Литературный клуб:


Мир литературы
  − Классика, современность.
  − Статьи, рецензии...
  − О жизни и творчестве Джейн Остин
  − О жизни и творчестве Элизабет Гaскелл
  − Уголок любовного романа.
  − Литературный герой.
  − Афоризмы.
Творческие забавы
  − Романы. Повести.
  − Сборники.
  − Рассказы. Эссe.
Библиотека
  − Джейн Остин,
  − Элизабет Гaскелл,
  − Люси Мод Монтгомери
Фандом
  − Фанфики по романам Джейн Остин.
  − Фанфики по произведениям классической литературы и кинематографа.
  − Фанарт.

Архив форума
Форум
Наши ссылки
Наши переводы и публикации


Экранизации...

экранизация романа Джейн Остин
Первые впечатления, или некоторые заметки по поводу экранизаций романа Джейн Остин "Гордость и предубеждение"

«Самый совершенный роман Джейн Остин "Гордость и предубеждение" и, как утверждают, "лучший любовный роман всех времен и народов" впервые был экранизирован в 1938 году (для телевидения) и с того времени почти ни одно десятилетие не обходилось без его новых постановок...»

экранизация романа Джейн Остин
Как снимали
«Гордость и предубеждение»

«Я знаю, что бы мне хотелось снять — «Гордость и предубеждение», и снять как живую, новую историю о реальных людях. И хотя в книге рассказывается о многом, я бы сделала акцент на двух главных темах — сексуальном влечении и деньгах, как движущих силах сюжета...»

Всем сестрам по серьгам - кинорецензия: «Гордость и предубеждение». США, 1940 г.: «То, что этот фильм черно-белый, не помешал моему восторгу от него быть розовым...»



Публикации полного собрания «Ювенилии»
на русском языке

(ранние произведения Джейн Остен)

О ранних произведениях Джейн Остен «Джейн Остен начала писать очень рано. Самые первые, детские пробы ее пера, написанные ради забавы и развлечения и предназначавшиеся не более чем для чтения вслух в узком домашнем кругу, вряд ли имели шанс сохраниться для потомков; но, к счастью, до нас дошли три рукописные тетради с ее подростковыми опытами, с насмешливой серьезностью озаглавленные автором «Том первый», «Том второй» и «Том третий». В этот трехтомный манускрипт вошли ранние произведения Джейн, созданные ею с 1787 по 1793 год...»


Элизабет Гаскелл
Элизабет Гаскелл
«Север и Юг»

«Как и подозревала Маргарет, Эдит уснула. Она лежала, свернувшись на диване, в гостиной дома на Харли-стрит и выглядела прелестно в своем белом муслиновом платье с голубыми лентами...»

Перевод романа Элизабет Гаскелл «Север и Юг» - теперь в книжном варианте!
Покупайте!

Этот перевод романа - теперь в книжном варианте! Покупайте!


Элизабет Гаскелл «Жены и дочери» (перевод В. Григорьевой) «Начнем со старой детской присказки. В стране было графство, в том графстве - городок, в том городке - дом, в том доме - комната, а в комнате – кроватка, а в той кроватке лежала девочка. Она уже пробудилась ото сна и хотела встать, но...»


Дейзи Эшфорд «Малодые гости, или План мистера Солтины» «Мистер Солтина был пожилой мущина 42 лет и аххотно приглашал людей в гости. У него гостила малодая барышня 17 лет Этель Монтикю. У мистера Солтины были темные короткие волосы к усам и бакинбардам очень черным и вьющимся...»


детектив в антураже начала XIX века, Россия
Переплет
-
детектив в антураже начала XIX века, Россия


Авантюрно-исторический роман времен правления Генриха VIII Тюдора
Гвоздь и подкова
-
Авантюрно-исторический роман времен правления Генриха VIII Тюдора



Водоворот - любовно-исторический роман

Денис Бережной - певец и музыкант
Денис Бережной - певец и музыкант
Исполнитель романсов генерала Поля Палевского: Взор и Красотка к On-line роману «Водоворот»



По-восточному

«— В сотый раз повторяю, что никогда не видела этого ти... человека... до того как села рядом с ним в самолете, не видела, — простонала я, со злостью чувствуя, как задрожал голос, а к глазам подступила соленая, готовая выплеснуться жалостливой слабостью, волна.
А как здорово все начиналось...»


Моя любовь - мой друг

«Время похоже на красочный сон после галлюциногенов. Вы видите его острые стрелки, которые, разрезая воздух, порхают над головой, выписывая замысловатые узоры, и ничего не можете поделать. Время неуловимо и неумолимо. А вы лишь наблюдатель. Созерцатель. Немой зритель. Совершенно очевидно одно - повезет лишь тому, кто сможет найти тонкую грань между сном и явью, между забвением и действительностью. Сможет приручить свое буйное сердце, укротить страстную натуру фантазии, овладеть ее свободой. И совершенно очевидно одно - мне никогда не суждено этого сделать...»


Пять мужчин

«Я лежу на теплом каменном парапете набережной, тень от платана прикрывает меня от нещадно палящего полуденного солнца, бриз шевелит листья, и тени от них скользят, ломаясь и перекрещиваясь, по лицу, отчего рябит в глазах и почему-то щекочет в носу...»


Жизнь в формате штрих-кода

«- Нет, это невозможно! Антон, ну и куда, скажи на милость, запропала опять твоя непоседа секретарша?! – с недовольным видом заглянула Маша в кабинет своего шефа...»



Детективные истории

Хроники Тинкертона - «O пропавшем колье»

«В Лондоне шел дождь, когда у дома номер четыре, что пристроился среди подобных ему на узкой улице Милфорд Лейн, остановился кабриолет, из которого вышел высокий грузный мужчина сумрачного вида. Джентльмен поправил цилиндр, повел плечами, бросил суровый взгляд на лакея, раскрывшего над ним зонт, и...»

Рассказы о мистере Киббле: Как мистер Киббл боролся с фауной

«Особенности моего недуга тягостны и мучительны, ведь заключаются они в слабости и беспомощности, в растерянности, кои свойственны людям, пренебрегающим делами своими и не спешащим к отправлению обязанностей...».


«Новогодниe (рождественские) истории»:

Рождественский переполох в Эссексе

«− Зачем нам омела, если все равно не с кем поцеловаться? − пробормотала Эми, вдруг вспомнив молодого джентльмена, который сегодня первым заехал в их коттедж. У него были очень красивые голубые глаза, весьма приятные черты лица и явно светские манеры. И еще он был на редкость обаятельным...»


Новогодняя история

«...устроилась поудобнее на заднем сидении, предвкушая поездку по вечернему Нижнему Новгороду. Она расстегнула куртку и похолодела: сумочки на ремне, в которой она везла деньги, не было… Полторы тысячи баксов на новогодние покупки, причем половина из них − чужие.  «Господи, какой ужас! Где она? Когда я могла снять сумку?» − Стойте, остановитесь! − закричала она водителю...»

Метель в пути, или
Немецко-польский
экзерсис на шпионской почве

«В эти декабрьские дни 1811 года Вестхоф выхлопотал себе служебную поездку в Литву не столько по надобности министерства, сколько по указанию, тайно полученному из Франции: наладить в Вильне работу агентурных служб в связи с дислокацией...»

Башмачок

«- Что за черт?! - Муравский едва успел перехватить на лету какой-то предмет, запущенный прямо ему в лицо.
- Какого черта?! – разозлившись, опять выругался он, при слабом лунном свете пытаясь рассмотреть пойманную вещь. Ботинок! Маленький, явно женский, из...»


 

Fan fiction

Джей Ти

Возвращение

Начало      Пред. глава

       Глава 11

Миссис Фанни Уотсон не терпелось поделиться с матерью новостью, которую она узнала от своей подруги. Поэтому, отдав распоряжение приготовить ей экипаж, она поднялась к себе в комнату, чтобы одеться перед выездом. В этот раз на сборы она затратила намного меньше времени, чем обычно. Нетерпение поделиться с матерью новостями о приезде мисс Хейл и ее влюбленности в Джона буквально распирало Фанни. Она давно не ощущала такого душевного подъема и наслаждалась каждой минутой.
   Приехав в дом матери, миссис Уотсон прошла в гостиную, не дожидаясь, пока Джейн сообщит хозяйке о приезде дочери. Миссис Торнтон, несмотря на то, что вчера чувствовала себя неважно, сегодня утром уже сидела в гостиной на своем любимом месте, привычно занимаясь рукоделием. Все еще чувствуя легкую слабость, она, тем не менее, не пожелала оставаться в постели. Ночь она провела спокойно, благодаря успокоительному, которое ей дал доктор Дональдсон, но утром, как только сон ушел, снова вернулись мысли, так беспокоившие ее последнее время – где они будут жить, и что с ними теперь будет. Миссис Торнтон была немного удивлена, обнаружив, что в это утро Джона нет дома, и никто из слуг не видел, как он выходил. Но не волновалась, поскольку он и прежде уходил из дома еще до того, как она спускалась в гостиную.
   Фанни, шурша накрахмаленными юбками, села в кресло напротив матери. Миссис Торнтон, не отрываясь от шитья, быстро взглянула на дочь. Одного взгляда матери было достаточно, чтобы понять, что Фанни не терпится сообщить ей какую-то новость.
   − Что тебя привело к нам в столь ранний час? – спокойно спросила миссис Торнтон, не поднимая головы от работы.
   − Ты уже знаешь, что мисс Хейл вернулась в Милтон? – тоном, которым сообщают интригующие новости, заявила Фанни, ощущая себя королевой ситуации.
   − Да, она вчера была здесь, - тем же спокойным тоном ответила ее мать.
   На лице Фанни отразилась целая гамма эмоций – от радости владения ей одной известной новостью до разочарования, что новость не является такой уж новой. Тем не менее, в рукаве у нее еще оставался запасной козырь, который она не спешила выкладывать, решив насладиться собственным триумфом в полной мере.
   − И зачем она приехала? – как бы невзначай, спросила она.
   − Я думаю, посмотреть на свои владения и решить вопрос о новом подрядчике, - ответила миссис Торнтон, всем своим видом показывая, что эта тема ей неинтересна.
   − Она встречалась с Джоном? – продолжила расспросы Фанни.
   − Да, они встречались, - последовал короткий ответ.
   − Наедине? – поинтересовалась дочь, явно намекая на пикантность встречи Маргарет и Джона.
   − Нет, - резко ответила миссис Торнтон, впервые оторвав взгляд от работы и внимательно взглянув на дочь. – С ней был ее адвокат – мистер…мистер Леннокс, так кажется его зовут, - Ханна вновь вернулась к работе.
   − И что они хотели? – не унималась миссис Уотсон, сгорая от нетерпения, но, тем не менее, удерживая себя от желания рассказать матери интригующую новость.
   Миссис Торнтон, казалось, потеряла терпение от вопросов дочери – ей совсем не хотелось рассказывать Фанни о предложении мисс Хейл, зная, что та не успокоится, пока не узнает все детали. И, резко отложив шитье в сторону, она посмотрела на дочь и сказала:
   − Фанни, если это все, за чем ты приехала, то не утруждай себя беседой. У меня нет желания обсуждать с тобой деловые отношения, которые касаются твоего брата и мисс Хейл.
   − А ты уверена, что мисс Хейл приехала сюда из Лондона…- Фанни подчеркнула голосом последнее слово, давая понять, насколько было неблагоразумно со стороны мисс Хейл возвращаться из столицы в Милтон, - только для решения деловых вопросов?
   − Что ты имеешь в виду? – на этот раз миссис Торнтон была заинтригована, и дочь, заметив на лице матери недоумение, победно улыбнулась.
   − Только то, что, имея теперь столько денег, она может выбрать себе мужа, какого захочет. Она старше меня, до сих пор не замужем, а при ее-то репутации, я думаю, она, вряд ли сможет найти мужа, если только не купит его, - ответила Фанни, считая свое предположение вполне основательным.
   − Чепуха! – фыркнула миссис Торнтон. – Стоило ей приезжать сюда, если она, как ты выразилась, может «купить» себе мужа и в Лондоне.
   Фанни выдержала паузу, чувствуя, что сейчас наступает самый кульминационный момент в их разговоре, и, стараясь говорить спокойно, сказала:
   − Ну, я думаю, она приехала из-за Джона.
   − Чепуха! – во второй раз фыркнула миссис Торнтон – что еще можно было ожидать от Фанни. И, желая, показать, что столь глупый разговор ей неинтересен, она вновь взялась за рукоделие.
   − Она была сегодня в банке и защищала Джона перед мистером Латимером, - сказала дочь, и, видя, как рука матери, в которой та держала иголку, замерла, продолжила: - она защищала его так порывисто и открыто, что у присутствующих не осталось сомнения в ее чувствах к Джону…
   − У присутствующих? – едва смогла произнести Ханна, медленно опуская руку с иголкой на колени. – И кто эти присутствующие?
   − Мистер Латимер и его дочь.
   − Я могла бы догадаться, - нахмурилась миссис Торнтон. – И я еще считала ее разумной девушкой…
   − Не думаю, что мисс Хейл достаточно разумна, так открыто выставляя напоказ свои чувства… - начала Фанни.
   − Я говорю о мисс Латимер, - резко оборвала ее Ханна. – Я полагала, что в ней больше ума, чтобы не распространяться о подобных вещах…
   − Она всего лишь поделилась со мной, как с ближайшей подругой, - миссис Уотсон попыталась встать на защиту Энн.
   − Этого достаточно, - заметила миссис Торнтон. – Фанни, я надеюсь, что хоть у тебя хватит благоразумия не говорить об этом на каждом углу, - она внимательно посмотрела на дочь, отчетливо произнося каждое слово, как бы внушая ей эту мысль.
   − Я не настолько глупа, - обиделась Фанни, отводя глаза от пристального взгляда матери. – Но это еще раз доказывает, что мисс Хейл влюблена в Джона… - она решила оставить последнее слово в этом разговоре за собой.
   − Фанни, что ты такое говоришь! – ее прервал голос Джона, который только что вошел в гостиную и услышал последние слова сестры. Ни миссис Торнтон, ни Фанни не слышали его шагов на лестнице, увлеченные разговором. Они обе вздрогнули, как будто их застали за чем-то предосудительным. Миссис Торнтон, которая сидела спиной к дверям, смогла лишь подать дочери глазами знак – молчать. Фанни побледнела и смешалась, переводя испуганный взгляд с матери на Джона.
   − Я... мы... Мы с мамой говорили о приезде мисс Хейл, - нашлась Фанни.
   Джон решительным шагом подошел к сестре. В его глазах первоначальное удивление сменилось гневом и недоверием. Он нахмурил лоб и, обращаясь к сестре, произнес тихим, но отчетливым голосом:
   − Фанни, я тебя прошу, как бы ты не относилась к мисс Хейл, не говорить о ней в подобном тоне.
   Услышав слова сына, миссис Торнтон взглянула на него – что-то в его тоне насторожило ее. Она сжала губы и нахмурила брови.
   Фанни обиженно надулась и даже встала, словно показывая, насколько ее обидел его тон.
   − Я не сказала ничего такого, о чем бы никто не знал, - решительно возразила она. – Даже слуги говорили, что мисс Хейл влюблена в тебя, когда она так защищала тебя во время бунта.
   − Ты решила уподобиться слугам и распространять столь нелепые слухи? – возмутился Джон. По его глазам и складкам на лбу Фанни поняла, насколько он рассержен, и снова села на свое место, не желая еще больше распалять его гнев. Тем не менее, она не преминула заметить тихим, обиженным тоном.
   − Я не понимаю, почему ты ее защищаешь? Надеешься, что она оставит тебя на фабрике?
   − Фанни! – на этот раз миссис Торнтон не выдержала. – Не смей говорить о Джоне подобные вещи!
   − Я говорю то, что думаю, - решительно заявила Фанни. – Где еще Джон возьмет денег, чтобы вернуть фабрику? Он оказался слишком принципиальным, чтобы участвовать в спекуляции Уотсона, а теперь даже Энн Латимер не смотрит в его сторону. Поэтому, обратить внимание на мисс Хейл, которая…-Фанни замолчала, заметив предостерегающий взгляд матери, - … которая может помочь, с ее-то деньгами, - закончила она, вынужденная сказать не то, что хотела.
   − Фанни, я не собираюсь обсуждать с тобой мотивы своих поступков, - сказал Джон, глядя на сестру отнюдь не дружелюбно. – Будь добра, не заводи при мне или при ком-нибудь еще подобных разговоров…
   Он не успел договорить – в гостиную вошла Джейн, неся на подносе письмо.
   − Прошу прощения, сэр. Это письмо только что доставили от мистера Латимера, - сказала она, подходя к Торнтону. Джон взял письмо, бросив встревоженный взгляд на мать. Ханна побледнела, переводя взгляд с сына на письмо, которое он держал в руке. Джейн, сделав книксен, удалилась. В комнате повисла тишина. Даже Фанни молчала, почувствовав напряженность минуты. Мистер Торнтон несколько секунд стоял, не решаясь вскрыть письмо, потом резким движением открыл конверт и развернул записку. Миссис Торнтон не сводила с его лица встревоженного взгляда, пытаясь прочитать по нему, что в записке – смертный приговор или помилование. Джон пробежал глазами записку, не понимая смысла ее слов. Он провел рукой по лбу, как бы приводя себя в чувство, и бросил на мать быстрый взгляд. Миссис Торнтон, казалось, не дышала. Фанни внимательно наблюдала за братом, не понимая, почему он так встревожен.
   Джон, второй раз пробежав глазами текст, решился прочитать его вслух:
   − «Мистер Торнтон. Банк предоставляет вам отсрочку в выплате долга на месяц. Дом в течение этого срока остается в вашем полном распоряжении. По истечении этого времени вы должны внести сумму, равную сумме вашего долга и процентам, которые будут начислены. В противном случае банк, как и было оговорено ранее, забирает ваш дом в счет уплаты долга. С наилучшими пожеланиями. Эдвард Латимер».
   Он не услышал, а скорее почувствовал, как миссис Торнтон издала вздох облегчения.
   − Я ничего не понимаю, - сказал Джон, складывая письмо. – Еще вчера он так решительно заявил мне, что отсрочки не будет, и вдруг… - он покачал головой, до сих пор не решаясь поверить в то, что только что прочел.
   Фанни взглянула на мать и улыбнулась ей, словно говоря, «я же тебе говорила, а ты не верила». Миссис Торнтон поняла то, что хотела сказать Фанни, но благоразумно промолчала. И она в душе вздохнула с облегчением, что дочери хватило ума не произнести эти слова вслух. Но она никак не могла понять, неужели слова Маргарет в защиту Джона так подействовали на мистера Латимера. Зачем она в очередной раз его спасает? Неужели Фанни оказалась права, и Маргарет действительно влюблена в Джона? Нет, этого не может быть. Она отказала ему тогда, потом этот таинственный мужчина на станции, теперь этот адвокат… Нет, это невозможно, слишком много мужчин вокруг нее, чтобы она испытывала какие-то чувства к Джону… Что Джон еще слышал из того, что говорила Фанни, она не знала, и чувствовала смутное беспокойство. Поверив словам сестры, он может вновь пойти к мисс Хейл, открыть ей свои чувства, которые, как Ханна подозревала, у него еще остались. И ей это совсем не нравилось. Миссис Торнтон раздумывая о причинах, которые заставили мистера Латимера изменить свое решение, казалось, забыла о том, что их дом все еще принадлежит им. Она вернулась к реальности, услышав негромкие голоса дочери и сына, которые о чем-то разговаривали.
   Посмотрев на сына, она не заметила, радости на его лице. Он по-прежнему был хмурым, а глубокие складки на лбу словно говорили о том, насколько он устал за последнее время.
   − Джон, - сказала она, наконец, - мне кажется, что ты не рад этой новости. Объясни, почему?
   − Я рад, - устало ответил он, - по крайней мере, нам не нужно переезжать немедленно, - Торнтон вздохнул. Заметив удивленный взгляд матери, он поспешил добавить: - Это не решение проблемы. Это всего лишь отсрочка. Ты думаешь, что через месяц я смогу вернуть банку всю сумму долга? – и как бы в подтверждение своих сомнений он покачал головой.
   − Но месяц – это довольно большой срок, - миссис Торнтон, пытаясь переубедить его, говорила с воодушевлением. – Можно попытаться найти деньги, в конце концов, занять у кого-нибудь, - она посмотрела на Фанни.
   Фанни поняв по взгляду матери, что та имеет в виду, немного смутилась и сказала:
   − Я могла бы попросить Уотсона, одолжить денег Джону, но боюсь, что он рассердится. Он был ужасно недоволен, когда Джон отказался участвовать в его спекуляции. И мне не хочется сердить его еще больше, - она состроила скорбную мину на лице, но, заметив недовольный взгляд матери, улыбнулась, будто извиняясь, и опустила глаза.
   − Джон, не стоит отчаиваться раньше времени, - тихим, но уверенным тоном сказала миссис Торнтон. – Мы что-нибудь придумаем. У нас есть еще один вариант… - она посмотрела на сына, вкладывая в свой взгляд все то, что не решилась произнести вслух при Фанни.
   Джон быстро взглянул на мать, в его взгляде промелькнуло понимание. Он ничего не ответил, а просто отрицательно покачал головой.
   − Но почему? – настойчиво спросила Ханна. – Это ни к чему тебя не обязывает. Я считаю, что это было разумное предложение со стороны… - она оборвала себя на полуслове, заметив, что Фанни прислушивается к их разговору.
   − Я не хочу об этом сейчас говорить, - ответил Джон. – Простите меня, мне нужно подумать. Я оставлю вас, - он поклонился и быстро вышел из гостиной.
   Фанни удивленно посмотрела ему вслед, а миссис Торнтон тихонько вздохнула и снова взялась за шитье.
   − Мама, о каком предложении ты говорила? Это связано с долгом Джона? Кто-то предложил ему помощь? – она засыпала мать вопросами.
   − Фанни, прости, но мне не хотелось бы говорить раньше времени о том, что еще не решено. Как только твой брат примет решение, ты узнаешь об этом.
   Фанни обиженно поджала губы, она знала, что если мать не хочет ей ни о чем говорить, то заставить ее это сделать невозможно. Поэтому, посчитав свою миссию выполненной, хотя и не чувствуя полного удовлетворения, она встала, чтобы попрощаться.
   После ухода дочери миссис Торнтон вздохнула с облегчением. Между матерью и дочерью и раньше не было доверительных отношений, а после свадьбы Фанни и банкротства Джона между ними как будто выросла стена. Она была рада видеть дочь во время ее редких визитов к ним, но каждый раз чувствовала, что ей приходится прилагать неимоверные усилия, чтобы спокойно выносить болтовню дочери и ее, в какой-то степени, пренебрежительное к ним отношение. Они, словно, оказались на разных ступеньках социальной лестницы. Фанни, выйдя замуж за преуспевающего промышленника, почувствовала себя чуть ли не самой богатой дамой Милтона и снисходительно относилась к матери и брату, забывая, что не далее, как несколько месяцев назад Торнтоны не уступали Уотсонам в богатстве и в положении. Поэтому миссис Торнтон в разговорах с дочерью следила, чтобы не рассказать лишнее, хорошо зная, что Фанни захочется поделиться со своими подругами последними новостями из жизни их семьи, а ей меньше всего хотелось, чтобы их семейные дела обсуждались на каждом углу Милтона.
   Мистер Торнтон, выйдя из гостиной, тем же быстрым шагом спустился вниз, вышел из дома и направился к себе в контору – туда, где он мог остаться наедине с собой и хорошо все обдумать. Там ему никто не мог помешать. Слова Фанни, которые он услышал, войдя в гостиную, показались ему столь нелепыми, что, не задумываясь об их истинном смысле, он резко возразил сестре. Тогда он просто не стал, не позволил себе задуматься над ними, но и запретил Фанни говорить о Маргарет в подобном тоне, как будто кто-то внутри него руководил его действиями и словами. Но сейчас, спустя какое-то время, эти слова снова воскресли в его памяти, и на этот раз он был не столько поражен их нелепостью, сколько удивлен. После встречи с Маргарет на кладбище Джон находился в каком-то странном состоянии, будто оказался в каком-то подвешенном состоянии - воспарив от одного осознания ее близости, красоты, ее признания. Его душа помимо его воли рванулась навстречу ее душе, забыв все земное, преодолев все земные барьеры – сомнения, недоговоренности, недопонимание. Их души чувствовали друг друга, как только могут чувствовать родственные души. Они говорили на языке взглядов, эмоций, прикосновений. Слова в этом разговоре были не нужны. Его душа верила ее душе, как только можно верить самому себе, верить в Бога, безоглядно и безропотно. Но с другой стороны, где-то в самой глубине маленьким темным пятном его разъедала ревность, которая тянула вниз, мешала полностью отдаться своему чувству, наделяла страхом упасть с этой высоты и снова разбиться, на этот раз насмерть. Поверил ли он словам Фанни, он не знал. Он хотел бы поверить, но это было настолько невероятно, что он скорее бы поверил в какое-нибудь божественное чудо, чем в то, что Маргарет любит его.
   Торнтон не знал, что ему делать, поддаться этому великому искушению или забыть, запретить себе даже думать об этом. Он стоял у окна и смотрел на пустой фабричный двор. Солнце, утром светившее в окна дома, уже переместилось по небосводу. Его косые лучи заглядывали через окно в эту тихую комнату и освещали стол, на котором до сих пор лежал томик Платона, стоял стакан, из которого она пила, и стул, на котором она сидела. Джон оглянулся и с тоской посмотрел на стул, словно ощутил ее присутствие. Он отвернулся от окна, подошел к стулу и сел. Взяв в руки томик Платона, Торнтон ощутил его прохладную твердость, погладил рукой переплет и вдруг понял. Понял, что не стоит сейчас впадать в крайности – верить Маргарет, верить словам Фанни или напрочь отметать любые мысли об этом. Надо просто подождать, подождать и самому решить. Время все расставит на свои места. Он это сделает. Джон положил книгу на стол, резко встал и вышел из конторы. Луч солнца скользнул по темному переплету книги и пропал, скрытый облаком.

        Глава 12

Последующие дни закружили Маргарет в хороводе всевозможных дел. Она никогда не чувствовала себя такой занятой, даже в Хелстоне, когда занималась переездом в Милтон. Несмотря на отсутствие свободной минуты для отдыха – лишь в краткие мгновения ей удавалось выпить чаю и что-то перекусить – она чувствовала душевный подъем и не ощущала усталости. Под бесконечное ворчание Диксон, которая все же приехала к своей хозяйке из Лондона в «этот богом забытый город», Маргарет писала письма, подписывала документы, встречалась с разными людьми и ощущала себя так, будто ей подвластно свернуть горы. Благодаря тому, что у мистера Белла в городе имелась некоторая недвижимость, которая так же перешла во владение к Маргарет, у нее не возникло проблем с поиском дома. Небольшой двухэтажный особняк почти в центре Милтона был не слишком роскошным, но очень уютным и вполне подготовленным к тому, чтобы переехать и жить в нем. Мистер Белл в силу своей общительной натуры предпочитал жить в гостинице, когда приезжал в Милтон. Поэтому его дом постоянно пустовал, но был готов к тому, чтобы принять жильцов – приходящая уборщица раз в неделю протапливала дом, проветривала комнаты и вытирала пыль. К большому удовольствию Маргарет, Диксон обрадовалась, что теперь они будут жить в своем собственном доме и им не придется снимать жилье в каком-нибудь жалком и убогом районе, подобном Крэмптону. Она сразу почувствовала себя хозяйкой положения и с удвоенной энергией принялась за обустройство дома и наведение порядка в комнатах. К ней в помощь Маргарет, как и обещала, взяла Дженни. Диксон поначалу поворчала для виду, что ей придется выполнять почти всю работу по дому, потому что столь юная особа не умеет ничего делать. Но, заметив, как Дженни все схватывает на лету и с радостью берется за любую работу, смягчилась и даже рассказывала ей о роскошном доме на Харли-стрит и о том, как ей довелось служить у сэра Джона Бересфорда.
   Диксон привезла не только вещи Маргарет, но и письма от тети Шоу и Эдит, в которых обе умоляли ее немедленно вернуться в Лондон и предоставить решение всех дел Генри Ленноксу. Маргарет улыбалась, читая наставления тети Шоу о том, как не пристало молодой девушке одной разгуливать по городу, как она должна вести себя в обществе, и как настойчиво она умоляла Маргарет брать с собой Диксон всюду, куда бы ни отправилась. В конце письма миссис Шоу сделала приписку, что как только дела позволят Генри отлучиться из Лондона, он приедет в Милтон и заберет «ее дорогую племянницу» обратно в столицу. Маргарет невольно нахмурилась, вспомнив его столь неожиданный и скорый отъезд в Лондон. Она не слишком обрадовалась последним словам тети Шоу, не желая возвращаться в монотонную и однообразную жизнь Харли-стрит, где каждый следующий день был похож на предыдущий, где она видела одни и те же лица на всех приемах, скучая и слушая бесконечную болтовню знакомых дам тети Шоу. Здесь, в Милтоне, Маргарет чувствовала, что начала оживать, впервые после смерти отца она почувствовала сильное желание жить, а не просто двигаться, есть, пить, спать только потому, что так надо, и потому что этого хочется другим. Но не только рутина жизни Харли-стрит была причиной нежелания Маргарет возвращаться в Лондон. После последней встречи с мистером Торнтоном, после рукопожатия в ее душе появилась надежда на его прощение и зарождение дружбы, пусть не такой, которая была между ним и мистером Хейлом, но, по крайней мере, таких отношений, которые позволили бы им при встрече не избегать друг друга и не ограничиваться холодными словами приветствия и прощания. Маргарет боялась загадывать на что-то большее, чем дружба, хотя любовь и нежность, которые наполняли ее сердце, были такими сильными, что их силы хватило бы даже на то, чтобы растопить лед в сердце мистера Торнтона. Но она запрещала себе думать об этом, боясь, что не выдержит холодности с его стороны, его безразличия или, хуже того, его чувств к другой женщине.

   Закончив все дела с оформлением дома и предоставив Диксон хозяйничать, Маргарет задумалась над решением другой, не менее важной для нее задачи – как помочь мистеру Торнтону вновь открыть фабрику Мальборо. К такому гордому человеку, как Джон Торнтон, нужно было найти особый подход. Нужно было все устроить таким образом, чтобы он сам поверил в свои собственные силы и снова захотел работать. Маргарет видела, что он не поддался отчаянию, по крайней мере, он старался этого не показывать. Но она чувствовала, что он лишился надежды на успех и веры в свои силы, которые поддерживали его в юности, когда его семья испытывала нужду. А без надежды и веры - Маргарет знала - ничто не сможет заставить его решиться на вторую попытку. Ей хотелось поделиться с ним этой надеждой, укрепить его веру, но она не знала, как это сделать. В отчаянии она ломала голову, ища выход из этой сложной и, казалось бы, неразрешимой ситуации. Решение необходимо было принять незамедлительно, иначе в отсрочке выплаты долга не было никакого смысла. Месяц был слишком маленьким сроком, и каждый день неминуемо сокращал его. Сидя перед камином в уютной гостиной и в очередной раз перечитывая письма Фредерика из Испании, Маргарет наткнулась на одно письмо, в котором он писал ей, что после женитьбы на Долорес приобрел вес в обществе, стал младшим партнером известного торгового дома. Маргарет вспомнила, как, в первый раз читая это письмо, она была поражена тем, что ее собственная жизнь и жизнь ее родственников так или иначе связана с торговлей. Она улыбнулась, вспомнив свои прежние, полные презрения и предубеждения высказывания против промышленности и торговли. Торговля была, пожалуй, единственным родом деятельности, к которому Маргарет испытывала презрение, считая людей, которые занимались ею, мелочными, жестокими и расчетливыми. Если бы кто-то ей тогда сказал, что она сама станет владелицей фабрики, она бы, наверно, рассмеялась тому человеку в лицо. Но сейчас изменения, которые произошли в жизни Фредерика, оказались теми самыми козырями в карточной игре, которых недоставало, чтобы выиграть всю партию. Мысль, которая пришла ей в голову, была настолько простой и логичной, что Маргарет даже встала с кресла, настолько она была поражена ее простотой. «Вот он – выход из положения!» Она едва не произнесла эту фразу вслух. Положив письма на стол, она в волнении стала расхаживать туда-сюда по комнате, не в состоянии сидеть, когда мысли, сменяя одна другую, вихрем проносились в ее голове. Сердце часто стучало в груди, а волнение мешало выстроить мысли в логическом порядке. Пытаясь успокоиться, она несколько раз глубоко вздохнула и снова села в кресло.
   Даже Маргарет, которая не слишком хорошо разбиралась в хлопковом производстве, прекрасно знала, насколько английский хлопок ценится на европейском рынке. Мистер Торнтон в своих беседах с мистером Хейлом рассказывал ему, насколько больше заказчики с континента готовы заплатить за уже готовое хлопковое полотно, чем английские покупатели. В его голосе было столько гордости, когда он рассказывал мистеру Хейлу, что ему удалось заключить выгодную сделку с каким-нибудь покупателем с континента. И Маргарет в который раз пожалела, что тогда не придавала такого значения их беседам, стараясь погрузиться в собственные размышления, чтобы только не слышать всех этих слов «заказчик», «процент со сделки», «партия готового хлопка» и т.д. Тогда все эти слова казались ей настолько бездушными и не имеющими отношения к человеческим судьбам, что она даже не утруждала себя задуматься над истинным смыслом этих слов и выражений. Но теперь она бы дорого заплатила за то, чтобы еще раз услышать рассказы мистера Торнтона о фабрике, о хлопковом производстве, о рыночных ценах на хлопок не только из-за того, чтобы получить более полное представление о промышленности и фабриках, но и в силу личных причин. «Впрочем, - подумала Маргарет, - а что мне мешает обратиться к нему за помощью? С моей стороны это будет просто просьба о помощи. Я, как владелица Мальборо имею право узнать, как работает фабрика, если намерена вновь открыть ее. Ничего личного». Подумав об этом, Маргарет почувствовала, как на щеках появился румянец, а сердце снова учащенно забилось. Как бы она ни хотела прикрыть свое желание встретиться с ним простой просьбой о помощи, в глубине души она знала, что просто хочет увидеть его. Что снова, как и в прошлую встречу, будет искать на его лице то самое выражение, которое уже видела у него, когда он признавался ей в любви, будет желать снова увидеть неистовый блеск его глаз, снова захочет почувствовать тепло его прикосновения. Но она не должна, не смеет показывать, что ее ведет не простое любопытство, а более глубокое и сильное чувство, которое лишает ее сна по ночам, которое заставляет учащенно биться ее сердце и каждый раз вздрагивать, когда она слышит его имя.
   Но перед тем, как отправиться на фабрику Мальборо, Маргарет решила еще раз переговорить с Хиггинсом. Ведь прежде, чем решаться на такой шаг, она должна заручиться его поддержкой и решить для себя еще несколько важных вопросов. Не откладывая дела в долгий ящик, Маргарет быстро надела шляпку, накинула на плечи шаль, и, предупредив Диксон, что отлучится на некоторое время, вышла из дома. Путь в Принстон из центра Милтона теперь занимал вдвое больше времени, но она была даже этому рада, у нее было время все еще раз обдумать.
   Маргарет решила сегодня же, как только поговорит с Николасом, написать письмо Фредерику, чтобы предложить ему выгодную сделку – партию готового хлопкового полотна, которое будет произведено на фабрике Мальборо. Маргарет не сомневалась в том, что Фредерик согласится заключить с ней сделку, как один из совладельцев известного во всей Испании торгового дома «Барбур и Ко», он имел на это полное право. Чтобы его риск был минимальным, Маргарет решила возместить ему убытки из своих собственных средств, если вдруг сделка сорвется. Ее огорчало только то, что удаленность Испании от Англии увеличивала время получения корреспонденции, а время было для нее на вес золота. «В таком случае, мне придется действовать от имени Фредерика, то есть мистера Диккенсона, на свой страх и риск. Это намного лучше, чем просто сидеть, сложа руки, и ждать, когда придет ответное письмо от Фреда. А к тому времени, как я получу ответ, я буду уже знать, состоится ли наша сделка или нет, и как мне действовать дальше». Но для выполнения заказа необходимо найти рабочих, которые согласятся работать на фабрике, необходимо найти сырье и решить еще множество организационных и финансовых вопросов, и именно для их решения Маргарет и требовалась помощь мистера Торнтона.
   Проходя мимо бакалейной и мясной лавок, Маргарет вернулась к реальности, вспомнив, что детишки Баучера будут ждать от нее угощения. Накупив всего понемногу, Маргарет поняла, что просто не сможет сама донести свои покупки. Она попросила хозяина лавки отправить с ней мальчика - посыльного, чтобы тот помог донести ей продукты. Маргарет невольно вздрогнула, услышав, как хозяин назвал мальчика Джоном. У нее сжалось сердце, когда она представила, как юный Джон Торнтон так же прислуживал в лавке, получая за это гроши, на которые вынуждена была существовать его семья. Но, отбросив грустные мысли, она улыбнулась Джону и решительно вышла из лавки. Повернув на соседнюю улицу и пройдя несколько кварталов, она оказалась в сером, мрачном и грязном районе, представлявшем разительный контраст с тем районом, в котором она теперь жила.
   В этот раз Николас Хиггинс сам открыл ей дверь, приветствуя ее улыбкой. Дети, услышав, что пришла Маргарет, с радостными криками бросились к ней и принялись весело скакать вокруг нее. Щедро расплатившись с мальчиком- посыльным и отпустив его, она отдала Томасу и старшей девочке свои покупки. Дети перестали скакать и поспешили к столу, на котором Томас с сестренкой выложили все покупки и стали делить, какие оставить, а какие можно съесть сейчас, раздавая их остальным ребятишкам. Николас прикрикнул на них, чтобы они вели себя потише, и пригласил Маргарет пройти к камину. Она села на предложенный стул и, сняв шляпку, положила ее на стол – разговор обещал быть долгим. Николас поставил стул напротив и тоже сел. Маргарет посмотрела на детей, которые с таким аппетитом уплетали булочки, и улыбнулась. Николас проследил за ее взглядом, невесело улыбнулся и сказал:
   − Они словно ожили, бедняжки. Благодаря вашей помощи, Маргарет. Если бы не вы, я не знаю, чем бы я стал их кормить… Я так и не нашел работу… - Хиггинс говорил приглушенно и с паузами, как будто ему было трудно произносить слова. – Порой мне кажется, что было бы лучше взять и уехать в другой город, может, там мне бы больше повезло…
   − Николас, - мягко сказала Маргарет, - я уже говорила и еще раз скажу, вам не стоит уезжать из Милтона. Думаю, - она сделала паузу, - я смогу вам помочь с работой.
   − Помочь мне с работой? – переспросил Хиггинс, подумав, что ослышался.
   − Да, - улыбнулась Маргарет. – Я твердо решила вновь открыть фабрику Мальборо, но для этого мне требуется ваша помощь, Николас, и, конечно, помощь мистера Торнтона, - ее голос в конце предложения дрогнул, но Хиггинс, казалось, ничего не заметил.
   − Это прекрасная новость, Маргарет, - Николас несколько раз кивнул головой и улыбнулся. – Но какой помощи вы хотите от меня?
   − Помните, вы мне говорили, - воодушевилась Маргарет, увидев, что заинтересовала собеседника, - что есть рабочие, которые готовы вернуться на Мальборо, если фабрика откроется?
   − Да, - кивнул Николас, - и таких немало. Большинство из них до сих пор сидят без работы. Я собрал их подписи и отдал Торнтону в последнюю смену.
   − Замечательно! – обрадовалась Маргарет. – Тогда я могу вас попросить переговорить с ними и предложить им вернуться на фабрику в ближайшее время? Думаю, - она лукаво улыбнулась, - скоро фабрика получит неплохой заказ.
   Хиггинс внимательно посмотрел на Маргарет и недоверчиво спросил:
   − Неужели мистер Торнтон согласился принять от вас помощь?
   − Нет, - ответила она и покачала головой. – Вы же знаете мистера Торнтона не хуже меня. Вы сами мне говорили, что он лучше будет питаться своей гордостью, чем согласится принять помощь…да еще от женщины…- Маргарет вздохнула и уткнулась взглядом на руки, в которых теребила носовой платок.
   Хиггинс помолчал немного, будто что-то обдумывая, а потом сказал:
   − Что вы задумали, Маргарет?
   Маргарет в очередной раз поразилась его проницательности, посмотрела ему в глаза и ответила так же прямо, как и был задан вопрос:
   − Я решила найти человека, который мог бы сделать фабрике Мальборо заказ на хлопок даже в нынешней ситуации, когда фабрика не работает. Ни один из бывших заказчиков Мальборо не согласился бы иметь дело с мистером Торнтоном, я с большим сожалением должна это признать, судя по тому, что о нем сейчас говорят в городе, что уж говорить обо мне… Никто не станет иметь дела с женщиной. Поэтому я нашла такого человека за границей, - Маргарет покраснела и замялась, будто не решалась открыть Николасу всю правду. – Это мистер Диккенсон из Испании. Мы с ним давно знакомы и… хорошо знаем друг друга…
   Хиггинс молчал, внимательно слушая и не перебивая, а только смотрел, как ее тонкие пальцы нервно теребят платочек. Даже дети притихли – они молча сидели на своем обычном месте, жевали булочки и наблюдали за Хиггинсом и гостьей. В комнате повисло молчание.
   Наконец Хиггинс решился нарушить тишину и вполголоса, так, чтобы его слышала только Маргарет, спросил:
   − Маргарет, скажите, этот мистер Диккенсон – ваш брат?
   Маргарет не ответила, но по бледному лицу, с которого мгновенно исчез румянец, несмотря на близость очага, и по испуганному взгляду широко раскрытых глаз он понял, что не ошибся. Она так и не смогла ему ответить – слова, будто застряли в горле. Сердце сжалось от страха, а руки и ноги вдруг ослабли; не сиди она в данную минуту на стуле, она бы упала. Даже сейчас, зная, что Фредерик находится далеко от Англии и ему ничего не угрожает, Маргарет чувствовала себя так же, как и в тот день на станции, когда провожала его – она боялась и невольно считала, что от всякого человека ее брату угрожает опасность. Николас всерьез испугался, увидев, как побледнела Маргарет, и поспешил ее успокоить.
   − Не бойтесь, мисс, - тихим и ровным голосом сказал он. – Кроме меня и Мэри никто не знает о вашем брате. Он ведь был здесь, приезжал, когда миссис умирала, так ведь?
   Маргарет молча кивнула, утерев платком выступившие на глаза слезы. Хиггинс, не говоря ни слова, встал, налил из кувшина в кружку воды и так же молча протянул ей. Маргарет дрожащей рукой взяла кружку и сделала несколько глотков. Холодная живительная влага немного привела ее в чувство, и она поняла, что уже может говорить.
   − Спасибо, - сказала она тихим голосом, благодаря его за молчание. Хиггинс расценил ее слова, как благодарность за воду, и ответил:
   − Не за что, мисс, этого добра у нас в избытке.
   Маргарет едва улыбнулась и покачала головой:
   − Я благодарю вас за ваше молчание, - уже окрепшим голосом ответила Маргарет.
   − А-а-а, - протянул Хиггинс и тихо рассмеялся.
   Эта ситуация немного сняла напряжение, которое появилось с вопросом Николаса о Фредерике. Он почувствовал, что Маргарет немного расслабилась и стала приходить в себя – на ее щеках вновь появился легкий румянец.
   − В любом случае, мисс Маргарет, можете на меня и Мэри положиться, мы будем немы, как могила.
   Маргарет кивнула, принимая его заверение.
   − Как вы узнали, что…Фред был здесь? – спросила она.
   − Мэри мне рассказала, - просто ответил Николас. – Она хорошая девочка, вы не держите на нее зла. Она же помогала вам в те дни и видела, что происходило в вашем доме. Ну, и мне рассказала. Я сразу смекнул, что раз мисс не хочет рассказывать о брате, значит, так нужно. Я и Мэри сказал, чтобы помалкивала.
   − Спасибо, вам, Николас, - Маргарет в порыве благодарности протянула ему руку, и Хиггинс осторожно пожал ее своей грубой мозолистой рукой, будто боялся причинить боль. – Кроме вас только Бесси знала о Фредерике. Я ей рассказала… - Маргарет невольно понизила голос, вспомнив свою умершую подругу.
   − Надо же, - удивился Николас, - а я и не знал. Впрочем, она бы мне ничего не рассказала бы, раз уж вы просили ее молчать, она была умница… - он тяжело вздохнул.
   В комнате опять воцарилось молчание – и Николас, и Маргарет вспомнили Бесси. Николас вспомнил, сколько страданий пришлось вынести его любимице за всю ее короткую жизнь, а Маргарет – последние минуты, которые она провела вместе со своей подругой. Маргарет первая нарушила тишину, желая вернуться к прежнему разговору и сменить тему.
   − Давайте вернемся к нашему прерванному разговору, - предложила она и, увидев, что ее собеседник кивнул в знак согласия, продолжила. – С заказчиком я определилась, но мне нужны рабочие. Что вы мне ответите, Николас, вы согласны пойти работать ко мне на фабрику и привести с собой еще рабочих?
   − Со всей радостью, мисс, можете не сомневаться. Я уверен, что парни согласятся поработать на мисс Хейл так же, как они работали на мистера Торнтона. И… мисс… -Хиггинс замялся, - какое жалованье вы нам будете платить? Вы же понимаете, я же должен буду сообщить об этом парням …
   − Об этом можете не волноваться, Николас. Если вас устроит то, сколько вы получали до забастовки, то я вам гарантирую постоянную и своевременную выплату и все те условия, к которым вы привыкли, работая на мистера Торнтона. Надеюсь, сам мистер Торнтон меня поддержит в этом вопросе, - усмехнулась она, - и остальные владельцы фабрик не придут ко мне с требованием, чтобы я снизила размер жалованья.
   − Очень хорошо, мисс. У нас мало средств, поэтому деньги нам не помешают. Вы уже разговаривали с Торнтоном? Что он ответил? – немного помолчав, спросил Хиггинс.
   − Еще нет, - Маргарет покачала головой. – Мне хотелось сначала поговорить с вами, чтобы быть уверенной в том, что вы согласитесь мне помочь. Я прекрасно понимаю, что без знаний и опыта мистера Торнтона мне не открыть фабрику. Завтра же я собираюсь пойти к нему на фабрику и попросить его помочь мне выполнить этот заказ. Мне остается только молиться, чтобы он согласился. Иначе, все мои усилия будет тщетны, - она тяжело вздохнула.


Пред. глава         (Продолжение)

май, 2008 г.

Copyright © 2008 Джей Ти

Обсудить на форуме

Fan fiction

О жизни и творчестве Элизабет Гаскелл

Исключительные права на публикацию принадлежат apropospage.ru. Любое использование материала полностью или частично запрещено

В начало страницы

Запрещена полная или частичная перепечатка материалов клуба  www.apropospage.ru  без письменного согласия автора проекта.
Допускается создание ссылки на материалы сайта в виде гипертекста.


Copyright © 2004 apropospage.ru


      Top.Mail.Ru