| Ольга Болгова
Екатерина Юрьева Авантюрно-исторический роман
времен правления Генриха VIII Тюдора
«Вот вам ключ от королевства...» «Стихи матушки Гусыни»
Перевод С.Маршака - Исторические заметки - Иллюстрации - Вариации на тему романа
Глава VI
Из чего только сделаны девочки
Из чего только сделаны девочки? -
Из конфет и пирожных,
Из сластей всевозможных,
Вот из этого сделаны девочки!
... |
Из чего только сделаны барышни?
Из булавок, иголок,
Из тесемок, наколок.
Вот из этого сделаны барышни! «Стихи матушки Гусыни»
Перевод С.Маршака |
– Итак, дорогая леди Перси, или вы позволите мне называть вас кузиной Мод? – Стивен Стрейнджвей потер короткие пухлые ручки, откинулся в кресле и с улыбкой посмотрел на сидящую напротив девушку.
– Да, конечно, сэр, – если в начале своего визита Мод и чувствовала себя не совсем ловко, то теперь, благодаря гостеприимному приему в доме родственников, немного расслабилась и успокоилась.
– А вы можете обращаться ко мне, как к кузену Стивену, по-свойски, как говорится, а к сестрице моей – кузина Джоанна. Его сводная сестра леди Уиклиф расположилась чуть поодаль с вышиванием в руках. Она улыбнулась и доброжелательно кивнула гостье. – Так что же все-таки случилось с нашим дорогим сэром Уильямом? – Стрейнджвей сложил руки на круглом животе и вопросительно посмотрел на новоявленную кузину.
Они сидели в небольшом полутемном зале, под потолком которого в два ряда шли узорчатые подслеповатые оконца, почти не пропускающие свет. Впрочем, на улице уже наступили сумерки, и уголок, где находились гостья с хозяином дома, освещался огнем разожженного камина да несколькими сальными свечами в массивных подсвечниках. Несколько кресел с высокими спинками, небольшой столик темного дерева с бронзовой отделкой, длинная лавка вдоль стены и массивный сундук в углу составляли все убранство этой части залы. На другом конце располагался длинный обеденный стол. Строгая обстановка оживлялась лишь резными деревянными панелями на стенах, да висевшими на них потертыми и выцветшими от времени шпалерами с изображением библейских сцен.
До этого Мод виделась со Стивеном Стрейнджвеем только в детстве, но не помнила его и до нынешней встречи не представляла, каков он. Стрейнджвей приходился дальним родственником сэру Уильяму по материнской линии, будучи сыном или мужем одной из его многочисленных кузин. Отец Мод несколько раз встречался с ним во время редких поездок в Лондон, и с его слов она знала, что их родственнику около пятидесяти лет, он рано овдовел, не имел детей, занимал незначительную придворную должность и не располагал большими доходами. Сэр Уильям отзывался о нем как о человеке не слишком большого ума, но обходительном и гостеприимном, и Мод надеялась, что кузен Стивен не откажется принять ее в своем доме, чем-то помочь или посоветовать, к кому обратиться. – Случилось ужасное недоразумение, – она сжала похолодевшие от волнения руки. – Наш сосед, мистер Молтби, поехал на охоту со своим гостем мистером Франклином…
– Франклин – вы писали – как раз и был тем комиссаром? – уточнил кузен.
– Да, он приехал описывать церковное имущество. Наш сосед пригласил его на охоту, они случайно попали на наши земли и… Словом, Франклину почудилось, что среди деревьев мелькнул олень, он выстрелил из арбалета, но это был не олень, а наш лесничий верхом на лошади. – Надо же, как бывает, – пробормотал Стрейнджвей и потянулся за элем. – Перепутать лесничего с оленем! – С лесничим был наш арендатор Джон Потингтон. Он привез его тело в Боском и рассказал, что случилось. Отец ужасно рассердился, поехал к Молтби, и они поссорились...
Мод рассказала, как Франклин в запале вытащил меч и напал на сэра Уильяма, а тот, защищаясь, нанес ему смертельную рану. – Это была честная дуэль! Все произошло во дворе, при свидетелях.
– Почему же тогда кузена обвинили в измене? – удивилась леди Уиклиф.
– По несчастливому совпадению именно в этот день неподалеку от нас, в Лауте, жители напали на королевского инспектора, – со слезами в голосе сказала Мод. – Поэтому посчитали, что убийство Франклина послужило сигналом для восстания.
Стивен печально покачал головой.
– Плохо дело, – сказал он. – Трудно будет доказать, что сэр Уильям не имел никакого отношения к мятежу.
– Свидетели могут подтвердить под присягой, что Франклин первым напал на отца, и его гибель никак не связана с бунтом. Ведь суд выслушает их? – Непременно выслушает, – поспешил заверить девушку Стрейнджвей. – Но его величество крайне разгневан на мятежников. – И у меня есть деньги, – добавила Мод, зная, что это весомый аргумент. – Если вы мне подскажете... Я просто не знаю, куда и к кому нужно обратиться, – она с мольбой посмотрела на кузена.
– Х-м-м-м... – ее собеседник словно уменьшился в размерах, отвел глаза в сторону. Добродушное выражение его лица сменилось испуганно-озабоченным. – Это будет не просто, дорогая кузина, совсем не просто. Я подумаю, что можно сделать, – голос его прозвучал неуверенно. – Слушания, как я полагаю, будут проводиться в Звездной палате, – помолчав, сказал он. – Нужно поискать кого-то, кто занимается этим делом…
«Кого-то, кто не откажется от денег и сможет повлиять на решение суда», – догадалась Мод.
– И еще... Граф Нортумберленд брат моего мужа. Вероятно, можно обратиться и к нему? – спросила она.
– Граф Нортумберленд?! – Стрейнджвей беспокойно заерзал в кресле. – Конечно, вы можете попробовать... Эль, кузина, весьма неплох! Кузен пододвинул к Мод кружку с элем и, словно давая понять, что разговор на эту тему закончен, стал расспрашивать девушку, как она добралась до Лондона. Узнав о нападении разбойников (случай с солдатами в Кембридже и последующие события Мод благоразумно пропустила), долго сокрушался по поводу беспорядков, творящихся в старой доброй Англии.
Вскоре леди Уиклиф повела девушку в приготовленную для нее комнату, сообщив, что за людьми Мод на постоялый двор отправлен слуга, и скоро они все будут здесь. – У нас тесновато, конечно, но места на всех хватит, да и за ранеными уход будет лучше, чем в гостинице, – говорила Джоанна, поднимаясь с Мод на второй этаж, где располагались спальни.
В отличие от своего пожилого, низенького и пухлого сводного брата, кузина была еще не старой дамой, худенькой, темноволосой, со следами былой красоты на изможденном заботами или переживаниями лице. Она очень приветливо приняла Мод и, казалось, была готова все сделать, лишь бы гостья чувствовала себя хорошо и уютно в их доме.
– Бедняжка, так вам сочувствую, – она завела девушку в комнату, где стояла низкая кровать с темным тяжелым пологом. – Натерпелись вы в дороги, и за отца своего беспокоитесь… Братец мой вряд ли что-то для вас сможет сделать, но у нас сегодня – по случаю вашего приезда – гости. Послали за ними, как получили от вас записку.
Джоанна рассказала, что среди гостей будет сэр Ричард Уотсон, у которого есть связи среди адвокатов, и посоветовала девушке к нему обратиться. – Он внимательный человек, сведет, с кем требуется. Конечно, на законников придется потратиться – от лишних денег никто из них не откажется, но дело того стоит.
Оставшись одна, Мод устало опустилась на край кровати, чувствуя себя одинокой и беспомощной в этом мире, которым управляли мужчины, и где все делалось только ими и зависело от них. На кузена, как она поняла, не стоило рассчитывать, да и его знакомые вряд ли обеспокоятся судьбой ее отца.
И опять вспомнила Кардоне, бесстрашного рыцаря, который ворчал, злился, но делал для нее все, что было необходимо. Возьмись он за дело отца, непременно добился бы успеха, даже если для того ему пришлось бы пройти сквозь стены Тауэра или предстать перед самим королем. Увы, Кардоне не было рядом, и Мод никогда – никогда! – не простит ему тех ужасных слов, что он сказал ей на прощание. А если и простит, все равно они больше никогда не встретятся.
«Я тоже вела себя не лучшим образом, – признала она. Сейчас ей было трудно восстановить в памяти подробности их ужасной ссоры – все перемешалось от обиды и горечи. Но одно она знала точно – он изменился, когда получил свое вожделенное вознаграждение. Почему он отказался от денег? Чтобы насмеяться над нею, оскорбить ее? Но зачем? Он мог взять деньги, попрощаться и уехать, а вместо этого затеял ссору, будто искал повод, чтобы расстаться со своей случайной попутчицей, той, с которой провел две ночи, хотя она ничего не требовала и ни о чем не просила. Он умчался, бросив ее одну посреди дороги, а затем вдруг прислал своего слугу, словно хотел загладить свою грубость. Или показать, что она не может обойтись без его помощи? Мод искала ответы на все эти вопросы и не находила их.
Перед несколько задержанным обедом кузен представил Мод своих гостей. Выслушав историю ее отца, сэр Ричард Уотсон, высокий, очень худой джентльмен порекомендовал ей обратиться к некоему барристеру, весьма известному в определенных кругах. Крупный краснолицый мистер Джеймс Риверси взялся переговорить со знакомыми придворными, чтобы, по его словам, выведать обстановку. Третий гость, сэр Мармадьюк Скроуп, приехал лишь к середине обеда. Он оказался самым молодым из присутствующих джентльменов, лет тридцати с небольшим. Изысканно одетый, красивый и статный мужчина, с яркими голубыми глазами, волнистыми белокурыми волосами, он сразу привлек внимание Агнесс. Компаньонка с заметным оживлением посматривала в его сторону, улыбалась ему и заводила разговор при каждом удобном случае. Сэр Мармадьюк, казалось, оставался равнодушным к чарам миссис Пикок, хотя был с ней неизменно любезен. Куда больший и нескрываемый интерес он проявил к Мод, едва их представили друг другу. Несколько бесцеремонно, как показалось девушке, сэр Мармадьюк оглядел ее с ног до головы, а все время, пока они сидели за столом, Мод ловила на себе его изучающие взгляды, и это смущало ее.
В том настроении, в каком она пребывала, более всего ей хотелось уединиться в своей комнате, поплакать и помолиться. Вместо этого ей приходилось сидеть с гостями, слушать разговоры, отвечать на вопросы, улыбаться – словом, вести себя, как подобает воспитанной леди, несмотря на то, что отец ее томится в тюрьме в ожидании смертного приговора, а возлюбленный бросил, оскорбив и унизив. Беседа тем временем все более оживлялась, благодаря сытной еде, крепкому элю и обилию волнующих новостей, главное место среди которых занимал мятеж в северных графствах.
– Какие-то монахи распускали слухи, будто все церкви будут разрушены, крещение и венчание обложены налогом, – говорил Риверси, отрезая себе внушительную часть свиной ноги. – Мятежники убивают тех, кто отказывается приносить им клятву,
– На год приостановлена прокламация для суконщиков[1]. Надеются, что они теперь не примкнут к бунтовщикам, – сообщил Стрейнджвей.
– Лорд Дарси просил у короля помощи, когда в Йоркшире только-только начиналось...
– Его величество тогда был занят событиями в Линкольншире, да и не слишком он доверяет Дарси, – доносилось с конца стола, где сидели сэр Мармадьюк и сэр Ричард.
– Очень сложное положение, я так беспокоюсь, – шепнула Джоанна Мод. – Все боятся... Едва пришли известия о восстании, леди Мэри и леди Элизабет[2] были привезены к королю. Стивен рассказывает, что мадам Мэри сидит за столом напротив королевы, и салфетку во время мытья рук ей подают сразу после их величеств.
Старшая дочь короля считалась незаконнорожденной из-за аннулированного брака ее матери с Генрихом, но, видимо, ввиду опасности, а также отсутствия других наследников у короля, ей стали воздаваться почти королевские почести. Впрочем, Мод мало интересовали придворные сплетни, ее ужаснули размеры мятежа, из-за чего положение сэра Уильяма в свете этих событий выглядело еще более отчаянным.
Когда все наконец встали из-за стола и перешли в другой конец зала, к Мод и Агнесс подсел сэр Мармадьюк.
– Наслышан о ваших невзгодах, леди Перси, – без обиняков заявил он, – и постараюсь сделать все возможное, чтобы помочь вашему отцу избежать несправедливого приговора.
– Благодарю вас, сэр. Вы действительно… – Мод запнулась, не зная, как расценивать услышанные слова – как простую любезность или нечто большее.
Сэр Мармадьюк словно прочел ее мысли.
– Я ратую за справедливость, леди Перси, – сказал он. – Виновные заслуживают наказания, но безвинные не должны страдать от произвола законников. Не скажу, что я бросаюсь на выручку каждому – это было бы неправдой, но Стрейнджвей относится к числу моих близких друзей, я хочу помочь ему и его родным, оказавшимся в сложной ситуации.
Агнесс, бросив кокетливый взгляд на джентльмена, воскликнула:
– Как это мило с вашей стороны, сэр! Миледи, бедняжка, совсем извелась от беспокойства за сэра Уильяма!
– Я приложу все старания, чтобы успокоить ее, – учтиво отозвался Скроуп и вновь посмотрел на Мод.
– У меня есть влиятельные знакомые, кроме того, служу я у лорд-канцлера Кромвеля и при возможности непременно обращусь к нему. Но прежде мне надо узнать подробности происшедшего.
Ободренная словами сэра Мармадьюка, Мод поведала ему историю дуэли и ареста отца.
– Я приехала в Лондон, чтобы не только быть ближе к отцу, но и найти возможности помочь ему, – сказала она. – Сэр Ричард посоветовал обратиться к барристеру…
Скроуп подтвердил, что хороший барристер может многое сделать для объективного расследования дела сэра Уильяма. Имя же графа Нортумберленда, упомянутое Мод, отчего-то его насторожило.
– Вы и ваш отец с ним знакомы? – спросил он.
– Мой муж, сэр Ральф Перси, младший брат графа, – пояснила девушка.
– Ах да, семья Перси, как же я сразу не сообразил, – Скроуп сокрушенно покачал головой. – Боюсь, у графа несколько… хм… сложные взаимоотношения с его величеством. Верно, вы слышали, что некогда Нортумберленда связывали нежные чувства с Анной Болейн?..
Мод мысленно ахнула: все мужчины из окружения злополучной жены Генриха, включая ее родного брата, закончили свою жизнь на плахе.
– Нет, нет, – сэр Мармадьюк поспешил успокоить девушку, – это было задолго до женитьбы его величества… Впрочем, дело давнее, но король, как я слышал, до сих пор с некоторым предубеждением относится к Нортумберленду.
«Не потому ли граф, желая умилостивить короля, завещал ему свои земли в обход собственного брата, сэра Ральфа?» – Мод вспомнила негодование отца, когда до них дошли сведения о том, как Нортумберленд распорядился своим наследством.
Как бы то ни было, она была настроена переговорить с графом, тем более ходили слухи, что он пользуется поддержкой правой руки короля – Кромвеля.
– Но ваш муж, миледи… Простите, я задаю такой личный вопрос, но отчего он сам не занялся хлопотами по делу вашего отца?
– Ее муж где-то путешествует, – встряла Агнесс, не в силах более молчать. – Уже много лет его нет в Англии.
– Уехал, оставив так надолго свою прелестную жену?! – изумился сэр Мармадьюк.
– Да он не узнает ее, если даже когда-нибудь встретит, – ведь она была еще ребенком, когда сэр Ральф покинул страну, – не унималась компаньонка, не замечая негодующего взгляда Мод, но его заметил их собеседник.
– Уверен, он еще горько пожалеет о том, что так долго находился в разлуке со своей женой, – сказал он и переменил тему разговора, заслужив мысленную благодарность Мод.
– Уотсон упомянул, по дороге вы подверглись нападению разбойников…
– Ах, сэр Мармадьюк, это был просто кошмар! – Агнесс всплеснула руками. – До сих пор не могу без содрогания вспоминать, как на нас налетели эти страшные люди! С криками, улюлюканьем, свистом, размахивая огромными мечами!
– Вы пережили такие ужасы, мадам, – сказал сэр Мармадьюк, в упор глядя на Мод. – Столь хрупкая и нежная леди... Как жестоки наши времена и нравы, приносящие страдания тем, кто рожден, чтобы украшать и услаждать наши взоры!
Мод смешалась под его пристальным взглядом.
– Я так и сказала: нужно скрыться в лесу, иначе нас в любой момент убьют! Схватила леди Перси за руку, и мы побежали! – Агнесс так глубоко вздохнула, что верх ее груди приподнялся над корсетом, явив джентльмену природные прелести сей дамы во всей красе. Но ни рассказ компаньонки, ни волнение ее груди не произвели на сэра Мармадьюка должного впечатления. Он не отрывал глаз от лица Мод, основательно покрасневшего и от его внимания, и от многословия компаньонки.
– Неужели милейшая миссис... э-э-э...
– Пикок! – вскинулась Агнесс.
– ...Пикок спасла вас от неминуемой гибели? – бровь джентльмена изогнулась, а в глазах мелькнуло, как показалось девушке, понимание того, что Агнесс лжет, он же готов верить только ей, Мод.
– Миссис Пикок первая приняла на себя удар преследовавшего нас разбойника, – сказала Мод и со слабой улыбкой добавила:
– Самой сообразительной из нас оказалась моя служанка. От страха она залезла под повозку и там благополучно пересидела весь налет. Но нам на самом деле повезло – не появись вовремя подмога, разбойники могли… одержать верх. И вряд ли мы спаслись, даже добежав до леса.
«Если бы не Кардоне...» – подумала она и рассердилась на себя, что вспоминает этого недостойного бродягу.
– Мне жаль, что я не был там и не мог обнажить свой меч в вашу защиту, леди Перси! – воскликнул сэр Мармадьюк.
– Вы очень любезны, сэр, – Мод с вежливой признательностью посмотрела на него, подумав, что куда легче показывать свою храбрость, находясь в безопасной обстановке лондонского дома, чем сражаясь с настоящим врагом. Впрочем, может быть, сэр Мармадьюк не раз участвовал в битвах, и она несправедлива к нему?
– Не благодарите меня, не благодарите, ведь не я встал на вашу защиту, – ответил он, словно прочитав ее мысли. – Но кому же выпала честь спасти вас? Вы упомянули о подмоге, хотя я не сомневаюсь, что сопровождающие вас люди отважно дрались – северяне славятся своей отчаянной храбростью... Хотя и южане, поверьте, им не уступают, – сэр Мармадьюк прижал руку к груди и поклонился дамам.
– Охотно верю, сэр, – начала Мод, но ее перебила Агнесс.
– Ах, южане! Мы наслышаны об их смелости и отваге! – компаньонка кокетливо посмотрела на их собеседника. – А нас спас некий рыцарь, думаю, он тоже южанин.
– Рыцарь? Южанин? – уточнил сэр Мармадьюк, уделив таки внимание Агнесс.
– Проезжий джентльмен со своим слугой, – пояснила Мод. – Они услышали шум схватки и пришли к нам на выручку.
– Вы столько пережили, леди Перси, – рука сэра Мармадьюка легла на руку девушки, словно в знак поддержки и сочувствия. – Я не в силах выразить свое восхищение вашим мужеством!
– Мистер Кардоне не был столь галантен, – напомнила о своем присутствии компаньонка.
– Кардоне?! – пальцы Скроупа вдруг стиснули руку Мод. – Что за Кардоне?
– Так зовут того джентльмена, что спас нас, – пояснила миссис Пикок.
– Такое странное имя... Вероятно, он иностранец?
– Он англичанин. А вот оруженосец у него откуда-то с континента. Он заставил нас уехать из Кембриджа без миледи!
Сэр Мармадьюк, уже не скрывая интереса, уставился на Агнесс.
– Подумать только, миссис Пикок, англичанин, с оруженосцем-иноземцем. Кого только не встретишь на дорогах Англии! А где же была леди Перси, когда вы покидали Кембридж?
Компаньонка открыла было рот, но спохватилась и растерянно замолчала.
– Э-э... У лошади отлетела подкова, – поспешно ответила Мод, будто это все объясняло, – а нужно было срочно оставить Кембридж. Люди графа Суррея, они... забирали лошадей. У нас взяли двух, и, чтобы не остаться вообще без них, пришлось отправить повозку с ранеными вперед, – девушка якобы невзначай высвободила руку, чтобы поправить чепец.
Улыбка, скользнувшая по губам сэра Мармадьюка, показала, что ее нехитрая уловка не осталась для него незамеченной.
– В Лондоне тоже конфискуют лошадей, – сказал он. – По указу его величества. Но что же этот ваш Кардоне? Неужели после Кембриджа оставил вас на произвол судьбы?
– Нет, нет, он был так любезен, что проводил нас до Лондона,
– Что ж, его можно понять. Значит, он сопроводил вас до города, – сэр Мармадьюк усмехнулся и кивнул головой, будто одобряя поступок джентльмена. – Надеюсь, нам представится возможность познакомиться с вашим благородным спасителем, леди Перси? Верно, он нанесет визит в Картер Хаус?
Мод замялась.
– Боюсь, – пробормотала она, – он будет занят и…
– Мистер Кардоне не столь высокого происхождения, чтобы водить знакомство с миледи, вы понимаете, сэр, – опять вмешалась Агнесс. – Он, разумеется, спас нас, но…
Она завела глаза, давая понять, что, увы, не всех рыцарей с большой дороги можно пригласить в приличный дом.
– Но он джентльмен! – возразила Мод, почувствовав внезапную обиду за Кардоне, смутилась и умолкла.
– О, рыцарь был отважен и загадочен? – улыбнулся сэр Мармадьюк. – Как в романах?
Вы, что в делах войны и рыцарства искусны,
Что меч вздымаете за короля и чувство…
Мечом, копьем, щитом, и пеши или конны –
Бросают вызов славным подданным короны…[3]
– нараспев прочитал он и, небрежно кивнув зашедшейся восторгом Агнесс, добавил:
– Уверен, этот ваш Кардоне был счастлив услужить столь прекрасным дамам, к тому же, учитывая, что одна из них является родственницей самого графа Нортумберленда.
– Он не знал, что я в родстве с графом, – вспыхнула Мод, не желая, чтобы сэр Мармадьюк заподозрил их спасителя в меркантильном интересе.
– Миледи назвалась вымышленным именем, – хихикнула Агнесс.
– Весьма предусмотрительно с ее стороны, – Скроуп улыбнулся, будто своим мыслям, и обратился к Мод:
– Надеюсь, наши встречи и беседы продолжатся… Завтра же я начну заниматься делом вашего отца, леди Перси. Знайте, вы всегда можете на меня рассчитывать. Считайте меня своим рыцарем, миледи…
Сэр Мармадьюк встал и изящным поклоном распрощался с дамами.
«Он очень, очень любезен и умен, хотя и посмеивается надо мной», – подумала Мод, провожая его взглядом.
Сэр Мармадьюк Скроуп, казалось, воплощал в себе все достоинства истинного джентльмена. И, похоже, действительно хотел ей помочь.
«При этом не злясь и не ворча», – думала позже Мод, готовясь ко сну и вновь перебирая в уме события вечера, чтобы не вспоминать о том, что произошло днем. Но как она ни гнала из памяти воспоминания о Кардоне, стараясь сосредоточиться на насущных заботах, на новых знакомых, среди которых перед ней не раз возникал образ белокурого сэра Мармадьюка, зеленоглазый бродяга упорно возвращался, выходя на первый план.
Ночью она долго ворочалась в постели, несмотря на усталость, и заснула лишь под утро, уткнувшись в мокрую от слез подушку и сжимая в руке амулет с оборванным шнурком.
* * *
Графа Нортумберленда не оказалось дома. Мажордом бесстрастно сообщил, что милорд будет лишь поздним вечером. Когда Мод назвала себя – леди Перси – на лице слуги промелькнуло удивление, впрочем, тут же сменившееся обычной для английских слуг маской невозмутимости. Наверное, он не знал, что у графа есть такая родственница, объяснила она себе недоумение слуги. Мод попросила передать графу, что заедет завтра в любое удобное для него время, о котором его сиятельство может сообщить в дом Стивена Стрейнджвея.
Слуга с поклоном проводил гостью до кареты, предоставленной ей кузеном для поездок по городу. Визит, на который она возлагала столько надежд, откладывался.
– Я думала... была уверена, что, приехав в Лондон, смогу многое сделать для отца, а сейчас мне кажется, я бьюсь в закрытую дверь, – сказала Мод Потингтону, которого взяла с собой вместо Агнесс. Из-за неумеренной болтливости компаньонка не годилась в сопровождающие по серьезным делам.
– Не отчаивайтесь раньше времени, миледи. Ведь граф не отказал вам, его просто нет дома.
– Но я не могу ждать, сложа руки, когда его сиятельство сможет принять меня!
– Мы можем заехать к барристеру, о котором говорил сэр Ричард Уотсон, – напомнил Потингтон и назвал сопровождающему их лакею нужный адрес.
Мистер Ламлей – пожилой, добродушного вида и маленького росточка, с заметно выдающимся животом и умными глазами на округлом лице – оказался весьма любезным господином, ставшим еще более любезным после того, как принял от Мод задаток в виде внушительной стопки монет.
– Попробуем, попробуем, миледи, что-то сделать. Lex semper dabit remedium[4], – говорил мистер Ламлей, дергая себя за жидкую рыжеватую бородку и обильно перемежая речь латынью. – Я узнаю, кто занимается этим casus delicti – случаем правонарушения, встречусь с ним, поговорю, но ведь audienda et altera pars[5], не так ли? Как говорится, за и против, хе-хе, – он хихикнул и потер полными, с ямочками на кистях, ручками. – Прежде всего, надо выяснить animus injuriandi, то есть, преступный умысел вашего отца – был ли он случайным или умышленным… Но вынужден предупредить: обвинение серьезное, дело будет хлопотным, потребует времени и соответствующих затрат. Поймите меня правильно, леди Перси...
Леди Перси понимала правильно и была готова к значительным расходам.
Мистер Ламлей долго и очень подробно расспрашивал ее об обстоятельствах ссоры и поединка сэра Уильяма с Франклином, испещрив пометками несколько листов бумаги, и не преминул похвалить благоразумие леди Перси, привезшую в Лондон свидетелей и захватившую с собой письменные показания других очевидцев.
– Testis unus – testis nullus, что означает: один свидетель – не свидетель, – изрек он, – но два свидетеля, три – это уже весомо, очень весомо! И если мы докажем – а многое позволяет на то рассчитывать, – что именно Франклин спровоцировал ссору и поединок, то, как известно, plus peccat auctor quam actor[6]!
Узнав, что восстание в Лауте началось утром, а комиссар был убит во второй половине дня, адвокат и вовсе не смог усидеть на месте. Хлопнув по столу, он вскочил и с возгласами: «Contra factum nоn datur argumentum»[7] и «Мы еще поборемся!» забегал по комнате, выставляя вперед живот и размахивая руками. Создавалось впечатление, что сложность нового дела не только не озадачивала его, но, напротив, вызывала восторг.
Мод, ободренная и воодушевленная энергией и пылкостью, с какой мистер Ламлей приступил к делу, удивленно наблюдала за ним, то бормочущим себе под нос, то громко выкрикивающим что-то на латыни. По его обрывистым фразам, она с трудом, но догадалась, что мистер Ламлей советовался сам с собой, стоит ли подавать прошение по поводу habeas corpus[8], и пришел к выводу, что injudicando criminosa celeritas – в проведении суда поспешность преступна.
Решив таким образом первый поставленный вопрос, адвокат угомонился, уселся на место, рассказал Мод о некоторых наиболее, по его мнению, интересных случаях из своей практики, в которых он добился оглушительного успеха, после чего пообещал держать ее в курсе событий и на прощанье напутствовал словами: «Quod quisquis norit in hoc se exerceat»[9].
– Мистер Ламлей производит впечатление толкового барристера, – сказала Мод Потингтону.
– Хорошо бы с ним пообщался кто из джентльменов, – арендатор помог ей подняться в карету. – Вовремя проверить, при необходимости надавить, поторопить...
– Вряд ли мой кузен согласится этим заняться, – задумчиво ответила Мод. – Мне показалось, ему не очень-то хочется вмешиваться в наши дела. Может, сэр Ричард...
«Или сэр Мармадьюк», – мысленно добавила она, памятуя, как тот предлагал ей свои услуги.
– Я тут перемолвился парой слов с леди Уиклиф, – помолчав, сказал Потингтон. – Она отзывалась о сэре Ричарде, как о человеке достойном и ответственном. – Да и мне она тоже о том говорила, – откликнулась Мод. – Нам стоит прислушаться к ее словам. Она кажется славной и доброй женщиной.
Накануне кузина так искренне беспокоилась, все ли удобно устроены, взяла на себя заботу о раненых, пораньше отправив Мод в постель – «бедное дитя», измученное дорогой и переживаниями за своего «бедного отца» – что было невозможно не проникнуться к ней симпатией. – Куда мы едем? – спросила Мод спустя какое-то время и выглянула за занавеску. Они медленно продвигались по широкой и довольно оживленной улице. По обеим сторонам на домах, прилепившихся друг к другу, висели яркие вывески, а по центру стояли фонтаны – каменные чаши, наполненные питьевой водой.
– На Блэкфрайер, возвращаемся в Картер Хаус, – Потингтон, сидевший напротив, тоже посмотрел в окно.
– Большой город, шумный и грязный, – с неодобрением сказал он. – И сыро здесь очень.
Мод была с ним согласна. Ей тоже не понравился Лондон, запахи гнили, идущие с реки, и отбросов, которые выкидывались прямо на улицы. – У нас в Боскоме куда лучше, – кивнула она и, немного поколебавшись, сказала:
– Я бы хотела прежде заехать в церковь... помолиться.
– Конечно, миледи. Я скажу слуге, чтобы остановился у ближайшей, – Потингтон стал было высовываться в окно, чтобы передать распоряжение хозяйки, но Мод его остановила.
– Погоди! Мне бы хотелось посетить церковь Святой Маргариты, чтобы... Слышала о ей когда-то и очень хотела в ней побывать. Она понятия не имела, что это за церковь, но о ней говорил Кардоне, а сейчас как раз перевалило на вторую половину дня. Оказалось, церковь Святой Маргариты, которую здесь почему-то называли Паттенс[11] находится совсем рядом, на Руд[12]] Лейн. Карета затарахтела, сворачивая на углу, а сердце Мод учащенно забилось. Все же она не удержалась и ехала туда, где Кардоне назначил ей свидание перед той ужасной ссорой.
Добрую половину ночи Мод перебирала в памяти сцену их прощания, мысленно высказала несколько пламенных речей, обращенных к Кардоне, залила слезами подушку и наконец решила, что ненавидит и презирает его в достаточной степени, чтобы не переживать из-за расставания с ним. Но сегодня нестерпимое желание его увидеть, тлеющая в душе надежда на примирение затмили обиду. Она убедила себя, что они не так друг друга поняли, запутались и сгоряча сказали друг другу слова, о которых оба теперь сожалеют. Церковь Святой Маргариты оказалась скромным, старым зданием, увенчанным высокой узкой башенкой со шпилем. Во дворе ее, в резной деревянной раке, стоял большой каменный крест-распятие.
– Подожди меня здесь, – сказала она Потингтону, когда они вошли внутрь.
Он кивнул и прошел к задним скамьям, а Мод, едва дыша, двинулась вперед по проходу.
Кардоне нигде не было видно. В надежде, что он стоит где-то за колоннами, как это было в сапсертской церкви, или еще не успел прийти сюда, Мод опустилась на краешек свободной скамьи и сжала руки.
– Отец наш всемогущий, – чуть шевеля губами, стала молиться она, – спаси и сохрани отца моего! И пусть он придет, Господи, сделай так, чтобы он пришел! Он не пришел.
За тусклыми оконцами на башне сгущались сумерки, пора было возвращаться домой. Краем камизы Мод промокнула щеки и заплаканные глаза, поднялась с места и побрела по проходу к дверям.
– Джон, – прошептала она в темноту, – Джон...
Потингтон появился молча, из полумрака, как в церкви Святой Марии в Сапсерте Кардоне явился у чаши со святой водой. Но сейчас это был Джон Потингтон, арендатор из Боскома, свой, надежный, хороший человек, а не случайный, ненужный возлюбленный... Мод подошла к чаше, кончиками пальцев коснулась святой воды, перекрестилась, то же сделал Потингтон, и они вместе вышли на улицу. За время, проведенное ими в церкви, у распятия собралась целая толпа, и арендатору пришлось протискиваться вперед, освобождая дорогу для Мод. Она заспешила за ним, как внезапно прямо на нее налетел невесть откуда выскочивший мальчишка лет шести, Мод отшатнулась, с трудом удержалась на ногах, в то же мгновенье что-то обжигающе сильно ударило ее сзади. Она вскрикнула, Потингтон обернулся.
– Джон! – Мод попыталась прижать ушибленное место, но наткнулась на какой-то предмет, торчащий из ее спины.
– Джон... – слабея, она протянула к нему руки и упала бы на землю, не подхвати ее кто-то в последний момент. Кардоне?! Теряя сознание, Мод успела заметить знакомые, но слишком красивые и холеные для бродяги черты лица.
[1] 5 октября 1536 г. было приостановлено действие прокламации 1534 г., которая устанавливала единый порядок для изготовления шерстяных тканей в соответствии с определенными размерами. [2] Леди Мэри и леди Элизабет – дочери Генриха VIII от Екатерины Арагонской и Анны Болейн, будущие королевы Англии Мария I и Елизавета I.
[3] Стихи неизвестного английского поэта XVI века.
[4] Lex semper dabit remedium (лат.) – закон всегда предусматривает способ защиты. [5] Audienda et altera pars (лат.) – должна быть выслушана и другая сторона. [6] Plus peccat auctor quam actor (лат.) – подстрекатель виновен более, чем исполнитель.
[7] Contra factum nоn datur argumentum (лат.) – против факта не дается доказательства. [8] Habeas corpus (лат.) – буквально «ты должен иметь тело», содержательно – «представь арестованного лично в суд». Постановление хабеас корпус повелевает доставить задержанного человека в суд вместе с доказательствами законности задержания (установление презумпции незаконности задержания). Это правило применялось в Англии с XV века. Вначале как средство к восстановлению свободы, нарушенной частными лицами, а со времен Генриха VII – в случаях преследования личности властями. Однако до акта 1679 г. выпуск постановления хабеас корпус предоставлялся на усмотрение судей, которые сами не обладали независимостью.
[9] Quod quisquis norit in hoc se exerceat – пусть каждый занимается тем, в чем он разбирается. [10] Паттенс (англ.) – башмаки на деревянной подошве [11] Руд (англ.) – крест, распятие.
август, 2011 г.
Copyright © 2010-... Ольга Болгова,
Екатерина Юрьева Другие публикации авторов: 
Исключительные права на публикацию принадлежат apropospage.ru. Любое использование
материала полностью или частично запрещено |
