графика Ольги Болговой

Литературный клуб:

Мир литературы
  − Классика, современность.
  − Статьи, рецензии...
  − О жизни и творчестве Джейн Остин
  − О жизни и творчестве Элизабет Гaскелл
  − Уголок любовного романа.
  − Литературный герой.
  − Афоризмы.
Творческие забавы
  − Романы. Повести.
  − Сборники.
  − Рассказы. Эссe.
Библиотека
  − Джейн Остин,
  − Элизабет Гaскелл.
  − Люси Мод Монтгомери
Фандом
  − Фанфики по романам Джейн Остин.
  − Фанфики по произведениям классической литературы и кинематографа.
  − Фанарт.

Архив форума
Форум
Наши ссылки
Наши переводы и публикации



О жизни и творчестве
Элизабет Гаскелл


Впервые на русском языке опубликовано на A'propos:

Элизабет Гаскелл «Север и Юг» (перевод В. Григорьевой) «− Эдит! − тихо позвала Маргарет. − Эдит!
Как и подозревала Маргарет, Эдит уснула. Она лежала, свернувшись на диване, в гостиной дома на Харли-стрит и выглядела прелестно в своем белом муслиновом платье с голубыми лентами...»

Элизабет Гаскелл «Жены и дочери» (перевод В. Григорьевой) «Начнем со старой детской присказки. В стране было графство, в том графстве - городок, в том городке - дом, в том доме - комната, а в комнате – кроватка, а в той кроватке лежала девочка. Она уже пробудилась ото сна и хотела встать, но...»

Элизабет Гаскелл «Занимательно, если не выдумки» (Выдержки из письма Ричарда Виттингема, эсквайра) (перевод С.Поповой) «В своё время Вас настолько позабавило чувство гордости, испытываемое мною по поводу происхождения от одной из сестёр Кальвина, вышедшей замуж за Виттингема, декана Дарема, что сомневаюсь, сможете ли Вы оценить глубину и важность мотивов, приведших меня...»

Элизабет Гаскелл «Признания мистера Харрисона» (перевод С.Поповой) «Ярко пылал огонь в камине. Жена только что поднялась наверх уложить ребенка в постель. Напротив меня сидел Чарльз, загорелый и импозантный. Как приятно было осознавать, что впервые с мальчишеских времён мы сможем провести несколько недель под одной крышей...»


Джей Ти Возвращение Альтернативное развитие событий «Севера и Юга» «После долгих размышлений над фильмом и неоднократного его просмотра мне вдруг пришла в голову мысль, а что было бы, если бы Маргарет вернулась в Милтон для "делового" предложения, но Джон Торнтон ничего не знал о ее брате. Как бы тогда закончилась история...»


Дейзи Эшфорд «Малодые гости, или План мистера Солтины» «Мистер Солтина был пожилой мущина 42 лет и аххотно приглашал людей в гости. У него гостила малодая барышня 17 лет Этель Монтикю. У мистера Солтины были темные короткие волосы к усам и бакинбардам очень черным и вьющимся...»



Перевод романа Элизабет Гаскелл «Север и Юг» - теперь в книжном варианте!
Покупайте!

книжный вариант

Джейн Остин и ее роман «Гордость и предубеждение»

Знакомство с героями. Первые впечатления - «На провинциальном балу Джейн Остин впервые дает возможность читателям познакомиться поближе как со старшими дочерьми Беннетов, так и с мистером Бингли, его сестрами и его лучшим другом мистером Дарси...»
Нежные признания - «Вирджиния Вульф считала Джейн Остин «лучшей из женщин писательниц, чьи книги бессмертны». При этом она подчеркивала не только достоинства прозы Остин,очевидные каждому читателю, но и детали, которые может заметить лишь профессионал — изящество построения фразы, «полноту и цельность высказывания»...»
Любовь по-английски, или положение женщины в грегорианской Англии - «Этот роман, впервые вышедший в свет без малого двести лет назад, до сих пор, по-видимому, остается весьма актуальным чтением. Доказательство тому - частота его цитирования в мировом кинематографе. Не только многосерийная и очень тщательная экранизация, но и всевозможные косвенные упоминания и довольно причудливые ремейки. Мне удалось увидеть по меньшей мере...»
Счастье в браке - «Счастье в браке − дело случая. Брак, как исполнение обязанностей. Так, по крайней мере, полагает Шарлот Лукас − один из персонажей знаменитого романа Джейн Остин "Гордость и предубеждение". Кроме того, Шарлот полагает, что «даже если будущие супруги превосходно знают...»
Популярные танцы во времена Джейн Остин - «танцы были любимым занятием молодежи — будь то великосветский бал с королевском дворце Сент-Джеймс или вечеринка в кругу друзей где-нибудь в провинции...»
Дискуссии о пеших прогулках и дальних путешествиях - «В конце XVIII – начале XIX века необходимость физических упражнений для здоровья женщины была предметом горячих споров...»
О женском образовании и «синих чулках» - «Джейн Остин легкими акварельными мазками обрисовывает одну из самых острых проблем своего времени. Ее герои не стоят в стороне от общественной жизни. Мистер Дарси явно симпатизирует «синим чулкам»...»
Джейн Остин и денди - «Пушкин заставил Онегина подражать героям Булвер-Литтона* — безупречным английским джентльменам. Но кому подражали сами эти джентльмены?..»
Гордость Джейн Остин - «Я давно уже хотела рассказать (а точнее, напомнить) об обстоятельствах жизни самой Джейн Остин, но почти против собственной воли постоянно откладывала этот рассказ. Мне хотелось больше рассказать о романе, дать высказаться автору и героям, позволить читателям сделать собственные выводы. Если быть...»
Мэнсфилд-парк Джейн Остен «Анализ "Мэнсфилд-парка", предложенный В. Набоковым, интересен прежде всего взглядом писателя, а не критика...» и др.


 

 

Творческие забавы

Ольга Болгова

Пепельно-розовая роза

или
Графомания, как отражение бытия

 

Начало      Пред.стр.

Часть II

 

Флемминг открыл глаза и не увидел ничего, потому что вокруг стояла кромешная тьма. Он пошевелился, плечо ответило резкой болью.
    − Вы очнулись? – услышал он шепот, а затем горькое всхлипывание.
    Сержант попытался сесть, это ему удалось, он нащупал зажигалку в кармане куртки и щелкнул кремнем. Слабый огонек пламени потянулся вверх, осветив узкое пространство, кирпичную кладку стены и бледное женское лицо с огромными черными глазами.
    − Вы очнулись? – спросило лицо, едва шевеля синими губами.
    − Кто вы? – вопросом на вопрос ответил сержант, пытаясь усилием ослабевшей воли унять головокружение.
    − Я? Джеральдина... – пролепетала девушка.
    Ни имя, ни лицо ни о чем не говорили сержанту, хотя у него так болела голова и все прочие органы, что он навряд ли мог вспомнить даже ближайшего родственника. Флемминг поднял зажигалку и осмотрелся. Они находились в узком помещении цилиндрической формы со стенами, выложенными кирпичом, и, судя по тому, что стены эти уходили вверх, теряясь в неведомой темноте, помещение можно было смело назвать трубой, возможно, дренажной или канализационной. Флемминг тотчас вспомнил, как в джунглях Ламдоджи ему пришлось выбираться из ловушки на какого-то дикого зверя – ямы глубиной около 6 метров – но тогда он не был так изранен и видел над головой звездное азиатское небо, здесь же наверху царила сплошная темнота и определить глубину, на которой они находились, было практически невозможно. От размышлений и воспоминаний сержанта отвлекли адская боль в плече и всхлипывания невесть как попавшей сюда особы, которые в свою очередь напомнили сержанту о божественной Мэи-Эйприл и человеке с пистолетом, выскочившем из ее квартиры. Неужели прекрасная блондинка погибла, так и не побывав в его объятиях? Сердце и тело сержанта дрогнули в унисон, но рана и всхлипывающая женщина тут же напомнили ему о насущном.
    − Нам нужно выбираться отсюда, – констатировал сержант непреложный факт, тем самым поставив перед собой текущую задачу.
    − Вы весь в крови, – прошептала Джеральдина.
    − Как вы сюда попали? – спросил сержант.
    − Не помню...
    − Потом расскажите, – сержант погасил зажигалку, морщась, стащил куртку – рубашка была липкой от крови. – Лучше попробуйте крепко перевязать мне плечо.
    Черноглазая Джеральдина охнула в темноте.
    − Но я боюсь... и ничего не вижу...
    − А вы на ощупь, – ответил сержант. – Иначе я истеку кровью.
    Ахая, охая, всхлипывая и чертыхаясь, сержант и загадочная Джеральдина совместными усилиями порвали рубашку Флемминга и перетянули его раненое плечо. Сержант отдал куртку дрожащей от холода девушке и начал ощупывать стену. Подняться по кирпичной кладке для него не представляло особого труда, но сейчас каждое движение болезненно отдавалось в плече, кружилась голова, и, несмотря на холод, он весь вспотел. Но сержант Флемминг не привык сдаваться на волю обстоятельств, поэтому, превозмогая слабость и боль, стиснув зубы, взяв себя в руки, невзирая на трудности и продираясь сквозь тернии, он начал медленно подниматься вверх по стене. Три раз он падал, терял сознание, стонал, грязно ругался, и снова полз, словно паук по паутине, скалолаз по скале, альпинист по Альпам, трубочист по трубе, Летучий Голландец по бушующим небесам. Джеральдина рыдала вслед ему, а когда он падал, затихала, потом начинала рыдать снова. Четвертая попытка, и Флемминг словно слился со стеной, стал ее движущейся частью, вжимаясь в нее всем своим гибким сильным телом, нащупывая руками и ногами точки опоры. Он продвигался все выше и выше, пока голова его не уперлась во что-то твердое. «Крышка люка», – догадался сержант. Положение было отчаянным. Он висел на высоте, по его смутным расчетам, около двадцати футов, почти без опоры, но ничто уже не могло остановить Джеймса Флемминга. Вспомнив прием борьбы утса-комон-бхатай под названием «молниеносный удар бекаса-ламдоджи с обрезанными крыльями» и принципы ламдоджийской уоги, он жесточайшим усилием вжался в стену, уперся головой в люк и, взревев, как тяжеловес, берущий непосильный вес, приподнял, а потом и сдвинул в сторону тяжелую чугунную крышку. Из последних сил сержант выполз наружу, цепляясь за воздух, и рухнул в сырую, показавшуюся ему райской, траву.

    Инспектор Уотсон был в бешенстве. Он рвал и метал, о чем свидетельствовала потухшая, уныло лежащая на столе трубка, которую он так и позабыл раскурить. Кроме того, сегодня утром, когда он подходил к дверям полицейского управления, мимо него прошествовала продавщица цветов с огромной корзиной желтых роз, в результате чего инспектор ушел в глубокий аллергический чих, из которого периодически выныривал, чтобы высказать свое отношение к нерадивым подчиненным.
    Полицейские Верник и Джонс стояли в кабинете инспектора в неудобных позах почтительного непослушания, наблюдая за перемещениями клетчатого носового платка начальства.
    − Где Флемминг, .....вашу? – вопрошал инспектор, не чуждаясь отборных ругательств, которые применял в случаях крайнего душевного и служебного волнения.
    − Его никто не видел и не слышал со вчерашнего дня, после того, как мы встретились с ним там, возле обстрелянного дома на Бронсон Лейн, а затем он укатил с той блондинкой, Джейнсон, – Верник, грузный мужчина в расцвете лет и сил, мечтательно закатил глаза.
    − В то время, когда преступники бороздят городское пространство, убивая направо и налево, сержант Флемминг развлекается со свидетельницей, а возможно, и соучастницей или, что еще хуже, исполнительницей преступления, и это вместо того, чтобы выполнять свои обязанности, а вы, воспользовавшись его отсутствием, болтаетесь неизвестно где! – инспектору удалось произнести столь длинную речь на одном дыхании, после чего он разразился каскадом эффектных чихов, поминая в промежутках между ними не добрыми, а злыми словами безответственную цветочницу.
    − Но, сэр... – вставил свое веское слово поборник справедливости и простых земных радостей долговязый худощавый Джонс.
    − Мы перерыли все лондонские притоны, накопали знакомых Скунса, нашли парня, который пару дней назад в клубе «Новая Канава» видел, как Скунс толковал с неким Бронксом... – возмутился немногословный Верник.
    − Молчать! – взревел измученный аллергией Майкрофт.
    − Флемминг не отвечает на звонки, – зачем-то добавил Верник, видимо, движимый некой навязчивой идеей.
    − Пусть он только покажется мне на глаза! Женщины, женщины – это зло! Как разрушительно их влияние! Идите и работайте! И как только появится Флемминг, тотчас же ко мне... – инспектор чихнул и без сил откинулся в кресле.
    Покинув кабинет инспектора, Верник и Джонс, поразмыслив, решили, что стоит смягчить обрушившийся на их невинные плечи гнев начальства парой кружек доброго пива в ближайшем пабе под оптимистичным названием «Уснувший в седле», где под пиво основательно перемыли все несущие части инспектора Уотсона, а заодно и сержанта Флемминга.

    Сержант попытался встать, качаясь, он сделал несколько шагов, но ему пришлось остановиться, чтобы не упасть от сильного головокружения. Светало, перед ним расстилалось какое-то поле, вдали виднелась полоса леса, а над лесом разгоралась заря. «Значит, мы провели в этом колодце пол суток, если не больше, – подумал сержант. – И откуда взялась эта девица?»
    − Ждите меня, я скоро вернусь! – крикнул он в глубину колодца, откуда до него донесся слабый звук, то ли плач, то ли ответ. Мысль о неизвестной Джеральдине, которую нужно извлечь из подземных недр, придала ему сил. Найти что-либо похожее на веревку в условиях незнакомой предрассветной сельской местности не представлялось возможным, но Джеймс Флемминг вспомнил, что джинсы вполне можно превратить в веревку, если грамотно подойти к вопросу их разрезания. С другой стороны, можно было пойти поискать жилые места, позвать на помощь людей, но сержант не был уверен, что ему хватит сил, и он не лишится сознания где-то в пути. Он порылся в карманах джинсов, они были пусты, а один порван – те, кто бросил его в колодец, проверили все карманы, вытащив телефон, полицейский жетон и бумажник, но, почему-то, оставив зажигалку, видимо, в спешке. Что-то кололо и царапало его бедро. Тщательно порывшись в порванном кармане, он нащупал выпавший, но зацепившийся за трусы предмет. Это была женская пилочка для ногтей с нелепым украшением в форме паука с колючими проволочными лапками, благодаря которым она и задержалась в белье сержанта. Пилку он обнаружил под головой отравленного Урии Рафлса-Скунса в квартире Мэри-Эйприл. Это было невероятное везение. Сержант стащил джинсы, потерял сознание, придя в себя, прикинул направление разрезания штанов так, чтобы из того количества ткани, что было у него под рукой, выкроить как можно более длинную веревку. Когда работа была закончена, уже совсем рассвело, и роса на траве просохла. Из колодца доносились далекие тихие стоны.
    − Я спускаю веревку! – крикнул сержант, – накрутите конец себе на руку, я вытащу вас.
    Он сбросил вниз то, что недавно было его джинсами, волнуясь, что импровизированной веревки может не хватить. Вскоре из колодца донеслось более бодрое:
    − Поймала!
    Веревка натянулась, он подергал ее и потащил. Работа была сродни гребле в кандалах на пиратской галере. Когда темноволосая голова девушки показалась над отверстием колодца, силы оставили сержанта, он упал на траву, вновь на миг потеряв сознание от боли, усталости, потери крови, переживаний, голода и осознания свершенного дела.
    − Ну и видок у вас, – услышал сержант сквозь мутную пелену, окутавшую его глаза и мысли. – Как у татуированного вождя племени днобов.
    − Что за племя? – спросил сержант, протирая глаза здоровой рукой, ибо жизненные перипетии так и не лишили его природной любознательности.
    − Это племя, очень малочисленное, населяет один из островов Тихого океана, к северо-западу от Австралийского континента. Они наносят себе татуировки красной краской растения днобо-бобо, и для глаза европейца выглядят окровавленными. Днобы считают, что, чем больше красного на теле, тем красивее, и с лексической точки зрения можно признать, что они правы, хотя визуально зрелище совсем не для слабонервных.
    Освободившись из ужасного плена, девушка вполне пришла в себя. Джеральдина Уотсон отличалась живым умом, сообразительностью, странным образом сочетая в себе неуемное красноречие, подпитанное многолетним постоянным чтением, и замкнутость, вызванную периодическими погружениями в свой внутренний мир. Она была настоящей фанаткой археологии, этнографии, палеонтологии и прочих попутных наук, и могла говорить часами на животрепещущие археологические, этнографические и палеонтологические темы. Невысокая ростом брюнетка с достаточно нескладной фигурой, она была скорее некрасива, чем привлекательна, и не пользовалась успехом у мужчин, и этот факт, несмотря на развитый интеллект, часто расстраивал её. Единственным ее внешним достоинством были огромные глаза, в которых отражался богатый внутренний мир Джеральдины, и, видимо, Энтони Брокльхерст стал первым из мужчин, который, прежде чем визуально измерять длину ног и объем бедер девушки, заглянул в эти зеркала души. Впрочем, возможно, он сделал это по причине сильной близорукости.
    Беседу пришлось прервать, поскольку экзотичность, столь восхитившая ученую Джеральдину, самому Флеммингу приносила глубочайшие физические страдания, которые он героически скрывал, не имея возможности скрыть свою наготу. Повязка на плече сержанта пропиталась запекшейся уже кровью, мускулистый торс был жестоко исцарапан, глаза лихорадочно горели, волосы падали липкими прядями на лоб. Где-то вдали Тарзан и прочие претенденты на звание самого мужественного дикого охотника всех времен и народов тихо удалялись в чащи джунглей, дабы не быть осмеянными за свой жалкий внешний вид.
    − Позвольте представиться, меня зовут Джеймс, Джеймс Флемминг, я – полицейский, – вспомнил о правилах этикета сержант. – Нам нужно найти дорогу, и срочно попасть в Лондон.
    Джеральдина отдала ему куртку. Он сунул в карман бесценную пилку, и они двинулись по полю. Дорога была обнаружена часа через два, им часто приходилось останавливаться на отдых, и сержанту в конце концов пришлось прибегнуть к помощи плеча хрупкой, но отважной Джеральдины, потому что каждый шаг давался ему с трудом. По дороге мисс Уотсон поведала сержанту, что она приехала к Мэри-Эйприл по ее странному звонку. Выйдя из лифта, она увидела лежащего на полу человека. Пока Джеральдина размышляла, что ей делать: подойти ли к нему или сразу вызывать скорую помощь, кто-то схватил ее сзади, зажав рот. Резкий запах хлороформа, и она потеряла сознание.
    Сержант вкратце, избегая подробностей, описал Джеральдине сложившуюся вокруг Мэри-Эйприл ситуацию, что вызвало у мисс Уотсон сочувствие, замешанное на некоторой доле злорадства, поскольку она терпеть не могла богинеподобную блондинку. Исчерпав тему сегодняшнего дня, остаток пути в поисках признаков цивилизации Джеральдина рассказывала сержанту об особенностях быта и обычаях племен, населяющих коралловые острова Старозеландского ареала.
    Шоссе оказалось довольно пустынным. Им пришлось ждать четверть часа, пока на дороге не показался небольшой фургон, как оказалось, собственность местного фермера. Применив классический прием «девушка – на дороге, мужчина – в кустах», они овладели грузовиком, и сержант пообещал незадачливому фермеру, что все расходы и компенсации за моральный и небольшой физический ущерб, связанный с шоком от вида сержанта и вывихнутой в короткой борьбе за обладание транспортным средством руки селянина, восполнит государство. Фермер, глядя вслед удаляющейся собственности, саркастически сплюнул, выразив глубокое недоверие к намерениям вышеупомянутого института выплачивать какие бы то ни было компенсации.

    Пятая кружка пива и частые упоминания имен инспектора и сержанта странным образом стимулировали профессиональное рвение справедливого Джонса, а после шестой он решительно объявил, что им просто необходимо отправиться в клуб «Новая канава», чтобы выяснить, где живет тот Бронкс, с которым на днях встречался злополучный Скунс. Верник посопротивлялся для верности, но, прикинув, что дома все равно ждет грозная жена, которая не упустит случая упрекнуть его в пьянстве, да и гнев начальства чего-то стоит, решил, что лучше отправиться по делам службы.
    В клубе, который с виду напоминал обычный паб, дополненный бильярдными столами, имелось небольшое помещение, где собирались картежники, игроки в кости и заезжие каталы. Эта сфера деятельности заведения неофициально значилась полулегальной – хозяин поставлял полиции тайны своих клиентов ради сохранения своего заведения. Вчера Верник и Джонс изрядно тряхнули его, пытаясь выяснить адрес подозрительного Бронкса, но тот, поклявшись всеми своими родственниками до пятого колена, заверил их, что не знает, где живет этот скользкий тип, но постарается узнать к сегодняшнему дню.
    Заполучив обещанный адрес, Верник и Джонс направились в сторону кварталов старого дока, где по сведениям хозяина «Новой канавы» проживал упомянутый Бронкс. Дом на берегу давно заброшенного канала смотрел подслеповатыми окнами в изувеченное цивилизацией городское пространство. Верник и Джонс поднялись по хлипкой лестнице на пятый этаж и постучали в давно не крашенную дверь. Где-то в недрах дома заскрипела кровать, снизу послышался женский голос, но за указанной дверью стояла тишина. Джонс вытащил пистолет, Верник нерешительно толкнул дверь, которая с жутким скрипом отворилась, открыв зловещее зрелище – посреди комнаты, обставленной жалкой мебелью, с засиженными мухами стенами, на затоптанном полу, неловко запрокинув голову, лежал мужчина, по описаниям идеально подходивший к образу Бронкса. Пивные пары, вдохновившие бравых бобби на трудовые свершения, в миг улетучились, когда они осознали, что, судя по пулевому отверстию в голове несчастного, побеседовать с ним уже вряд ли удастся. Верник, кряхтя и проклиная тот час, когда вступил в ряды доблестной английской полиции, взялся за телефон и занялся организационной частью дела, а Джонс – осмотром квартиры и убитого. Когда прибыли инспектор Уотсон, врач и молодой стажер, Джонс внимательно изучал стену комнаты, видимо, служившую хозяину записной книжкой, и так увлекся чтением, что даже не отреагировал на появление начальства.

    Сержант усадил Джеральдину на водительское место и заставил выжать из старого грузовика все, на что тот был способен, а сам, удобно, насколько было возможно для его израненного тела, устроился на сиденье и заснул, точнее, впал в короткое забытье. Ему вдруг почудилось, что он лежит на берегу моря, на горячем песке, прибой ласкает его пятки, а прекрасная белокурая девушка, вышедшая из морских волн, смотрит на него огромными черными глазами, склоняется к нему, касается своими нежными губами его губ, и он, охваченный страстью, сжимает в объятиях ее гибкое тело, которое пылко отвечает его неуемным желаниям и... сержант очнулся от весьма болезненного столкновения своего лба с лобовым стеклом.
    − Простите, Джеймс, я резко затормозила, – виновато сказала Джеральдина.
    Флемминг, потирая вероятную очередную шишку, уставился на дорогу, через которую с восторженным блеянием дружной кудрявой толпой передвигалось стадо белоснежных овец. Едва хвостик последней овцы мелькнул перед бампером грузовика, Джеральдина резко отжала газ, и Флемминга снова изрядно тряхнуло, но на этот раз он отделался зарядом адреналина, болью в раненом плече, восхищением отважной брюнеткой, шевельнувшимся где-то в недрах души, и смущением оттого, что на нем нет штанов.
    Выехав на центральную магистраль, они обнаружили, что находятся в ста милях от Лондона. Через пару часов за окнами грузовика замелькали кварталы Гринвича, и Джеральдина предложила сержанту остановиться возле больницы, чтобы обработать его раны, а заодно и ее царапины, полученные при падении в колодец, но он решительно отказался, заявив, что сейчас, когда жизни Мэри-Эйприл, а, возможно, не только её, угрожает смертельная опасность, нельзя терять ни минуты, а его рана, которая, судя по всему, является поверхностной, а не сквозной, вполне может подождать, как и царапины Джеральдины. В джунглях Ламдоджи ему как-то пришлось залечивать более серьезную рану листьями дерева бунакфа, и все обошлось. В ответ Джеральдина рассказала, что туземцы племени сиотху лечат свои раны исключительно листьями дерева со сложным названием, которое она позабыла, но обязательно восстановит в памяти, как только доберется до библиотеки. Затем, помолчав, добавила, что сиотху ходят совершенно обнаженными, считая, что прикрывать какие-либо части тела, сотворенные великим Божеством Сио, не очень хорошо по отношению к этому Божеству, но он, сержант Флемминг, не принадлежит к данному племени и, конечно, может отказаться от медицинской помощи, но вряд ли его поймут соплеменники, если он пойдет по лондонской улице без штанов, даже если будет сообщать всем прохожим, что делает это исключительно по экстренной профессиональной необходимости. С этим аргументом сержанту пришлось согласиться, но он тут же поставил условие, что выходить из машины и мерять брюки не будет, а поручит важное дело покупки штанов Джеральдине, выделив ей на это пять, максимум десять, минут. Джеральдина блестяще справилась с поставленной задачей, купив сержанту в первом попавшемся на глаза бутике джинсы, которые, правда, оказались на два размера больше, потому что мисс Уотсон очень спешила.


(продолжение)

апрель, 2009 г.

Copyright © 2009 Ольга Болгова

Другие публикации Ольги Болговой

Обсудить на форуме

 

Исключительные права на публикацию принадлежат apropospage.ru. Любое использование
материала полностью или частично запрещено

В начало страницы

Запрещена полная или частичная перепечатка материалов клуба www.apropospage.ru без письменного согласия автора проекта.
Допускается создание ссылки на материалы сайта в виде гипертекста.


Copyright © 2004 apropospage.ru


      Top.Mail.Ru