графика Ольги Болговой

Литературный клуб:

Мир литературы
− Классика, современность.
− Статьи, рецензии...
− О жизни и творчестве Джейн Остин
− О жизни и творчестве Элизабет Гaскелл
− Уголок любовного романа.
− Литературный герой.
− Афоризмы.
Творческие забавы
− Романы. Повести.
− Сборники.
− Рассказы. Эссe.
Библиотека
− Джейн Остин,
− Элизабет Гaскелл.
− Люси Мод Монтгомери
Фандом
− Фанфики по романам Джейн Остин.
− Фанфики по произведениям классической литературы и кинематографа.
− Фанарт.

Архив форума
Форум
Наши ссылки
Наши переводы и публикации




Полноe собраниe «Ювенилии»

Впервые на русском языке опубликовано на A'propos:

Ранние произведения Джейн Остен «Ювенилии» на русском языке

«"Ювенилии" Джейн Остен, как они известны нам, состоят из трех отдельных тетрадей (книжках для записей, вроде дневниковых). Названия на соответствующих тетрадях написаны почерком самой Джейн...»

О ранних произведениях Джейн Остен «Джейн Остен начала писать очень рано. Самые первые, детские пробы ее пера, написанные ради забавы и развлечения и предназначавшиеся не более чем для чтения вслух в узком домашнем кругу, вряд ли имели шанс сохраниться для потомков; но, к счастью, до нас дошли три рукописные тетради с ее подростковыми опытами, с насмешливой серьезностью...»


Элизабет Гаскелл «Север и Юг» (перевод В. Григорьевой) «− Эдит! − тихо позвала Маргарет. − Эдит!
Как и подозревала Маргарет, Эдит уснула. Она лежала, свернувшись на диване, в гостиной дома на Харли-стрит и выглядела прелестно в своем белом муслиновом платье с голубыми лентами...»

Элизабет Гаскелл «Жены и дочери» (перевод В. Григорьевой) «Начнем со старой детской присказки. В стране было графство, в том графстве - городок, в том городке - дом, в том доме - комната, а в комнате – кроватка, а в той кроватке лежала девочка. Она уже пробудилась ото сна и хотела встать, но...» и др.


Люси Мод Монтгомери «В паутине» (перевод О.Болговой) «О старом кувшине Дарков рассказывают дюжину историй. Эта что ни на есть подлинная. Из-за него в семействах Дарков и Пенхаллоу произошло несколько событий. А несколько других не произошло. Как сказал дядя Пиппин, этот кувшин мог попасть в руки как провидения, так и дьявола. Во всяком случае, не будь того кувшина, Питер Пенхаллоу, возможно, сейчас фотографировал бы львов в африканских джунглях, а Большой Сэм Дарк, по всей вероятности, никогда бы не научился ценить красоту обнаженных женских форм. А Дэнди Дарк и Пенни Дарк...»

Люси Мод Монтгомери «Голубой замок» (перевод О.Болговой) «Если бы то майское утро не выдалось дождливым, вся жизнь Валенси Стирлинг сложилась бы иначе. Она вместе с семьей отправилась бы на пикник тети Веллингтон по случаю годовщины ее помолвки, а доктор Трент уехал бы в Монреаль. Но был дождь, и сейчас вы узнаете, что произошло из-за этого...»

и др. переводы


Джейн Остин и ее роман «Гордость и предубеждение»

Знакомство с героями. Первые впечатления - «На провинциальном балу Джейн Остин впервые дает возможность читателям познакомиться поближе как со старшими дочерьми Беннетов, так и с мистером Бингли, его сестрами и его лучшим другом мистером Дарси...»
Нежные признания - «Вирджиния Вульф считала Джейн Остин «лучшей из женщин писательниц, чьи книги бессмертны». При этом она подчеркивала не только достоинства прозы Остин,очевидные каждому читателю, но и детали, которые может заметить лишь профессионал — изящество построения фразы, «полноту и цельность высказывания»...»
Любовь по-английски, или положение женщины в грегорианской Англии - «Этот роман, впервые вышедший в свет без малого двести лет назад, до сих пор, по-видимому, остается весьма актуальным чтением. Доказательство тому - частота его цитирования в мировом кинематографе. Не только многосерийная и очень тщательная экранизация, но и всевозможные косвенные упоминания и довольно причудливые ремейки. Мне удалось увидеть по меньшей мере...»
Счастье в браке - «Счастье в браке − дело случая. Брак, как исполнение обязанностей. Так, по крайней мере, полагает Шарлот Лукас − один из персонажей знаменитого романа Джейн Остин "Гордость и предубеждение". Кроме того, Шарлот полагает, что «даже если будущие супруги превосходно знают...»
Популярные танцы во времена Джейн Остин - «танцы были любимым занятием молодежи — будь то великосветский бал с королевском дворце Сент-Джеймс или вечеринка в кругу друзей где-нибудь в провинции...»
Дискуссии о пеших прогулках и дальних путешествиях - «В конце XVIII – начале XIX века необходимость физических упражнений для здоровья женщины была предметом горячих споров...»
О женском образовании и «синих чулках» - «Джейн Остин легкими акварельными мазками обрисовывает одну из самых острых проблем своего времени. Ее герои не стоят в стороне от общественной жизни. Мистер Дарси явно симпатизирует «синим чулкам»...»
Джейн Остин и денди - «Пушкин заставил Онегина подражать героям Булвер-Литтона* — безупречным английским джентльменам. Но кому подражали сами эти джентльмены?..»
Гордость Джейн Остин - «Я давно уже хотела рассказать (а точнее, напомнить) об обстоятельствах жизни самой Джейн Остин, но почти против собственной воли постоянно откладывала этот рассказ. Мне хотелось больше рассказать о романе, дать высказаться автору и героям, позволить читателям сделать собственные выводы. Если быть...»
Мэнсфилд-парк Джейн Остен «Анализ "Мэнсфилд-парка", предложенный В. Набоковым, интересен прежде всего взглядом писателя, а не критика...» и др.


Экранизации...

экранизация романа Джейн Остин

Первые впечатления, или некоторые заметки по поводу экранизаций романа Джейн Остин "Гордость и предубеждение"

«Самый совершенный роман Джейн Остин "Гордость и предубеждение" и, как утверждают, "лучший любовный роман всех времен и народов" впервые был экранизирован в 1938 году (для телевидения) и с того времени почти ни одно десятилетие не обходилось без его новых постановок...»

экранизация романа Джейн Остин
Как снимали
«Гордость и предубеждение»

«Я знаю, что бы мне хотелось снять — «Гордость и предубеждение», и снять как живую, новую историю о реальных людях. И хотя в книге рассказывается о многом, я бы сделала акцент на двух главных темах — сексуальном влечении и деньгах, как движущих силах сюжета...»

Всем сестрам по серьгам -

кинорецензия: «Гордость и предубеждение». США, 1940 г.: «То, что этот фильм черно-белый, не помешал моему восторгу от него быть розовым...»


Фанфики по роману "Гордость и предубеждение"

* В т е н и История Энн де Бер. Роман
* Пустоцвет История Мэри Беннет. Роман (Не закончен)
* Эпистолярные забавы Роман в письмах (Не закончен)
* Новогодняя пьеса-Буфф Содержащая в себе любовные треугольники и прочие фигуры галантной геометрии. С одной стороны - Герой, Героини (в количестве – двух). А также Автор (исключительно для симметрии)
* Пренеприятное известие Диалог между супругами Дарси при получении некоего неизбежного, хоть и не слишком приятного для обоих известия. Рассказ.
* Благая весть Жизнь в Пемберли глазами Джорджианы и ее реакция на некую весьма важную для четы Дарси новость… Рассказ.
* Один день из жизни мистера Коллинза Насыщенный событиями день мистера Коллинза. Рассказ.
* Один день из жизни Шарлотты Коллинз, или В страшном сне Нелегко быть женой мистера Коллинза… Рассказ.


Cтатьи

Наташа Ростова -
идеал русской женщины?
«Недавно перечитывая роман, я опять поймала себя на мысли, как все-таки далек - на мой женский взгляд - настоящий образ Наташи Ростовой от привычного, официального идеала русской женщины...»

Слово в защиту ... любовного романа «Вокруг этого жанра доброхотами от литературы создана почти нестерпимая атмосфера, благодаря чему в обывательском представлении сложилось мнение о любовном романе, как о смеси "примитивного сюжета, скудных мыслей, надуманных переживаний, слюней и плохой эротики"...»

Что читали наши мамы, бабушки и прабабушки? «Собственно любовный роман - как жанр литературы - появился совсем недавно. По крайней мере, в России. Были детективы, фантастика, даже фэнтези и иронический детектив, но еще лет 10-15 назад не было ни такого понятия - любовный роман, ни даже намека на него...»

К публикации романа Джейн Остин «Гордость и предубеждение» в клубе «Литературные забавы» «Когда речь заходит о трех книгах, которые мы можем захватить с собой на необитаемый остров, две из них у меня меняются в зависимости от ситуации и настроения. Это могут быть «Робинзон Крузо» и «Двенадцать стульев», «Три мушкетера» и новеллы О'Генри, «Мастер и Маргарита» и Библия...
Третья книга остается неизменной при всех вариантах - роман Джейн Остин «Гордость и предубеждение»...»

Ревность или предубеждение? «Литература как раз то ристалище, где мужчины с чувством превосходства и собственного достоинства смотрят на затесавшихся в свои до недавнего времени плотные ряды женщин, с легким оттенком презрения величая все, что выходит из-под пера женщины, «дамской" литературой»...»

Русская точка зрения «Если уж мы часто сомневаемся, могут ли французы или американцы, у которых столько с нами общего, понимать английскую литературу, мы должны еще больше сомневаться относительно того, могут ли англичане, несмотря на весь свой энтузиазм, понимать русскую литературу…»

Вирджиния Вулф

«Вирджиния» «Тонкий профиль. Волосы собраны на затылке. Задумчивость отведенного в сторону взгляда… Вирджиния Вулф – признанная английская писательница. Ее личность и по сей день вызывает интерес»

Ф. Фарр "Маргарет Митчелл и ее "Унесенные ветром" «...Однажды, в конце сентября, она взяла карандаш и сделала свою героиню Скарлетт. Это имя стало одним из самых удивительных и незабываемых в художественной литературе...»

Кэтрин Мэнсфилд

Трагический оптимизм Кэтрин Мэнсфилд «Ее звали Кэтлин Бичем. Она родилась 14 октября 1888 года в Веллингтоне, в Новой Зеландии. Миру она станет известной под именем Кэтрин Мэнсфилд...»

В счастливой долине муми-троллей «Муми-тролль -...oчень милое, отзывчивое и доброе существо. Внешне немного напоминает бегемотика, но ходит на задних лапках, и его кожа бела, как снег. У него много друзей, и...»

Мисс Холидей Голайтли. Путешествует «Тоненькая фигурка, словно пронизанная солнцем насквозь, соломенные, рыжеватые пряди коротко подстриженных волос, мечтательный с прищуром взгляд серо-зеленых с голубоватыми бликами глаз...»

Беатрикс Поттер (Beatrix Potter)Перевод: Лилит Базян Oтрывки, из иллюстрированного журнала («A Journal») описывающего жизнь Беатрикс Поттер, с комментариями, для детей)...


 

 

Творческие забавы

Ольга Болгова

История о сене и собаке


(По мотивам комедии Лопе де Вега «Собака на сене»)


Начало     Пред. гл.

«Любовь – опасная стезя…»

               Лопе де Вега «Собака на сене»
           (действие I, явление 17)

Глава 4

Второе, что пришло в голову, когда я проснулась – «любовью нельзя оскорбить». Первое же, традиционное, едва я открыла глаза и увидела на часах противно светящиеся цифры 6:24, было – «как неохота вставать так рано, поспать бы еще чуток».

Утро прошло под знаком размышлений над вторым. Зачем он сказал мне это? Не оттого ли, что видит во всех женщинах алчных соискательниц плотного мужского кошелька? Неужели и я дала повод так думать о себе? Это я-то, которая всего, что имею, добилась сама, тяжким упорным трудом, собственным умом и силами? Да что он знает обо мне! Ничего, кроме того, что я успешна в жизни. А он, между прочим, там, внизу, почти на дне. И какого черта меня волнует его отношение ко мне? За завтраком я пришла к неутешительному выводу, что ради собственного спокойствия и родственных отношений должна все-таки узнать хоть какие-то детали биографии Романа Лудовина, обещанные подругой, и позвонила ей, чтобы договориться о встрече. Кристина предложила пересечься на ее территории, то есть, подъехать в редакцию газеты, где она трудилась, и на месте договориться о дальнейших действиях. С тоской в голосе она объяснила, что не может пригласить меня в гости, потому что дома у нее уже два месяца царствует его мучительство ремонт, и они с мужем и сыном влачат жалкое существование у его родителей, отчего состояние нервной системы Кристины уже приближается к критическому уровню. В ответ я предложила посетить мое жилище, на территории которого могла бы предоставить их семейству комнату, не на месяц, разумеется, но на несколько дней, чтобы дать им возможность оторваться и отдохнуть от общения со старшим поколением.

Рабочий день выдался на редкость спокойным, проблемы с заказчиками, подрядчиками и прочими сопутствующими элементами были временно утрясены, проекты согласованы, а при отсутствии зама Сурикова никто не капал на мозги. Я даже негуманно подумала, что было бы неплохо, если бы нога нашего зама подольше не срасталась.

С утра главный инженер собрал планерку по текущим делам, и я забежала в его кабинет, чтобы вставить некоторым нерадивым труженикам строительной индустрии за их недочеты и провалы в работе и выдать несколько животрепещущих инструкций. После разборок я подошла к Рите.

– Как у тебя дела с этим твоим строителем? – небрежно задала я вопрос, старательно закопав его среди нескольких дежурных и родственных.

– Дарья Васильевна, – Рита заулыбалась и, оглядевшись, с заговорщическим видом полушепотом сказала:

– Вы ошибаетесь насчет него, он – классный парень, просто ему немного не повезло в жизни, а на стройке он работает временно.

– Временно… гм… Рита, знаешь, существует такой… такая закономерность, установленная опытным путем, – если женщина жалеет мужиков, то к ней всегда будут липнуть всякие неудачники, алкоголики, бездельники и прочие, – противно-поучительным тоном сказала я.

– Но, Дарья Васильевна, он же не алкоголик, да я и не жалею его совсем… – она помолчала, поправила свои с художественной небрежностью подкрученные локоны, затем добавила задумчиво: – И почему вы решили, что мне его жаль?

– Потому что невозможно не испытывать жалость к человеку, который, когда-то достигнув успеха, после неудачи удовлетворяется носилками и лопатой, – рыкнула я.

– Но это временно… – уже неуверенно повторила Рита.

– Он сам тебе это сказал?

– Да, сам…

– Возможно, для коротких отношений он и неплох, – пустилась в размышления я. – Если он интересный мужчина, то почему бы и не развлечься? Но без далеко идущих последствий…

– Дарья Васильевна, а если с последствиями? – нахально спросила осмелевшая Рита.

– Что ты имеешь в виду? – насторожилась я.

– Да не беспокойтесь, Дарья Васильевна, это я в общем смысле… Вы же сами говорили, что человека нужно поддержать и все такое…

– Говорила, – мне пришлось расплачиваться за свою излишнюю филантропию. – Говорила, но тоже… в общем. И почему ты выбрала из всех возможных мужчин именно его? Вон, посмотри – Вадим, – кивнула я в сторону стоящего у окна молодого красавца-инженера-строителя, – такой приятный молодой человек. Разве он тебе не нравится?

Рита откровенно поморщилась.

– Чем же он тебе не нравится? Он не пытался к тебе подъезжать? – отреагировала я на ее красноречивую мимику.

Рита пожала плечами.

– Пытался, но он такой… зануда и несет всякую чушь,

– В отличие от Лудовина? – ехидно спросила я.

– Небо и земля! – выдала Рита.

По правде говоря, мне и самой не нравился этот Вадим, несмотря на его вполне приятную внешность.

Подошедший с вопросом Сударев прервал нашу душещипательную девичью беседу.

 

Вторая девичья беседа состоялась с подругой Кристиной. Ближе к вечеру мы встретились, как и договорились, у нее на работе. Я не сразу нашла редакционный офис среди множества заведений всевозможных профилей, заполнивших огромное здание, что смотрело столь же не по-северному огромными окнами в сторону Невы. После нескольких коротких переговоров по сотовому и расспросов пары встретившихся на пути местных обитателей, я наконец добралась до нужного кабинета, где в крутящемся кресле восседала Кристина, ловко лупя по клавиатуре пальцами с гневно-красным маникюром. Она приветственно-небрежно махнула мне рукой и кивнула в сторону свободного стула. Я села, разглядывая подругу, которая почти не изменилась с тех пор, как мы виделись с нею в последний раз, разве что пополнела. Кристина никогда не отличалась хрупкостью сложения и еще в школе возглавляла на физкультуре славный строй «По порядку номеров рассчитайсь!» и носила прозвище «Крушина», в том смысле, что легко справлялась с парой мальчишек, пытавшихся посягнуть на ее шикарные тогда косы длиной до пояса.

– Счас, погодь, статейку долеплю, завтра срочно в номер, а у меня и конь не валялся, – бросила подруга. – А ты пока завари-ка кофейку, там все найдешь в шкафу, чайник на окне, а то с утра ни маковой, ни конопляной росинки во рту не было…

Кристина в своем репертуаре. Я нашла в заваленном всяким хламом шкафу банку растворимого кофе, вазочку с печеньем, пару чашек, наполнила и включила электрический чайник.

– Ты на колесах? – спросила Кристина, закончив печатать. – А то я сегодня еще и безлошадная. Свою развалюху разбила, а Васька-старший родителей повез в Ленту и когда вернется неизвестно. А ты всерьез нас пустишь на несколько дней к себе? Я бы с радостью, а то боюсь, скоро драться начну со свекрухой, достала она меня, беспредел полный…

– Конечно, пущу, – ответила я, разливая кипяток по чашкам. – У меня сейчас, правда, племянница живет, но места всем хватит.

Если вначале я и предложила свою квартиру лишь из вежливости и сочувствия к мучениям подруги, то сейчас мне ужасно захотелось, чтобы она пожила у меня несколько дней. Как было бы чудно предаться детским воспоминаниям, подурачиться, почувствовать себя юными и бесшабашными, хоть на какие-то часы.

– Отлично! Скажу Ваське-старшему, он не будет возражать, ну а младшего и спрашивать не будем, – обрадовалась Кристина.

По традиции семейного дома Кристининого мужа, всех рожденных в нем мужчин именовали Василиями, в результате чего все эти мужчины носили двойные имена: Василий-старший, Василий-младший и так далее, словно были отпрысками царского рода.

Обсудив личные новости и дела не пропавших из поля зрения одноклассников, слово за слово, мы добрались до момента, ставшего поводом для нашей встречи.

– Меня любопытная жаба душит, – сказала Кристина. – С чего это ты, акула строительного бизнеса, так заинтересовалась каким-то бывшим футболистом, что даже нашла время позвонить мне, да еще и встретиться?

– Ну, во-первых, я не акула, и даже не щука, так, окунь, который с трудом держится на плаву, – ответила я, стараясь отдалить момент истины.

– Не скромничай, дорогая, ты у нас – одна из самых успешных, не считая Колокольникова и Супягина. Колокольников и Супягин – наши одноклассники, один из которых процветал в банкирах, а второй бодро осваивал правительственные коридоры и на последней встрече выпускников пару лет назад потряс всех своим холодно-покровительственным тоном и намерениями учить всех жизненным основам, за что получил как порцию дружеских издевок, так и осторожного подхалимажа, на случай «а вдруг знакомство пригодится».

– Я не скромничаю, а реально смотрю на вещи, – ответила я и пустилась в объяснения трудностей, предшествующих и сопутствующих моменту, когда взлелеянное и вымученное сооружение из кирпича, бетона и прочих материалов становится пригодным к употреблению.

– Все понятно, что тебе нелегко, – без малейшего сочувствия в голосе отреагировала на мои стенания Кристина. – Но раз уж влезла, тяни, пока сможешь. Но, возвращаясь к футболу, кое-что я накопала, но инфа только в обмен на откровенность, хоть частичную. Ну накорми ты мое любопытство, подруга, зачем он тебе сдался, этот Лудовин?

– Это запрещенный прием, – пробурчала я.

– Ни фига не запрещенный, а самый что ни на есть легитимный и очень действенный. Здоровый обмен – есть суть отношений приматов, – выдала Кристина.

– Кого ты имеешь в виду под приматами? – с подозрением спросила я, чувствуя, что подруга гнет линию в ту сторону, куда бы мне совсем не хотелось гнуться.

– Под приматами я имею в виду биологический вид, к которому мы с тобой относимся.

– Убила бы, если б могла, – проворчала я.

– И это вся твоя благодарность за мои тяжкие труды? – весело возмутилась Кристина. – Давай еще по кофейку и рассказывай! И учти, чем больше ты будешь пытаться скрыть, тем сильнее мои мысли будут сползать в интимную сторону. И не забудь, я – журналюга.

– Вот уж точно, – журналюга, – проворчала я и приступила к рассказу о своем знакомстве с Лудовиным, начав с той встречи в метро.

– Значит, говоришь, он успел, воспользовавшись случаем, познакомиться с этой твоей кузиной и теперь обхаживает ее? А ты беспокоишься, что у него дурные намерения? – спросила Кристина, когда я замолчала, закончив свой обзор. Я рассказала все, упустив лишь наш с Романом Петровичем последний разговор, прошедший под знаком «любовью оскорбить нельзя».

– Вот именно, что я ничего не знаю о его намерениях! – ответила я. – А если он воспользуется Ритой? А вдруг он – тайный алкоголик? Я чувствую себя ответственной, ведь, получается, что я, хоть и косвенно, познакомила их.

– Но, извини, это полная чушь, – отрезала Кристина. – Не вали на себя то, в чем ты не виновата. А Рита твоя, она что – ребенок неразумный?

– Не ребенок, но, кажется, не на шутку увлеклась этим типом.

– Дашка, а с ним самим ты разговаривала? Ну, кроме той стычки в метро и дебатов по поводу объясниловки?

Кристина поднесла к губам чашку с горячим дымящимся кофе и взглянула на меня в упор, умная и проницательная стервоза.

– Я еще не услышала обещанных деталей биографии… – парировала я.

Наш разговор начинал напоминать беседу двух шантажисток.

– А, счас расскажу, – смилостивилась Кристина, допила кофе и, поставив чашку на стол, защелкала по клавиатуре. – Вот… Лудовин Роман Петрович, играл в команде «Такелажник», затем его пригласили в «Апогей», форвардом… хорошим был форвардом, ну, а потом гнал по трассе, выехал на встречную полосу, короче, собирали по частям. Кстати, был женат, бездетно, с женой развелся.

В этот момент на меня накатило неприятное ощущения, что я подглядываю за человеком, который этого не желает, и я совершила ошибку, сказав Кристине:

– Ладно, не надо о жене и личной жизни, да и вообще все с ним понятно…

Скрипнула дверь, и в кабинет просунулась кудрявая голова, а затем появился и обладатель кудрей – невысокий субтильный молодой человек.

– Кристин, я ухожу… здрасте вам, – кивнул он в мою сторону.

Когда, после коротких переговоров и прощания кудрявый коллега Кристины скрылся за дверью, она, проводив его взглядом, сказала:

– Вот посмотри, парень внешне вроде ничего из себя не представляет, но девки на него вешаются гроздьями… что-то же в нем находят. Вот и твоя Рита что-то в этом футболисте нашла, неважно, где он там сейчас трудится, пусть даже среди гастербайтеров. Это мы с тобой умудренные и все такое, хотя, ты ведь, Дашка, так замуж еще и не сходила… Я тут как-то любопытную статеечку надыбала, по поводу мужчин, так там авторша такой расклад сделала: мужики они хороши своими недостатками, то есть чем хуже, тем лучше. Ну, расхожие истины, типа бьет – любит, брать не будем, хотя в этом есть своя сермяжная правда, но женщина инстинктивно старается в памяти носить и лелеять их изъяны и самые гадкие. Он пьет – значит у него страдающая душа, и женщина рвется излечить эту душу, он – чертовски некрасив, но для мужчины же это неважно, уродство и шрамы украшают его. Он – бабник и изменщик, но что хорошего в мужике, которого не интересуют и которым не интересуются бабы? Стараясь вновь и вновь припоминать их изъяны, мы растравляем свои раны и культивируем любовь.

– И ты согласна с этой дурацкой теорией? – возмутилась я.

– Ну, согласна, не согласна, но рациональное зерно в этом есть. Мотивировки женского поведения. Я ж вкратце описала. Но, в связи с этим вопрос: недостатки твоего футболиста не вызывают у тебя интереса к нему, а, Дашка?

– У меня есть замечательный жених, и я собираюсь замуж, – отрезала я.

– Правда? Вот с этого места поподробнее! – Кристина с довольным видом потерла ладони.

 

Разговор с подругой детства привел меня к логичному выводу: пора заканчивать глупые юношеские метания, настало время остепениться и выйти замуж – за Федора, лучшей кандидатуры мне не найти. Да и зачем искать, когда она уже есть, лучшая, и этот план я осуществила вечером того же дня, то есть дала свое согласие утомленному ожиданиями уже запланированной свадьбы жениху.

Семейство Кристины, нагруженное баулами, явилось ко мне на следующий день. Василии, чуть посмущавшись, но вскоре освоившись, отправились на кухню готовить ужин. Дора сделала попытку пристроиться к нашей с Кристиной компании и была благосклонно принята, а затем, после исполнения ритуала «дань вежливости», выпровожена в направлении кухни, в общество мужчин и кастрюль. Мы же с подругой погрузились в противоречивый, как горький шоколад, мир воспоминаний, приятно щекочущий нервы и слегка раздражающий чувства, сентиментальный и невозвратимый. Я вытащила из ящика секретера, сделанного на заказ в стиле псевдобарокко, школьный альбом, набитый любительскими и официальными, чуть выцветшими, фотографиями прошлого века, и мы от души насладились созерцанием метаморфоз наших лиц от детской припухлости до юношеской претенциозности.

От воспоминаний мы плавно перешли к делам насущным и, само собой, не могли не затронуть вечные темы: мужчины, сохранение молодости и красоты, и как со всем этим бороться.

– Ты классно выглядишь, Дашка, – заявила Кристина, – еще вчера хотела тебе об этом сказать. Только чуть усталая, да бледновата для бизнес леди… Солярий не посещаешь? А вашим, из среднего класса, вроде, положено: солярий, спа и все такое… В отпуске была хоть в этом году?

– Стервоза ты, Крушина, – ответила я, – была такой, а сейчас еще хуже стала. С какого перепугу ты решила смешать бизнес-леди с женой олигарха? Я, между прочим, тружусь, как пчела, а не обжариваюсь на пляжах Майорки или чего там еще! Кажется, мы вчера с тобой говорили на эту тему! А ты, простая журналюга из низшего класса, выглядишь очень неплохо, просто великолепно, несмотря на то, что располнела со времени нашей последней тусовки, – последнее я добавила, разумеется, ради того, чтобы бросить ответный кирпич в огород подруги

–  Спасибо, дорогая, умеешь ты утешить и порадовать, – ответила та.

Но если я и съязвила, то процентов на пятьдесят, в чем тут же попыталась убедить Кристину. При всей ее грузности, она была поразительно пропорционально сложена, и я всегда завидовала изяществу ее движений, которому ее полнота не мешала, а, возможно, даже и придавала особый шарм. Если утверждать, что половине всех красот натура обязана портным, то другая половина напрямую принадлежит самой натуре, и никакие портные здесь уже не помогут. Все это так, архитектура… Кристина могла надеть любую вещь, выйти из дома, кое-как причесавшись, и ни то, ни другое не мешало ей всегда выглядеть привлекательной. Плюс легкий общительный характер – и она никогда не была обделена мужским вниманием. Общение с Кристиной всегда вызывало у меня приступы самоуничижения. Не обошлось и на этот раз. «Мне всю жизнь приходится безуспешно сражаться со своей внешностью, – горестно подумала я. – То с волосами, которые не желают держать никакую укладку, то с макияжем, который упорно отказывается попасть в золотую середину между умеренным и вызывающим. Я ношу совершенно неподходящие вещи, в силу природного неумения одеваться – здесь мне не помогли ни достигнутые материальные возможности, ни вполне приличная фигура. И я вечно конфликтую с мужской половиной населения. Кстати, чем же я не угодила невезучему Лудовину, ведь я пыталась помочь ему, совершенно, между прочим, бескорыстно, из самых лучших побуждений, да еще своими руками принесла ему на блюдечке с цветной каемочкой, пусть не родную, но сестру, посмотрев сквозь пальцы на их бесперспективные, и более того, возможно, опасные для Риты, встречи».

Мысли мои опять неуклонно потекли в направлении проклятого загадочного Романа Лудовина, и, задумавшись, я пропустила очередной Кристинин кульбит остроумия, в результате чего она довольно ощутимо пихнула меня в бок кулаком и заявила, что мне давно пора хотя бы сходить замуж и посмотреть, что это такое, потому что задумчивость, рассеянность и рассуждения о псевдоженихах в моем, уже далеко не девичьем, возрасте свидетельствуют об отсутствии здорового взгляда на мужскую, пусть и далеко не лучшую, половину человечества и необходимости регулярного общения с хотя бы одним из представителей этой половины.

– Глупости говоришь, – буркнула я. – И что это значит, псевдоженихи? Я же сказала, что выхожу замуж и в ближайшее время, у нас уже все спланировано.

– Ты не замуж идешь, – ответила Кристина. – Ты брак заключаешь. Если не шутишь, конечно…

– Я не шучу… Только не понимаю, в чем разница между «идти замуж» и «заключать брак». По-моему, это – синонимы.

– Да, но каждый из них, дорогая, имеет свой неповторимый нюанс, на то они и синонимы. И ты, думаю, прекрасно эти нюансы различаешь, но кокетничаешь. Не буду оригинальной, если скажу: замуж можно идти для удовольствия, пусть часть этих удовольствий и сомнительна, но оно того стоит, а можно заключить брак, деловое соглашение, расчет и синекуру. Тоже неплохо, только тебе-то, Дашка, на фиг это сдалось? Деньги ты сама заработаешь, а мужик тебе нужен не для карьеры, для души, поверь мне, старой опытной женщине! Как учит опыт нас печальный… шествовать стезей гордыни – значит кликать на себя беду.

– Набралась же опыта…и словечек… – проворчала я. – Никогда не замечала за тобой подобного… романтизма.

– Между прочим, я грубо цитирую реплику одного широко известного персонажа американской классики. Хотя, подозреваю, что ты вовек не догадаешься кого, потому что роман этот вряд ли читала, – ехидно ответила подруга.

– Почему это не читала? – обиженно спросила я, мучительно пытаясь сообразить, о каком романе идет речь.

– Собственно, в свете феминистических настроений общества и превалирующего в женских кругах неверия в мужское начало, как основообразующее, – Кристина, не обратив внимания на мой вопрос, продолжила речь, словно отстукивала на клавиатуре текст статьи, – утверждение об удовольствиях замужества звучит сомнительно, но, тем не менее, я, дожив до своих тридцати, предпочту жить с любимым недотепой, чем с нелюбимым нуворишем.

– Не понимаю, зачем ты мне все это рассказываешь? Я разве говорила, что не люблю Федора и иду замуж по расчету?

– Ты впервые со вчерашнего дня назвала его по имени, а это о многом говорит, да не просто говорит, а сигналит правительственной мигалкой.

Я хотела возразить, но не нашла подходящих слов и глупо брякнула, проиграв партию:

– Болтушка ты, Крушина… А все-таки, что за роман?

– Очень известный, советую почитать… А когда ты в последний раз читала что-нибудь, кроме договоров, пояснительных записок и пособий по экономике и строительству?

– В последний раз, кроме пояснительных записок, я прочитала много объяснительных, – вырвалось у меня совсем не к месту.

–  Как все запущено… – пробурчала Кристина. – Поэтому и говорю: прочитай роман!

– А роман-то какой? – упрямо спросила я, но в этот момент створки раздвижной двери лихо расползлись, и на пороге появился Василий-старший.

– Девчонки, ужин готов! Живо моем руки и за стол!

Не удивительно, почему Кристина проповедует идею брака… то есть, замужества для удовольствия…

 

Глава 5

Все утро следующего дня я вспоминала Кристинино «прочитай роман», потому что вчера в дальнейшей суете я так и не спросила его название. Романическое состояние не сразу оставило меня и на работе, когда я, усевшись в свое директорское кресло, начала рассеянно щелкать по кнопкам клавиатуры компьютера, делая по два орфографические ошибки в каждом набранном слове. «Это последствия вчерашних возлияний по поводу встречи с подругой, с далекими навсегда ушедшими детством и юностью и результат переживаний из-за данного Федору согласия на брак», – сурово одернула я себя и вызвала Аню, попросив ее сделать мне кофе.

– Покрепче, пожалуйста, Аня, – добавила я вслед уходящей секретарше.

– Сделаю, Дарья Васильевна, – ответила Аня, как-то удивленно взглянув на меня.

Чему она удивляется? Моему запаренному виду? Я глубоко вздохнула, собралась и исправила неверное впечатление о своей персоне, гаркнув:

– И поживей, Аня! У меня масса дел, и у тебя тоже, кстати!

Кажется, Аня удовлетворенно кивнула и исчезла за дверью, а я, встряхнувшись, погрузилась в трудовую деятельность, которая безошибочно отвлекла меня от ненужных мыслей.

 

Согласие на брак с Федором неминуемо повлекло за собой посещение загса с подачей заявления, необходимость забить желаемую дату бракосочетания в престижном брачном дворце города и организацию помолвки, на которой настоял Федор, ссылаясь на необходимость этого ритуала в целях взаимного знакомства друзей и родственников. Хотя, аргументы Федора по поводу помолвки были не слишком убедительными, я согласилась, не имея желания спорить с ним. Признаться, я особо и не думала о нашей предстоящей свадьбе, словно это было ординарное малозначительное событие в моей жизни. Федор развернул бурную организационную деятельность, а я не защищалась и не уступала, мечтала быть понятой и молчала, соглашаясь. Я вспоминала слова Кристины о замужестве и браке, но убеждала себя, что это лишь словесная эквилибристика, а брак по расчету есть далеко не худший, если не лучший, вариант. Ведь известно, что любовь – опасная стезя, глупая игра для юных душ, но не для взрослых женщин, которые заняты своим делом и у которых нет ни времени, ни сил вступать на эту сомнительную тропу и позволять толпе неистовых желаний похищать благие помышленья души или, проще говоря, напрягать себя глупыми помыслами встретить мужика для души.

 

Помолвку назначили на следующую субботу, Федор сам выбрал ресторан, я поручила Доре разослать приглашения, украшенные изображениями каких-то птиц, несущих в клювах букеты роз, перевитых розовыми лентами. «Отчего у предсвадебной суеты такой приторно-розовый утомительный привкус?» – вяло думала я, когда в один из этих суетных дней, закончив дела, садилась в свою малютку, собираясь в экспедицию, посвященную поискам подходящего по случаю наряда. Подбирать платье казалось мне сущим наказанием. Кем-кем, но шопоголиком я не была, скорее, шопофобиком. Я предпочла бы накидать абрис жилого многоквартирного дома, чем заниматься поисками и примерками нарядов. С утра я попросила Кристину сопроводить меня в качестве эксперта, она согласилась, но полчаса назад позвонила и, извинившись, сообщила, что не сможет принять участие в походе, поскольку, по причине болезни основного редакционного репортера, ее отправили со срочной миссией взять эксклюзивное интервью у некой важной персоны. «Журналист – и зеркало, и свечка, и балдахин для господина», – выдала Кристина в свое оправдание.

Я сидела в машине, не заводя мотор, размышляя, ехать ли домой или все-таки предпринять попытку купить себе платье. Второй насущной проблемой был вишневый Ниссан, почти приклеившийся к моей крошке Пежо, и я прикидывала, смогу ли выехать со стоянки, не процарапав его лощеный бок. В конце концов я склонилась к слабовольному, но весьма желанному решению отложить шопинг до завтра и уже повернула ключ зажигания, как увидела Риту, которая нарисовалась на выходе из здания, где расположился наш офис, и остановилась, как-то растерянно оглядываясь по сторонам. «Отлично! Попрошу Риту, пусть поможет, а заодно узнаю, как ее дела, что-то я давно с ней не разговаривала по душам. И, кстати, приглашу на нашу помолвку…», – подумала я, нажала на сигнал, опустила стекло, и помахала ей рукой. Рита сбежала по ступенькам и подошла к машине, стройная, длинноногая, юная, но печальная.

– Здравствуйте, Дарья Вас… Дарья… – сказала она как-то потерянно.

– Рита, ты свободна сейчас или у тебя есть какие-то дела?

Рита замялась.

– Ну… я… да, свободна.

– Нет, если ты занята, то так и скажи, я не стану настаивать, – осторожно ответила я.

– Настаивать на чем? – испуганно спросила Рита.

«Неужели я произвожу такое удручающее впечатление на подчиненных?» – в очередной раз подумала я и, открыв дверцу со стороны пассажирского места, продолжила разговор, попытавшись смягчить тон и манеру изложения мыслей.

– Рита, я не так выразилась, точнее, не объяснила. Если ты свободна и в настроении, я хотела бы попросить тебя сесть в машину и поехать со мной. Ты ведь знаешь, я выхожу замуж, а в субботу мы устраиваем помолвку, и мне нужно подобрать платье, срочно, потому что остается два дня. Мне требуется твоя помощь.

Кажется, прозвучало все-таки категорично, но эффективно. Рита согласно закивала, со словами «конечно, конечно, Дарья Вас…», забралась на переднее сиденье и тусклым тоном сказала:

– Да, знаю, поздравляю вас! Конечно, у меня есть время, и я с удовольствием вам… тебе помогу…

– У тебя что-то случилось? – спросила я, вырулив со стоянки с почти ювелирной точностью, не задев липучее авто.

– Нет, все нормально, – ответила Рита и уставилась перед собой, словно впервые увидела разворачивающуюся впереди перспективу проспекта, оживленного потоком летящих по нему автомобилей.

Некоторое время мы ехали молча.

– Хочу заехать в Бушевель на Владимирском, – сказала я. – Возможно, там есть что-то приличное.

– А в каком стиле ты бы хотела? – мрачно спросила Рита.

Нет, определенно, у нее что-то произошло, что-то неприятное. Может, я напрасно потащила девчонку с собой по магазинам? Я озвучила эту мысль и вопросительно воззрилась на свою многоюродную сестру.

–  Нет, это наоборот хорошо, просто чудно, что ты попросила меня, а то я не знала, куда податься.

– Значит, все-таки, что-то не так?

– Не так, – вздохнув, согласилась Рита.

Логическим потоком на поверхность вынесло мысль, что печаль Риты связана с пресловутым Романом Петровичем, и я спросила напрямик, отбросив дипломатические инсинуации:

– Ты расстроена из-за Лудовина? Или я ошибаюсь?

Рита вздохнула и коротко бросила:

– Да.

– И что случилось? – спросила я, отчего-то разволновавшись.

– Ну… в общем… в общем, мы больше не встречаемся… – пробурчала Рита, отвернувшись к окну.

– Почему же? – я выруливала на обочину, прикидывая, куда лучше поставить машину.

– Но вы же хотели этого… – заявила Рита.

Я пристроила машину, заглушила мотор, достала ключи.

– Ничего подобного я не хотела, не передергивай, Рита, – странно, но мне вдруг стало весело, словно она сообщила приятную, долгожданную новость. Неужели я способна так радоваться за безопасность своей дальней родственницы?

– Я просто хотела предупредить тебя. Ну… и меня очень удивил твой выбор, кажется, в этом нет ничего странного, не так ли?

Рита ничего не ответила, а меня просто распирало от невесть откуда упавшего бабского желания узнать подробности их разлада, но я сдержалась, благо, что мы зашли в магазин и занялись другим бабским делом.

Экспедиция, как ни удивительно, завершилась успешно, и я даже получила удовольствие от выбора платья и примерок. Рита оказалась терпеливой и достаточно принципиальной помощницей, а у меня резко подлетело настроение, так что в третьем или четвертом по счету магазине я с подачи сестры приобрела чудное безбашенное длинное платье золотистого цвета с бретелью через шею и открытой спиной, а затем и золотистые же туфли на шпильке. Весьма довольная своими покупками в порыве благодарности я предложила Рите обмыть приобретения в ближайшей харчевне, на что она без колебаний согласилась.

– И что же дальше? – спросила я, допив вино и поставив бокал на стол. Бокал был уже не первым по счету, голова слегка кружилась, переливы ненавязчивой мелодии и шум голосов в небольшом зале, доносились как бы издалека, а я слушала Риту, которая рассказывала мне о том, как они расстались с Лудовиным.

– Он сказал, что занят, что у него какие-то неотложные дела, и он не может прийти. Мы договорились с ним встретиться… – Рита раскраснелась и разволновалась, она потянулась за бокалом, отпила вина, затем продолжила: – Договорились… а он, он пришел и сказал, что, нам не надо встречаться, что он… не тот человек, что мне нужен, но он… он такой… нежный и умный…

– Гм… нежный и умный! Даже так? – возмутилась я. – И он совершенно прав, тебе нужно держаться от него подальше. Возможно, это ловкий ход, чтобы заставить тебя страдать и бегать за ним. Ведь кто играет, тот всегда возьмет свое и с тех и с этих – не камни женские сердца. Забудь про него, выбрось из головы…

– Я не могу… – ныла Рита. – Я люблю его… Я не хочу его терять!

– Не выдумывай! В такой потере горя мало, теряют больше иногда! Как ты можешь его любить, ведь ты его совершенно не знаешь! Рита, нельзя же быть такой легкомысленной. Отвлекись от этих мыслей! Я займу тебя работой, чтобы тебе было некогда думать об этом твоем Романе! Ты не считай, что я сержусь, я просто беспокоюсь за тебя…

– Ты слишком обо мне заботишься, – ответила Рита. – Давай, лучше поговорим о твоей свадьбе!

– Не слишком… мне надо было пресечь ваши отношения в самом начале! – сказала я, замяв на корню тему моего бракосочетания.

Рита смутилась и замолчала, занявшись десертом, а я, сама не зная почему, вдруг спросила ее:

– Кстати, ты не помнишь, в каком классическом американском романе герой говорит, что замуж надо идти для удовольствия?

Рита удивленно уставилась на меня.

– А при чем тут…?

– Ладно, забудь, неважно, – махнула я рукой.

 

Так, в результате шопинговой экспедиции я стала обладательницей роскошного наряда, а в нагрузку к нему – потока размышлений о негодяе-чернорабочем Романе Петровиче, который увлек, а затем подло бросил несчастную Риту.

Платье было одобрено Кристиной, Василием старшим, Дорой, и даже Васькой-младшим, а подлый соблазнитель Роман Петрович вновь удобно устроился в творческом полушарии моего измученного мозга и совершенно не намеревался его покидать. Я искренне жалела Риту и надеялась, что мои доводы и утешения дошли до нее, хоть отчасти успокоив, а ее здравый смысл взял верх над глупыми любовными муками, которые не стоят и ломаного гроша. «Нежен и умен, значит, — думала я, теребя любимую подушку, которая отчего-то стала ужасно неудобной. – Мягко стелет, да жестко спать. Кто мягко стелет для колен, тот голову не прочь отрезать».

Глава 6

Свадебные дела, тем не менее, текли своим чередом. Родители мои, которые давным-давно развелись и обзавелись другими семьями, известие о предстоящем бракосочетании великовозрастной дочери восприняли с философским удовлетворением. Подруга Кристина перестала развивать теории счастливого замужества, приглашение стать подружкой невесты благосклонно приняла, лишь мельком заметив, что разум — это дикий зверь, вцепившийся когтями в чувства, я ответила ей тем же оружием: чувства – это дикий зверь, вцепившийся когтями в разум. Во всяком случае, в мой разум явно вцепился, если не дикий зверь, то, по крайней мере, домашний кот.

 

– Итак, господа, полагаю, что пути решения наших проблем определены, загородные объекты мы замораживаем до поступления финансирования, Олег Григорьич, вы вплотную заняты в области… Вадим, ваша задача – тендер. Как там здоровье Михаила Андреича? – я захлопнула папку и встала, загрохотали стулья, главный инженер отозвался на последний вопрос: – Скачет по дому в гипсе… Через неделю обещал появиться на трудовом посту.

Дела на сегодня были закончены, сотрудники и коллеги шумной толпой покидали кабинет, и, когда за последним закрылась дверь, я плюхнулась в кресло и потянулась, сцепив руки над головой. «Сто лет не была в фитнес-центре, совершенно распустилась с этими личными делами», – подумала я и решила заехать домой, переодеться и отправиться поправлять свою физическую форму и потрепанные нервы.

На выходе из здания, доставая ключи от машины, я не обнаружила в сумочке мобильник и вспомнила, что оставила его на столе. Отругав себя за рассеянность и забывчивость, я взялась за ручку двери, но в тот же миг она резко распахнулась, я отшатнулась, взмахнула руками и упала бы, если бы мужчина, так не вовремя открывший дверь, не ухватил меня за руку.

– Извините, Дарья Васильевна… – услышала я у самого уха знакомый голос.

За руку держал меня Лудовин, собственной персоной, его серые глаза смотрели на меня в упор, серьезно, удивительно серьезно. Интересно, мне на роду написано падать в его присутствии? Я собралась, вернула состояние равновесия, выдернула руку и сказала:

– Ну что вы, Роман… э-э-э… Петрович… вам не в чем извиняться, это случайность.

– Интересная штука, не правда ли? – ответил он вопросом, усмехнулся и чуть отступил, словно решив осмотреть меня с ног до головы, что, впрочем, и сделал. – Я опять вас спас, только сейчас сам был виноват.

– Не вижу ничего интересного, – отрезала я. – И что вы вообще здесь делаете?

– Заходил в отдел кадров, забрал документы.

– Какие документы?

– Ну, какие документы можно забрать в отделе кадров? Трудовую и все такое…

– Вас увольняют? – удивилась я.

– Почему увольняют? Сам ухожу…

– Почему, Роман Петрович?

– Но вы же сами, Дарья Васильевна, утверждали, что работа моя не престижна, что я мелко плаваю… – ухмыльнулся он.

– Решили нырнуть поглубже? А что, у вас есть сомнения насчет того, что чернорабочий на стройке – это не предел мечтаний для человека с возможностями?

– Насчет нырнуть не скажу, но откуда вы знаете о моих возможностях?

– Я немного разбираюсь в людях и могу отличить безголового, ни на что не способного болвана от вполне разумного человека.

Он уставился на меня удивленно, наигранно удивленно.

– Вы слишком высокого обо мне мнения.

– Ничего подобного, Роман Петрович, не скромничайте, вы очень успешно обаяли девушку, а потом бросили ее, влюбив в себя!

– Хм… ваш жесткий натиск меня смущает. Но вы ошибаетесь, Дарья Васильевна…

– Я? Ошибаюсь? – возмутилась я.

«Дарья Васильевна, до завтра», – махнул рукой пробежавший мимо главный инженер, с интересом глянув на Лудовина.

– Знаете, Роман Петрович, – продолжила я. – Хотела бы сказать вам пару слов, всего пару, но оставила в кабинете мобильник и должна вернуться за ним. Если вы не спешите, подождите меня здесь, я вас не задержу надолго.

– Конечно, Дарья Васильевна, подожду, – кивнул он и бросил на меня быстрый странный взгляд.

Добравшись до кабинета и обнаружив злополучного виновника ненужного столкновения на столе, я опустилась в кресло, чувствуя себя до крайности паршиво.

«О чем я собираюсь с ним разговаривать? Отчитывать за то, что он бросил Риту? Но с какой такой стати?

Во-первых, мне следует радоваться этому, а во-вторых, он пошлет меня подальше и правильно сделает, потому что не мое это дело. Странно то, что он расстался с ней и тут же уволился… Что бы это значило? Спрошу его об этом? В конце концов, здесь нет ничего криминального, и я, как работодатель, имею право интересоваться судьбами своих работников! Раздраженная собственными сомнениями, я вытащила зеркало, поправила волосы и подрисовала губы.

Приближаясь к выходу из здания, я уже мечтала, чтобы Лудовин ушел, но моим желаниям не суждено было сбыться – он, прихрамывая, прохаживался по тротуару, засунув руки в карманы куртки, и мне ничего не оставалось, как шагнуть навстречу.

– Весь внимание! – сказал он, улыбнувшись.

– Садитесь в машину, – бросила я, щелкая кнопкой дистанционки и направляясь к своей малютке.

– Дарья Васильевна!

– Что? – обернулась я.

Лудовин, стоял, не двигаясь с места.

– Вас что-то не устраивает?

– Я не поеду в вашей машине. Если хотите поговорить, давайте пройдемся пешком.

– Это с какой стати? – возмутилась я.

– Как хотите, Дарья Васильевна… хотя, я мог бы пригласить вас выпить кофе или что покрепче… – заявил он.

Невозможный, невозможный тип! Кто он такой, чтобы так нагло разговаривать? Он издевается надо мной? Может, он – брачный аферист? Ну да, и поэтому пашет на стройке чернорабочим, именно там и находит свои жертвы! Почему же он так кичится своим незавидным положением? Я страшно разозлилась, захлопнула дверцу машины и… согласилась прогуляться с ним пешком. Из принципа. Но пить кофе отказалась, это был бы перебор.

Вечер выдался умеренно теплым, и прогулка по не слишком шумному Владимирскому, даже в компании бывшего футболиста и чернорабочего, а ныне безработного, совсем не повредит. И в фитнес-центр я еще успею.

– У вас есть работа на примете? – спросила я.

– Да, есть, – коротко ответил он.

– А работа на стройке это…?

– Хотите знать, почему я пошел на стройку?

– Нет, не хочу, впрочем, любопытно было бы узнать…

– Хм… ну это длинная и не очень интересная история…

– Можете коротко, я пойму…

– Ну, а если коротко, то я, как вы уже знаете, играл в футбол, с двенадцати лет, неплохо играл. Потом попал в аварию, с игрой пришлось завязать, да и со спортом, а на стройку пошел, потому что нужны были физические нагрузки, чтобы восстановиться.

– Но почему на стройку, чтобы восстановиться? Очень странно! Вы же могли заниматься в клубе, в спортцентре, разве нет? А зарабатывать чем-то другим.

– Хм… – он взглянул на меня как-то изучающе. – Знаете, Дарья Васильевна, чем-то другим, как вы выражаетесь, не вышло, да и желания не было. Мужики тоже удивлялись, зачем меня понесло туда… А может быть, чтобы вас встретить?

– Что? – я остановилась. Да он при этом еще и дипломат! Он, что ко мне клинья подбивает? И как у него хватает наглости вот такое заявлять? Да кто он есть, на самом деле? Альфонс?

– Очень милая шутка, – сказала я.

Лудовин смотрел куда-то в сторону, мы остановились у решетки небольшого сквера, над которой веерами покачивались пожелтевшие листья каштана.

– Ну да, шутка, конечно, прикол, – ответил он. – Слова стоят мало, всякий, кто чего-то хочет, украшает сотней врак одну сомнительную правду.

Я совершенно смутилась и жутко разозлилась, чувствуя, что жаром ударило в лицо, и никакая пудра не спасет теперь мой покрасневший от гнева нос.

– Знаете, Роман Петрович, все это совсем не смешно. Вы решили ухлестнуть сначала за Ритой, а теперь, бросив ее, за мной!

– Поверьте мне, не так ужасна моя вина, как вам сообщила Рита. И я не собирался за вами ухлестывать… – лицо его помрачнело, он, кажется, тоже покраснел. – Я сказал то, что сказал…

Совсем близко от меня были его серые глаза, злые и темные, гладко выбритые синеватые щеки и подбородок, тонкие губы. Я пыталась поймать свою злость, которая стекала, скручиваясь где-то в желудке в горячий дрожащий узел. Вот сейчас возьму и поцелую его в эти тонкие губы, чтобы… я мотнула головой, приходя в себя. Мимо прошел старик, взглянул на нас, что-то пробормотав в пышные седые усы.

 

В пятницу вечером Федор уже не в первый раз намекнул, что нам, как людям зрелым и лишенным предрассудков, давно пора продвинуться в отношениях, тем более, что союз наш — дело решенное, и нет смысла ждать и откладывать сие знаменательное событие. Я вздрогнула, вспомнила Романа Петровича, пообещала обдумать предложение Федора и дать ответ в ближайшее время, сильно разочаровав жениха, воспылавшего гормоноактивными чувствами. Распрощавшись с обиженным Федором, я отправилась домой и, едва переступив порог, начала дергаться, переживать и третировать население своей квартиры. Василии на меня не отреагировали и устроились в гостиной перед телевизором смотреть футбольный матч огромной важности, зато на кухне Дора разбила стакан с каким-то ядовито-малиновым соком. Его брызги попали на стену и теперь красовались на светло-абрикосовом фоне отвратительными несмывающимися пятнами. Я почти молча проглотила неудачу криворукой племянницы лишь благодаря своевременному вмешательству Кристины. Она взяла Дору под защиту, заявив, что коль скоро здесь начнется гром небесный, от молнии мудрей уйти.

– Лучше уйдет молния! – бросила я и попыталась присоединиться к теплой компании Васек-болельщиков, нервно утрамбовывающих своими пятыми точками мой белый шведский диван. Вид зеленого футбольного поля с мелькающими на его фоне мужскими фигурами снова пробудил моего личного внутримозгового кота, который тут же расправил когти и, напомнив о разговоре под каштаном, спросил: «В какие игры играет Лудовин?». Я попыталась ухватить наглого кота за шкирку, возразив сакраментальным «Какое мне дело до всего этого?», но он начал сопротивляться, вопя, что так просто от него не отделаться.

Василии в один голос заорали «Йес! Го-о-ол!», я вскочила с дивана и рванула обратно на кухню к мирно беседующим девам. Точнее, мирно беседовала Кристина, а Дора слушала ее и терла губкой стену, размазывая по светлым абрикосам розовую малину. Жизнь шла своим чередом. Я достала сигареты и удалилась на лоджию выкуривать из мозгов мерзавца кота.


(Продолжение)

декабрь, 2009 г.

Copyright © 2009 Ольга Болгова

Другие публикации автора

Обсудить на форуме

 

Исключительные права на публикацию принадлежат apropospage.ru. Любое использование
материала полностью или частично запрещено

В начало страницы

Запрещена полная или частичная перепечатка материалов клуба www.apropospage.ru без письменного согласия автора проекта.
Допускается создание ссылки на материалы сайта в виде гипертекста.


Copyright © 2004 apropospage.ru


      Top.Mail.Ru