженьице к кабинету шефа.
В этот момент дверь с силой распахнулась, поднос полетел в одну сторону, Маша отпрыгнула в другую, часть кофе выплеснулась на пол, а часть оказалась на Машином новеньком джинсовом пиджаке. Благо реакция у нее была превосходной, пиджак - плотным, и взвыла она не от ожога, а от неожиданности.

Платон, - а это именно его понесли черти открыть дверь в самый неподходящий момент, - громко чертыхнулся и попытался поймать все одновременно: и поднос, и чашку, и Машу. Естественно это ему никак не удалось, и он, недовольно поморщившись, проворчал:

- Ну, и тарарам вы тут устроили!

Глаза у Маши стали размером с уроненное блюдце от беспримерной наглости этого типа, и она, кипя от возмущения и с трудом сдерживаясь, обозрела разрушения в своем костюме. В дверях за спиной Платона появился Громов и, открыв рот, уставился на локальный атомный взрыв, происшедший в его приемной, бывшей буквально пять минут назад вполне респектабельной комнатой в бежево-золотистых тонах.
Маша в это время стала стаскивать испорченный пиджак, произнося с паузами от нецензурных слов, которые она проговаривала про себя, все, что она думает о ненормальных господах, которые врываются в приличный офис, орут как резаные, потом портят одежду, имущество и настроение добрым людям.

Наглый тип взирал на нее с безмерным удивлением и, кажется, слышал не только то, что она говорила, но и то, что произносилось между строк, а потом заявил ее шефу:

- И где ты такую нервную секретаршу-то откопал?

Ну, это уже было последней каплей, и Маша, обращаясь уже только к своему директору, сжав зубы, тихим от бешенства голосом проговорила:

- Значит так. Я ухожу. Мой костюм - новый! - пришел в полную негодность и требует немедленной замены. А ты тут сам разбирайся с…, - она сделала энергичный жест в сторону посетителя, – гостями! Но меня попрошу в свои дела не вовлекать! Я этими твоими…, - она опять махнула на Платона, - делами заниматься не буду!

- Марья! – суровый клич шефа напоминал трубный воинственный глас оленей во время весенних боев на лесной опушке, но Маша, не обращая никакого внимания ни на какие гласы, влетела в свой кабинет, сгребла сумочку со стола, сдернула с вешалки плащ и пронеслась через приемную мимо застывших в молчании мужчин, с силой шарахнув за собой дверью.

Мужчины помолчали, потом один из них, встряхнувшись, спросил:

- Ну, ладно, так где тот твой суперадвокат, который разрулит мои дела и выиграет все суды на свете?

Второй задумчиво кивнул на дверь:

- Так вот это она и была…

Немая сцена, последовавшая за этими словами, завершила так неудачно начавшееся знакомство.

 


 

Кое-как затолкав в многострадальный портфель бумаги, Маша протиснулась сквозь массивные двери Арбитражного суда, оскальзываясь на обледенелом тротуаре, доковыляла до машины и с облегчением нырнула в ее уютный салон. Машина успела остыть за эти четверть часа, что ее не было, и сейчас радостно заурчала, гоня в салон тепло.

Посреди весны вдруг неожиданно стукнул крепкий морозец, который привел в полную растерянность и город, и всех его обитателей. Пешеходы, слегка уже расслабившись от весеннего тепла, сбросив сапоги-танкетки, перелезли в легкомысленные легкие ботинки и сапожки и сейчас исполняли на скользких улицах немыслимые кульбиты, которые, правда, ни в какое сравнение не шли с теми виражами, что выписывали автомобили, тоже успевшие поменять свои зимние колеса на летние. Маша, к счастью, в силу своей неимоверной занятости, поменять колеса не сподобилась, чему сегодня и порадовалась от души.

Она едва не опоздала на судебное заседание, подрезая, сигналя, протискиваясь и проталкиваясь в плотном потоке рассерженно гудящего транспорта. Но спешила, как оказалось, зря. Заседание отложили, и у нее образовалось замечательное окно в утреннем расписании. Отложенный процесс был долгим, муторным, судья – явно ангажированной дамой, и Маша, готовая к очередной нудной тягомотине и словесной эквилибристике, даже обрадовалась, что малоприятная процедура оттянута на неопределенное время, и ее утреннее настроение не будет испорчено на целый день.

Порывшись в необъятном брюхе своего портфеля, она выцарапала мобильник и набрала клиентку, сообщив об отложении процесса. Потом, плавно нажав на педаль газа, аккуратно тронулась от тротуара и… Визг тормозов слился с мощным ревом клаксона черного чудовища, которое затормозило в миллиметре от левого крыла ее машины. Маша разжала дрожащие пальцы и потерла резко взмокший лоб, потом подняла глаза и оторопела: через лобовое стекло на нее смотрел ее вчерашний посетитель, который ухитрился за несколько минут их знакомства составить о себе впечатление как о самом неприятном и ужасном человеке, которого Маша когда-либо встречала в своей жизни. Как его там? Платон, кажется… Это она, конечно, лукавила. Прекрасно она помнила, как его зовут.

Когда она вчера вернулась в контору, Громов заявился к ней в кабинет и высказал для начала все, что он думает о несдержанности юриста, сама профессия которого (которой, поправился он) предполагает полнейшую невозмутимость и хладнокровие. Он даже привел высказывание Феликса Эдмундовича Дзержинского, которое Маша знала наизусть, поскольку оно красовалось с давних времен советского периода в холле студенческого общежития юрфака: «У чекиста должны быть чистые руки, холодная голова и горячее сердце». «Холодная голова» сопровождалась назидательно поднятым вверх указательным пальцем.

Маша мрачно выслушала лекцию о профессиональной этике и молча подождала, когда же ее начальник перейдет от обязательной программы к показательным выступлениям. Начальник покашлял и со вздохом уселся в свое любимое кресло у окна. Маша ждала. Ожидание ее через мгновение увенчалось успехом. Громов сообщил, что утренний посетитель никто иной, как Платон Крутов, небезызвестная личность в их городе, бизнесмен, собственник строительного предприятия, успешно внедряющего проект малоэтажной застройки в пригороде, меценат, благотворитель, в общем, просто ангел с крылышками.

И еще хам! Но это она сказала про себя. С первой частью лекции Антона она была совершенно согласна: не стоило даже с Таким типом терять лицо и выходить из себя, да еще допустить, чтобы этот выход из себя стал достоянием публики.
Так вот, что касается этого Крутова, похоже для его бизнеса настали крутые времена. Неким личностям, которые или ленились, или просто не умели создать что-то свое, но здорово научились брать чужое, пришла в головы светлая мысль, хотя и не слишком новая: прибрать к рукам процветающий сейчас, на волне всеобщего строительного бума, этот самый крутовский бизнес, для чего были предприняты активные попытки загнать предприятие в определенные тиски, начиная от всевозможных бесконечных проверок, – налоговых инспекций, СЭС, пожарников, трудовых инспекций, - и заканчивая банальными отключениями электроэнергии и водоснабжения.

Из коммунальных проблем Крутов виртуозно вывернулся: приобрел здоровенный генератор, который располагался в железнодорожном двадцатитонном контейнере, притащил его в бокс возле своей строительной конторы и подключил электропитание. Бензин для генератора влетал, конечно, в копеечку, но Платон параллельно занимался вопросом подключения к городским электросетям в обход частников, которые ему электричество и обрезали. Воду же закупал в Городском Управлении Жилищно-коммунального хозяйства и закачивал несколько цистерн в небольшой бассейн, который располагался на первом этаже его конторы и до всех коммунальных войн служил поддержанию здоровья у его коллектива. Свои же умельцы-сантехники соорудили из металлопластиковых труб конструкцию, которая и закачивала воду из бассейна в систему водоснабжения конторы. Параллельно Платон заключал договор с  Водоканалом на подключение к городским водным сетям, и вопрос этот тоже двигался к своему скорому разрешению. С проверками тоже как-то худо-бедно все устраивалось – отбивались, как могли, пуская в ход все связи и знакомства.

Но накануне была предпринята еще одна попытка сломать упрямого бизнесмена: визит сотрудников Отдела по борьбе с организованной преступностью вкупе с вооруженным до зубов ОМОНом внес полный раздрай в осажденную строительную контору Крутова. Не мудрствуя лукаво и предъявив какие-то мифические «подозрения в совершении преступных действий», оформленные распоряжением главного милицейского чиновника, визитеры выгребли всю документацию, изъяли компьютеры и даже держали под прицелом автоматов девочек в бухгалтерии, пока Крутов не принесся на всех парах со стройплощадки. Девочки после ухода малоприятных гостей были отпоены коньяком и отпущены для восстановления душевного равновесия по домам, а сам Платон примчался к своему давнему знакомому Громову.

Маша, оставаясь невозмутимой, выслушала душераздирающую историю злоключений несчастного бизнесмена и, совершенно не проникнувшись никаким сочувствием к страдальцу, все еще ждала от шефа заключительного аккорда. Который и прозвучал.

- Короче говоря, Мария, я подключаю тебя к этому делу. – Шеф называл ее Марией, когда сердился на нее или, наоборот, хотел подлизнуться. Маша поняла, что сейчас это было, скорее, второе. Она все еще тянула с ответом, специально испытывая терпение своего начальника, которого, конечно же, любила, уважала и обожала за крепкую хватку и высочайший профессионализм. Она работала с Антоном уже достаточно давно и знала его как облупленного. И знала, что своих решений он не меняет практически никогда.

- У меня процесс по земле, - скучным голосом заметила она.

- Освобожу. Кравцов пусть поупражняется, ему давно пора серьезными делами заниматься, - пожал плечами Громов.

- У меня процесс по «Сладкому миру». Заседание завтра.

Вторая попытка так же не увенчалась успехом:

- Ничего страшного, там дело долгое да и вполне ясное. Если что, Лена тебе поможет.

- У меня…

- Марья! – шефу, видимо, надоели Машины отговорки, и он поставил точку, хлопнув ладонью по колену и выбираясь из уютного кресла. – Это больше не обсуждается. Завтра он зайдет к тебе и принесет документы.

- Хорошо. Но я должна сказать вам, Антон Сергеич, - Маша тоже прибегала к полному имени своего начальника, когда уже понимала, что игра проиграна, и уступала, стараясь не терять лицо, - что это будет крайне сложно. Потому что ваш Платон – это полный …

- Марья, - предупреждающе поднял руку шеф.

- …пердимонокль. И еще. Не думаю, что я смогу помочь человеку, который мне неприятен до отвращения.

- Ты профессионал? – засунув руки глубоко в карманы брюк и свесив очки на кончик носа, поинтересовался Антон.

Маша молчала. Она уже поняла, что от этого типа ей не отвертеться никакими силами. Она в душе невольно начала загораться от предвкушения разгадки головоломки, которую ей сейчас любезно приволок шеф, и, пока неясные, пути, зацепки, виртуозные пируэты помимо ее воли уже начали возникать в голове. Но все удовольствие от будущей работы отравляло видение этого кошмарного типа, который теперь уже повязан с ней самыми крепкими нитями, и отвязаться от него не представлялось возможным.

И вот сейчас, словно в насмешку, он оказался у нее на пути, вернее, вкатился на этот самый ее путь с бесцеремонностью танка, едва не протаранив, да еще и глазел на нее сейчас через стекло. Маша вздохнула и все еще подрагивающими пальцами стала нащупывать ручку двери, но «танк», опередив ее, уже открывал дверцу машины, оперся на нее одной рукой и, наклонившись, заглянул внутрь, оказавшись в бесцеремонной близости от ее лица. Она даже невольно отшатнулась назад и сердито уставилась на него.

- Развлекаетесь? – язвительно произнес Платон и приподнял одну бровь.

В первую секунду, когда он только открыл дверь, ей даже показалось, что он смотрит на нее с неким участием, и даже в душе что-то такое шевельнулось, вроде благодарности, как при виде человека, который сочувствует тебе в трудную минуту, но это его замечание опять вызвало всю неприязнь, которая испуганно притихла было в глубине души, но снова со всей силой выскочила из убежища. Он, заметив в ее глазах эту плеснувшую неприязнь, выпрямился, и она, наконец, смогла вылезти на тротуар и, не глядя на него, обойти, переступая дрожащими в коленках ногами, оскальзываясь и осторожно опираясь кончиками пальцев о грязноватые бока машины, чтобы посмотреть, что там с ее красавицей. Но страшного ничего не случилось: его «Ровер» затормозил, практически касаясь, но все же на мизерном расстоянии от ее крыла.

Она развернулась и поковыляла обратно к дверце, все так же не глядя на своего визави.

- А я к вам ехал, - вдруг вполне миролюбиво и без язвительности сказал он ей в затылок. Она развернулась:

- Я заметила. Только не ко мне, а в меня.

- По-моему, это вы - в меня, – усмехнулся он. – Вас вообще учили смотреть по сторонам, когда вы трогаетесь от тротуара?

- Я посмотрела! – адреналин, бушевавший в крови, победив испуг, излился на это бронированное чудовище. Маша хотела что-то еще сказать, но поймала себя на мысли, что опять ведет себя в присутствии этого мужика отнюдь не сдержано и хладнокровно, а как девчонка. Она залезла в машину и, прежде чем захлопнуть дверцу, с достоинством заявила:

- Может, вы уберете машину с дороги? Я тороплюсь!

«Танк» долгую минуту смотрел на нее, потом пожал плечами и, ни слова не говоря, направился к машине. Автомобиль, взревев, тронулся и, сорвавшись с места, понесся по проспекту, оставив Машу в полном недовольстве собой.


 

Капель стучала о жестяной подоконник пулеметной очередью, словно молодой весенний полководец, объявивший зимним холодам и морозам войну и безжалостно расстреливавший уходящее, отползающее в глубокий тыл войско неприятеля. Сирень под окном вздрагивала от капЕльных сияющих брызг, попадавших на ее голые ветки, покрытые сизой дымкой. Деревце готовилось выпустить зеленые клювики почек и в предвкушении действа млело и плавилось в весеннем тепле.

Близко от окна, одурев от солнца, орали, дрались, знакомились, влюблялись воробьи, ватагой рассевшись на зарослях сирени. Брызги капели попадали и на них, и они, на секунду встопорщившись от неожиданного душа, тут же снова принимались за свою возню.

Маша стояла коленками на стуле, придвинутом к окну, опершись животом на широкий нагретый подоконник, подставив под грудь перекрещенные руки и щурясь от совершенно ненормального солнца. Морозец днем отступил столь же быстро, как и заявился под покровом ночи. Шевелиться Маше совсем не хотелось. Так бы и сидеть тут у окна, разглядывая сквозь прищуренные веки птичий базар, побалтывая ногами, сбросив туфли на пол и совершенно не думать о работе. Мысли лениво пошевеливались в голове, но солнце их тоже погрузило в приятную негу.

За спиной осторожно кашлянули, Маша нехотя повернула голову и … нечеловеческим усилием воли заставила себя аккуратно слезть со стула, надеть туфли и с каменным лицом прошествовать на свое рабочее место под внимательным взором танка Т-34, нет - крейсера «Варяг», нет – Платона Крутова, который, опершись плечом о косяк двери, пристально наблюдал за ее расслабухой на подоконнике. Черт побери, и что это за двери такие, бесшумные?! Сколько же времени этот тип стоит тут у нее за спиной? А самое главное, велик ли обзор, который открывает ее юбка с тыла? И какого черта она сегодня не в брюках!

Внешне же весь этот взбудораженный рой мыслей никак не отражался на ее лице, только щеки заалели, она все еще краснела, как девчонка, хотя и дожила до своих неполных тридцати лет. Маша переложила стопку взъерошенных бумаг справа налево и уставилась на посетителя, который все еще таращился на нее в своей обычной бесцеремонной манере.

- Здравствуйте. Слушаю вас, – от тона, каким она произнесла свое приветствие, за окном должна была немедленно наступить лютая стужа, воробьи - попадать окоченевшими тушками, а сирень - рассыпаться в ледяной прах, но «бронетранспортер» и ухом не повел и, подойдя к ее столу, свалил перед ней папки, которые держал под мышкой. Верхняя картонка тут же соскользнула на Машины коленки, и та, еле успев подхватить беглянку, водрузила на место в общую кучу.

Платон уселся на стул и снова уставился на нее.

- Спасибо, я посмотрю, - Маша, исчерпав тему для беседы, выжидательно посмотрела на своего посетителя в надежде, что он сейчас уйдет. Но Платон, похоже, никуда уходить не собирался, а, напротив, еще и откинулся на спинку стула, развалившись совершенно по-хамски.

Она вздернула подбородок:

- Я вас не задерживаю! «Господи, что за чурбан непонятливый! Сказано же – выметайся. И поскорее!»

- Ну, можете не стараться больше, я оценил…

- Что?

- Ну, я оценил, говорю, всю глубину вашего недовольства и гнева, а теперь, может, займемся делом? – своим не терпящим возражений тоном заявил он.

Дар речи окончательно покинул свою хозяйку. Она молча пожала плечами и придвинула к себе платоновские бумаги.

Платон, скрежетнув стулом, наклонился к ней ближе и сказал:

- Вы от меня чего ждете, извинений? Давайте уже, выкладывайте все свои претензии, и начнем работать.

Маша хладнокровно перевернула страницу и, не поднимая глаз, ответила:

- Я ведь сказала, я вас не задерживаю.

- Послушайте-ка! – рявкнул Платон, и Маша подпрыгнула в своем кресле. – У меня нет времени разводить тут шуры-муры с вами! У меня дело страдает, а вы…

- Значит так, - холодно прервала она разбушевавшегося Крутова. – Вы зачем сюда пришли? За решением проблемы?

- Допустим, - он сердито повел плечами, как застоявшийся конь, которому не терпится в бой.

- Так не мешайте мне ее решать, проблему вашу. Я должна все посмотреть, - скучным голосом объясняла она, словно тыча его, как несмышленого котенка носом в блюдце с молоком, которое он так и не научился пить. – Когда я все посмотрю, я напишу вопросы на бумажку, потом задам эти вопросы вам, потом выслушаю ваши ответы, потом задам еще вопросы, потом подниму всю арбитражную практику, потом сделаю выводы, а вот потом только и наступит решение проблемы, если…

- Что – если? - мрачно буркнул Платон.

- Если вы не будете мне мешать. Если прекратите орать на меня при каждой нашей встрече. Если будете меня слушаться.

- Не слишком ли много условий?

- В самый раз, - с непроницаемым видом кивнула она, а мысленно в злорадном удовлетворении согнула руку, сжатую в кулак «Йес!»

По тому, как он дернул ни в чем не повинный стул, когда вставал с него, Маша поняла, что этот раунд наконец-то выиграла она. И еще поняла, что ее клиент зол, как черт.

Когда же за ним захлопнулась дверь, Маша устало откинулась на спинку кресла. Да уж, хорошенькое дело ей предстоит! Черт бы побрал Громова, Крутова и ее работу, вместе взятые!


 

Маша перевернула последнюю страницу последней же папки, захлопнула ее и, откинувшись на спинку кресла, потерла уставшие глаза. В них, как по команде, запрыгали белые и черные шарики вперемешку, будто в барабане «Спортлото». Платоновское дело обещало долгую и нудную кропотливую работу. За изучением бумаг Маша вроде бы и забыла о их хозяине, а тут вдруг неприятный осадок от встреч с ним наполнил рот горечью и заставил ее скривиться.

Маша тряхнула головой, отгоняя неприятные мысли, и начала набрасывать на листке план действий. «Ладно, первым пунктом пойдет Антимонопольная служба. Потом подключим Кошкина из областного УВД. Потом телега в прокуратуру, это уж сам бог велел. Ну, а по выемке…» Да уж, с выемкой дело обстояло не слишком-то здорово, даже и очень скверно. «Сикиверное ваше дело, - вспомнила она солженицынское. – Сикиверное».

- Маш, вас шеф вызывает, - просунулась в дверь Юля. – Планерка же, забыли?

- Уже пять, что ли? О, время летит! – спохватилась Маша. – Бегу, Юль!

У Громова уже стоял дым коромыслом. Он строго глянул на Машу, едва не по-пластунски пробиравшуюся к своему пустующему персональному креслу слева от шефского стола, и продолжил экзекуцию.

Петров и Слободкин, сладкая парочка из отдела работы с малым бизнесом, изнывали от убийственной язвительности начальника, поскольку ничего вразумительного в свое оправдание сказать не могли. График подготовки к регистрации и оформлению новых малых предприятий и частных предпринимателей трещал по швам. Документация находилась в аховом состоянии, поскольку девизом для этого шебутного отдела всегда было: «Главное – ввязаться в драчку, а бумажки оформить всегда успеем!» Да и клиентура у них была большей частью такая же шебутная. Когда щеки провинившихся дошли до точки кипения, Громов смилостивился и сердито отмахнулся от них, как от абсолютно бесполезных существ. Парочка стремительно и с облегчением плюхнулась на стулья за креслами у стола переговоров и постаралась прикинуться ветошью и не отсвечивать.

Громов же обратил свой моментально потеплевший взор на стажера. Элегантный, в очках с тонкой серебристой оправой, с неуловимой грацией английского лорда, двадцатишестилетний выпускник юридической академии, Кравцов был самым последним Громовским приобретением, и шеф возлагал на молодого человека громадные надежды, правда, не спеша посвящать в свои планы честолюбивого юриста, дабы «не испортить юношу славой», как он любил приговаривать в приватном трепе с Машей.

Кравцов невозмутимо кивал на самые невероятные поручения Громова и выполнял все задания с внешней легкостью, но Маша знала, с какой дотошностью и рвением Олег все проверяет и перепроверяет, закапываясь порой в неимоверные глубины и выискивая самые незаметные закавыки и слабые места в делах, которые ему поручали и которые он не делил на важные и второстепенные - дотошность и рвение наличествовали всегда.

Сегодня же шеф недрогнувшей рукой взвалил на парня сложнейший процесс с земельными участками, выдрав его с корнем у законной владелицы Маши, но Олег и бровью не повел. Только, изящно свесившись через подлокотник кресла в Машину сторону, прогудел своим удивительным баритоном:

- МарьПетровна, могу я воспользоваться вашими наметками и подборкой арбитражной практики?

Маша обреченно махнула рукой, наблюдая, как от нее уплывает весьма интересное и заманчивое дело, по которому она столько всего сделала и столько планировала сотворить. Ну что же, бог с ним, пусть дитя тешится теперь с ее наработками.

Следующим номером программы шли всякие мелочи, вроде участия в судебных слушаниях по незначительным вопросам. Потом шеф выслушал начальницу их учебного центра по поводу весенних семинаров, следом отчитался договорной отдел.

- Ладно, леди и жентельмены, идите уже с глаз, завтра жду вас на поле боя и без опозданий, - с нажимом сообщил Громов и выразительно посмотрел на Леночку Бармину из договорного, непревзойденную специалистку по опозданиям и «отмазываниям» от наказаний.

Леночка вздернула свои совершенные бровки и расплылась в обезоруживающей улыбке:

- Ну, Анто-он Сергее-еич! Ну, я же не специа-ально…

- Ой, все, Бармина, домой, домой, я тебя уже сегодня не вынесу! - ворчливо отмахнулся от Леночки Громов и по-мюллеровски пророкотал. - А вас, Муромцева, я па-апра-ашу остаться!

Маша, выколупавшись из своего персонального кресла, с досадой плюхнулась обратно, с завистью посмотрев на выходящих из кабинета коллег, и нехотя перевела взгляд на своего начальника.

- Ну, что, Марья, что там у тебя с твоим клиентом?

- Что, уже наябедничал? – проворчала она в ответ.

Громов задрал брови на головокружительную высоту и протянул:

- Ну, вообще-то нет. А что, есть на что ябедничать?

Маша молчала, выписывая пальцем кружочки на столе, а мысленно проклиная свой торопливый язык. Вот гад, он, оказывается, даже и не звонил Громову после того, как она вдоволь наточила коготки о его броню!

- Маш, – проникновенно начал шеф. – Ну, чего тебе неймется? Чего ты злишься? Простить не можешь, что он на тебя кофе пролил? Или еще чего? Кончай уже выпендриваться, а? Ему нужна помощь, и он мой давний знакомый, а ты тут строишь из себя леди Макбет.

- При чем тут леди Макбет-то? Ничего я не строю. И работаю я с его делом, нормально работаю, - пробурчала Маша, изучая свои ногти. Эх, пора Наташе звонить, маникюрчик подправить, совсем себя запустила, девушка.

- Ну, и чего наработала?

- В общих чертах схема следующая: Антимонопольная Служба, Прокуратура, УВД, выемка…

- Маш, это все хорошо, но ты знаешь, почему я Крутову именно тебя порекомендовал?

- Ну? – Маша с интересом уставилась на Антона, который сидел, заговорщически улыбаясь. Это было нечто новенькое и попахивало чем-то, отличным от обычной юридической рутины.

- Маш, ты у меня – лучшая! И ты должна сделать так, как ты это умеешь – красиво, чисто, ювелирно. Платон – хороший мужик и попал в передрягу. Так что, Маш, я на тебя надеюсь. Кстати, о поводу изъятых документов. Ты съезди к нему завтра прямо с утра, посмотри список бумаг, которые забрали. Переговори там с Платоном, что нужно в первую очередь вытащить. А по компьютерам, - Громов потер лицо ладонями. – Сегодня я кое-кому позвоню, и если там нет осложнений вроде нелицензионного программного обеспечения, то, думаю, я все улажу.

(Продолжение)

июнь, 2009 г.

Copyright © 2009 Светланa Беловa

Другие публикации Светланы Беловой

Обсудить на форуме

 

Исключительные права на публикацию принадлежат apropospage.ru. Любое использование
материала полностью или частично запрещено

В начало страницы

Запрещена полная или частичная перепечатка материалов клуба www.apropospage.ru без письменного согласия автора проекта.
Допускается создание ссылки на материалы сайта в виде гипертекста.


Copyright © 2004 apropospage.ru


      Top.Mail.Ru