|
(аpropos)
В т е н и
12
Глава XII За обедом Фицуильям заметил, что кузина избегает его взгляда, старается не смотреть в его сторону, и все его неоднократные попытки завязать с ней разговор натыкаются на односложные ответы, ясно показывающие, что мисс Энн не склонна поддерживать беседу. Милая оживленная девушка, с которой он так весело и интересно провел время за чаем, исчезла. Вместо нее перед ним предстала скучная и блеклая особа, которую, казалось, не интересует ничего, кроме тарелки, стоящей перед ней, наполненной скудными островками вареной моркови, спаржи и куриной грудки. Не поднимая головы, Энн весь обед ковыряла вилкой свою незатейливую пищу, запивая ее кислым лимонадом, приготовленным по рецепту самой леди Кэтрин. Остальные присутствующие щедро подкреплялись тушеными куропатками, фрикасе из телятины, жареной на углях лососиной, одновременно смакуя роскошные вина, которыми славился погребок Розингса. − Мисс Энн, какая у вас интересная диета, − сказала мисс Кэролайн, которая к вечеру оправилась от дневного отпора, неожиданно полученного от застенчивой мисс де Бер. В присутствии ее матери, которая сама не упускала случая унизить собственную дочь, мисс Бингли почувствовала себя свободно, не без оснований предполагая, что при леди Кэтрин Энн не посмеет быть невежливой с гостями и молча проглотит все насмешки. − Эту диету прописал ей мистер Эндрюс по моей рекомендации, − оживилась леди Кэтрин, получив прекрасный повод для рассказа о своих неустанных заботах о дочери. − Я лично продумала и составила специальное меню для питания мисс Энн, в которое входят в определенных пропорциях овощи и крупы, а иногда и разваренное до абсолютной мягкости мясо.
Мисс Бингли и миссис Херст немедленно выразили свое восхищение способностями хозяйки Розингса, которое подвигло леди Кэтрин на, по меньшей мере, получасовой рассказ о хлопотах по поддержанию здоровья мисс Энн и порядка в поместье, присмотре за арендаторами с раздачей им необходимых советов по повышению урожайности полей и обустройству домашнего хозяйства, об усовершенствовании плиты на кухне, а также о новом, составленном лично ею, плане реконструкции южной части парка.
Мисс Бингли неоднократно пыталась встрять в монолог леди Кэтрин, но ей это удалось лишь в гостиной, куда после обеда общество перешло пить кофе.
− У мисс Энн превосходные наряды, − сказала она, насмешливо переглянувшись с миссис Херст.
− Я лично выбираю для нее фасоны и ткани платьев, − похвасталась леди Кэтрин. − Тот наряд, что сейчас на ней, был сшит еще в Лондоне во время сезона. Маркиза ***, едва увидев в нем мисс Энн, тут же попросила адрес моей модистки и, насколько я слышала, одевалась у нее до конца сезона. Маркиза мне так и сказала: "Леди Кэтрин, только вы способны найти такую замечательную портниху, которая в точности следует моим указаниям".
Дамы принялись разглядывать нелепое платье Энн аляповатого сине-зеленого цвета, обмениваясь репликами по поводу покроя, кружев и лент, щедро украшавших корсаж и рукава наряда мисс де Бер. Сама она сидела в застывшей позе, неестественно выпрямившись, с отрешенным лицом и невидящими глазами.
Фицуильям не мог более выносить подобное пренебрежение по отношению к своей кузине.
− Вы пользуетесь услугами той же модистки, мисс Бингли? − с невинным видом поинтересовался он, окинув взглядом сверкающее змеиное одеяние своей собеседницы. − Узнаю руку… хм… мастера.
Мисс Кэролайн вспыхнула, угадав иронию в голосе полковника.
− Нет, у меня совсем другая модистка, − гордо произнесла она, вскинув голову.
− Тогда вам следует ее поменять, − участливо заметил он. − Тетушка с удовольствием порекомендует вас своей портнихе.
Леди Кэтрин оправдала ожидания Фицуильяма, довольно скоро выудив из растерянной мисс Бингли обещание по приезде в Лондон наведаться в салон пресловутой модистки и заказать у нее для себя новые наряды. Тем временем, полковник пересел поближе к кузине, с твердым намерением ее разговорить.
− Мисс Энн, − сказал он и задумался, подбирая тему для беседы.
Миссис Дженкинсон, польщенная проявленным им вниманием, вытянула шею и заерзала, вынудив Энн отодвинуться в самый угол дивана, на котором они сидели вдвоем с компаньонкой.
− Как вы находите последнюю "Повесть из светской жизни" Эджуорт? − спросил Фицуильям, припомнив, что видел книгу из этой серии в библиотеке.
Но за Энн ответила леди Кэтрин, которая краем уха услышала вопрос племянника.
− Отвратительные книги у этой Эджуорт, − заявила она. − Я выписала их лишь затем, чтобы в очередной раз убедиться в никчемности сочинений этой ирландки. Она претендует на звание писателя, совершенно не умея писать, не говоря уже о вредности распространяемых ею идей.
− Мисс Эджуорт слывет великолепным сатириком, − посмел возразить полковник, но быстро сдался под натиском тетки, к которой с воодушевлением присоединились мисс Бингли и миссис Херст, через несколько минут лишивших известную писательницу всякой надежды на признание в этом доме.
Пока дамы оживленно обсуждали кризис ирландской, а также английской литературы, не способной произвести на свет мало-мальски талантливых писателей, Фицуильям попытался заговорить о вышивке, которую увидел в корзинке для рукоделия мисс Энн, но столь же безуспешно. Кузина молчала, в то время как гостьи, признав полезность подобного занятия для истинно образованных женщин, раскритиковали цвета рисунка и призвали мисс де Бер заменить желтые нити оранжевыми, а синие − лиловыми, поскольку именно эти цвета были модны в нынешнем сезоне. После чего неугомонная мисс Бингли утянула полковника к фортепьяно, чтобы он переворачивал для нее страницы нот, пока она будет развлекать общество изысканной музыкой популярного в гостиных Лондона композитора, что должно было свидетельствовать о тонком вкусе и отменных манерах самой исполнительницы.
Энн безучастно смотрела на то, как мисс Кэролайн откровенно кокетничала с Фицуильямом. Так же спокойно она восприняла и все уколы мисс Бингли в свой адрес. После невольно подслушанного разговора в библиотеке между матерью и кузеном ей стало казаться, что она никогда не придет в себя. Унижение, перенесенное ею, когда леди Кэтрин практически навязала ее вместе с Розингсом кузену, не было бы таким глубоким, если бы полковник не показал так явно свое пренебрежительное отношение к предстоящей женитьбе. Он не отказался стать ее мужем, − кто бы на его месте отказался от такого лакомого приданого? − но его равнодушное согласие было гораздо хуже любого отказа. И если Фицуильям был не прочь в будущем заполучить поместье, то определенно не горел желанием приобрести в придачу к нему и жену. Его ответ леди Кэтрин на столь заманчивое предложение был невнятен и неопределен, что позволило Энн сделать вывод: ее мечта выйти замуж за кузена, наконец, осуществилась, но вместо радости и счастья принесла ей только горечь, близкую к отчаянию.
Она не знала, что ей делать. Энн перебирала в уме множество вариантов − от немедленного побега из дома до громкого "нет", которое предполагалось изречь в церкви в ответ на вопрос священника, согласна ли она выйти замуж за Фицуильяма. Это выглядело смело и решительно в ее мыслях, но она знала, что никогда не сможет решиться на столь крайние меры. Можно было и попросту отдаться на волю провидения и покорно принять кузена в мужья, при нем продолжая вести тот образ жизни, к которому она привыкла в доме матери. Но именно против этого в ней все восставало. Благодаря своим раздумьям она открыла для себя ту истину, которую упорно не замечала все эти годы: повинуясь леди Кэтрин и молча перенося ее тиранию, Энн всегда надеялась, что вот-вот это закончится. Что она еще немного потерпит, еще немного подождет, и ее жизнь изменится. Изменится после того, как ей исполнится десять лет, пятнадцать лет, восемнадцать, на этот или следующий день рождения, на новый год или предстоящее лето. Но шли годы, проходили дни рождения, зимы, лета, праздники, а все оставалось по-прежнему. Тогда она начала думать, что новая жизнь ожидает ее после замужества, которое все оттягивалось, пока вчера леди Кэтрин не предложила ее руку своему племяннику. Но его безразличие к женитьбе и к невесте показали Энн, что и в замужестве ей не стоит рассчитывать на многое.
Энн больше не хотела плыть по течению, не хотела пассивно ждать новой жизни, которая, как она теперь поняла, никогда не наступит, если только она сама, своими руками не возьмется ее создавать. Вот только как это сделать − об этом она пока не имела даже смутного представления.
− Мисс Энн опять в печали, − услышала она насмешливый голос мисс Бингли, которая, наконец, перестала терзать фортепьяно и слух общества, и перебралась поближе к намеченной жертве.
− Что такое, мисс Энн? − мисс Кэролайн постаралась придать своему голосу заботливо-встревоженный тон. − Все грустите по мистеру Дарси? Нет, нет, можете не отвечать, − воскликнула она, хотя Энн не сделала и попытки ей что-либо сказать. − Мы все понимаем, как это тяжело потерять жениха и остаться в вашем возрасте без всякой надежды на скорое замужество.
Леди Кэтрин насторожилась и заявила, что мисс Энн вовсе не осталась без женихов, и в ближайшее время…
Фицуильям так грозно взглянул на тетку, что она сразу умолкла, мисс Кэролайн же проявила чрезмерное любопытство с плохо скрываемой завистью и язвительно заметила:
− Розингс, конечно, способен привлечь множество джентльменов, намеренных с помощью удачной женитьбы поправить свои дела.
Энн подумала, что наступила подходящая минута для начала новой жизни.
− Насколько я помню, − впервые за весь вечер она вступила в беседу, преследуемая ощущением, что шагает в ледяной омут, − вы, мисс Бингли, старше меня на несколько лет. Как это, наверное, тяжело, в вашем возрасте не иметь ни жениха, ни перспектив выйти замуж. Можно только удивиться, что ваше значительное приданое не привлекает даже тех джентльменов, которые с помощью удачной женитьбы хотели бы поправить свои расстроенные дела.
Все онемели. Миссис Дженкинсон, потянувшаяся было к своему ридикюлю за очередной порцией носовых платков, так и застыла с протянутой рукой. Миссис Херст округлившимися глазами и с открытым ртом смотрела на Энн. Фицуильям, донельзя довольный, как кузина во второй раз за день поставила на место разгулявшуюся мисс Бингли, мысленно зааплодировал. Сама мисс Бингли сначала побелела, потом покраснела, не веря своим ушам. Леди Кэтрин первая пришла в себя.
− Что вы себе позволяете, мисс Энн, в отношении нашей гостьи? − ледяным тоном, в котором сквозило удивление, спросила она. − Немедленно извинитесь.
− Прошу прощения, мисс Бингли, − Энн легко согласилась с требованием матери. − Я не хотела задеть ваши чувства, которые и так расстроены отсутствием женихов и перспектив на замужество.
− Мисс Энн! − леди Кэтрин уставилась на дочь взглядом василиска.
− Простите. Пожалуй, будет лучше, если я оставлю вашу компанию, − Энн встала, вежливо присела в реверансе перед изумленной ее выходкой аудиторией и вышла. Миссис Дженкинсон, что-то бормоча себе под нос, ринулась за ней. Леди Кэтрин пробормотав, что мисс Энн, видимо, плохо себя чувствует, заговорила о неутешительных прогнозах погоды, ожидаемой в Кенте в ближайшие несколько месяцев, после чего все, скомкано попрощавшись, поспешно разошлись по своим комнатам.
Наутро Фицуильям сделал очередную попытку пообщаться с кузиной, но миссис Дженкинсон с завидным упорством отстояла свое право сопровождать подопечную на прогулке.
− Вчера мисс Энн не гуляла и, боюсь, это отразилось на ее самочувствии, − проблеяла компаньонка, испуганно глядя на полковника. − На самочувствии… вчера не гуляла… − повторила она.
Из этого следовало, что с утра леди Кэтрин отметила это обстоятельство в разговоре с миссис Дженкинсон и наказала ей сегодня непременно вывести мисс Энн в парк.
− Но я могу сопровождать ее на прогулке, − заметил Фицуильям и посмотрел на кузину, которая опять молча поглощала свою неаппетитного вида овсяную кашу.
− Если вы присоединитесь к нам, − нерешительно сказала миссис Дженкинсон, − думаю, леди Кэтрин не будет против, если вы присоединитесь к нам…
Фицуильям не имел никакого желания разделять компанию мисс Энн с ее компаньонкой.
− В таком случае, лучше не испытывать судьбу и не вызывать нареканий миледи, − он сложил газету, которую пытался читать, и встал, понимая, что этим утром не сможет пообщаться с мисс Энн наедине. Может быть, днем ему удастся застать ее без компаньонки, которая откровенно начала действовать ему на нервы.
− Мы с Кэролайн собираемся отправиться в деревню, − с нажимом произнесла миссис Херст. − Если вы свободны, полковник, то мы будем рады вашему обществу.
Мисс Бингли, с утра пребывавшая в молчаливом состоянии, согласно кивнула. Ей явно не терпелось поскорее выйти из комнаты для завтраков, где сегодня, как никогда, чувствовалось отсутствие хозяйки, которая позавтракала в своей комнате и отправилась к какому-то арендатору по каким-то делам.
− Благодарю вас, но я, пожалуй, займусь письмами, которые должен был написать еще позавчера, − ответил полковник, вовсе не желающий в компании сестер Бингли тащиться в деревню и ходить с ними по тамошним лавкам.
Поклонившись дамам, он быстро ретировался из комнаты и с комфортом, который представлял собой глубокое мягкое кресло, свежий лондонский журнал и графинчик с хересом, расположился в библиотеке.
Энн видела, что кузен хотел побыть с ней наедине, и в другое время сделала бы все возможное, чтобы избавиться от миссис Дженкинсон и прогуляться с Фицуильямом. Но теперь она боялась, что он, по приказу леди Кэтрин, начнет делать ей предложение. Отказать ему ей будет трудно, почти непосильно, а принять ложные заверения в его чувствах казалось ей невозможным. Она понимала, что долго избегать его ей не удастся, но отчаянно пыталась оттянуть момент неминуемого объяснения.
Когда гостьи уже отбыли в деревню, а у дверей дома стоял запряженный фаэтон, готовый для прогулки по парку, и Энн с миссис Дженкинсон, переодетые в платья для прогулок спускались по лестнице, в холле появилась решительно настроенная леди Кэтрин.
− Можете себе представить, − заявила она, − этот Лестнер так и не починил изгородь, о которой я говорила ему еще на той неделе. Видите ли, у него не было времени! Таким образом, он сам виноват, что свинья мистера Сейвила забралась к нему в огород, на что я ему и указала. А по дороге я видела мисс Сейвил, которая кокетничала с подручным кузнеца, забыв всякий стыд, и встретила миссис Смитсон, которая попросила у меня новый рецепт приготовления яблочного сидра.
Сообщив эти интересные подробности своей поездки, леди Кэтрин стянула с себя шляпку и перчатки, поправила чепец и поинтересовалась, почему ее дочь так поздно выезжает на прогулку.
− Э… мисс Энн только позавтракала, − сообщила растерянная компаньонка, горько жалея, что они не успели выйти из дома на минуту раньше, и все из-за того, что она решила пополнить свои запасы нюхательных солей, хотя и старых хватило бы еще надолго.
− Так поздно?! − удивилась леди Кэтрин, хотя Энн всегда завтракала в одно и то же время, и этот день не стал исключением.
− Тогда на сегодня прогулка отменяется, − сообщила леди Кэтрин. − Я желаю побеседовать со своей дочерью, поведением которой, хочу заметить, я крайне недовольна. А вы, миссис Дженкинсон, свободны до ленча.
Счастливая компаньонка что-то пискнула и тут же исчезла, а Энн мысленно приготовилась к очередной порции наставлений, к которым, впрочем, была готова еще со вчерашнего вечера.
Но леди Кэтрин поинтересовалась у дворецкого, где ее племянник, и, выяснив, что мистер Фицуильям находится в библиотеке, потащила туда сильно побледневшую дочь.
Энн надеялась, что у нее есть какое-то время для обдумывания своего положения, но леди Кэтрин, очевидно, придерживалась другого мнения.
Едва они вошли в библиотеку, и им навстречу поднялся полковник, леди Кэтрин повернулась к дочери и торжественно провозгласила:
− Мисс Энн, хочу сообщить вам о договоренности между мной и вашим кузеном…
− Мадам, − недовольно остановил тетку Фицуильям и с упреком посмотрел на нее, чувствуя, как в нем поднимается раздражение против прямолинейных и бестактных приемов своей дражайшей родственницы.
Вчера, когда леди Кэтрин заявила, что он должен жениться на кузине, полковник по обыкновению невнятно хмыкнул и ловко уклонился от прямого ответа ни к чему не обязывающими фразами, как привык за многие годы отделываться от множества назойливых советов тетушки, в том числе, и от ее попыток руководить его собственной жизнью.
Он не собирался жениться по ее указке и лишь посмеивался, когда леди Кэтрин при каждой встрече называла ему имя очередной девушки, которая, по ее мнению, по происхождению и количеству приданого подходит младшему сыну графа и собственному родственнику. Так он воспринял и ее планы по его обручению с мисс Джорджианой, в которой видел только маленькую сестренку кузена и свою подопечную.
После неожиданной помолвки Дарси, Фицуильям не без оснований предполагал, что тетушка может обратить свой взор на него, как на возможного мужа мисс Энн и наследника Розингса. Его старший брат, виконт Роксли был женат, Дарси − обручен, так что в семье кроме него самого не было больше неженатых мужчин. И впервые мысль о женитьбе не вызвала у полковника отторжения. Он с немалым удивлением был вынужден признать, что кузина не оставляет его равнодушным. Представление о ней, как о жене, ему нравилось. Как и идея уйти из армии и поселиться с ней − нет, не в Розингсе, − потому что все время выдерживать компанию леди Кэтрин было выше его сил, но поселиться с Энн каком-нибудь тихом месте, заниматься хозяйством и вести образ жизни сельского помещика была ему приятна.
Поэтому он решил, что не прочь поухаживать за кузиной и выяснить ее чувства, намекнув леди Кэтрин, чтобы она не вмешивалась в его отношения с мисс Энн и предоставила им самим разобраться в собственных желаниях. Тетушка, воодушевленная своими планами, не возражала, но теперь ситуация явно выходила из-под контроля, потому что леди Кэтрин определенно не желала выпускать инициативу из собственных рук и пускать на самотек такое важное дело, как замужество дочери.
− Позвольте мне самому поговорить с мисс Энн, − поспешно сказал Фицуильям.
− Конечно, я предоставлю вам эту возможность, − высокомерно заявила леди Кэтрин, которая не могла ждать и, тем более, удержаться, чтобы не объявить самой о предстоящих переменах в судьбе мисс де Бер. − Сядьте же! − она посмотрела на девушку, застывшую в дверях. Но Энн не успела ступить и шагу, как леди Кэтрин воскликнула:
− Знайте же, что вы выходите замуж за Фицуильяма!
Леди Кэтрин ожидала услышать из уст дочери изъявления в вечной благодарности, но Энн молчала, только еще сильнее побледнела и ухватилась за спинку ближайшего кресла.
− Свадьбу затягивать не будем. Надеюсь, пары месяцев мне хватит на подготовку брачной церемонии, так что зимой вы станете замужней дамой, − продолжала леди Кэтрин, не обращая внимания на странное поведение дочери, явно не испытывающей радость по поводу предстоящего замужества.
Полковник видя, как энтузиазм тетушки портит все дело, подошел к ней и галантно предложил свою руку, на которую леди Кэтрин машинально оперлась. Он подвел ее к дверям и распахнул их настежь.
− Вы уже сделали все, что могли, − сказал он, выставляя леди Кэтрин в коридор. − Теперь позвольте нам с кузиной самим обсудить положение, в котором мы оказались по вашей милости.
С этими словами он закрыл двери изнутри и повернулся к Энн.
− Леди Кэтрин мечтает устроить вашу жизнь, − сказал он. − Вы должны извинить ее за некоторую… гм… поспешность и категоричность в этом деле. Вы знаете, как она расстроена женитьбой Дарси. Она до сих пор не может смириться с тем, что он обманул ее ожидания…
Полковник подошел к ней и мягко усадил в кресло. Она не сопротивлялась, но по-прежнему не смотрела на него. Он заметил, как дрожат ее руки, которые она сцепила вместе, стараясь не показать свое волнение.
− Успокойтесь, − Фицуильям придвинул стул к креслу кузины и опустился на него, ласково похлопывая девушку по руке. − Ничего страшного не произошло.
Ничего страшного! Энн казалось, что весь мир перевернулся и рухнул, а он самонадеянно заявляет, чтобы она успокоилась. Ей и не нужно успокаиваться, она прекрасно держит себя в руках. Ведь она знала, о чем пойдет речь, потому что подслушала их разговор о свадьбе. Если бы она вчера не оказалась в библиотеке и не стала свидетелем того, как леди Кэтрин принудила Фицуильяма принять руку своей дочери, то сейчас, наверное, Энн было бы куда тяжелее, или, напротив, легче. Она могла бы подумать, что кузен хочет на ней жениться, и со слезами счастья бросилась бы в его объятья, как героиня романа, который она недавно прочитала, прильнула к груди героя, едва он объяснился ей в любви.
Фицуильям же вовсе не собирался признаваться в своих − какими бы они ни были − чувствах. Он что-то говорил, но Энн никак не могла собраться и прислушаться к его словам. Наконец она сосредоточилась и попыталась понять его речи.
− …получаем определенные преимущества благодаря этому браку, − между тем вслух размышлял полковник, не подозревающий, что большая часть его проникновенной, логически выстроенной речи не была услышана той, для которой предназначалась. − Вы избавитесь от опеки матери и приобретете заботливого мужа, я же смогу оставить армию и все свое внимание уделять семье − вам и нашим детям. − Живя в Розингсе, я не смогу игнорировать свою мать, − сказала Энн, не понимая, что имеет в виду кузен. − Но мы не будем жить в Розингсе, − удивленно ответил он.
− Да? Как же вы оставите свой драгоценный Розингс?! − не удержалась она. − Вы же женитесь на Розингсе.
− Я женюсь на поместье?! − Фицуильям крайне обескуражено взглянул на нее. − Даже не предполагал, что такое возможно. Возмущенная до глубины души, Энн вскочила и в ярости, которую никогда раньше не испытывала, воскликнула:
− Я знаю: вам нужен только Розингс. Но вы его не получите, потому что Розингс идет только вместе со мной, а я никогда, − вы слышите?! − никогда не выйду за вас замуж!
12
2007 г. Copyright © 2007
 (более 400 сообщений)
Исключительные права на публикацию принадлежат apropospage.ru. Любое использование материала
полностью или частично запрещено |
