Пинг-понг (Занимательные игры для взрослых девочек и мальчиков)
Глава третья
Все утро Глеб посвятил тому, ради чего он собственно и приехал. Улыбчивая медсестрица вручила ему расписание анализов, обследований и процедур, и он битых два часа только и делал, что носился по этажам из одной двери в другую.
В одном кабинете из него выкачали довольно много крови, в другом - обвесили проводами и тщательно исследовали извилистые полоски, которые выплюнул неведомый аппарат. В третьем его спину прощупали и промяли. В четвертом - загрузили в пузырящуюся ванну. К концу такого марафона Глеб, честно говоря, утомился, и запланированный поход на пляж отложил на вечер.
Кроме того, когда он обессиленный валялся в своем номере на необъятных размеров кровати, снова позвонил его зам и с дрожью в голосе поведал, что привезли проект нового договора с местным представительством Майкрософт по поводу тех программ, о которых они говорили до отъезда на совещании. И еще нарисовался новый клиент: автомобильщики из "Медведя" наконец-то поняли, что и с делопроизводством они зашились, и логистика хромает на обе ноги, так что обходиться без разработок фирмы Глеба становится уже опасным.
Этого пресловутого "Медведя" Глеб обрабатывал уже довольно давно, и надо же было такому случиться, что они созрели в его отсутствие. Правда, после всех утренних издевательств сил порадоваться у Глеба не было никаких, но пару указаний он своему заму все же выдал, грозно велел вести себя уверенно и не трястись на переговорах, а для усиления воспитательного эффекта пообещал отвинтить заму голову, если тот сорвет контракт. Зам неожиданно очень воодушевился, наобещал в трубку небо в алмазах и отключился, полный сил и веры в успех.
Глеб после столь многообещающего разговора сполз с кровати, привел себя в порядок и отправился принять обеденную норму высококалорийной пищи для поднятия общего тонуса. По дороге в столовую он надеялся встретить Женю, но из этого, к сожалению, ничего не вышло. Зато в столовой, у стойки с холодными закусками что-то его толкнуло изнутри, и он, оглянувшись, увидел свою потерю, которая с независимым видом направлялась прямо к нему, но, кажется, пока его не замечала. Он обратил внимание, что она немножко подрумянилась и уже не такая бледная, как накануне, видимо, время до обеда она провела у моря. В голове мелькнула мысль, что он мог ее встретить на пляже, если бы отправился искупаться, а не занимался своей спиной, и он в недоумении одернул себя: ничего себе, понятия одного порядка - его здоровье и строптивая девица, которая к тому же постоянно шарахается от него.
Пока эти мысли мельтешили в его голове, Женя, подойдя ближе, тоже заметила его, и на ее лице мелькнула гримаска, которую он расшифровал как некоторую досаду. Глеба такое положение вещей просто обескуражило: что за дела! Почему у нее такая реакция на него? Он, конечно, не Дон Жуан и не Казанова, но женщины никогда так не пугались его присутствия. Можно даже сказать, они сами всегда искали его расположения и более чем охотно проводили с ним время.
Женя неловко перехватила тарелку в руках и, кивнув ему, пробормотала:
− Добрый день.
− Добрый! Хорошо выглядите.
− Спасибо, - она положила в тарелку салат с крабами и быстренько убежала к стойкам с горячим.
Глеб изогнул бровь и в свою очередь насобирал себе обед на стойках, потом выбрал столик, чтобы можно было держать в поле зрения склоненную голову Жени, и принялся есть.
Но одиночество его длилось буквально несколько минут.
− Вы позволите? - напротив него усаживалась та самая роскошная "дамочка" из соседнего номера, которую он так несправедливо обошел вниманием накануне. - Приятного аппетита! Кажется, мы с вами соседи?
− Да-да. Конечно, - ответил Глеб, а про себя с иронией заметил: вот, что и требовалось доказать! Ему совершенно нет необходимости караулить женщин и гоняться за ними. "Сами предложат и сами все дадут!", - пришла в голову Булгаковская фраза. Правда, прозвучала она в этом смысле несколько неприлично, и это его позабавило. Дамочка же восприняла его ухмылку на свой счет и оживленно защебетала.
Глебу даже не было нужды вставлять слова, монолог был беспрерывен и нескончаем, и он про себя даже отметил очередной плюс своей строптивой знакомой, бегающей от него по всему пансионату. Уж чем-чем, а болтливостью она не отличалась. Он бросил взгляд на стол, за которым сидела Женя, но она уже расправилась с обедом и, поднявшись, увидела его, Глеба в приятной компании. Зрелище настолько, видимо, поразило ее воображение, что, засмотревшись, она сшибла стул, попавшийся ей под ноги, и тот, рухнув на пол, загрохотал на всю столовую, а Женя в полном смятении залилась краской и, кое-как подняв стул, стремительно скрылась в неизвестном направлении.
Глеб вполне удовлетворился очередным подтверждением неравнодушия Жени к своей персоне, тут же перенес свое внимание на сидевшую напротив дамочку и прислушался, наконец, к бесконечному монологу, который произносила красотка, представившаяся как Эльвира. Эта самая Эльвира, оказывается, кокетничала с ним напропалую, улыбалась, строила глазки, говорила комплименты, сетовала, что так скучно отдыхать в одиночестве, что здесь ей, как никогда, необходимо твердое мужское плечо рядом, что она рада познакомиться с таким очаровательным соседом и тэ дэ, и тэ пэ.
Глеб с удивлением обнаружил, что он уже находится едва ли не на середине пути к тому, чтобы стать большим и довольно близким другом этой самой Эльвиры на предстоящие три недели. Поэтому, рискуя показаться невежливым, он быстренько закруглил свой обед и стремительно вышел из-за стола, наскоро распрощавшись с явно разочарованной его равнодушием собеседницей.
По пути в номер ему позвонил Серега и поинтересовался, как отдыхается и нет ли желания сегодня пересечься в более непринужденной обстановке в городке. Получив согласие, Серега сказал, что подъедет к четырем, и они вдоволь наговорятся в одном уютном местечке недалеко от пансионата. Потом он поинтересовался у Глеба, как продвигается процесс сближения с очаровательной девушкой Женей, на что тот пробурчал, что очаровательная девушка Женя играет в "казаки-разбойники" и постоянно удирает от него, Глеба, в даль светлую, так что сблизиться в таких условиях не представляется возможным.
Серега пофыркал, потом поинтересовался, передал ли Глеб строптивой девочке большущий привет и его, Сереги, номер телефона. На это Глеб тоже ответил отрицательно. Тогда его друг со смехом заявил, что придется ему самому взяться за дело и очаровать девушку всеми имеющимися у него средствами, начиная от роскошного авто и заканчивая банальным принуждением В таком ключе они потрепались еще пару минут и завершили разговор, чтобы продолжить его при встрече.
Сергей забрал Глеба у входа, и они отправились в уютный ресторанчик, где в прохладном полумраке просидели часа два, наслаждаясь великолепным вином и потрясающей кухней. Потом они отправились еще и в так называемый оздоровительный комплекс, где для них был заказан отличный номер с сауной и бассейном, и там провели остаток вечера. Когда они с Серегой вышли из дверей комплекса, солнце уже село, и темнота стремительно обрушилась на городок, как это бывает только на юге. Дорога освещалась фонарями, которые с трудом разбавляли непроглядную темень южной ночи.
Глеб распрощался с приятелем, доехал до пансионата на такси и в надежде продолжить столь бурный вечер отправился на танцпол в главном корпусе. Здесь был просто аншлаг, собрался почти весь пансионат. Зал освещался бегущими по стенам и лицам посетителей отблесками зеркального шара, медленно вращающегося под потолком в потоке направленного на него света от прожектора. Музыка лилась плавная, весь мужской состав отдыхающих был приватизирован дамами. На Глеба немедленно были направлены пронзительные и ожидающие взоры пока еще не занятых в танце дев, и он понял, что попал.
Выход из этой ситуации был один: принять весьма неприступный вид, чтобы никому даже в голову не пришло приставать к нему. Либо как можно скорее свалить отсюда. Он избрал первый вариант и с озабоченным видом стал прохаживаться, словно разыскивая кого-то. Хотя одного человека он был бы не прочь найти в этой танцующей толпе, но человек этот видимо от "казаков-разбойников" перешел к игре "в прятки" и снова очень успешно скрывался от него. Во всяком случае, ее нигде не было видно в обозримом пространстве.
В этот момент его тактика высокомерного и неприступного господина потерпела оглушительный крах, поскольку его недавняя знакомая Эльвира, приметив его в толпе, с целеустремленностью ледокола "Ленин" рванула к нему, сметая на своем пути все преграды, и утащила танцевать. Причем во время танца обрушила на него очередной вал болтовни, который после сегодняшнего насыщенного вечера голова Глеба отказывалась принимать категорически. Да вдобавок ко всему он наконец-то обнаружил любительницу игры в прятки. Эта непредсказуемая девица тоже, оказывается, была здесь и тоже не скучала у стенки, ведомая в танце неким жгучим брюнетом, который что-то усердно нашептывал ей на ухо, причем это что-то было, по-видимому, очень забавным, и она от души смеялась.
Такое ее поведение повергло Глеба в глубочайшие раздумья по поводу непостижимости женской души. Он даже не заметил, что медленная музыка кончилась, и колонки взревели, выдав залихватскую песенку, от которой народ на танцплощадке пришел в дикий восторг. Его партнерша немедленно запрыгала вокруг Глеба, побуждая и его к активным действиям. Этого Глеб уже не мог пережить и, вежливо отстранив дамочку, направился туда, где, по его мнению, должна была танцевать Женя, поскольку именно эта девушка сейчас занимала его немного нетрезвую голову.
Она там и танцевала, только не одна, а в компании весьма юного джентльмена шести лет и пухленькой невысокой брюнетки, похожей с этим отроком, как две капли воды. Глеб остановился недалеко от их тесного кружка и незамеченный какое-то время наблюдал за ними.
Когда же вновь зазвучала медленная мелодия, Глеб решительно приблизился к Жене и с поклоном пригласил ее танцевать, стараясь не обращать внимания на то, что она, кажется, была несколько обескуражена его появлением здесь и его приглашением. Но отказывать она ему все же не стала, и это показалось Глебу обнадеживающим знаком. Он постарался в этот весьма короткий период их танца произвести на нее хорошее впечатление и сообщил, пытаясь перекричать шум зала:
− Вы отлично танцуете!
Она повернула голову и, сверкнув глазами, уточнила:
− Так же, как играю в теннис?
Глеб усмехнулся:
− Вы в своем репертуаре!
− Что вы имеете в виду?
− Колетесь!
Как ни странно, но девушка смутилась:
− Простите!
Глеба это ее смущение вновь приободрило, и он, воодушевившись, предложил:
− Здесь душно, может быть, мы прогуляемся к морю и поговорим?
Женя подняла глаза, полные безмерного удивления, но, наверное, под действием момента неожиданно согласилась:
− Хорошо. Здесь и вправду становится жарковато. Только я должна предупредить своих друзей.
Глеб не мог поверить, но это случилось. И она идет рядом по шелестящей гальке, и они уже целых двадцать минут разговаривают и - о, чудо! - еще ни разу не поссорились. Поистине морской воздух творит настоящее волшебство. А она оказалась не такой ершистой, как при их утренней встрече, а очень даже милой собеседницей. И не фыркала на него ежеминутно, и очень интересно рассказала об экскурсии, на которую ездила сегодня. Она, смеясь, поведала о забавном происшествии в поездке, когда один турист едва не отстал от автобуса, и о каких-то легендах, связанных с генуэзской крепостью, которую она сегодня осматривала.
Глеб же в этот момент вдруг очень живо представил себя рядом с ней у древних стен крепости и усмехнулся: да уж, куда романтичнее. Она заметила эту его усмешку и, смешавшись, примолкла. Он попросил продолжить, но она, пожав плечами, ответила, что больше ничего заслуживающего внимания не произошло. Чтобы загладить свою невольную вину, Глеб решил поведать о том, как он провел день.
И вот тут оказалось, что он рано обрадовался. Вообще непонятно что взбрело ему в голову, когда он вдруг выдал, что приезжал его приятель Серега, устроил ему, Глебу, кучу развлечений, да к тому же передавал ей, Женечке, привет и очень просил воспользоваться его, Серегиным, телефончиком. В этот миг все немедленно полетело в тартарары. Какой черт дернул его за язык с этим дурацким приветом!
Женя резко остановилась под фонарем и с подозрением уставилась на него. Глеб понял, что не к добру затронул эту тему, но поворачивать назад было поздно, и он поинтересовался, что такого страшного произошло.
Женя, раздувая ноздри, вдруг заговорила о том, что он, Глеб, затеял все эти гуляния только, чтобы выполнить свою миссию сводника, и что он может не утруждать себя: никакие Сергеи, а также Глебы ее не интересуют, она, кажется, уже говорила об этом, а если у него не все в порядке со слухом, то это его проблемы. Выдав всю эту галиматью, Женя круто развернулась и умчалась быстрее лани, кажется, развязав очередную игру, на этот раз "Догоняшки". К сожалению, никакого желания гоняться за этой сумасшедшей девицей по побережью у Глеба не было, и он, пожав плечами, отправился к себе в номер, отказываясь вообще что-либо понимать в существующем положении дел вообще и в поведении женщин, в частности.
Утром я проснулась поздно и на корт не пошла, укоряя себя, что Олег Иванович, по-видимому, будет очень разочарован моим филонством. В голове снова зашевелились мысли по поводу вчерашнего вечера и вчерашнего же поведения Глеба. Тут же все мое утреннее дремотное приятное валяние кончилось, какое-то противное недовольство затопило все внутри.
Начать с того, что я опять, по выражению Глеба, "влипла в историю" да еще и на глазах у всего санатория. Когда он неожиданно предстал в столовой передо мной во всей своей бело-загорелой красе (белым были его одежды, а загорелым - лицо, руки, ну и, хм, все остальное, надо полагать!), я почему-то смутилась, и от этого смущения просто рассердилась на себя. Он ломал все мои зароки и запреты и мешал упиваться своей неприязнью ко всем представителям противоположного пола.
Он был вежлив и предупредителен, как обычно, а я снова почувствовала себя в его присутствии какой-то неуклюжей и неловкой девчонкой. Ощущения были ужасными, и я сбежала от него, молясь в душе, чтобы он не сел за мой столик.
Он понял все без лишних слов, но, кажется, вовсе и не расстроился. Во всяком случае когда я закончила есть, то увидела, как он сидит за одним столиком и нежно воркует с той самой девицей, что совершенно неприлично таращилась на него и метала в его сторону страстные пламенные взоры в самый наш первый вечер. Я засмотрелась на эту неожиданно обидевшую меня картину и, конечно же, устроила роскошный тарарам: с грохотом разметала по полу стулья, попавшиеся мне под ноги, заработала любопытные взгляды от всех присутствующих и ироническую ухмылочку Глеба.
Сгорая со стыда, я убежала из столовой в номер, потом, переодевшись, изменив прическу и нацепив темные очки, чтобы не быть никем узнанной, спустилась в туристический отдел и там напросилась на какую-то длинную автобусную экскурсию по всяческим достопримечательностям в надежде, что к вечеру досадный эпизод с моим разрушением столовой благополучно испарится из памяти отдыхающих.
Мы получили пакетики с сухим пайком, хотя все дружненько решили, что подкрепимся по дороге в какой-нибудь кафешке с участием бутылочки хорошего крымского вина, что нами, собственно и было сделано к обоюдному удовольствию нашей тургруппы. Причем одной бутылочкой мы, конечно же, не ограничились, а вполне так прилично опустошили запасы уютной кафешки.
Автобус был очень комфортный, прохладный, экскурсия - интересная. Так что время я провела с огромной пользой и удовольствием, да еще и завела несколько новых знакомств с отдыхающими из нашего пансионата. Приехали мы к ужину. Глеб, к счастью, мне на глаза почему-то не попался, хотя я старалась не торопиться проглотить свой "вечерний чай", а подольше засиделась за столиком. После ужина я от нечего делать отправилась на обязательный курортный аттракцион, именуемый танцами, и там тоже поймала себя на том что ищу в толпе некоего джентльмена, отчего разругала себя в пух и прах. Запретив себе крутить головой, я неожиданно наткнулась на своего большого друга Артемку с его мамой. Она сказала, что Маша уже спит, за ней присматривает няня, а они с кавалером решили немного размяться.
Артем сурово спросил, почему я сегодня не явилась на пляж строить волшебный замок. Я с раскаянием поведала о своем автобусном вояже. Тане идея с экскурсией очень понравилась, и они с Артемом приняли решение назавтра тоже куда-нибудь съездить, оставив Машу с няней на полдня.
Танцы уже были в самом разгаре. Из колонок лилась веселая, зажигательная мелодия, под которую мы от души плясали. Потом музыка зазвучала поспокойнее, и я даже удостоилась приглашения одного товарища, с которым мы познакомились на экскурсии. Он был довольно веселым, никаких вздыхательных и домогательных действий в мой адрес не предпринимал, так что я отнеслась к нему без предубеждения, и мы славно поболтали во время танца. Хотя один неприятный момент был. Когда я танцевала с этим молодцем, то наконец-то обнаружила Глеба, танцующего с той самой девицей, с которой он обедал. Видимо, он уже насовсем решил держаться от меня подальше и закрутить с этой брюнеткой типовой курортный роман. Ну, собственно, и на здоровье. Только откуда это недовольство и обида, словно он чем-то мне обязан!
Чтобы выбросить эти мысли из головы, я стала сама себя веселить, мы славненько танцевали и дурачились с Таней и Артемом. В этот момент зазвучала медленная мелодия, и я очутилась нос к носу с Глебом, который неведомо как заметил меня в толпе и решил отдать долг вежливости. Но долг вежливости по его понятиям был, по-моему, слишком велик, поскольку он не только потанцевал со мной, но и потащил на романтическую прогулку под звездами.
И надо сказать, мне все это дело очень нравилось: идти с ним рядом, говорить о разных пустяках, дышать вечерним морским воздухом, таким вкусным, что хотелось его есть прямо ложками. Если бы не… Если бы не способность Глеба испортить бочку меда пипеткой дегтя. Как оказалось, он поперся со мной гулять, чтобы снова сватать мне своего драгоценного дружка Сергея. А я сразу-то этого и не поняла и, как полная идиотка, долго и красочно описывала ему свою сегодняшнюю экскурсию, и мне казалось, что ему интересно со мной говорить и бродить по берегу, пока он не потерял терпение и не перебил меня совершенно невежливыми усмешками под лозунгом: хватит уже тут морочить мне голову, я устраиваю личную жизнь моего лучшего друга, а "не мой цвет и размер", кажется, чего-то себе напридумывал.
Ну, это уже ни в какие ворота не лезло, я была обижена смертельно и удрала к себе в номер, наговорив ему напоследок каких-то обидных слов, за которые мне почему-то потом стало очень стыдно. На танцы возвращаться мне не хотелось, я выбралась на уютный балкончик в своем номере, зажгла небольшой светильник и, задрав ноги на маленький столик, стала читать, чтобы не думать, не думать, не думать!
Книжка мне здорово в этом помогла. Я очнулась только, когда часы показывали уже второй час ночи. Я нехотя приняла душ, а потом свалилась в кровать и заснула тревожным сном, в котором я все от кого-то убегала, кого-то искала и догоняла, и этот кто-то по моим представлениям был никто иной, как Глеб.
И вот все утро нового дня я снова лежала и обдумывала эти малоприятные происшествия. Потом отругала себя за некурортные настроения, навела марафет и отправилась завтракать.
В столовой было уже довольно много отдыхающих. Я нашла свободный столик с видом на парк и с наслаждением склонилась к тарелке.
Но наслаждение мое продлилось ровно пять минут, и над ухом, словно пожарный набат, послышалось:
− Приятного аппетита!
Глеб даже не подумал спросить разрешения и поставил свою тарелку напротив меня. Он деловито протер вилку и нож, добавил в греческий салат соль и перец, с видом заправского гурмана вдохнул аромат от немецких поджаристых колбасок и помешал ложечкой в чашке с кофе. Потом поднял на меня глаза и кивнул: "Вы ешьте, ешьте!", поскольку я, видимо, так и сидела с разинутым ртом, позабыв о завтраке. Совершенно не обращая внимания на мое состояние, он выдал, смакуя свой разноцветный салат:
− То, что вы мне наговорили вчера вечером, способно сбить с толку любого человека. Мне еще повезло, что я более-менее закален общением с вами и могу не потерять аппетит, сон и спокойствие! Другой на моем месте уже вызывал бы неотложку.
Я взмахнула вилкой:
− Между прочим, это именно мне стало плохо после общения с вами, я едва не потеряла сознание в аэропорту, или вы уже забыли?
Глеб ничего на это не ответил, только поднял брови в усмешке, перешел к своим колбаскам и заявил, после недолгого раздумья:
− Из всего сказанного следует лишь один вывод: для сохранения жизни и здоровья нам с вами необходимо заключить перемирие. Вы не набрасываетесь на меня при каждой нашей встрече, а я… - тут он задумался, пытаясь, видимо, вспомнить свои преступления против человечества в моем лице, но так ничего и не придумав, продолжил. - А я в свою очередь обещаю помогать вам в трудные минуты, по мере сил не критиковать вас и не читать вам нотации, а также зарекусь во веки вечные передавать вам приветы и номера телефонов от своих приятелей. Короче говоря, давайте начнем все сначала и, возможно, у нас получится стать добрыми друзьями. Итак, меня зовут Глеб Артемьев, я живу в шестом люксе, приехал из Энска отдохнуть от трудов праведных и подлечить пошатнувшееся здоровье, теперь вы… Хм, а в ответ - тишина, - констатировал он после минутной паузы. - Моя идея, похоже, не вызвала в вас энтузиазма.
Я в этот момент пыталась справиться с гигантским куском омлета, который затолкала в рот, и, еле ворочая языком, пробормотала:
− Я этого не говорила!
− Что-что?
− Я не говорила, что ваша… ммм… идея не вызвала этот, как его…
− Энтузиазм!
− Ну да. Мне нравится часть вашего предложения по поводу нотаций, поучений и приветов. А вот насчет набрасываться… Я полагала, что вам это нравится, но если нет, то так и быть…, - в этом месте я кое-как проглотила смешинку, но в глазах она все-таки отразилась, и Глеб с подозрением уставился на меня. Я сделала большой глоток какао и от горячего у меня на глазах даже слезы выступили. Глеб по привычке раскрыл, было, рот, чтобы высказаться по этому поводу, но, видимо, вспомнив о только что достигнутых договоренностях, рот захлопнул, даже зубы лязгнули. Мы взглянули друг на друга и расхохотались.
Мир был восстановлен.
После этого разговора я как-то успокоилась и вдруг почувствовала, как с меня, словно змеиная кожа, сползают все тревоги, волнения, переживания. И было здорово, что все получилось с этой поездкой, что все плохое осталось позади, а впереди… А впереди было, наверное, только хорошее. Глеб же видимо для закрепления мирных договоренностей предложил:
− Сегодня воскресенье, часть моих процедур сама собой отменилась, а часть назначена на послеобеденное время, так что предлагаю совместно побездельничать. Давайте сходим к морю, позагораем и искупаемся. Короче говоря, вы собирайтесь, а я зайду за вами через несколько минут.
Он так смотрел на меня, с таким неописуемым выражением ожидания с еле уловимым налетом неуверенности, что я не смогла ему отказать и кивнула.
Глеб остановился у своего номера и достал карту, а я поскакала дальше, к себе. Почему-то после сегодняшнего утра спокойно ходить я совершенно не могла. Все меня тянуло по лестнице прыгнуть через две ступеньки, настроение было такое, прыгательное!
В номере я быстро переоделась в нечто невразумительное, именуемое моей подругой Леркой купальником. Да-да, тем самым, который мини-бикини, и который она, вторя напутствиям директрисы Галины Палны, всучила мне для "обзаведения клевым кавалером на курорте". Потом я выудила из закромов шкафа нечто воздушное, в котором по уверениям все той же Лерки весьма удобно ходить на пляж: вроде бы ты одета, а на самом деле так, одна видимость. Видимость не дотягивала до колен и заканчивалась практически сразу после "начала ног", как говорила моя двоюродная племянница Маша, известная модница пяти лет, когда листала журналы, или смотрела показы мод на канале "Фэшн": " О, смотрите! У них юбочки прямо до начала ног!"
В общем, смотрела я на эту видимость, и меня терзали сомнения, причем совсем не смутные, а что ни на есть реальные. Я же иду на пляж с мужчиной, и что он обо мне подумает, увидев в такой фривольной хламидке? С этой мыслью я протянула руку к шнурочкам, которые удерживали эту хламидку, но тут запиликал мобильник.
− Алло! А, мамуля… Да, у меня все хорошо! ... Нет, что ты, я устроилась замечательно. Нет, мамочка, меня никто не обижает... Ну, о чем ты говоришь? Нет, ни с какими кавалерами я не встречаюсь. Нет, мама, никакие мозги мне здесь еще не пудрят. Да, мамуля, я прекрасно знаю все про курортные романы. Ну, что ты, я общаюсь только с женщинами, ни один мужик ко мне не подходит даже на пушечный выстрел! - И чтобы окончательно успокоить не на шутку разошедшуюся мамочку, я выпалила. - Вообще-то я познакомилась здесь с очень солидной дамой, примерно твоего возраста, которая буквально взяла надо мной шефство!
Я врала вдохновенно, даже можно сказать талантливо и, глядя в зеркало, принимала очень живописные позы, по крайней мере, они мне такими представлялись.
− Да не беспокойся ни о чем, здесь есть, кому за мной присмотреть! У вас там все хорошо, я надеюсь?… Господи, какие намеки… Ну, что у тебя за фантазии? Да ничего подобного, ты что, когда я это тебе …
В тот момент за спиной у меня послышался какой-то шорох, я обернулась и увидела Глеба собственной персоной. Дверь я, оказывается, и не подумала закрыть! Он смотрел на меня с очень странным выражением глаз, и я, стушевавшись, пробормотала в трубку, все еще находясь под влиянием своих фантазий по поводу пожилой опекунши:
− Прости пожалуйста, я не могу больше с тобой разговаривать, за мной зашла Олимпиада Тихоновна, и мы сейчас идем на прогулку… Ну да, это та самая дама, о которой… Да, безусловно, я ей передам… Да, всего доб… Да, конечно… Да, до свидания… Да …Да… До св… До… свидания, мама.
Я с облегчением вырубила телефон и подняла на Глеба глаза. Щеки мои цвели маковым цветом.
октябрь, 2008 г.
Copyright © 2008 Светланa Беловa 
Исключительные права на публикацию принадлежат apropospage.ru. Любое использование
материала полностью или частично запрещено |
