| 
Тур Хейердал
Художники: П. Бунин, Н. Гришин
Перевел с норвежского Якуб В. Л.
Издательство "Молодая Гвардия", Москва, 1956 г.
OCR -
ТАЙНА ОСТРОВА ПАСХИ
(аку-аку)
Глава IV
Тайна великанов острова Пасхи
 Если мечтаешь слетать на луну, то можешь получить некоторое представление об этой планете, карабкаясь по конусам потухших вулканов острова Пасхи. Вы не только целиком покидаете наш суетный мир, который отсюда кажется таким бесконечно далеким и неопределенным, но и находите здесь совершенно лунный ландшафт. Вы оказываетесь на маленькой приветливой луне между небом и океаном, где трава и папоротник покрывают раскинувшиеся по кругу безлесные горы, сонно зевающие, старые, поросшие мхом, без языков пламени и извержений вулканы. Они разбросаны по всему острову; и снаружи и изнутри они покрыты зеленью. Пора извержений миновала так давно, что на дне двух крупнейших кратеров появились небесно-голубые озера, в которых колышется сочный камыш. Зеркальная их поверхность отражает гонимые пассатами облачка.
Один из заполненных водой кратеров называется Рано Рараку, и похоже, что здесь жители "Луны" вели самую оживленную деятельность. Их не видно, но, кажется, будто они прячутся в темных отверстиях на склонах, пока вы безмятежно бродите в траве и разглядываете их прерванный труд. Очертя голову бежали они, бросив свою работу, а Рано Рараку остался как один из крупнейших и удивительнейших памятников неведомому прошлому, которое безвозвратно ушло. Весь горный массив изорван на куски, вулкан кто-то изрезал с такой жадностью, словно это был кулич, а между тем стальной топор, когда вы ударяете им по породе, лишь высекает искры. Вырублены десятки тысяч кубометров горной породы, перенесены десятки тысяч тонн камня. И посреди зияющей пасти гор лежат свыше ста пятидесяти гигантских каменных людей, законченных и незаконченных на всех стадиях работы. У подножия горы готовые каменные люди поставлены в ряд, как армия неземных созданий. Ты чувствуешь себя ничтожно маленьким, когда верхом или на "виллисе" подъезжаешь к этой горе по древним дорогам, которые исчезнувшие ваятели проложили к своей гигантской мастерской.
Сходишь с коня в тени каменной глыбы и обнаруживаешь, что это голова упавшего на землю колосса. Вся экспедиция может найти под ней кров в дождливую погоду. Подойдя к ближайшим фигурам, зарытым по грудь в землю, ужасаешься: невозможно достать рукой до подбородка исполина. А если попробуешь залезть на те фигуры, что лежат на спине, то почувствуешь себя настоящим лилипутом - часто трудно взобраться им хотя бы на живот. По телу и лицу лежащего Голиафа можно свободно прогуливаться или же растянуться у него на носу, часто по величине не уступающему обычной кровати. Десять метров - такова высота этих фигур, а крупнейшая из них, незаконченная, расположенная на склоне вулкана, достигает двадцати двух метров. Если считать высоту одного этажа в три метра, то каменная статуя имеет высоту семиэтажного дома. Это исполин, настоящий горный тролль!
На Рано Рараку вы как бы вплотную соприкасаетесь с тайной острова Пасхи. Ею насыщен воздух. К вам обращены молчаливые загадочные лица ста пятидесяти безглазых великанов, они уставились на вас с каждого уступа, из каждой пещеры в горе, где не родившиеся и усопшие исполины лежат, как в люльках или на смертном одре, безжизненные и беспомощные, лишенные творческой мысли, когда-то создавшей их. Такой была картина, когда скульпторы прервали свою работу, и такой она останется навсегда. Спесивые, гордые, с плотно сомкнутыми губами, стоят самые старшие из гигантов, работа над которыми была завершена, и кажется, будто они упрямо думают, что никакое зубило, никакая атомная энергия не сможет их заставить открыть рот и заговорить.
И хотя рты великанов запечатаны семью печатями, многое открылось для тех, кто полазил по горному склону в хаосе незаконченных фигур. Где бы мы ни пробирались, где бы мы ни останавливались, повсюду нас, словно в комнате смеха, окружали колоссальные лица. Мы видели их анфас, в профиль, под любым углом. Все они изумительно похожи друг на друга - одинаково стоическое выражение лица и странно удлиненные уши. Мы лазили по носам и подбородкам, ходили по ртам и гигантским кулакам лежавших на склоне гигантов. По мере того как глаз научился различать творения искусства от творений природы, мы увидели, что вся гора представляет собой сплошную массу тел и голов. Наверху, на высоте ста пятидесяти метров над равниной, по-прежнему лежали рядом, глядя в небо полузаконченные каменные исполины, и одни лишь ястребы парили над ними. Но и на гребне не кончилось нагромождение гигантов. Исполины лежали в самом кратере вулкана, спускаясь, по его стенам до самого дна. Вплоть до сочной зеленой полосы камыша на берегу озера в кратере протянулась вереница безмолвных чопорных каменных людей, стоящих и лежащих, законченных и незаконченных, словно племя незрячих роботов, окаменевших в тщетных скитаниях в поисках живой воды.
Все мы были захвачены и поражены гигантскими работами, которые когда-то были прерваны на Рано Рараку, и лишь маленькая Анетта восприняла все это с поразительным спокойствием.
-- Ой, какие куклы!- воскликнула она в восторге, когда я спустил ее с седла у подножия вулкана.
Но когда мы подошли ближе, размеры оказались слишком велики даже для мира ее фантазии. Она играла в прятки под шеями великанов, не подозревая, что высоко над ней поднимаются к небу каменные головы. Когда мать помогала ей подняться на выступ, куда она не могла взобраться сама, Анетта не могла видеть, что ее подняли с верхней губы на нос лежащего великана.
Не менее сильным было впечатление, когда мы начали раскопки. Уже и раньше каменные головы, расположенные на склоне вулкана острова Пасхи, казались большими, а когда мы стали копать вглубь, вдоль шеи, обнажилась грудь, живот и весь огромный корпус, вплоть до бедер, где длинные тонкие пальцы рук с кривыми колоссальными ногтями сходились под выступающим круглым животом. Иногда в слое земли перед статуей мы находили человеческие кости и остатки костров.
Как захватывающее зрелище, предстали перед нами каменные истуканы во весь свой гигантский рост и показались нам совсем иными в сравнении с теми, как будто обрубленными по шею, какими мы видели их в энциклопедии и географических справочниках. Но и это не раскрывало какой-нибудь из тайн острова Пасхи.
Забросить конец веревки на самые высокие головы было трудно, а карабкаться на руках по веревке решались лишь наиболее ловкие из нас. Самым тяжелым был последний участок - от бровей вверх, ибо здесь веревка вплотную прилегала ко лбу великана, не оставляя места для рук взбирающегося, и подняться на макушку такого гиганта даже без груза было нелегким делом.
Еще труднее было представить себе, как поднимали вверх большую "шляпу", которая устанавливалась на голове, особенно если учесть, что "шляпа" была из камня, имела шесть кубических метров в объеме и весила столько же, сколько два взрослых слона.
Как можно поднять груз, равный весу двух слонов, на высоту четырехэтажного дома при отсутствии подъемных кранов или расположенного поблизости более высокого места? Несколько людей, которые могли уместиться на макушке фигуры, никак не сумели бы втащить гигантскую каменную шляпу, ведь они сами должны были крепко держаться, чтобы не свалиться. А те, кто стоял внизу, у подножия статуи, поднимая руку, преодолевали лишь ничтожное расстояние вдоль нижней части тела великана.
Как же все-таки удалось поднять груз на макушку - вдоль груди, подбородка, всей головы? Металл был неизвестен, а леса на острове почти совсем не было. Даже наши машинисты недоуменно качали головой. Мы чувствовали себя школьниками, неспособными решить сложную арифметическую задачу. Казалось, что невидимые обитатели пещер торжествовали, говоря нам:
- Отгадайте, как выполнялась эта инженерная работа. Отгадайте, как мы передвигали эти колоссы вниз по склону вулкана и доставляли их через горы и долины в то место острова, где хотели их поставить.
От гаданий мало проку. Прежде всего надо было как следует оглядеться и посмотреть, не оставили ли таинственные гении прошлого после себя что-либо такое, что дало бы нам хоть малейшую направляющую нить.
Чтобы найти на это ответ, мы стали сперва изучать многочисленные незаконченные фигуры на карнизах в самом каменном карьере. Все говорило за то, что работа была прервана внезапно.
Тысячи первобытных каменных топоров лежали на прежних своих местах. Скульпторы делали много статуй одновременно, поэтому здесь можно было видеть все стадии работы. Вначале они приступали к обработке обнаженной породы, создавая лицо и переднюю, часть скульптуры, затем формировали бока, делали уши и руки с длинными пальцами, всегда сложенными на животе. Далее они прорубали породу вокруг всей фигуры с обеих сторон, так что спина приобретала форму лодки с узким килем, соединенным с горной породой в нижней своей части. Когда фасад фигуры был закончен в мельчайших деталях, он очищался и тщательно полировался, причем под выдвинутыми бровями глаз даже не намечали - великан на время оставался незрячим. Затем "киль" перерубался, а колосс заклинивался с помощью камней, чтобы не соскользнул и не обрушился в пропасть. Все фигуры были без ног: каждая статуя заканчивалась плоско срезанным фундаментом, представляла собой своего рода удлиненный бюст. Скульпторам было, несомненно, абсолютно безразлично, вырубать ли фигуру в отвесной стене, на горизонтальной поверхности, или же обрабатывать скульптуру, расположенную головой вниз или вверх по склону. Полузаконченные
великаны валялись, как бойцы на поле боя, во всех направлениях, и общим у всех было то, что спина являлась последней частью фигуры, соединенной с породой. Когда освобождалась спина, начиналась головокружительная транспортировка вниз, к подножию вулкана. В отдельных случаях колоссы весом во много тонн спускались по отвесной стене мимо статуй, которые еще находились в обработке на расположенном ниже карнизе. Много статуй во время транспортировки разбивалось, однако большинство в целости и сохранности спускалось вниз.
Скульпторы вынесли из карьера-кратера к подножию горы тысячи тонн осколков камня. В ямах, вырытых в щебне, гиганты временно ставились в вертикальном положении. После этого скульпторы приступали к незаконченной спине. Затылок и спина приобретали форму, а талия украшалась сзади поясом с кольцами и символами. Этот узкий пояс - единственное одеяние обнаженных статуй. Все фигуры, кроме одной, были мужского пола.
Загадочное путешествие каменных колоссов не заканчивалось в ямах из щебня. После обработки спины статуи нужно было отправить дальше, к открытым храмам. Большинство из них уже проделало этот путь, и лишь относительно небольшое количество фигур продолжало ждать отправки у подножия вулкана. Все обработанные гиганты переносились дальше, километр за километром по всему острову. Отдельные фигуры от карьера, где им впервые были приданы человеческие формы, проделали путь примерно в пятнадцать километров.
Отец Себастьян выполнял роль директора этого своеобразного музея под открытым небом среди пустынного лунного ландшафта. Он бродил вокруг и писал номера на всех статуях, которые ему удалось обнаружить,- их оказалось свыше шестисот. Все они вытесаны из одного и того же серо-желтого камня, все вырублены в той же самой гигантской мастерской на крутом каменном склоне Рано Рараку. Лишь там имелся камень этого своеобразного цвета, поэтому статую можно было узнать по цвету, даже если она валялась вдали среди гигантских каменных глыб.
Удивительнее всего то, что колоссы переносились по острову не в виде бесформенных глыб, не боявшихся толчков, а как законченные человеческие фигуры, тщательно обработанные и отшлифованные до блеска - от мочек ушей до лунок ногтей. И лишь глазницы у них по-прежнему отсутствовали. Как же удавалось переносить готовые исполинские фигуры на большое расстояние, не ломая их и не повредив полировки? Никто этого не знал.
На месте назначения слепых каменных людей не просто опрокидывали в яму, а поднимали и устанавливали на аху - подножие храма двухметровой высоты. И только после этого им прорубали отверстия для глаз, лишь теперь гиганты могли увидеть, где они находились. А затем происходила завершающая процедура - им водружали на голову "шляпу", весившую от двух до десяти тонн.
Впрочем, говорить "шляпа" неверно, хотя все теперь употребляют это слово. Старое местное название этого гигантского головного убора - п у к а о, что означает "пучок волос". Такие прически местные жители острова Пасхи носили в эпоху великих географических открытий. Почему же древние мастера поднимали пукао на макушку гиганта как дополнительную глыбу, почему они не могли попросту вырубить его заодно с остальной частью фигуры из того же самого камня? Потому что для "пучка волос" самым важным был цвет. Мастера направлялись в противоположный конец острова, за десять километров от каменного карьера на Рано Рараку и вырубали здесь в небольшом заросшем кратере вулкана камень для волос статуи, обладавший совершенно особым красным цветом. Вдоль побережья раскинулось свыше пятидесяти культовых площадок - подножий храмов. Сюда-то и тащили желто-серые статуи с одного конца острова и красные "пучки волос" с другого, устанавливая на этих площадках статуи и водружая на их головы красные пукао. Обычно на постамент ставили по две статуи, но иногда по четыре, пять или шесть, а на одном даже стояли рядом пятнадцать рыжеволосых гигантов, поднятых на высоту четырех метров.
Сегодня ни один из этих колоссов не стоит больше на своем постаменте. Когда здесь побывал капитан Кук, да по всей вероятности и Роггевен, немногие из статуй оставались на своих прежних местах. Но первые европейцы, попавшие на остров, еще застали большинство из них на пьедесталах, с красным пукао на голове. В середине прошлого столетия последний великан был низвергнут с подножия своего храма, и красный пучок волос скатился, как кроваво-красный каток, по мощенной плитами площади храма. Теперь среди щебня у подножия вулкана по-прежнему стоят лишь слепые, лишенные волос статуи с упрямо поднятой головой. Они врыты так глубоко в землю, что никакой враг не смог их опрокинуть, а единственная попытка срубить одну из голов топором оказалась тщетной - палачу удалось прорубить в твердой как кремень шее великана лишь еле заметную борозду.
Последняя из стоящих статуй была опрокинута со своего аху примерно в 1840 году во время сражения каннибалов. Голову этой десятиметровой фигуры венчал пукао объемом в шесть кубических метров, а сама она стояла на постаменте высотой почти в человеческий рост. Нам известны размеры и вес этого упавшего гиганта. Весил он пятьдесят тонн и перенесен был за четыре километра от Рано Рараку. Представим себе, что мы берем большой десятитонный железнодорожный вагон и перевертываем его колесами вверх - ведь колес в Полинезии никогда не знали. Затем возьмем еще один железнодорожный вагон, перевернем его рядом с первым и накрепко соединим их друг с другом. Потом загоним в эти вагоны двенадцать лошадей и пять больших слонов. Теперь можно тащить - как раз получился вес в пятьдесят тонн. Нам надо не только сдвинуть груз с места, но и провезти его четыре километра по каменистой местности так, чтобы ни одна деталь не была повреждена. Возможно ли это сделать без машин? Невозможно! Но невозможное было совершено древними жителями острова Пасхи. Несомненно лишь одно: все это не является результатом деятельности группы полинезийских резчиков по дереву, сошедших на берег гораздо позднее и занявшихся обработкой камня по той причине, что они не нашли здесь дерева. Рыжеволосые гиганты с классическими чертами лица сделаны мореплавателями, приехавшими из страны, имевшей опыт поколений по переноске монолитов.
Когда мы доставим груз к месту назначения, его необходимо поднять на пьедестал, поставить стоймя, высотой в четыре этажа, а затем поднять на него пукао. Последний - весит десять тонн и доставлен из карьера, расположенного на расстоянии одиннадцати километров. Одиннадцать километров - немалый путь для этой местности, а десять метров - большая высота где угодно, тем более, если на нее надо поднять десять тонн - вес двадцати четырех лошадей. Но эту работу выполнили. И все это великолепие в 1840 году было сброшено вниз людоедами, которые подкопали опоры в стене, а затем отпраздновали свой подвиг, съев в пещере тридцать своих соседей.
Я стоял на вершине кратера Рано Рараку, и передо мной как на ладони лежал покрытый травой остров. Позади меня был довольно крутой спуск в заросшее чрево вулкана, где маленькое небесно-голубое кратерное озеро блестело, словно зеркало, в широкой рамке самого зеленого камыша, который мне когда-либо доводилось видеть. Может быть, особенно зеленым он казался на контрастном фоне той травы, которая покрывала остальную часть острова и из-за засухи начала теперь желтеть.
Передо мной в карьере вплоть до подножия вулкана, где сотрудники нашей экспедиции, как муравьи, копались вокруг, гигантских фигур, спускалась крутая стена террас. Тут и там были привязаны лошади, ничтожно маленькие рядом с огромными каменными гигантами. Мое воображение легко воссоздавало картину того, что происходило тут в давние времена. Здесь родилась самая яркая загадка острова Пасхи.
Это был родильный дом исполинов; я сам стоял на огромном зародыше, и множество других валялось впереди и позади меня. На склоне, у подножия горы и в самом кратере стояли слепые, безволосые новорожденные, тщетно ожидая отправки в дальний путь.
Отсюда я мог видеть, как когда-то осуществлялись эти путешествия. Две готовые фигуры внутри кратера уже находились в пути, когда вся работа была внезапно приостановлена. Одна из них достигла края кратера, другая уже спускалась вниз. Но внезапно транспортировка была прервана, и фигуры остались лежать не на спине, а на животе. Вдоль старых, свободных от камней и поросших травой дорог, на равнине, насколько только хватал глаз, виднелись другие скульптуры, лежавшие поодиночке или небольшими группами по две-три фигуры. Они были слепыми и без волос, и все говорило о том, что скульптуры эти никогда не стояли и брошены были в какой-то случайный момент во время перевозки от Рано Рараку до ожидавших их далеко за горами постаментов. А за горизонтом, далеко на западе, в кратере маленького вулкана Пуна Пау, добывали камень для головных украшений. Отсюда его не видно, но я был там и видел полдюжины цилиндрических пучков волос, лежавших, словно колеса паровых катков, на дне маленького кратера. Много таких цилиндров древние мастера - "парикмахеры" подняли по крутым его стенам. Некоторые еще валялись снаружи кратера, ожидая дальнейшей транспортировки, другие, очевидно, были оставлены, уже находясь в пути к своим будущим владельцам,- на равнине тут и там лежали одинокие "пучки волос". Я измерил крупнейший из них, доставленный из кратера с красным камнем. Он имел свыше восемнадцати кубических метров в объеме и весил тридцать тонн, то есть столько же, сколько весят семьдесят пять лошадей.
Сам я не мог постичь, как древние жители острова Пасхи добились столь великих достижений, и обратился к местному пастуху, стоявшему рядом и молча глядевшему на покинутых в степи великанов.
- Леонардо, ты ведь разумный человек, скажи мне, как перевозили этих каменных гигантов в старые времена?
- Они шли сами,- ответил он.
И если б он не произнес это с такой благоговейной серьезностью, я решил бы, что пастух шутит.
Одетый в чистые брюки и свежую рубашку, Леонардо выглядел обыкновенным цивилизованным человеком, а умом своим он превосходил многих из нас.
- Но, Леонардо,- возразил я,- как же они могли идти, ведь ног-то у них нет, а только голова и тело?
- Они переваливались вот так,- сказал Леонардо и заковылял с горы, сжав вместе ноги и не сгибая колен.
- А ты как думал?- спросил он затем снисходительно.
Я не мог дать сколько-нибудь вразумительный ответ. Я несомненно, не был первым белым человеком, который обнаружил в глазах Леонардо свое полное недоумение перед лицом этой загадки. Стоит ли удивляться тому, что пастух повторил объяснение, которое слышал от отца и деда? Статуи шли сами. Зачем ломать себе голову, когда ответ столь очевиден и прост?
Вернувшись в лагерь, я пошел в палатку-кухню, где старая Мариана чистила в это время картошку.
- Слышала ли ты что-нибудь о том, как большие моаи переносились по острову в старые времена?- спросил я.
- Си, сеньор,- ответила она,- Они шли сами по себе.
И Мариана рассказала длинную историю о старой ведьме, жившей около Рано Рараку в те времена, когда каменотесы вырубали большие фигуры. Своей магией она оживляла каменных гигантов и заставляла идти куда нужно. Однажды каменотесы тайком съели большого омара, но ведьма нашла пустую раковину от него и рассердилась, что ее не угостили. В гневе она опрокинула носом в землю все двигавшиеся статуи, и с тех пор они никогда уже больше не шевелились.
Пятьдесят лет тому назад точно такую же историю о ведьме и омаре островитяне рассказали Рутледж, и, к моему удивлению, все местные жители, с которыми нам пришлось разговаривать, и по сей день верили этому несложному объяснению. И если никто не предложит им ничего более правдоподобного, то они будут верить в историю о ведьме и омаре до судного дня.
А вообще-то островитяне не так уж наивны. Они постоянно находили всевозможные хитрые предлоги, чтобы перейти границы деревни и явиться в лагерь для продажи резных работ. Вырезать умели почти все, многие из них были настоящими художниками, но лучшим слыл староста. Все хотели купить его фигурки. Хотя мотивы у всех мастеров были одни и те же, ни у кого не было таких линий и такой великолепной полировки, как у него. У нас в лагере староста имел гораздо больше заказов, чем он мог выполнить. Американские сигареты, норвежские рыболовные крючки и яркие английские ткани ценились при обмене превыше всего. Жители острова Пасхи были страстными курильщиками. Те, кто побывал у нас на борту в первую ночь и выменял несколько пачек сигарет, помчались галопом в деревню, бегали из дома в дом, будили родных и друзей, чтобы все могли выкурить сигарету. Запасы, завезенные военным судном прошлый раз, кончились несколько месяцев тому назад.
Среди изящных резных изделий временами попадались менее удачные фигурки из камня. Либо это были наивные копии больших статуй, либо бесформенная голова, на которой едва обозначались глаза и нос. Вначале владельцы их пытались убедить нас в том, что это древние предметы, найденные в земле или в стенах храмов. Но мы только смеялись в ответ, и большинство отказалось от таких попыток; лишь отдельные жители пытались еще хитрить.
Как-то раз одна женщина верхом прискакала за мной и сообщила, что ей удалось найти что-то удивительное в каменной осыпи. Когда мы прибыли на место, она начала осторожно выбирать камни, и я увидел в глубине новенькую модель статуи.
- Не трогай ее,- сказал я,- она новая, кто-то подложил ее сюда, чтобы обмануть тебя.
Лицо у женщины вытянулось, и ни она, ни ее муж больше не пытались повторять подобные фокусы.
Однажды поздно вечером к нам, запыхавшись, прибежал какой-то парень и рассказал, что рыбачил при свете факела и на берегу моря нашел маленькую статуэтку. Сейчас он спешит в деревню, и если нам эта фигурка нужна, мы, несмотря на плохую видимость, должны тотчас же, ночью, отправиться вместе с ним. Он был явно озадачен, когда мы подъехали на "виллисе" и на всю мощность включили фары. На траве лежала не особенно удачная маленькая фигурка. Она была тщательно вываляна в песке, но все же сияла новизной. Мы расхохотались, а владельцу пришлось убрать свое безобразное произведение в мешок и тащить назад в деревню. Наверное, фигурка попадет какому-нибудь матросу военного судна.
Третий метод использовал островитянин, показавший мне открытый грот с водоемом и удивительными скульптурками на своде. Лепные украшения были подлинными, изображали они древних птице-человеков и большие пристально смотрящие глаза. Я был очень доволен. Пока я рассматривал свод, мой проводник сидел с невинной миной и развлекался, швыряя в воду комки земли. Вдруг он вскрикнул. Я увидел, как медленно растворялся земляной комок, который скрывал каменную куколку, вылупившуюся из него, как цыпленок из яйца. Это было столь неожиданно и забавно, что я хохотал больше, чем грешник того заслуживал, и он никогда больше не предпринимал подобных попыток.
В своем рвении заполучить от нас желанные товары некоторым островитянам действительно случалось находить настоящие старинные изделия. Однажды ко мне пришла молодая супружеская пара и заявила, что они нашли четыре странные головы. Место находки было у самой ограды загона для овец, восточнее дома губернатора, и когда мы туда пришли, нас встретили какая-то старуха и ее дочь, настоящая ведьма, которая, казалось, готова была выцарапать нам глаза. Они были вне себя от бешенства и выкрикивали ругательства с такой быстротой, какую только допускает полинезийский язык. Стоило нашим спутникам раскрыть рот как на них обрушивался целый поток брани. Мы с фотографом присели, ожидая, пока они угомонятся. Постепенно старуха остыла.
- Сеньор Кон-Тики,- сказала она.- Эти двое воры и мошенники. Камни мои, никто не смеет их трогать! Я происхожу от Хоту Матуа, и земля эта всегда принадлежала нашему роду.
- Она больше не ваша,- прервал ее один из наших проводников.- Теперь это овцеводческая ферма моряков. Камни наши, мы нашли их первыми.
Старуха вновь вышла из себя.
- Первыми нашли их? Лжецы, воришки! Камни принадлежат нашему роду, мошенники вы эдакие!
Пока обе стороны бешено спорили о праве владения, я по их жестикуляции, наконец, понял, о каких камнях идет речь. Старуха и ее дочь сидели на двух из них, я, ничего не подозревая, сел на третий, а оба проводника стояли у четвертого. Камни были похожи на обычные валуны. Я вспомнил мудреца Соломона, который взял меч и предложил разделить дитя, когда две матери спорили о том, кому оно принадлежит. Здесь я мог бы сделать тот же самый раздел с помощью каменного топора. Молодые люди, нашедшие камни, только приветствовали бы подобное решение, а старуха могла окончательно взбеситься.
- Давай посмотрим твои камни, трогать мы их не станем,- сказал я старухе.
Не отвечая ни слова, она дала нам перевернуть большие круглые камни. Четыре причудливых лица воззрились на небо круглыми и большими, как оловянная миска, незрячими глазами. Они ничем не походили на большие классические статуи острова Пасхи, но очень напоминали устрашающих круглоголовых идолов, какие можно увидеть на Маркизских островах. Владельцы камней смотрели на нас с отчаянием. Те, которые их нашли, торжествовали: такая находка сулила им удачный обмен. Обе стороны с одинаковым интересом наблюдали, как мы снова перевернули причудливые головы носом в землю и, поблагодарив, ушли восвояси. Наши проводники остались стоять с разинутыми ртами. Дальше мы увидим, что случай этот старуха не забыла.
Тем временем произошло другое событие, причинившее нам много беспокойств. Когда европейцы появились в Тихом океане, гончарное производство, или керамика, на острове Пасхи было столь же неизвестно, как и во всей остальной Полинезии.
Это примечательно, ибо гончарное искусство издавна было важной чертой развития культуры в Южной Америке, а среди народов Индонезии и Азии оно было еще более древним. На Галапагосских островах мы нашли массу осколков южноамериканских глиняных изделий, ибо этот архипелаг находится в пределах досягаемости для регулярных посещений древних мореходов с континента, и там почти нет земли, которая могла бы захоронить древние черепки. На острове Пасхи положение было прямо противоположным. Видимо, мало кто из древних жителей добирался сюда со своими кувшинами, а то немногое, что эти люди могли разбить после своего прибытия, лежало бы сегодня под толстым слоем дерна. Все же я захватил с собой черепок керамики, чтобы спросить островитян, не видели ли они подобных,- ведь отдельные черепки могут рассказать детективам археологии не меньше, чем написанная книга. Первым сюрпризом для нас было то, что многие из старых островитян независимо друг от друга тотчас же назвали черепок "м а е н г о" - словом, которого не было даже в словаре отца Себастьяна. Один из жителей острова слышал от своего деда, что маенго - очень старый предмет, которым люди пользовались уже в древние времена. Он рассказал, что много лет тому назад один человек попытался сделать маенго из глины, но это ему не удалось. Эрория и Мариана вспомнили, что видели несколько таких черепков в одной из пещер, и в течение двух дней они тщетно старались их разыскать. Жена губернатора находила черепки, копаясь у себя в саду. А в довершение всего к нам пришел один островитянин и с таинственным видом сказал, что у него дома есть такой черепок.
Звали этого человека Андрес Хаоа. Прошло много дней, прежде чем он достал свой черепок. К нашему большому изумлению, мы тотчас обнаружили, что сосуд вылеплен пальцами по способу индейцев, а не путем вращения гончарного круга, как у европейцев. Я пообещал Андресу хорошее вознаграждение, если он покажет нам, где нашел черепок? мы попробуем найти там новые осколки и убедиться, что свой черепок он действительно нашел на этом месте. Он повел нас тогда к большому аху с рядом упавших статуй и гигантской каменной стеной, удивительно напоминавшей классические стены инков в Андах. Он указал на каменные плиты в верхней части постамента и сказал, что здесь нашел три таких кусочка много лет назад.
С помощью островитян мы осторожно поднимали плиту за плитой. В одном месте обнаружили рядом два скелета, вытянутые во всю длину, что являлось совершенно необычной формой погребения для острова Пасхи. Около них находился спуск в две темные гробницы, каждая из которых была покрыта огромной каменной плитой, украшенной красивым рисунком. В гробницах валялось множество черепов. Но мы не обнаружили никаких осколков горшков, и Андрес не получил полностью обещанного ему вознаграждения.
На следующий день Карл возвратился на это место с археологическим инструментом и рабочей группой - Аху Тепеу, несомненно, являлось таким сооружением, которое необходимо было подвергнуть более тщательному осмотру. Принимавший участие в раскопках старый островитянин начал вдруг вытаскивать из земли осколки горшка. Такие черепки удалось найти лишь ему, и они оказались столь малы, что мы удивлялись, как он сумел их увидеть. В этот момент из деревни галопом прискакали Арне и Гонсало. От знакомой островитянки они узнали, что старик взял эти черепки у Андреев Хаоа для того, чтобы последний мог получить свое вознаграждение полностью. Мы приложили новые кусочки к тому большому черепку, который я получил от Хаоа, и тотчас увидели, что один из них составляет уголок, отколотый от большого куска. Когда мы обнаружили обман, Хаоа страшно разозлился, но не захотел рассказать, где взял черепок, и назло нам отправился к отцу Себастьяну, который был совершенно ошеломлен, увидев у себя на столе три совсем целых глиняных кувшина.
- Смотрите,- сказал возмущенно Хаоа,- я не хочу показывать их сеньору Кон-Тики потому, что он говорит, что я лгу. Но я не лгу.
Отец Себастьян никогда не видел подобных кувшинов на острове Пасхи и спросил, где он их взял.
- Мой отец нашел их однажды в пещере и оказал, что в них удобно держать воду,- ответил Хаоа.
Это была бесспорно новая ложь. Хаоа не хранил воды в кувшинах, да и дома он их не держал. Соседи, которые часто заходили к нему и знали каждый уголек в его маленькой, лишенной мебели хижине, могли подтвердить это.
После того как отец Себастьян осмотрел три загадочных кувшина, они вновь бесследно исчезли, и перед нами возникла еще одна тайна. Кувшины не вернулись в дом Хаоа. Откуда же они были принесены и что вообще происходит?
Между тем появилась еще одна тема для размышлений. Я решил последовать совету старого полицейского Касимируса и съездить на легендарный остров птице-человеков, чтобы найти тайную пещеру ронго-ронго, о существовании которой знал его отец. Среди островитян шло столько оживленных разговоров о дощечках ронго-ронго, которые якобы спрятаны в заваленных пещерах, что любого, кто пробыл некоторое время на острове, в конце концов, охватывало нестерпимое любопытство.
- Нам предлагали за ронго-ронго сто тысяч песо, значит ему цена миллион,- говорили островитяне.
И в глубине души я знал также, что если кто-нибудь из них и обнаружит пещеру с ронго-ронго, то вряд ли он осмелится туда войти. Ибо каждая дощечка ронго-ронго в эпоху их предков считалась святыней.
Ученые старики, спрятавшие священные ронго-ронго в пещерах в те времена, когда отец Эугенио ввел здесь христианство, прочли над ними заклинания. Островитяне незыблемо верили, что с тех пор на них наложено табу, что каждого, кто к ним прикоснется, ждет верная смерть.
В музеях мира сохранились лишь два десятка образцов этих деревянных плиток, и никто из ученых не сумел до сего времени прочитать их. Этот тип иероглифов неизвестен никакому другому народу. Знаки великолепно высечены рядами по системе "серпантин", где каждая вторая строчка перевернута вверх ногами. Почти все образцы, которые имеются сейчас в музеях, были взяты на острове Пасхи, когда их еще не прятали владевшие дощечками островитяне. Но отец Себастьян рассказал о последней из вывезенных плиток, которую нашли в пещере, объявленной табу. Увидевший ее островитянин не удержался от соблазна и привел с собой к пещере одного англичанина. У входа он выложил из мелких камешков полукруг, который англичанин не смел переступить, а сам исчез и возвратился с ронго-ронго, которую англичанин купил. Вскоре после этого островитянин внезапно сошел с ума и немного погодя скончался. Это событие значительно усилило у местных жителей страх перед табу пещер ронго-ронго, объяснил нам отец Себастьян.
По той или иной причине старый Касимирус также пошел на попятный, когда я, наконец, принял его же собственное предложение осмотреть пещеру. Он сослался на нездоровье и сказал, что вместо него пещеру покажет старый Пакомио, с которым они еще мальчишками ожидали отца, когда тот один пошел в пещеру. Этот Пакомио был сыном гадалки Ангаты, которая пятьдесят лет тому назад, когда здесь была экспедиция Рутледж, прославилась тем, что раздувала среди островитян суеверие. По моей просьбе отец Себастьян уговорил Пакомио показать дорогу. Старый Пакомио с серьезным видом сел к нам в моторную лодку, и мы направились на Мотунуи, скалистый остров птице-человеков. Над нашими головами нависал обрывистый берег острова Пасхи. На верхнем остром гребне лежали каменные развалины культовых сооружений Оронго. Эд занимался там со своими людьми раскопками и составлением карты. Они казались нам белыми точками, а им сверху наша лодка представлялась крохотным рисовым зернышком на голубом фоне.
Еще в прошлом столетии самые могущественные люди острова неделю за неделей проводили в землянках над обрывом, ожидая, когда первая стая перелетных морских ласточек опустится на маленький скалистый остров. Ежегодно устраивалось состязание, кто скорее проплывет на камышовом плоту два километра до этого острова и первым найдёт снесенное птицами яйцо. Победитель возводился в своего рода божество. Ему брили голову и окрашивали ее в красный цвет. Целой процессией провожали героя в священный домик среди статуй у подножия. Рано Рараку, и здесь он проводил целый год, ни с кем не общаясь. Пищу ему приносили специальные служители, и его называли священным птице-человеком того года. Весь утес там, наверху, за развалинами, где сейчас работал Эд, был украшен настоящим барельефом с изображением скорченных людей с длинными, кривыми птичьими клювами - все это было высечено прямо в скале.
Ступив на берег легендарного птичьего острова, мы не увидели там ни одного птичьего перышка. Все птицы переселились на другой обрывистый скалистый островок ближе к побережью. Когда мы проезжали на моторной лодке мимо него, рой птиц там напоминал настоящее облако дыма над вулканом. Но на Мотунуи мы тотчас же нашли отверстия многих уже полузаросших пещер. В двух пещерах у стены мы обнаружили человеческие кости и покрытые зеленью черепа, а в одном месте торчала вырубленная на потолке и выкрашенная в красный цвет демоническая голова с козлиной бородой. В двух из здешних пещер побывала в свое время Рутледж, и Пакомио хорошо ее помнил. Он с нетерпением ждал нас снаружи, так как собирался показать совсем другую пещеру. Он провел нас вверх до середины скалы и внезапно остановился.
- Здесь мы изжарили курицу,- прошептал Пакомио и указал на землю перед собой.
- Какую курицу?
- Отец Касимируса должен был для счастья зажарить курицу на земле, прежде чем войти в пещеру.
Мы мало что поняли, а Пакомио добавил лишь, что таков обычай.
Когда Пакомио и Касимирус еще мальчишками были здесь, им велели отойти подальше от костра вдыхать запах жареной курицы мог только старый отец Касимируса. Ребята так и не увидели, что лежит в пещере, но знали, что там находятся ценнейшие вещи. Они очень гордились тем, что были вблизи пещеры, когда отец пошел туда осматривать все эти богатства.
Мы, разумеется, не нашли никакой пещеры. Долго искали среди папоротника и гигантских камней потайной вход, но безрезультатно. Тогда Пакомио высказал предположение, что старик, видно, нарочно пошел в этом направлении для того, чтобы их запутать; пещера, несомненно, находится в противоположной стороне. После того как мы некоторое время полазили и в противоположном направлении, интерес начал спадать. Солнце пекло, и один за другим мы сдавались - ныряли в глубокую расщелину скалы, до краев заполненную кристально чистой морской водой, которую океан нагнал сюда через трещину в скале. Мы ныряли до дна за фиолетовыми морскими ежами, которых Пакомио поедал сырыми. Медленно плывя под водой, мы нос к носу сталкивались с удивительными рыбами всех цветов, которые подплывали с разинутыми ртами, чтобы изучить новых обитателей каменного аквариума Мотунуи. Мерцающие лучи солнца, проникавшие сверху, зажигали в заполненной солнцем расщелине огненный фейерверк ярких красок. Вода здесь была столь чистой и прозрачной, что мы чувствовали себя птице-человеками, порхающими среди роя кружащейся осенней листвы. Это было сказочно красиво, своего рода подводный райский сад. Зная, что вся эта совершенная красота на дне бассейна на неопределенное время останется достоянием лишь безглазых морских ежей и не различающих цветов рыб, мы никак не решались вновь выбраться на скалы.
Но нам было на что смотреть и на суше, особенно на самом острове Пасхи. Кирки и лопаты начали обнажать предметы, которые сотни лет были скрыты даже от глаз самих островитян. В деревне стали шептаться и шушукаться. Островитяне относились ко всему происходившему с суеверием. Откуда чужестранец мог знать, в каком месте что-то лежит под дерном, если он с помощью маны или сверхъестественной силы не переносился в прошлое острова? Сначала никто не говорил об этом открыто, но то один, то другой житель острова приходил ко мне и спрашивал, не являюсь ли я в действительности "канака", островитянином, а не иностранцем. Неважно, что я светлокожий, блондин, ведь некоторые из их предков тоже были такими. Тот факт, что я знал только немногие слова из полинезийского диалекта острова Пасхи, означал лишь, что я долго находился на Таити, в Норуэга и других дальних странах и забыл свой родной язык. Вначале никто из нас не думал, что островитяне говорят это всерьез, и мы воспринимали такие разговоры как форму полинезийского комплимента. Но чем больше обнаруживали археологи всяких следов старины под слоем дерна, тем очевиднее становилось для островитян, что сеньор Кон-Тики - человек не простой.
Началось с археологической группы Билля, который взялся за интересную задачу: первым из археологов начал исследовать самое знаменитое подножие храма на острове Пасхи, большой аху в Винапу. Ученые и туристы, видевшие это выдающееся сооружение, поражались, насколько похоже оно на величественные каменные стены в царстве инков. Подобных сооружений нет ни на одном из десятков тысяч других островов, расположенных дальше к западу в Тихом океане. Но Винапу, как отражение в зеркале похоже на классические сооружения доинкского периода, и это сходство тем более знаменательно, что аху этот находится на крохотном, ближайшем к самому царству инков островке.
Может быть, здесь побывали мастера-каменотесы из Перу - сошли здесь первыми на берег и начали вырубать гигантские глыбы для сооружений острова Пасхи?
Факты говорят в пользу этого мнения. Но существовало и другое мнение, которое до сего времени предпочитает наука. Сходство и соседство могли быть случайным совпадением. Жители острова Пасхи могли создать своеобразный тип стены в результате независимого развития культуры на маленьком острове. Если это так, то классическая стена в Винапу представляет собой последнюю фазу местного развития, и именно такое предположение выдвигали до сего времени исследователи.
Билль с двадцатью рабочими в течение четырех месяцев работал в Винапу. Но уже после первых недель был получен тот ответ, которого мы больше всего ждали. Классическая стена в Винапу относится к древнейшему периоду, строительства, позднее аху дважды был переделан и надстроен менее искусными архитекторами, не владевшими сложной техникой инков. Эд и Карл, которые работали над другими аху, независимо друг от друга пришли к тому же выводу, что и Билль.
Впервые было обнаружено, что загадочная история острова Пасхи насчитывает три различные эпохи. Сперва на остров Пасхи высадился народ, владевший техникой инков в каменотесных работах. Воздвигнутые им классические строения не знали подобных себе в более поздней истории острова. Гигантские глыбы твердого базальта резались, как сыр, и подгонялись друг к другу так тщательно, что не оставалось ни щелей, ни отверстий. Эти загадочные сооружения с изящными крутыми стенами долго-долго стояли по всему острову, напоминая маленькие замки, сделанные в виде алтарей. Но затем наступила новая эпоха. Большинство этих классических сооружений было частично снесено, к внешней стене был пристроен мощенный плитами подъем, с Рано Рараку доставили и воздвигли на вершинах перестроенных стен исполинские фигуры. Именно в разгар этих гигантских массовых работ второй эпохи они были внезапно прекращены, на остров обрушилась война и каннибализм. Как по мановению волшебного жезла, был положен конец всей культурной жизни, и началась последняя, трагическая фаза загадочной истории острова Пасхи. Теперь никто больше не вырубал гигантские глыбы, а статуи были бесцеремонно низвергнуты со своих постаментов. Из валунов и бесформенных глыб вдоль стен аху: сооружались погребальные склепы, а упавшие статуи зачастую превращались в потолки гробниц. Во время третьей эпохи работали без плана, без знания дела.
Постепенно завеса таинственности, висевшая над островом, стала приподниматься. Были сделаны первые шаги в глубь истории острова Пасхи.
Одна загадка была отгадана, сдвинута первая фишка большой головоломки. Теперь мы знали, что техника строительства каменных стен, которой славились древние инки, была занесена на остров Пасхи, уже достигнув своего полного развития. Ее занес тот культурный народ, который первым сошел на берег острова.
Озабоченные островитяне все время приходили посмотреть на раскопки в Винапу, где Билль вскрыл заднюю стену аху, так что каждый ясно видел распределение слоев всех трех эпох. Однажды, во время этой работы, на равнине позади места раскопов, Билль натолкнулся на необычайно красный камень. Он подозвал меня и спросил, не кажется ли мне, что камень как будто имеет две руки с пальцами. Этот длинный красный камень напоминал четырехгранную колонну, лишь одна грань которой немного выступала из дерна. Камень не походил на статуи ни по форме, ни по материалу; это не был камень с Рано Рараку. И борозды, изображавшие пальцы, были тут не на нижней части камня, как на всех шестистах фигурах острова Пасхи. Островитяне с улыбкой объясняли нам, что это "хани-хани", всего лишь красный камень.
Прежде всего меня поразило то, что лежавший перед нами в земле предмет удивительно напоминал красные статуи-колонны доинкского периода в Андах. Бородатую голову на парусе плота "Кон-Тики" я скопировал именно с такой четырехгранной колонны, изображавшей человека, и она была вырублена из такого же красного крупнозернистого камня, как та, которую нашел Билль.
Два-четыре-пять, два-четыре-пять. Это могли быть пальцы. Но ни головы, ни других человеческих черт не было видно.
- Билль,- сказал я,- нужно копать. Я видел подобные четырехгранные красные статуи на берегах озера Титикако.
Однажды, когда отец Себастьян вместе с Эрорией писал номера на всех стоящих и лежащих статуях, он остановился у этого камня. Эрория показала на полосы, похожие на пальцы, но отец Себастьян отрицательно покачал головой и пошел со своим ведром дальше. Все статуи на острове Пасхи были одного типа, и ни одна из них не была похожа на четырехгранный красный камень.
Мы осторожно прокапали глубокую канаву в упругом дерне вокруг всего камня и затем пальцами и лопаточками медленно вскопали землю в направлении к статуе. Были это настоящие пальцы или всего-навсего камень со случайными бороздками? Я настолько сгорал от нетерпения, что затаил дыхание, когда снимал первую длинную полоску дерна, прикрывавшую ту часть, где должна быть кисть руки. Там была рука!! Как верхняя, так и нижняя ее части появились вдоль всего камня. С другой стороны тоже виднелась рука, То была статуя иного типа, до сих пор совершенно неизвестного на острове Пасхи. Голова была отбита, глубокое отверстие просверлено в груди на месте сердца. Фигура имела короткие ноги.
Мы хлопали Билля по плечу и жали ему руку, отец Себастьян, шеф безмолвной старой гвардии острова Пасхи, более чем кто-либо иной был потрясен новым пополнением в виде четырехгранного красного солдата.
- Доктор Мэллой, это самая важная находка на острове в наше время,- сказал он.- Эта статуя сделана не на острове Пасхи, эта статуя из Южной Америки.
- Но она найдена здесь,- рассмеялся Билль,- это именно и важно.
С помощью блоков, подъемного крана и двадцати человек нам удалось поднять красную статую, и она встала в яме на своих коротких кривых ногах. Островитяне, помогавшие нам, не переставали удивляться. Выходит, перед нами совсем не хани-хани, но откуда мы могли это знать?
Но это было лишь началом. Вскоре Эд около совершенно неизвестного храма, обнаруженного им близ развалин поселка птице-человеков на вершине Рано Као, откопал странную маленькую улыбающуюся фигурку. Посмотреть на нее отправились отец Себастьян, губернатор и множество островитян. У каменного карьера в Рано Рараку, где работала группа Арне, также были обнаружены удивительные вещи. Наиболее сильное впечатление произвела на нас огромная фигура, столь же чуждая острову Пасхи, как и красная колонна в Винапу. Маленький невинный камень с двумя глазами - вот все, что торчало из земли, когда Арне начал раскопки. Тысячи людей проходили мимо, не замечая, что камень смотрит, не догадываясь, что земля что-то прячет. Глаза принадлежали огромному горному троллю весом в десять тонн. Он лежал, притаившись, на спине, и из травы были видны только одни глаза.
Толстый слой щебня и множество сточенных каменных топоров из покинутого карьера на горе похоронили этого гиганта, и когда мы его откопали, то не нашли в его лице ничего, что роднило бы его с его слепыми соседями. Как археологи, так и островитяне глядели на него с одинаковым удивлением; пришлось послать за отцом Себастьяном и губернатором. Все в этой фигуре было другим. Она имела нижнюю часть корпуса и ноги, была выполнена реалистически, в коленопреклоненной позе, руки ее покоились на коленях. Статуя эта не была, как другие, голой, а имела короткую накидку, или пончо, с квадратным отверстием для шеи. Голова была круглой, с козлиной бородкой и выпуклыми глазами. Такого выражения глаз никто прежде не встречал у статуй на острове Пасхи.
Потребовалась неделя для того, чтобы поднять этого гиганта с помощью подъемника, "виллиса", блоков, кранов, при участии множества моряков и озадаченных островитян, Но вот он поставлен в коленопреклоненной позе и мечтательно глядит в небо. Казалось, что он смотрит на другие планеты или в далекое прошлое. Что ему делать среди нас, непосвященных чужаков? Где все его старые верные слуги? Что это за чопорные длинноносые фигуры на горе? Ведь щебень, полученный при их рождении, похоронил его собственную персону!
Когда изваяние поднялось - чужак среди чужаков,- наши ребята сняли шляпы и вытерли пот. Затем они уставились на фигуру, как бы ожидая, что должно что-то произойти. Но ничего ее случилось, гигант стоял недвижимо, не обращая ни на кого внимания.
Старый Пакомио негромко заявил, что теперь все очень переменилось, и пришло время дать острову Пасхи новое название: теперь он больше не Рапануи, или остров Пасхи, Касимирус и вся археологическая группа были согласны с ним, но староста добавил, что в таком случае надо переименовать и Оронго, и Винапу, и Рано Рараку, потому что ни одно из этих названий больше не подходит. Я предложил сохранить старые названия, ведь ничего нового не было открыто - все было старое.
- Старое для нас ново, сеньор Кон-Тики,- сказал Пакомио.- Когда ходишь по острову Пасхи всю жизнь, то знаешь каждый камень на нем. Мы не помним того, что видим сейчас, значит это больше не остров Пасхи.
- Тогда назовите свой остров "Пуп Земли" - Те Пито о те Хенуа,- сказал я шутливо.
Все просияли, закивали и одобрительно заулыбались.
- Так назывался наш остров в старину, ведь тебе это известно,- сказал староста, улыбаясь.
- Это все знают,-ответил я.
- Положим не все, но ведь ты канака,- вмешался старик, стоявший за статуей, и хитро подмигнул, будто он знал причину моей осведомленности.
Островитянам был не знаком этот гигант, найденный в земле и стоявший сейчас среди нас, преклонив колени. Но Гонсало и я смотрели на него почти как на старого приятеля. Мы побывали в Тиауанако, самом древнем центре культуры доинкского периода в Южной Америке, и там встречались подобные коленопреклоненные каменные гиганты. Сходство стиля, черт лица и позы было столь велико, точно их вырубал один и тот же мастер. Свыше тысячи лет стоят они в Тиауанако вместе с бородатыми красными фигурами и другими четырехгранными статуями таинственных людей, окруженные гигантскими и самыми совершенными каменными сооружениями, какие только имелись в царстве инков.
Да, по всей старой Америке нет более внушительного образца работы из мегалита. Крупнейшие из глыб в сооружениях Тиауанако весят свыше ста тонн, что составляет вес десяти крупных железнодорожных вагонов. Гигантские четырехгранные камни перетаскивались и устанавливались в вертикальном положении. Их поднимали друг на друга, будто это были пустые картонные коробки. Среди этих стен и террас, от которых сейчас остались лишь развалины, древние мастера ставили свои удивительные статуи. Крупнейшая из них достигает высоты восьми метров, другие поменьше, но все они превышают рост человека. Тиауанако лежит загадочный и покинутый со всеми статуями и сооружениями; предания инков говорят, что такими же безлюдными были развалины и тогда, когда к власти пришел первый из инков. Прежние владельцы ушли задолго до этого, уступив место примитивным индейским племенам уру и аймара.
Исчезнувшие создатели сооружений Тиауанако продолжают жить лишь в преданиях. Нас интересовали не столько предания, сколько голые факты. Мы нашли безмолвных каменных людей. Может быть, позднее предания смогут вдохнуть жизнь в эти мертвые изваяния.
Одна из загадок статуй острова Пасхи заключалась в том, что все истуканы были похожи друг на друга и характерны именно для этого острова. За пределами острова Пасхи нигде в мире нет подобных статуй, хотя в районе от Мексики до Перу и Боливии и на ближайших к Америке островах встречаются давно заброшенные статуи - изображения людей. На западе, на островах, расположенных ближе к Азии, каменные статуи совершенно отсутствуют. Каким образом идея создания гигантских скульптур на острове Пасхи могла прийти извне, когда в других местах не было таких же статуй?
Отсутствие каких бы то ни было аналогий побудило большинство исследователей считать, что замысел, каким бы гигантским и непонятным он ни был, возник на этом маленьком острове независимо от окружающего мира. Люди с большой фантазией ссылаются даже на существование затонувшего континента. По их мнению, подобные статуи должны иметься на дне моря, омывающего остров Пасхи.
Но теперь мы стали находить фигуры, не похожие на известные всем статуи острова Пасхи. Во многих* стенах мы обнаружили большое количество необычных изваяний, частично разбитых на куски и использованных в качестве строительного камня во вторую культурную эпоху, когда классические стены были перестроены, а огромные статуи доставлены с Рано Рараку и установлены наверху как гигантские монументы.
Отец Себастьян тоже вдруг наткнулся на две фигуры в человеческий рост из твердого черного камня; одну из них он увидел замурованной в качестве опоры в фасаде древнего аху, причем видна была лишь спина. Посреди самого селения отец Себастьян и островитяне помогли нам поставить на ноги еще одну каменную дылду. Эта статуя была примитивной работы. Выполнена она была из того же красного камня, что и лишенная головы фигура в Винапу.
Теперь мы сделали еще один значительный шаг к цели, подвинув новую фишку в нашей головоломке. Мы выяснили, что те люди, которые строили красивые стены по методу инков во время первой эпохи, не были творцами исполинов с Рано Рараку, сделавших остров Пасхи столь знаменитым.
Из красного туфа, черного базальта и желто-серого вулканического камня, ставшего столь популярным во время второй эпохи, они вырубили ряд более простых фигур с круглой головой и огромными глазами. Чаще всего эти статуи немного превышали человеческий рост, и единственное,, что было у них общего со знаменитыми гигантами острова Пасхи, это скрещенные на животе руки, с пальцами, касающимися друг друга. Но эго типично для целого ряда древних каменных статуй периода до инков, а также для статуй на соседних островах Полинезии. Теперь, наконец, и молчаливые статуи острова Пасхи заговорили. Первыми развязали язык фигуры, лишенные головы и пренебрежительно замурованные в стенах, а затем заговорили и надменные статуи, расположившиеся по склону горы вплоть до карьера в кратере. Каменные статуи появились одновременно со станами благодаря импульсу извне. И замысел и техника их выполнения не были результатом местного развития. Маленькие фигуры, ставшие позднее строительным материалом для стены, красная статуя без головы на равнине в Винапу и большая, коленопреклоненная, похороненная под обломками щебня у подножия Рано Рараку, относятся к этому древнейшему периоду. Затем наступила другая эпоха, во время которой местные скульпторы нашли свой собственный и более "изящный" стиль. Были созданы и поставлены на вершину перестроенных стен огромные колоссы с рыжими волосами. По мере накопления опыта изваяния становились все крупнее. Уже и те, что стояли на стенах, были достаточно велики, а в пути находились еще более крупные, из. говоря уже об отдельных колоссах, что стоят у подножия вулкана и до сих пар ожидают лишь окончательной шлифовки спины. Самый же крупный гигант высотой в семиэтажный дом остался лежать в карьере, соединенный г вулканом перемычкой на спине.
Чем бы все это кончилось? Где лежала граница невозможного? Никто этого не знает. Ибо еще до того, как была достигнута граница, наступила катастрофа, приостановившая буйное шествие каменных гигантов. Все упало на землю. "Это потому, что ведьму не угостили омаром",- думают, сегодня жители острова. Но, несомненно, борьба шла за более крупную дичь,- движение каменных гигантов прекратилось, когда возникла третья эпоха и началось шествие каннибалов.
Сегодняшние жители острова являются ближайшими потомками победившего воинственного племени третьей эпохи. Когда их полинезийские предки во время своего победоносного военного похода с пальмовых островов на западе достигли, наконец, острова Пасхи, здесь развернулись бурные события. О боях, которые последовали, о статуях, что упали, о тех временах, когда топоры врубались уже не в людей из камня, а в людей из плоти, мы скоро услышим рассказы из уст здравствующих ныне островитян, В этих боях их собственные прародители принимали деятельное участие. Третья эпоха еще жива, хотя мир и согласие царят сегодня на острове.
Длинноухий с острова Пасхи с бородой и головным убором из перьев. Рисунок сделан на острове во время пребывания там капитана Кука
|
У подножия потухшего вулкана Рано Рараку бок о бок, гордо храня свою тайну, стоят каменные истуканы. Вверху: надменные лица на древних портретах. Какой народ служил моделью для этих, гигантских изваяний? Внизу: на вершине вулкана Рано Као лежат развалины Оронго, поселения птице-человеков. Эд с доктором изучают удивительные изображения птице-человеков, высеченные на глыбах лавы на краю кратера. Слева внизу у ног Эда виден вход в первые подземные домики, где когда-то совершались церемонии.
| 
Тот кто хочет определить размеры статуи, должен быть искусным альпинистом. Капитан сидит на высоте шести метров над землей, а кто знает сколь глубоко уходит статуя под землю.
|
**********
Впервые в Интернет на "A'propos" - сентябрь, 2009 г. 
|
