Наваждение Глава 4 Лето медленно скатывалось в осень, отдавая свой жар и проливаясь дождями. Лиза с головой ушла в работу, изо всех сил, хоть и безуспешно, пытаясь не вспоминать обладателя светло-карих глаз. Он несколько раз звонил ей,
но она упорно не отвечала, старательно внушая себе и Жене, что очередную неудачу нужно отрезать раз и навсегда.
Андрей все вечера просиживал дома в библиотеке, задумчиво рисуя женские профили в ореоле густых вьющихся волос. Он не мог выбросить ее из головы, хотя и злился на то, что она не отвечала на его звонки, не давала ему возможности
объясниться. «Она − упрямая вздорная девчонка», − убеждал он себя и тут же отвечал самому себе:
«Она невероятно привлекательная, живая гордая женщина, и такой ты еще никогда не встречал».
В последний день августа Андрею позвонил Гай и предложил принять участие в торжестве по случаю начала
учебного года в родном институт :«Дарс, с тебя речь, как выпускника, так и представителя спонсоров». Андрей, до коликов не любивший публичных выступлений, хотел было решительно отказаться, но в этот момент вспомнил, что там учится Лиза, и у него появлялся шанс встретиться с нею. Он согласился, несказанно удивив Бориса, который, зная нелюбовь Дарса к подобным мероприятиям, уже подготовил тяжелую артиллерию, чтобы уговорить его. Огромный актовый зал был заполнен гулом голосов. Первые ряды кресел отдали гостям и первокурсникам. Андрею пришлось воссесть в ненавистный президиум, где он развлекался, задумчиво вырисовывая затейливые орнаменты на листе с текстом своего выступления. Дарья сидела во втором ряду прямо напротив него. Андрей приехал пораньше, побродив по залам, заглядывая в аудитории в безуспешных попытках встретить Лизу. − Слово предоставляется нашему выпускнику 19.. года и представителю...
Андрей поднял голову и неожиданно увидел ее, стоящую в проходе у массивной двери. − ...Арсеньеву Андрею Николаевичу... Андрей с трудом перевел взгляд с Лизиной фигурки в сторону микрофона, к которому ему сейчас предстояло идти. Лиза поворачивалась к двери. «Сейчас она уйдет! Что делать? Броситься следом за ней? Даша!» Он схватил телефон. − Дарс! − Гайдин, сидящий рядом, толкнул его в бок. − Ты идешь выступать или нет? − Гай, минуту! Дарья, – прошептал он в трубку, видя округлившиеся от удивления Дашины глаза, − в проходе у дверей стоит девушка, у нее кудрявые каштановые волосы, джинсы, розовая ...эм-м-м.., блузка. Даша, прошу, задержи ее! − Дарс, ты что, с ума сошел? − прошипел ему в ухо Борис. В зале повисла вопросительная пауза. Он увидел, как Даша пробирается к проходу и поднялся, направляясь к микрофону. Он не совсем понимал, что говорил, но, судя по реакции зала, видимо, пока не сказал ничего шокирующего.
Сейчас центром его вселенной стали две женские фигурки в проходе у двери. Он видел, как Дарья увлеченно жестикулирует,
а Лиза кивает и что-то отвечает ей. − ...и я желаю тем, кто впервые шагнул в эти стены, которые хранят давние традиции, никогда не покидать их... Спасибо. Он решительно зашагал по сцене, ринулся вниз по ступенькам и вдоль по проходу, туда, к двум женским фигуркам. Зал оживился, аплодисменты звучали как-то особенно бурно. За его спиной Гай что-то вещал в микрофон. Две женские головки повернулись к нему в ожидании. Даша довольно улыбалась, с лица Лизы улыбка исчезла, серые глаза похолодели. − Лиза, познакомься, это мой брат, Андрей, − весело объявила Даша, обращаясь к Лизе, словно к старой знакомой. − Это твой брат? − изумленно спросила Лиза.− Что, снова совпадение, или план «В»? − Совпадение? Почему? Он у нас очень хороший, умный, ответственный, да и вообще замечательный, − проворковала Даша. − Да? − Лиза холодно и насмешливо взглянула на Андрея и отчеканила. − Тогда твой брат − уникальный экземпляр, потому что чаще всего мужчинам не свойственно сочетание стольких положительных качеств. − Лиза, прошу вас, выслушайте меня, я все объясню! − Ну ладно, как там: мавр сделал свое дело, мавр может уйти, − пропела Даша. − Пока, Рей, до встречи, Лиза! − До встречи, Даша! Так это был план «В»? − Лиза бросила взгляд на Андрея. − Лиза, идемте со мной! Он решительно подхватил ее под руку и просто потащил за собой из зала. − Почему я должна идти с вами? − возмущенно воскликнула Лиза, безуспешно пытаясь вырвать руку. Андрей решительно зашагал по проходному залу, мимо колонн и портретов на стенах, не выпуская Лизиной руки. − Да отпустите же вы меня, − Лиза почти бежала за ним.
− Если я вас сейчас отпущу, вы снова пропадете куда-нибудь, а меня это совсем не устраивает! − решительно заявил Андрей. − Я позову на помощь! − Зовите, − он насмешливо взглянул на нее. − Ну, что ж вы не зовете? Он повел ее за собой вниз по лестнице, по нескончаемому коридору, пока, наконец, они не оказались в длинном белом рисовальном зале среди гипсовых бюстов, обнаженных торсов и архитектурных деталей. Здесь он остановился, отпустил ее руку, но тут же взял за плечи. − Отпусти меня,− тихо сказала Лиза. − Сначала выслушай меня спокойно. − Мы разве на ты? − Да. Лиза, поверь, совсем не в моих правилах назначать свидания, а потом не приходить на них. − Звучит торжественно и многообещающе.
− Поверь, я не мог, возникли совершенно неожиданные обстоятельства, а я, к
несчастью, не записал твой номер телефона. − И как я могу поверить?
− Просто поверь и все. − Отпусти меня. Знаешь, когда я позвонила, какая-то женщина ответила, что тебе сейчас не до этого, и что я могла подумать? Он усмехнулся. − Соня в своем репертуаре. Это секретарша шефа. Впрочем, неважно. Он потянул Лизу к себе, наклоняясь к ней. Ей показалось, что стук ее сердца эхом отдается в пустом зале, и шарики в животе радостно пустились в свое
путешествие. Она уперлась кулачками в его грудь и в этот момент почувствовала его губы на своих, − мягкие, нежные и приятные на вкус. Он поднял голову, нежно сжал ее запястья и осторожно положил ее руки себе на плечи, снова наклоняясь к ней. Лизе казалось, что ее, вдруг ставшие ватными, ноги, просто сложатся в гармошку и, чтобы не упасть, ей оставалось одно: обвить его шею руками.
Это был кураж. В тот момент, когда Андрей соскочил со сцены и зашагал по проходу, пьянящая безрассудная уверенность, что все получится, охватила его. Откуда это взялось, он не знал. Может быть, стены, в которых он провел лучшие свои бесшабашные годы, бокал шампанского, выпитый в кабинете Гая перед началом торжества, а может, сработал извечный мужской инстинкт, но он понял, что главное для него в этот момент − удержать ее, и с этим-то уж он справится.
Когда стараниями Лизы они, в конце концов, выбрались из рисовального зала, он мог думать лишь о том, как продолжить то, что началось там, а она в полном смятении оттого, что перестала владеть собой и не смогла оторваться от мужчины, которого так усиленно пыталась выбросить из головы. «Что же это такое? Совершенно раскисла от талантливо целующегося красивого мужика! Не помнишь, чем все это для тебя заканчивается?» Она погрузилась в горестные размышления, которые вдруг совсем некстати, а может, наоборот, вовремя, нахлынули на нее, и не сразу услышала, что «красивый мужик» сжимает ее руку и задает вопрос, видимо, уже не в первый раз. − Лиза, у тебя есть свободное время? Может, мы прокатимся по городу? Или пообедаем? Ты не голодна? − Да, то есть, нет, сегодня нет лекций. И я, правда, хочу есть, но надеюсь,
ты не потащишь меня обедать силой? Он улыбнулся, просто расцвел своими невозможными ямочками на щеках. − У меня не было другого выхода. Ты ведь собиралась сбежать, когда увидела меня, не так ли? И к тому же, ты боишься телефонных разговоров! − Я боюсь? Почему же ты так решил? − Но ты ни разу мне не позвонила. И не ответила на мои звонки. Я понимаю, что ты была обижена, но ты должна была дать мне возможность объясниться, − заявил он уверенным тоном, задирая подбородок. − Я должна? − Лиза вспыхнула от возмущения. − Я тебе ничего не должна! Может, я больше не хотела видеть тебя и встречаться с тобой! − Это правда? Но люди ведь должны, эм-м-м… ладно, не должны, а могут
объяснять свои поступки и действия. Лиза выдернула руку. − Знаешь, я, пожалуй, пойду... Но он не дал ей договорить, схватил ее за плечи и пристально посмотрел в глаза. − Все, никто никому ничего не должен. Просто пойдем обедать. Ты потерпишь меня еще пару часов, а потом...
Официант водрузил перед ними на столик две пышущие жаром пиццы. Андрей предложил отправиться пообедать в Редлайэн, фешенебельный ресторан на набережной, но Лиза, которая никогда там не была, категорически отказалась, сославшись на свой непрезентабельный вид, и выдвинула встречное предложение посетить демократичную пиццерию «Красный лев». Здесь тихо звучала музыка, мягкий свет лился от настенных бра, грубая декоративная штукатурка стен, балки темного дерева под потолком создаваликакую-то домашнюю деревенскую атмосферу.
− Мне очень нравится здесь, − сказала Лиза. − Здесь уютно и
очень вкусная пицца. − Согласен, уютно, никогда здесь раньше не бывал. − Обедаешь в Редлайэн? Ужинаешь в Паласе? − Эм-м-м.., считаешь, что я такой сноб? Портрет не очень удачен. Обедаю в офисе, когда удается, ужинаю дома, и лишь изредка, по случаю, в ресторанах. Они замолчали, увлеченные разрезанием и поглощением пиццы. − А Даша мне очень понравилась. За пять минут совершенно заболтала меня, успела познакомиться и задать с десяток вопросов, − нарушила
молчание Лиза. Андрей улыбнулся. − Да, она у нас такая, решительная.
− Она поступила на наш факультет? − Да, в этом году. Мы с бабушкой пытались ее отговорить, но с Дарьей трудно справиться. − А почему отговаривали? − Ну, эм-м-м.., хотелось, чтобы у нее была.., более женская профессия. − Что значит, более женская? Модель, маникюрша, кухарка? Андрей усмехнулся. − Ты сразу так резко реагируешь. Они снова замолчали. Вопрос вертелся у Лизы на языке, но она не могла задать его. − Андрей, гм.., а ты сказал «мы с бабушкой», а ваши родители? − Их нет...
− Прости... − Они... погибли в аварии, четырнадцать лет назад.
− Извини. Он закашлялся. − Все нормально. Мы живем втроем: бабушка, Даша и я. Я не женат и мне 32 года. Они снова смущенно замолчали, занявшись содержимым своих тарелок. Гул голосов и негромкий напев «Парящего кондора»: «Yes I would, if I could, I surely would...» наполняли зал.
− Ты любишь стихи? – вдруг спросил он. Лиза вздрогнула. Странным образом поэтическая тема опять упорно вплеталасьв ее жизнь. Она любила стихи, не была знатоком, но, время от времени самозабвенно увлекалась то одним, то другим поэтом, когда какая-то строчка неожиданно ложилась на душу. Но и история, при воспоминании о которой у нее до сих пор болезненно сжималось сердце, была неким образом связана с поэзией. Поэтому этот, вроде бы невинный вопрос, словно включил в ней
внутреннюю защиту. − Да, я люблю стихи, но уверена, что мы с тобой одних и тех же поэтов
не читали, а если и читали, то испытывали разные чувства. − Ну почему? Не думаю, что в главном чувства мужчин и женщин так уж разнятся. − Ты на самом деле так думаешь или это просто фраза?
− Думаю так, а почему нет? Конечно, мужчины и женщины по-разному смотрят на
многие вещи, но и тем и другим свойственны общие чувства, разве нет? − Может быть, но очень по-разному поступают, чувствуя одинаково, − резко ответила Лиза. Она вдруг разозлилась на него за эту самоуверенную манеру, с которой он изрекал свои мысли, за дежурный вопрос о стихах, разозлилась на себя за то, что не могла справиться с противной дрожью в ногах и жаром, который охватывал ее, как только она встречалась с ним взглядом или когда он дотрагивался до ее руки. Она никогда еще не впадала в такое состояние от присутствия мужчины. От волнения и безуспешных попыток взять себя в руки, она
почувствовала, что больше не в силах сидеть здесь, напротив него. «Ну и что ты так разволновалась? Как школьница на
первом свидании! Он просто самоуверенный богатый нахальный бабник и ничего больше». Видимо, все эти переживания как-то отразились у нее на лице, потому что Андрей легко накрыл ее руку своей ладонью, словно пытаясь успокоить,правда, его прикосновение привело Лизу в еще большее смятение. − Мне срочно нужно домой, сестра не взяла ключи. Я пойду, извини, спасибо за все. Лиза рванула из-за стола, словно за ней гналась банда разбойников. Андрей догнал ее на улице. − Лиза, что случилось? Что-то не так? Вроде, каблуки целы? И чемоданы не перепутаны! − попытался пошутить он. Лиза в изумлении уставилась на него. − Так ты помнишь аэропорт? − Конечно, помню. Трио, перепутавшее чемоданы, твоя сестра Женя, ты, и
... − И Лидия, наша младшая сестра. А вообще нас пятеро, пять сестер, − с каким-то вызовом заявила она. − О, впечатляюще! Большая редкость в наше время. Да, а куда ты так решительно
направилась? − Домой, я же тебе объяснила. А почему ты ничего не сказал про
аэропорт? − Ну, эм-м-м... не знаю, ждал, когда ты признаешься. Да и, честно говоря, вел
я себя там не лучшим образом. Кстати, помнишь, у меня есть машина, и я могу отвезти тебя домой. Серый БМВ лихо подкатил к подъезду серой девятиэтажки, сестры-близнеца десятков таких же безликих зданий, заполнявших спальный район, в котором жила Лиза. − Здесь мы живем, с сестрой. Я пойду, − заторопилась она, пытаясь
открыть дверцу автомобиля. − Подожди, − тихо сказал Андрей, обнял ее за плечи и притянул к себе. И опять она оказалась во власти его мужской силы и чего-то еще, неощутимого, но подчиняющего ее, лишающего сил. Андрей прижимал ее к себе все крепче. Лиза собрала остатки своего упрямства и, упершись руками в его грудь, оттолкнула его. − Все, Андрей, я спешу, все. − Мы встретимся? Когда? Лиза, пожалуйста! Завтра вечером, ты сможешь? − Завтра? − в растерянности спросила Лиза. − Завтра вечером у нас тусовка в Маготе. А впрочем, приходи туда завтра, к семи. − Магот, это что?
− Компьютерный клуб, ну и кафе с баром. − Приду. Я провожу тебя до квартиры, − он выскочил из машины и открыл перед нею дверцу. − Нет, спасибо. Это вполне привычный маршрут, уверяю тебя, вполне безопасный. До свидания. Он сжал ее руку и отпустил с явным нежеланием.
Андрей был почти в ярости, когда отъехал от Лизиного дома. Неожиданная холодность, какое-то внутреннее сопротивление Лизы после того, как она столь пылко ответила на его поцелуй, совершенно сбили его с толку. Но злость ушла также быстро, как и вскипела, как только он вспомнил ее нежные теплые губы, серые глаза, то пылающие возмущением, то обжигающие холодом, то искрящиеся насмешкой, то отстраненные и задумчивые. Но почему она так резко оборвала разговор? Почему так холодно попрощалась с ним? «Я ей неприятен?» Он вырулил на главную магистраль и, удивляясь необычной в такой час пустоте проспекта, рванул вперед, пытаясь скоростью унять смятение мыслей и жар тела.
Борис позвонил ему поздно вечером. − Отличная речь, Дарс. Народ был в восторге. Середина, правда, немного провисла, но когда ты в конце пожелал беднягам первокурсникам никогда не покидать наши стены, − это был апофигей! Готов включить твои выступления во все предстоящие институтские торжества. Ты просто попал в анналы истории. Но куда ты потом исчез? − Пошел ты к черту, Гай...
Клуб «Магот» располагался в подвале старого кирпичного дома на Жемчужной улице. Название улицы словно было дано ей в насмешку. Застроенная в начале прошлого века мрачными домами из красного кирпича, ставшего уже кроваво-коричневым от времени, с разбитой мостовой и узкими тротуарами, улица никак не ассоциировалась ни с морскими глубинами, таящими раковины с теплыми бусинками жемчуга внутри, ни с мерцающим ожерельем на изящной женской шее.Зато в домах старой постройки имелись роскошные подвалы с мощными арочными сводами. Эти подвалы еще с девяностых годов стали прибежищем спортивных клубов карате и самбо, а затем постепенно туда вселились магазины, бары и кафе. Клуб «Магот» существовал здесь уже несколько лет, став, благодаря невысоким ценам и наличию компьютерного зала, своего рода студенческим пристанищем. Сегодняшнее сборище было посвящено определенной дате: дню рождения Серша, в миру Сергея Калюжного, долговязого задумчивого парня, у которого имелось множество друзей. Его любили, как любят таких, слегка не от мира сего, рассеянных, но добрых и всегда готовых помочь, людей.
В заботах день пролетел незаметно. Андрей попросил Соню составить для него список городских компьютерных клубов. − Зачем это, вам, Андрей Николаич? − спросила Соня, как всегда, не сдержав свое любопытство. − Изучаю положение дел, − неопределенно ответил он. Вечером Андрей заехал домой, чтобы переодеться. В задумчивости постоял перед гардеробом, размышляя, какой прикид мог бы соответствовать духу дешевого студенческого бара, и в то же время, произвести должное впечатление на молодую женщину. У него посасывало под ложечкой при мысли о встрече с Лизой. В конце концов, он остановился на джинсах и темно-синем джемпере с V-образным воротом. Расчесав свои непослушные кудри, он схватил ключи от машины, со словами
«буду поздно» чмокнул бабушку в щеку и вышел из квартиры. Заезжая с проспекта на Жемчужную улицу, он вспомнил, насколько она узкая и подумал, что там ему негде будет припарковаться. Клуб обнаружился где-то через пару кварталов: ступеньки вели вниз к массивной деревянной двери, над которой под надписью «Магот» красовалось грубо намалеванное существо, напоминающее личинку гигантского насекомого. Он оказался прав, припарковать машину, было негде, но даже если бы он и нашел место, его роскошный бумер смотрелся бы здесь совершенно инородным предметом. Произведя ряд маневров, он выехал обратно на проспект и
направился к ближайшей платной стоянке, где и пристроил свой БМВ. Пока Андрей возился с машиной и пешком шагал
обратно к клубу, стрелки часов неуклонно устремились к семи. Опаздывать на свидания с Лизой уже становилось у него
традицией. Когда он подходил к бару, в кармане запел сотовый. Андрей взглянул на дисплей: «Надо же, Эля...Давно не появлялась». Он механически ответил, с опозданием подумав, что этого не следовало делать. − Арсеньев, − в трубке зазвучал красивый, слегка хрипловатый Элькин голос, − я приехала. Знаю, что все равно не позвонишь, поэтому, смирив гордыню, звоню сама... − Да, Эля, привет! Извини, я занят, перезвоню. − Ну вот, как всегда, он занят. А я хотела рассказать тебе о Французской Ривьере... − в Элькином голосе зазвучали призывные нотки. − Арсеньев, подлый, ведь не перезвонишь, я тебя знаю. Ты рад меня слышать, а?
− Перезвоню... Эля, его весьма близкая знакомая и успешная бизнесвумен, периодически позволяла себя расслабляться по-крупному, разъезжая по известным мировым курортам. Андрей отключил телефон, спустился по ступенькам, толкнул тяжелую дверь и оказался в полутемном зале, наполненном гремящей музыкой и гулом голосов. Через минуту глаза его привыкли к полутьме, и он разглядел мощные арочные кирпичные своды, поддерживающие потолок, такие же обнаженно-кирпичные стены, несколько столиков в углу, выгнутую дугой барную стойку. Зал был заполнен народом разнообразного вида. Как ни странно, здесь мирно сосуществовали совершенно противоположные принципы самовыражения: драные хипповатые джинсы, разноцветные панкообразные прически, черные как смоль волосы в готском стиле, обычные костюмы и кожаные безрукавки с браслетами. Андрей направился к барной стойке, оглядывая зал. Бармен, парень в кожаном жилете, с кожаными же браслетами на запястьях, несколько озадаченно уставился на него. − Вы к кому-то, или просто так? − Просто... − Но у нас тут сегодня торжество... гм-м-м. − Коньяк приличный у вас имеется? − вместо ответа спросил Андрей. Бармен взглянул на него, собираясь что-то сказать, но промолчал и кивнул. − Есть московский марочный, армянский звездистый... − Метакса? − Нет, простите, сегодня нет, − бармен усмехнулся. − Давайте армянский... 50 грамм Два парня, один долговязый потрепанного вида, второй − в костюме с галстуком пристроились у стойки рядом с Андреем. − В принципе прога вся почти вылизана, осталось несколько глюков, но в чем гоги пока не просек, − произнес тот, что в костюме. − Там надо пробить... Андрей осмотрел зал и тут увидел Лизу. Она стояла в компании молодых людей. Высокий лохматый парень обнимал ее за плечи. Андрей почувствовал, как кровь бросилась ему в голову, застучало в висках. Он вдруг вспомнил, как небрежно, как бы нехотя, она пригласила его вчера.
«Я здесь совершенно ненужный, лишний, она вовсе не хотела, чтобы я приходил». Она внезапно обернулась
и посмотрела на него. Что-то неуловимое мелькнула в ее взгляде. Испуг, смятение? В следующую же секунду она высвободилась из-под руки верзилы и направилась к Андрею, улыбка заиграла на ее губах, согревая его прыгающее в груди сердце. Она шла к нему, и он уже не видел ничего вокруг, все ушло куда-то на задний план. Вьющаяся непослушная прядка упала ей на глаза, и она жестом, который просто сводил его с ума, отбросила ее назад. − Привет, я думала, что ты не придешь, − сказала она, подходя к нему. − Почему же? Ты ведь пригласила меня? Он тщетно пытался оторвать взгляд от ее губ. − Пойдем, познакомлю тебя с ребятами. Она взяла его за руку и потянула за собой в сторону большого стола, вокруг которого уже расселась весело шумящая компания. − Ребята, знакомьтесь, это Андрей Арсеньев, архитектор... Ребята радостно загудели, кто-то вспомнил недавнее выступление Андрея в институте, кто-то дружески похлопал по плечу. − Это Серш, − представила Лиза верзилу, который недавно обнимал ее. − Наш именинник. − Поздравляю, − мрачно сказал Андрей, пожимая имениннику руку, хотя с большим бы удовольствием от души врезал ему. − С Глебом ты знаком, это Миша... Андрей пожимал руки, улыбался, мечтая только об одном: поскорее оказаться подальше отсюда, наедине с девушкой, которая стояла с ним рядом, слегка касаясь его рукой. А через несколько минут, после бурных приветствий и обмена рукопожатиями, все просто позабыли про Андрея, увлеченные своими непонятными непосвященному уху разговорами. Серш опять обнял Лизу за плечи, причем Андрей с тоской отметил, что она отнеслась к этому совершенно спокойно. «А когда я пытаюсь обнять ее, она вырывается, словно мои руки обжигают ее. Неужели я ей так противен?».
Если бы он понимал, что его прикосновения действительно обжигали ее, от звука его голоса у нее кружилась
голова, и шарики, проклятые шарики начинали кружиться в животе, словно он, появляясь перед ней, нажимал кнопку невидимой
дистанционки, включая это немыслимое движение. Она ждала его появления с каким-то страхом, хотела и не хотела,
чтобы он пришел. Когда стрелка часов подвалила в семи, она почти облегченно вздохнула, не обнаружив его среди
посетителей клуба, но через пять минут вдруг почувствовав, что кто-то, и она уже знала кто, смотрит на нее,
обернулась и увидела его у барной стойки. Она шла к нему, сжав кулаки, всеми силами пытаясь справиться с бившей ее
дрожью. Она даже заставила себя взять его за руку, когда повела за собой к своей компании. Впору было закричать:
«Да! Я сделала это! Я взяла его за руку и не рухнула в обморок, как благородная девица!». Лиза невпопад ответила спрашивающему ее о чем-то Глебу и, обернувшись, посмотрела на Андрея. Он сидел в конце стола, потягивая коньяк из бокала, отрешенный и одинокий, но от этого зрелища у нее перехватило дыхание. В мягком свете настенной лампы четко выделялся его почти идеальный профиль: прямой нос, слегка выступающий вперед подбородок. Кудрявые пряди в беспорядке упали на лоб, но он не обращал на них внимания. Длинные тонкие пальцы охватывали бокал, а закатанные до локтя рукава тонкого джемпера открывали сильные загорелые
руки. Лиза поднялась и, подойдя к нему, села рядом. Он вопросительно взглянул на нее, не отрываясь от
бокала. − Тебе, наверно, скучно здесь? − спросила она. Он помолчал, медленно поставил бокал на стол и в упор посмотрел на нее. − Как ты думаешь, зачем я пришел сюда? − спросил он. Она, почувствовав, как краска заливает ее лицо, молча смотрела на него, не находя, что ответить. − Я пришел к тебе, потому что ты меня пригласила. Но, как я понимаю, я
здесь совершенно лишний, у тебя есть свой парень, и у тебя прекрасная компания. − Парень? Какой парень? − удивленно спросила она. − Который все время обнимает тебя. − Обнимает? Она даже не поняла, кого он имеет в виду. Лиза никогда не воспринимала руку Серша, положенную ей на плечо, как объятия. Несколько лет тесной дружбы, ночи, проведенные за клавиатурой, когда они с Глебом и Сершем
засыпали прямо на полу, используя одного в качестве подушки, бесконечные приколы и подначки сделали их отношения практически бесполыми. Во всяком случае, ничего такого Лиза в общении с ними не ощущала, а если ее приятели что-то и
чувствовали, то они никогда никак не показывали этого. Все это она и попыталась объяснить Андрею. − И у меня нет никакого парня, − совсем расхрабрилась она. Мужества ей, видимо, придала еще и порция коктейля, выпитого за здоровье именинника. Андрей расцвел своими ямочками.
− Могу ли я считать это своего рода предложением? − Каким предложением? − Стать твоим парнем. − Гм-м-м. Надо подумать... Мне бы хотелось, чтобы мой парень понимал меня, чтобы ему было интересно то же, что и мне. − Да?
− Ответь на вопрос: что ты любишь? «Смотреть на тебя, думать о тебе, целовать тебя».
− Г-м-м-м... − Ладно, я поставила вопрос слишком широко. Спрошу иначе. Ну-у-у... скажем… Любишь ли ты кино и если да, то какое? − Честно признаться, давно не ходил в кино, телевизор практически не смотрю. Но люблю,эм-м-м-м... что? Старые комедии, иногда могу посмотреть качественный
боевичок. Кстати, а не сходить ли нам туда с тобой? − Хорошая идея, − улыбнулась она.
− В свою очередь, что любишь смотреть ты? − Люблю хорошее кино. Мелодрамы, ромкомы, и даже могу смотреть боевики, не люблю только фильмы ужасов, бр-р-р.
− Я тоже не любитель этого жанра. Разговор потек удивительно легко, они выяснили, что у них есть общие любимые фильмы, что они оба любят читать, но совсем разные вещи, что оба не любят рано вставать и терпеть не могут есть суп. − Ну и как, я выдержал экзамен на честь быть твоим парнем? − он
постарался задать вопрос шутливым тоном, но взгляд явно выдавал его. − Посмотрим... − ответила Лиза, пряча от него глаза. − Может, мы пойдем, прогуляемся? − спросил Андрей. − Я поставил машину на стоянку в паре кварталов отсюда. − Пойдем, − согласилась она. Они ушли не прощаясь. Тротуар на улице был настолько узок, что на нем едва умещались два человека, идущие рядом. Нужно было либо идти гуськом, либо вплотную друг к другу. Андрей предпочел второй вариант. Он обнял Лизу за плечи и
притянул к себе. Она доверчиво прижалась к нему, и они зашагали в сторону шумного даже в это позднее время проспекта. Они шли и молчали. Лизу охватило состояние покоя и счастья, − город вокруг, дома со светящимися глазами окон, казалось, все это стало эфемерным, далеким, а реальным остался лишь мужчина, идущий рядом, его теплая сильная рука, обнимающая ее за плечи, его
уверенная походка, ведущая ее за собой.
Перед входом на стоянку он просто не выдержал, повернул ее к себе и прижался к ее губам, а она ответила на его поцелуй. Так, почти не отрываясь друг от друга, они добрались до машины под насмешливым взглядом охранника стоянки. Андрей обнимал Лизу, ощущая, как гулко бьется ее сердце, как она мягко поддается его рукам и прижимается к нему. Он целовал ее, и уже ни о чем не мог думать, мозг его явно терял контроль над действиями рук, да и остальных частей тела своего хозяина. − Подожди, Андрей, перестань, − шептала она, тем не менее, снова и
снова отвечая на его поцелуи. − Лиза... − он зарылся лицом в гущу ее волос. − Лиза, милая... поедем... к тебе, или ко мне, куда-нибудь...
Сквозь сладкую пелену, до ее сознания вдруг дошло, что она уже почти лежит на спине, голова ее больно упирается в дверцу машины, а руки Андрея бродят под ее блузкой, орудуя с застежкой лифчика. − Не-е-ет! Отпусти меня, отпусти, сейчас же, перестань! Она уперлась ему в плечи. Андрей застыл и недоуменно уставился на нее мутными глазами, тяжело дыша. − Что случилось? Лиза... − Отпусти меня. Еще не хватало, чтобы мы сделали это прямо в машине, на стоянке... − Что сделали? Он покрутил головой, пытаясь придти в себя. − Поедем... Он начал лихорадочно соображать, куда сейчас можно поехать, но, кроме номера в
гостинице, − варианта, который он просто почему-то боялся ей предложить, − ничего разумного ему в голову не пришло. − Никуда мы не поедем, − решительно сказала она. Он отпустил ее,
и она выпрямилась, поправляя блузку. Лицо ее пылало, глаза в полутьме казались черными, а губы, он просто не мог оторвать глаз от ее губ, почти не слыша, что она говорит. − Я возьму такси. Лиза нажала на ручку двери, но она не открывалась. − Выпусти меня. Сейчас же выпусти... − она старалась говорить
спокойно, но голос предательски дрожал, и к горлу подступали слезы. − Андрей, пожалуйста, открой дверь. Я ухожу. Словно в тумане, он вышел из машины и, открыв дверь, помог ей выйти. − Лиза, прости меня. Сейчас мы успокоимся, и я отвезу тебя домой. − Нет, спасибо. И я совершенно спокойна. Я доеду на такси. И тебе советую не садиться за руль, ты пьян. − Хорошо, − он с трудом сдержался, чтобы не нагрубить ей. − Позволь хотя бы посадить тебя в такси, − холодно сказал он. Лиза взглянула на него в молчаливом согласии. Они ни слова не сказали друг другу, пока ждали такси, он молча усадил ее в машину и коротко кивнул на прощание. Холодный ночной воздух отрезвил его. Возбуждение спадало, он уже мог нормально дышать, но разумные участки мозга восстанавливались слишком медленно. Он молча смотрел на вдруг опустевшую ленту проспекта, в конце которого исчезло такси, увозящее Лизу прочь от него. «Черт, идиот, какой я идиот! А она? Она, она хотела этого! Но почему вдруг всерухнуло? Кто поймет этих женщин?» Первым его побуждением было броситься вслед, вдогонку. «И чего ты этим
добьешься?» Он набрал Лизин номер. «Возьми, возьми трубку», − молил он. − Да, я слушаю, − ответила Лиза. − Лиза, это Андрей, послушай, прости меня. Я приеду? − Нет, Андрей, нет, ничего не надо. Прощай. Трубка запела короткими гудками. Он вырулил на проспект и врубил скорость. Домой сейчас он вернуться не мог. «В конце концов... Черт.., а почему бы и нет?»
Он нажал на кнопку звонка. − Эля, привет! Ты хотела рассказать мне о Французской Ривьере? Андрей откинулся на подушку, тупо глядя в потолок.
− Я пойду, Эля, прости, завтра сумасшедший день. − Иди, − без паузы ответила она, удивив его легкостью, с которой согласилась. Раньше она всегда просила его остаться до утра, и он не особо
сопротивлялся. Она молча наблюдала, как он одевался, ни слова не говоря, встала, чтобы закрыть за ним дверь, и только когда он, сухо поцеловав ее на прощание, шагнул в прохладу подъезда, сказала: − А ты влюбился, Арсеньев... влю-бил-ся... И захлопнула дверь, оставив его стоять на площадке в полном недоумении. «А
ты влюбился, Арсеньев», − эти слова эхом звучали в его ушах, пока он ехал в лифте, шел к машине, поворачивал ключ зажигания, выезжал на проспект. «Откуда она знает что-то про меня?» Недалеко от дома его остановил гаишник, обвинив в
превышении скорости. Андрей рассеянно оправдывался, гаишник подозрительно принюхивался к нему и уже было потянулся за алкометром, но проблема была решена при помощи хрустящей купюры. Бабушка не спала. Она вышла из комнаты и молча смотрела, как он снимает ботинки, перебираясь в домашние тапочки. − Хочешь что-нибудь поесть, Андрюша? – спросила она, а ему показалось, что этот невинный вопрос прозвучал с каким-то укором. − Нет, бабуля, спасибо, я не голоден. Пойду спать. − «Скотина, какая же я скотина», − подумал он, засыпая.
− Нет, Андрей, нет, ничего не надо. Прощай, − сказала Лиза и отключила телефон. − «Господи, как драматично: “прощай”, что я такое ляпнула, дура», − тут же подумала она, давясь слезами. − «Как хорошо было, как все было
прекрасно, и…, и я все, все испортила...». Она невольно дотронулась до губ, его поцелуи все еще горели на ее губах, щеках, шее. Внутри все переворачивалось. − «Чего я испугалась? Он, он богатый бабник, коллекционирующий девиц,
ну и что, и пусть, пусть, а разве ты когда-нибудь чувствовала что-то подобное с мужчиной? Теперь все кончено, он никогда не захочет встречаться с тобой. “Прощай” Зачем, зачем я сказала ему это?» От этих мыслей все ее внутренности скрутило каким-то спазмом, и она невольно застонала. − Вам нехорошо, девушка? − обернувшись, спросил таксист. − Нет, все нормально, это так, не обращайте внимания, − ответила
Лиза, но это полуравнодушное участие словно открыло в ней какой-то клапан, и слезы, которые она больше не в силах была сдерживать, хлынули по щекам. − Андрей... − прошептала она. − Лиза, что случилось? − Женя испуганно смотрела на распухшее от слез лицо сестры.
− Женя... − Лиза прижалась спиной к двери и зарыдала в голос. Женя не помнила, когда видела сестру в таком состоянии. Через полчаса Лиза лежала на диване, всхлипывая. Женя напоила ее чаем и валерьянкой, уложила и устроилась рядом, поглаживая сестру по голове. − Успокойся, поспи. Потом все расскажешь. − Нет, Женя, − Лиза выпрямилась, − расскажу сейчас.
− Расскажи. Ну, что, что случилось? − Женя, сегодня мы были в Маготе, ну знаешь, у Сершика день рождения... и... − Да, ты говорила, что идешь в Магот.
− Я пригласила туда Андрея, он пришел и... Она в отчаянии замолчала, подбирая слова.
− Вы поссорились? − Нет, не поссорились… Просто… у нас все кончено...
− Лиза... − Все кончено, даже не начавшись...
− Лиза, успокойся, может быть, все не так плохо, как тебе кажется, ты всегда преувеличиваешь... − Нет, не преувеличиваю. Сначала он.., приревновал меня к Сершу. − Да что ты? − Потом мы разговаривали, все было так хорошо, мы говорили о разной ерунде, просто болтали, потом он предложил пойти прогуляться, и мы ушли, мы шли, ты знаешь, Жемчужная, такая улочка, он обнял меня, это было так... так... − теперь Лиза просто захлебывалась словами. − Потом, − она вздохнула, − потом, мы сели в его машину и он... Лиза замолчала, вновь прокручивая в голове все, что произошло потом. − У вас что-то было? Он был груб? − Нет, Женя, ничего не было... Он не был груб, скорее, скорее... он был... нежен. Ее снова захлестнул поток ощущений от его поцелуев и объятий.
− Ты испугалась? − Да, Женя, я испугалась, испугалась и, как дура, просто сбежала от него. − Ты опять подумала о том же? − Да, опять. Он такой… красивый, богатый, зачем я нужна ему, только для коллекции, я уверена в этом. − Если уверена, то тогда почему ты ревешь? − резко спросила Женя. − Если уверена, значит, ты сделала все правильно. Или все-таки не уверена? − Если бы я в чем-то была уверена...
Он почти не спал, изредка проваливаясь в тревожную дремоту, наполненную бессвязными кошмарами. «Прощай» − говорила Лиза и уходила, а он пытался догнать ее, но не мог, ноги увязали в какой-то липкой массе, а в
спину ему хихикала Эля: «А ты влюбился, Арсеньев». Встав с постели, он механически проделал все необходимые утренние манипуляции, за завтраком рассеянно поковырял вилкой омлет, заработав возмущенно-недоуменный взгляд бабушки и лукавый Дашкин, и отправился на работу. Странно екнуло сердце, когда его машина миновала узкий проезд на Жемчужную улицу.
− «Все, забудь, хватит! Она бежала от тебя, как черт от ладана. Ты не нужен ей. Ты не мальчик, чтобы гоняться за вздорной девчонкой. А почему она сбежала? Ведь сначала было все хорошо, и она, она была чудесна, но я, идиот, испортил
все. Что она могла подумать? Что я собираюсь изнасиловать ее прямо в машине? Черт, да как же мне избавиться от этого наваждения? Клин клином… Не получилось...». Он с тоской вспомнил вчерашний вечер с Элей, свои отчаянные попытки убежать, избавиться от того чувства, того желания, которое просто скрутило его. − «Эльке то это, за что?»
День вступал в свои права, давая ему надежду забыться в деловых хлопотах.
январь, 2008 г.
Copyright © 2007 - 2008 Ольга Болгова Исключительные права на публикацию принадлежат apropospage.ru. Любое использование
материала полностью или частично запрещено 
|
