|
Редакторы: Ольга Болгова
Marusia
bobby
В поисках короля
Глава 12
Хофнар, проводив молодых людей, улегся на кровать, но сон не шел к нему. Как бы он ни ругал себя за глупость, благодушие и неосмотрительность, он был счастлив впервые за много лет. Он блаженно улыбался, вспоминая слова и поступки своей дочери. Она была еще очень молода, наивна, ласкалась к нему, как ребенок. Но сколько силы оказалось в этом хрупком существе?! Сердце его наполнялось гордостью за дочь: она стала настоящей принцессой - доброй, самоотверженной и преданной - хотя и росла вдали от королевских замков.
Дверь бесшумно отворилась, и в комнату вошел Мэни.
- Не спите, ваша милость? - смущенно обратился он к хозяину.
- Какой уж тут сон?! - вздохнул Хофнар и сел на кровати.
- Бедный, бедный молодой господин, что приехал с принцессой, - Мэни сокрушенно покачал головой. - Такой обходительный и добрый. Я как задремал, он уложил меня на свою кровать, а сам так всю ночь глаз и не сомкнул, и сейчас все ходит по комнате, как по клетке, мается, - вздохнул сердобольный старик.
Слова слуги напомнили Хофнару о его обещании Сони.
- Слушай, Мэни, - обратился он к слуге, поднимаясь с кровати. - Дай им немного поспать, потом ступай к Марку - смотри только, чтобы никто тебя не заметил! - и передай ему, что я пошел по нашему делу, а они пусть будут осторожны. Скажи им, чтобы ни с кем не разговаривали и никуда не лезли. А сам поспрашивай надежных людей, не видел ли кто из них молодого паренька Тима. Это младший брат Шаула, убежал от них подвиги совершать, - пояснил Хофнар в ответ на молчаливый вопрос слуги. - Хорошо, ваша милость, а вы куда же? - К баронессе Хэдевик, - коротко ответил Хофнар и вышел из комнаты. С тех пор, как блаженный Селиг слег полгода назад, он постоянно находился в замке у баронессы. Она и раньше опекала пророка. Несмотря на свой скептицизм и постигшие ее потери, баронесса горячо верила в благую волю Провидения и в Селига, его пророка. Он смутно припомнил, что она, кажется, даже доверила ему воспитание внучки. Сам Хофнар сошелся с пророком только после своего поражения. Блаженный Селиг стал и утешителем и помощником поверженного короля, и смог подвигнуть его на то, во что тот толком и не верил. Сейчас Хофнару позарез нужно было поговорить со стариком. Пророчество, возвещающее чудесное возвращение Сони, начало сбываться, и можно было ожидать стремительного развития событий. Селиг всегда утверждал, что распознать реальные знаки пророчества можно только тогда, когда они появятся, и отказывался объяснять Хофнару, что именно означают пророческие образы. Пришло время растолковать все туманные поэтические намеки древнего пергамента: чего им следует ожидать и к чему быть готовым. А заодно можно будет узнать и об Элизе.
Он вынырнул в промозглое серое утро, которое показалось ему неожиданно бодрящим и свежим. От стены соседнего дома отделилась незаметная фигура соглядатая, его постоянного спутника. "Среди пустых улиц раннего утра будет нелегко уйти от хвоста", - подумал Хофнар. Но сделать это было необходимо, привести шпика к баронессе было бы в любое время непростительной глупостью, а сейчас могло обернуться самыми печальными последствиями.
Хофнар остановился и долго рылся в кармане, но, ничего не найдя, повернулся к двери гостиницы. Тень у соседнего дома, снова слилась со стеной. Вся эта пантомима была рассчитана на сонного шпиона, который, как Хофнар полагал, не станет задаваться лишними вопросами и останется поджидать его у главного входа. Пройдя через общий обеденный зал, Хофнар вышел к черному ходу через подсобные помещения прислуги и оказался во дворе гостиницы. Ловко забравшись на невысокую крышу конюшни, он, пригнувшись, перебрался на другую ее сторону, выходившую на параллельную улицу. Спрыгнув вниз, Хофнар быстро устремился по узким улочкам, направляясь к пролому в городской стене, через который можно было незаметно от солдат выбраться из города.
Канцлер поднялся рано. Едва рассеялась ночная мгла, он был уже на ногах. Какой смысл лежать в постели без сна? Он привел себя в порядок самостоятельно, хотя за стеной всегда был к его услугам камердинер.
Канцлер не подпускал к себе никого. Молчаливых слуг он ненавидел больше, чем ищейку Роспо. Глаза слуг постоянно следят за тобой. Они видят тебя беспомощным и усталым, голым и больным, растерянным и испуганным. А канцлер старался ни перед кем никогда не обнаруживать свою слабость.
Он прошел в свой кабинет и, сев за стол, начал просматривать бумаги, начав со свежих отчетов информаторов Красной роты. Его взгляд зацепился за описание некой дамы, прибывшей в Стейнгард: "Глаза: синие; волосы: белокурые; рост: выше среднего; возраст: моложавая; особые приметы: очень красивая, держится с большим достоинством, даже величественно, должно быть, высокого происхождения".
- Красивая, белокурая, моложавая, - бормотал себе под нос канцлер. Что они там себе думают?! - вдруг возмутился он. - Моложавая?! Надо писать хотя бы примерный возраст!
И подчеркнув строку, указывающую возраст, поставил рядом восклицательный знак.
"Надо сказать Роспо, чтобы он находил для такой работы более толковых и образованных", - подумал он и снова сделал заметки на полях отчета.
Просмотрев остальные бумаги, канцлер позвонил в колокольчик. Пришедший на его зов слуга принес на подносе традиционный завтрак канцлера: несколько высушенных ломтиков хлеба, маленький кусочек масла и холодной воды, подкрашенной вином. Канцлер, хотя и имел все возможности для роскоши, всегда придерживался аскетического образа жизни. Это оставляло его ум и тело работоспособными и не давало возможности его врагам и друзьям использовать его слабости. Но фривольную, даже распутную, жизнь своих советников он не только не осуждал, но и поощрял, закрывая глаза на попрание ими в угоду своим страстям элементарных законов. Они воровали, насильничали и растлевали, при полном бездействии с его стороны. Но это было не следствием его слабости, а продуманной тактикой - всегда легче управлять и держать в повиновении виновных. Все рычаги - их алчность, похоть и страх - в твоем полном распоряжении.
Канцлер завтракал за своим рабочим столом, не прекращая обдумывать проблемы, требующие его решения. Он вспомнил вчерашнюю выходку Кейлера и позвонил в колокольчик. На его зов в кабинет вошел секретарь, хрупкий невысокий человек в круглых очках, так не идущих к его вытянутому рыбьему лицу.
- Вызовете ко мне шефа Роспо, - распорядился канцлер, даже не удостоив секретаря взглядом.
- Слушаюсь, - тихо ответил тот и бесшумно удалился.
Через несколько минут после того, как канцлер закончил завтрак, в дверь постучали, и на пороге появился Роспо. Его появление - единственного доверенного лица канцлера - не предварялось секретарем. Так повелось с тех самых пор, когда он с помощью Роспо убрал Роббера. Канцлер не терпел шефа Красной роты и не имел оснований полностью доверять. Но, во-первых, такова была плата за его услуги, а во-вторых, это поддерживало стойкую ненависть к тому других членов малого совета и делало невозможным опасный союз шефа с кем-нибудь из них, что было бы серьезной угрозой власти самого канцлера.
Роспо с заискивающей сладенькой улыбочкой поклонился канцлеру.
- Доброе утро, милорд, - приветствовал он своего начальника, зная затаенную слабость того к аристократическим титулам.
- Здравствуйте, Роспо. Садитесь, - коротко ответил канцлер, для соблюдения дистанции всегда обращавшийся к своим подчиненным на "вы".
Канцлер молчал, пока Роспо усаживался в кресло, стоящее с противоположной стороны стола канцлера. Оно хоть и было массивным под стать столу и креслу хозяина кабинета, но по высоте им явно уступало. Таким образом, собеседник канцлера всегда оказывался ниже сидящего за столом главы государства.
- Я слушаю вас, милорд, я весь внимание, - проговорил Роспо, с нарочито серьезным выражением заглядывая в глаза возвышающемуся над ним канцлеру.
- Мне кажется, что полковник не справляется со своими обязанностями. Но мне бы не хотелось смещать с должности заслуженного представителя военных. Для поддержания духа его подчиненных желательно, чтобы он ушел как солдат, - канцлер закончил, не поясняя своей мысли, он даже не смотрел на Роспо, зная, что тот в точности уловил то, что от него требуется.
- Тем более, - в тон начальнику продолжил красный шеф, - что враги не дремлют…
- Совершенно верно, - согласился канцлер. - Большое спасибо, Роспо. Я очень надеюсь на оперативность и конспиративность вашей деятельности.
- Не беспокойтесь, милорд. Все будет выполнено безотлагательно и четко, - шеф поднялся и, поклонившись, направился к двери.
- Да вот еще, Роспо, - остановил его канцлер, взглянув на лежащие перед ним бумаги.
Тот развернулся, но садиться не стал, оставаясь около двери.
- Я просматривал отчеты ваших информаторов.
Роспо молчал, вопрошающе подняв брови. Канцлер пошуршал бумагами и, достав нужный отчет, зачитал.
- Возраст: моложавая, - канцлер поднял взгляд на Роспо, - так пишет ваш человек. Это что, новая форма, принятая у вас? Мне казалось, что здесь нужно указывать возраст, по крайней мере, приблизительно.
- Простите, ваша милость, - развел руками Роспо, - это ошибка информатора. Я разберусь.
- И постарайтесь набирать для такой работы более толковых людей, - порекомендовал канцлер, чуть менее холодным тоном. - Еще что-нибудь известно об этой иностранке?
- Представляется праздно путешествующей. С ней ее камеристка и двое человек охраны. Я еще сам с ними не встречался, но информатор доложил, что дама эта намекает на свое высокое положение. Пока известно лишь, что она весьма красива и имеет средства. Остановилась в гостинице "У скалы". Вокруг нее крутится иностранец фон Драхе. Как они связаны, еще не установили. Возможно, просто клюнул на красотку.
- Приставьте к ним людей. Вы свободны.
- Непременно, - подобострастно улыбаясь и кланяясь канцлеру, Роспо покинул его кабинет.
"Что она здесь делает?", - задался канцлер вопросом. Высокородная дама, в сопровождении трех слуг, двое из которых охрана? Какие уж тут праздные путешествия. Нет, здесь пахло совсем иным… Но что она ищет здесь? "Может быть, это - шанс?"
Когда Хофнар подошел к воротам старого обветшалого замка, он увидел, что небольшая дверца отворена. Быстро нырнув внутрь, он неожиданно для себя столкнулся нос к носу с человеком, стоявшим прямо за створкой двери. Это был круглолицый парень в рабочей робе. Он держал в руках, одетых в огромные рукавицы, грязное ведро с остатками помоев.
- Вы кто? - спросил он Хофнара мелодичным, довольно высоким голосом, угрюмо выглядывая из-под надвинутой на самый лоб нелепой шапки с висячими ушами, плотно обхватывающей его голову. - Что вам надо?
- Я Хофнар, - ответил он на первый вопрос, не очень надеясь, что работник, выносящий помои, мог знать, что значит это имя. - И мне нужна баронесса Хэдевик.
- Хофнар? - парень удивленно разглядывал его, скептически подняв бровь. - Я отведу вас к баронессе, но если вы солгали, я вас убью, - просто произнес он, и Хофнар понял, что странный слуга баронессы не шутит.
- Хорошо, - согласился он. - Пойдем.
Недоверчиво косясь на нежданного визитера, юноша запер дверь и повел его через широкий двор к жилому строению, где располагались покои вдовствующей баронессы Хэдевик. Муж баронессы, как и ее сын, погибли в той далекой войне, когда защищали трон короля. Невестка после известия о смерти мужа разрешилась мертвым ребенком и умерла от родовой горячки, оставив единственную дочь.
Угрюмый слуга провел его в небольшой зал и, не говоря ни слова, удалился. Оставшись один, Хофнар огляделся. Зал, как видно, играл роль гостиной вдовствующей баронессы. Небольшие изящные кресла, столики для рукоделия около уютно горящего камина, в углу на низком широком сундуке Хофнар увидел лютню, когда-то на ней замечательно играла его жена. Но баронесса, насколько он помнил, была чужда романтике музицирования. Умная, острая на язык, она предпочитала музыке хорошую беседу. "Видимо, на лютне играет внучка баронессы, - подумал Хофнар, представляя себе хрупкую девичью фигуру с крупным, но изящным музыкальным инструментом в руках. - Ей, должно быть, сейчас уже лет двадцать семь, если не больше". Хофнар почти ничего не слышал о дочери одного из своих лучших рыцарей с тех самых пор, как она осталась сиротой на попечении своей бабки.
Его размышления были прерваны появлением хозяйки.
- Добро пожаловать, ваше величество, - старая баронесса склонилась в низком реверансе.
- Полно, баронесса, - Хофнар подошел к пожилой женщине и, провожая ее к креслу, с болью наблюдал за ее старчески неверными движениями.
- Да, да, ваша милость, - с усмешкой кивнула она головой, встретившись со взглядом Хофнара, - совсем сдала я, а ведь норовистой кобылкой была когда-то. Сколько мы не виделись? Забыли вы нас, ваша милость, - потрепав по руке севшего на соседнее кресло Хофнара, попеняла ему баронесса.
- Простите, баронесса, но мое внимание может принести только неприятности.
- Так с чем пожаловал? - баронесса внимательно и с любовью рассматривала короля. - Постарел ты, ваше величество, шевелюру совсем растерял, - с сожалением проговорила она.
- Ну, она и прежде не была слишком пышной, - попытался отшутиться Хофнар.
- Заходи, заходи, милая, - вдруг обратилась к кому-то баронесса, глядя за спину гостя.
Хофнар обернулся и увидел высокую, довольно крупную, молодую женщину, с роскошными по-девичьи распущенными каштановыми волосами теплого с золотом оттенка.
- Это моя внучка, ты ее видел, когда ей было тринадцать. Хорошая девушка, умная и верная, на нее можно положиться, - прошептала баронесса, склонившись к Хофнару.
Хофнар поднялся навстречу девушке. Подойдя поближе, она склонилась в изящном реверансе.
- Доброе утро, милорд, - произнесла она низким мелодичным голосом угрюмого слуги с помойным ведром.
Хофнар был ошеломлен, он с трудом узнавал в этой, хоть и некрасивой, но приятной женщине, двигающейся с легкостью и изяществом, угловатого грубого слугу. Но ошибиться он не мог, голос был один и тот же.
- Моя внучка Эльфрида, дочь Эдмунда и Эльзы, - представила внучку баронесса.
Та снова присела в реверансе, король поклонился в ответ, с удивлением замечая, что не забыл за долгих пятнадцать лет хороших манер.
- Так это вы грозились меня убить? - пытаясь выйти из неловкой ситуации, шутливо обратился к девице Хофнар.
- Это не совсем так, - в тон королю ответила Эльфрида, - Убить я обещалась не вас, милорд, а человека, назвавшегося вами, - улыбнулась девушка, и лицо ее приобрело ту неправильную миловидность, которой могут иногда отличаться дурнушки.
- Да полноте любезничать! Садись, ваше величество, да расскажи что нового, с чем пожаловал, - нетерпеливо прервала их беседу старая баронесса.
- Вы уверены, что в этой комнате мы можем говорить свободно? - спросил Хофнар, опасливо оглядываясь по сторонам.
- Можешь быть совершенно спокоен, - ответила ему баронесса. - У нас-то и слуг почти не осталось. Фриде приходится со всем справляться самой. Вот ты ее сегодня и застал в таком виде, - хохотнула старуха, лукаво поглядывая на свою нежно любимую внучку. - Она, вишь, свиней вздумала разводить! Принялась меня уговаривать, думала, я заартачусь. Говорит, иначе не проживем, бабушка! А я ей и отвечаю, если уж свиньи в королевский дворец пробрались, так что ж нам, баронессам, ими гнушаться?! Ха-ха-ха! - залилась баронесса дребезжащим старческим смехом.
- Мне нужно поговорить с Селигом, баронесса, - начал Хофнар, когда стих смех. - Как он?
- Плох совсем старик. Видать, не долго ему уже осталось, - вздохнула баронесса сокрушенно. - Ступай, ступай, ваше величество, Фрида тебя проводит, - махнула она рукой, устало откинувшись на спинку кресла.
Эльфрида поднялась и плавно прошествовала впереди Хофнара. Она вывела его на узкую винтовую лестницу, ведущую в башню, где и располагалась маленькая комната блаженного Селига. Остановившись перед дверью, Эльфрида тихонько постучалась, и, услышав в ответ слабый старческий голос, вошла, приглашая с собой Хофнара.
- Доброе утро, Селиг, - тепло обратилась она к старцу, лежащему на кровати. - Как ты сегодня себя чувствуешь?
- Доброе утро, маленькая баронесса, - слабым надтреснутым голосом ответил ей Селиг и закашлялся.
Эльфрида заботливо поправила подушки у него за спиной, усаживая его в более удобное положение, и подала глиняную кружку, стоящую на столике рядом с кроватью. Старик лишь прикоснулся губами к кружке и без сил откинулся на подушки.
Блаженный Селиг совсем сдал. Хофнар был поражен переменами, случившимися с пророком за последние полгода, которые они не виделись. И надо же такому случиться, когда Сони появилась здесь!
- Он совсем плох, милорд, - тихо сказала Эльфрида, обернувшись к Хофнару.
- Ваше величество! - просипел Селиг.
Дыхание старца участилось, глаза загорелись лихорадочным огнем, он схватил Эльфриду за руку, с трудом приподнимая голову.
- Пришло время! - воскликнул несчастный с каким-то странным свистом, грудь его заходила ходуном, и он зашелся в кашле.
Хофнар удивленно воззрился на пришедшего в волнение блаженного Селига, пока Эльфрида, пытаясь помочь тому справиться с приступом кашля, поила его.
- Молоко иссякло, и тролли начнут мстить, - пошептал еле слышно Селиг, отстраняя кружку. - Они разрушат все, что осталось, и уничтожат всех. Нужно спешить, - сипел несчастный старик, силясь подняться.
Король молчал, огорошенный новой бедой.
- Не медлите, ваше величество, - выдохнул блаженный Селиг.
- Но как мне остановить троллей?
- Они послушаются хранителя меча. Явите меч, - произнес старик одними губами и закрыл глаза.
Блаженный Селиг затих.
Хофнар прикрыл глаза, пытаясь переварить услышанное. Все, что еще недавно он считал смертельной угрозой, теперь оказалось лишь незначительной прелюдией перед гораздо более страшной и неминуемой бедой. "Явите меч", - повторил он про себя слова Селига, устало потирая переносицу. Старик говорил с ним так, словно не было пятнадцати лет его поражения. Хофнар удрученно смотрел на унылый серый пейзаж, расстилающийся за окном замка. Он был раздавлен, слабая надежда, встрепенувшаяся в его разуверившемся сердце при виде дочери, теперь была уничтожена. "Лучше бы она не появлялась в этом забытом Богом крае!"
Прикосновение Эльфриды оторвало Хофнара от его размышлений. Селиг пытался что-то сказать, с трудом ловя воздух ртом, как выброшенная на берег рыба, и наконец произнес:
- Ступайте смело... Бог не в силе, а в правде..., - и закрыл глаза.
Хофнар обреченно вздохнул, слова старика не вдохновили его. Вот что означало пророчество: он должен принести свою дочь в жертву каменным чудовищам?! Все казалось бессмысленной жестокой игрой беспощадной слепой судьбы. "Девочка моя, как мне спасти тебя?", - Хофнар прикрыл глаза, он вспомнил, как смеялась и ластилась к нему дочка, и сердце его сжалось от страшной боли.
- Я так и не спросил его об Элизе, - взяв себя в руки, проговорил он.
Эльфрида удивленно подняла на него глаза.
- Колдунья отобрала молодость у спящей принцессы, - пояснил он ей свои слова, - я должен был узнать у него, как спасти девушку от ее заклятья.
- Но он больше не сможет говорить, - тихо ответила она, поднимаясь с кровати Селига.
Тот лежал совершенно неподвижно, его восковое лицо было мертвенно бледным. Хофнар кивнул и тоже поднялся. Он уже выходил из комнаты, когда Эльфрида окликнула его:
- Милорд, он хочет еще что-то сказать вам.
Хофнар вернулся, остановившись у кровати больного. Старик слабо шевелил губами, но Хофнар не услышал ни единого звука. Эльфрида присела на кровать к Селигу, склонившись к его лицу, прислушалась и, выпрямившись, повторила услышанную фразу:
- Ее спасет любовь.
- Что это значит? - непонимающе уставился на нее Хофнар.
Девушка снова склонилась к старику.
- Любовь, - повторила за стариком Эльфрида, пожимая плечами. - Больше он ничего не сказал.
Вдруг блаженный Селиг приподнял голову и с ужасом уставился куда-то вверх. Король и Эльфрида с недоумением смотрели на потемневшие балки потолка, не понимая, что там могло так испугать несчастного. Но затем ужас в глазах старца сменился восторгом, глаза закатились, голова упала на подушки, губы приоткрылись, испустив последний вздох.
- Он умер?! - воскликнула Эльфрида.
Хофнар наклонился к старику, приложив ухо к его груди. Сердце блаженного Селига не билось.
Король вздохнул и кивнул баронессе. Ее лицо передернулось болью, и из глаз градом полились слезы.
Хофнар стоял над ней в нерешительности. Не зная, как выразить ей свое сочувствие, он положил руку на плечо Эльфриды, а она по-детски уткнулась головой ему в живот и зарыдала. Хофнар гладил ее по волосам, ловя себя на совершенно неуместном чувстве: ему было невыразимо приятна близость этой сильной молодой женщины. Доверчивость, с которой она прильнула к нему, ее тепло, легкое щекотание шелковистых курчавых волос на его ладони рождали в нем давно забытое ощущение собственной силы.
Возвращаясь от канцлера, Роспо недовольно бубнил себе под нос:
- Более толковых, - передразнил он канцлера. - Пойди сам найди среди них толковых! Кто хоть что-нибудь соображает - уже на должностях, и всю свою сообразительность направляют на то, чтобы побольше урвать! Миновав большие ворота, Роспо оказался на широком дворе, где сержант муштровал своих подопечных. Увидев начальника, Кнут рявкнул:
- Смирно, - и, вытянувшись перед Роспо, отдал честь.
Занятый мыслями, Роспо машинально пробежался глазами по выстроившимся перед ним навытяжку новобранцам и снова зацепился за живой смышленый взгляд вчерашнего солдата.
"Рядовой Тим Ворт", - вспомнил шеф Красной роты его имя. И, не отдавая никакой команды сержанту, прошествовал в задумчивости внутрь здания.
У себя в кабинете Роспо, плеснув в изящный серебряный стакан, украшенный восточной чеканкой, из большой глиняной бутыли аквавит, уселся в свое кресло, закинув ноги на стол. Он залпом опрокинул в себя содержимое стакана, и жидкость, обжигая пищевод, растеклась по телу приятным теплом.
Убить этого старого дурака Кейлера не составляло труда, Роспо мог легко с этим справиться сам без посторонней помощи. Но у него созрел иной план. Он приподнялся, чтобы дернуть шнур колокольчика, и тут же в дверях появился его адъютант, под стать начальнику, приземистый и широколицый.
- Вызови ко мне солдата Тима Ворта, - приказал ему Роспо и, видя удивленно взлетевшие вверх брови подчиненного, пояснил: - Он там внизу у Кнута, среди новобранцев.
Через несколько минут адъютант вернулся и доложил, что Ворт прибыл.
- Давай его сюда, - ответил ему Роспо, скинул ноги со стола и поднялся.
В дверь заглянул мальчишка.
- Проходи, не бойся, - приободрил он его.
Тот шагнул в кабинет и встал по стойке смирно, как учил своих подопечных Кнут, но произнести необходимые слова забыл. "Или не захотел", - подумал шеф, отметив задиристый взгляд новобранца.
Роспо подождал минуту и, усмехнувшись, сказал:
- Я вижу, ты еще не освоился у нас. Скажи мне, солдат Тим Ворт, откуда ты к нам пожаловал?
Тот, пожав плечами, ответил как о чем-то само собой разумеющемся:
- Из города Бонка.
- Очень интересно, и чем же мы обязаны твоему появлению у нас? - склонив голову набок, вкрадчиво проговорил Роспо.
- Скучно там очень.
- Скучно… - повторил Роспо. - А у нас не скучно?
- Пока нет.
- Ага… И зачем же ты записался в Красную роту?
- Я - младший сын, наследства мне не светит, а в наемники - пушечным мясом - не хочу. У меня голова есть, могу с ее помощью добиться чего-нибудь, - ответил мальчишка.
- Чего именно? - поднял бровь Роспо, внимательно смотря на юношу.
"Что-то слишком гладко", - подумал он.
- А вы не знаете? - не смущаясь, ответил тот вопросом на вопрос. - Того же что и все: славы и денег.
- Ну слава-то разная бывает, - прищурился Роспо, - тебе, что ж, все равно?
- Сильному все равно, а слабым я быть не хочу, - заносчиво ответил мальчишка.
- Не хочешь, значит, хорошо… - усмехнувшись, ответил Роспо, затем, подойдя вплотную к сопляку, он впился глазами в его лицо и заорал:
- Что тебе здесь надо?!
Тот отступил, вытаращив глаза.
- Отвечай! - орал Роспо.
- Мне просто интересно! - вдруг во все горло заорал Ворт.
Такая реакция оказалась неожиданной для шефа. Мальчишка опешил, но не испугался, это было необычно.
Роспо коротко приказал:
- Завтра пойдешь со мной.
Тот согласно кивнул, а затем ответил:
- Хорошо.
- Надо отвечать: слушаюсь, - поправил его Роспо. - Завтра в шесть утра жди меня во дворе. И не одевай этой формы. А теперь свободен, - произнес он и отвернулся к окну.
Он слышал, как за мальчишкой закрылась дверь.
"Интересно, - повторил он его слова. - Ну завтра мы посмотрим, насколько тебе это интересно".
Глава 13
Спускаться на завтрак в общий зал не было необходимости. Хозяйка гостиницы, с которой Сони легко нашла общий язык, накрыла для них в комнате Элизы. Но Шаулу не хотелось есть. Его угнетало жгучее чувство стыда, оно накрывало его с головой всякий раз при воспоминании о его вчерашнем падении. "И надо же такому приключиться в комнате этого фон Драхе!" - стискивал в бессильной ярости зубы Шаул, заливаясь краской. Каким жалким он теперь выглядел в глазах Элизы! Он понял это вчера ночью, когда она остановила его возле комнаты. Она уже не боялась уронить свое достоинство! Какая женщина будет серьезно воспринимать мужчину, который падает в обморок, словно испуганная девица?! Какой кошмар! И ведь никогда в жизни ничего подобного с ним не случалось!
Сначала он хотел было совсем отказаться от завтрака, но, когда представил, какой переполох устроит Сони из-за его отказа, нехотя поплелся в комнату Элизы. Около двери стоял Марк, поджидая его. Шаул что-то буркнул в знак приветствия и зашел вслед за другом. Элиза, стоя, словно статуя, сдержанно поприветствовала их, не сделав даже шага навстречу. Зато Сони чуть не бросилась обниматься и, радостно щебеча, порхала по комнате. За столом он постарался сесть так, чтобы не оказаться напротив Элизы. Жаль, что невозможно было выбрать место так, чтобы совсем не видеть ее. В каждом ее взгляде ему чудились либо жалось, либо усмешка. И неприступный вид, который она напустила на себя, был очевидным свидетельством ее презрения.
Когда они наконец расположились за столом, Марк сообщил им пожелание Хофнара, переданное Мэни.
- Мы целый день должны провести в гостинице? - недовольно протянула Сони.
- Я не знаю, когда он вернется, но до его прихода просил ничего не предпринимать, - пожав плечами, ответил Марк.
- Господин фон Драхе… - начала Элиза.
- Действительно странно, почему от него так долго не было вестей, - ощетинился Шаул.
- Он прислал записку, - сообщила Элиза, не глядя на него, - предлагает совершить совместную поездку к водопаду.
- Почему к водопаду? - удивилась Сони.
- Пишет, что это потрясающее зрелище, - Элиза вытащила записку и процитировала: - сочетает в себе редкие качества для Норландии: красоту и отсутствие соглядатаев.
- Папе он не нравится. Зачем нам с ним встречаться? - спросила ее Сони.
- Мне кажется, у нас есть две причины для этого: первая заключается в том, что мы представились путешественниками. А они, насколько я понимаю, не сидят в гостиницах. А во-вторых, почему бы нам не попросить его о помощи?
- Чтобы просить помощь, надо знать, с чем мы имеем дело, - возразил ей Марк. - Пока мы ничего не успели обсудить с господином Хофнаром. Да и о фон Драхе мы знаем только то, что он нам сообщил.
- Нельзя верить человеку, который, впервые увидев женщину, клянется ей в вечной любви! - вспылил Шаул.
"Господи! Ну неужели она не понимает, что этому фон Драхе надо просто решить свои проблемы. И ему абсолютно наплевать на нее!"
- Ты тоже утверждал, что полюбил меня с первого взгляда, - не глядя на него, ответила Элиза.
- Да, - Шаул вскочил из-за стола, - только мне ничего не нужно было от тебя!
- Так почему бы не узнать, на что согласен господин фон Драхе, чтобы получить то, что ему от меня нужно? - пожала плечами Элиза.
- Что?! - он не верил своим ушам. - Ты что выставляешь себя на торги, кто больше даст?
- Помолчи, Шаул, - резко остановила его Сони.
- Элиза, - обратилась она к подруге, - что бы он не предложил тебе, приняв это, ты свяжешь себя обязательствами.
- Какие обязательства могут напугать стодевятнадцатилетнюю старуху, Сони?! - холодно усмехнулась та.
- Господи, как ты цинична! - воскликнул Шаул. - Ты уже все решила?!
Элиза посмотрела на него каким-то пустым взглядом, словно он был мелкой собачонкой перебившей ее своим никчемным лаем.
- Я делаю то, что знаю, по твоему же совету, Шаул, - бросила она в его сторону и повернулась к Сони.
- Ты прекрасно знаешь, что у твоего отца нет союзников, неужели ты думаешь, что он отказался бы от помощи фон Драхе?! А солдаты Эрдельфа, как мне кажется, будут только рады умереть на поле боя, а не от песни эльфов.
- Мы не можем вступать в переговоры с фон Драхе без ведома отца Сони, - возразил ей Марк. - Кроме того, я так же, как и Шаул, не доверяю ему. Все, что он говорил, могло быть всего лишь удобной для него выдумкой. У нас нет никаких доказательств правдивости его слов. А что касается его любовных признаний, то, прости меня, Элиза, ни один порядочный мужчина не станет распространяться о них в первый же день знакомства с дамой.
- Да и то, что он не знал о твоей помолвке, - с болью глядя на подругу, добавила Сони, - похоже на ложь.
- И такому человеку ты собираешься открыть тайну Сони и ее отца?! - оперевшись на стол и склонившись к Элизе, Шаул буквально впился в ее лицо взглядом.
- Нет, - ничуть не смутившись, спокойно ответила она, - у меня и в мыслях не было раскрывать перед фон Драхе все наши секреты. Но почему бы не узнать, на какую помощь он согласен? - подняв бровь, спросила Элиза. - Вы как хотите, а я намерена согласиться на поездку к водопаду.
- Если мы поедем, то все вместе, - поспешила ответить Сони. - Я думаю вреда от этой поездки не будет, - она виновато улыбнулась Шаулу.
- Поезжайте, - ответил он. - Но меня увольте. Мне надо искать брата.
- Тогда ты не будешь возражать, чтобы Сони воспользовалась твоей лошадью? - обратилась к нему Элиза.
Боже, она ни в грош его не ставит! Быстро же они скатились от блаженств любви к упрекам и пренебрежению! Он больше не в силах был находиться рядом с ней.
- Пожалуйста, - ответил он и вышел из комнаты.
Оказавшись у себя, он метался из угла в угол, пытаясь совладать с собой. Ему хотелось рыдать или убить кого-нибудь - ни того, ни другого он позволить себе не мог. Он подошел к окну, откуда было хорошо виден двор. Конюх уже вывел лошадей, и Марк подсаживал Сони. Фон Драхе, улыбаясь и что-то оживленно обсуждая с Элизой, легко подхватил ее и, как маленькую девочку, усадил в седло. Словно во сне, Шаул видел медленно разворачивающиеся события одного мгновения: как король решительно взял Элизу за талию, чуть прижав ее к себе, как ее руки легли ему на плечи, а висок коснулся его щеки, и как он поднял ее, слегка уткнувшись в ее грудь лицом. Шаул отступил на шаг, чтобы не видеть этого, а когда, не удержавшись, взглянул в окно опять, их уже там не было.
Он попытался налить себе воды, но руки его ходили ходуном, и он больше расплескал, чем донес до рта. Мысли его путались, в сердце вскипали ненависть и жажда мести. Он ходил по комнате из угла в угол, сжимая от ярости кулаки.
- Интересно, как он будет ее обнимать через несколько дней?! - злорадствовал он. - Когда увидит, что перед ним жалкая старуха, с трясущимися руками и беззубым ртом!
Внезапно он почувствовал, что задыхается. Рванув ворот, он открыл настежь окно. Холодный воздух охладил его лицо. Дышать стало легче.
- Боже, - прошептал он, очнувшись, - что я несу?! Я же говорю об Элизе!
Ему стало стыдно, и холодный пот покатился градом по спине, словно она услышала его слова. Закрыв окно, он опрометью выбежал из комнаты, ставшей немой свидетельницей его падения.
Шаул брел по городу, проходил улицу за улицей, оправдывая себя тем, что ищет брата, но он просто не мог остановиться. После приступов раскаяния его снова накрывала волна ревности, когда на фоне благородных, полных самоотречения мыслей перед глазами вновь вставала утренняя сцена во дворе гостиницы.
- Она не должна была позволять ему, - прошептал он, в изнеможении закрывая глаза.
- Сударь, вам плохо? - услышал он голос у себя за спиной.
Открыв глаза, он увидел немолодую даму, стоявшую в дверном проеме дома, мимо которого он проходил, ничего не замечая вокруг. Женщина сочувственно смотрела на него, словно на тяжелобольного.
- Пойдемте со мной, - взяв за руку, она ввела его внутрь.
Шаул послушно последовал за ней. Он наблюдал за всем, словно со стороны, не имея сил вмешаться и изменить события. Они оказались внутри уютной харчевни. Женщина провела его подальше от входа и любопытных глаз и усадила за стол.
- Посидите здесь и придите в себя. Вы очень легко одеты, весна нынче холодная, - проговорила она, покачав головой, и запахнула расстегнутый ворот его куртки. - Сейчас вам принесут что-нибудь, и вы согреетесь.
Еще раз с болью взглянув на него, она горестно вздохнула и отошла.
Через несколько минут, подошедший к столику слуга действительно принес ему горячий душистый грог. Глотнув обжигающий напиток, Шаул почувствовал, как вместе с ощущением тепла возвращаются боль и обида. Резко раскрывая ворот своей куртки, он выронил из петли изящную золотую запонку - подарок Элизы. Слетев вниз, запонка упала рядом с его сапогом. В бессильной ярости он пнул украшение, и оно, проделав небольшую дугу, упало около богатой драпировки, закатившись под нее. Шаул сидел неподвижно, мстительно уставившись на то место, где пропала запонка. Но, просидев так несколько минут, он поднялся и пошел отыскивать только что отвергнутый в гневе подарок любимой.
Приподняв бархатную драпировку, Шаул оказался в небольшом, отгороженном от общего зала помещении, где стояли стол и две массивные, покрытые ковром, скамьи с высокими глухими спинками и широкими подлокотниками. Запонки не было видно, она закатилась за одну из скамей. Чуть сдвинув крайнюю, Шаул протиснулся в пространство между нею и стеной и нагнулся, разыскивая запонку. Она лежала в щели, образовавшейся между двумя половицами и плинтусом. Достать ее было нелегко, и Шаул уже покрылся потом, когда упрямая вещица наконец выскочила из паза. Но только он собирался подняться, как почувствовал толчок скамьи, на которую кто-то уселся с размаху. Шаул замер в нерешительности, не зная, как выпутаться из неловкой ситуации.
- Возьми себя в руки, Лимас! - услышал он голос одного из вошедших. - Перестань дрожать!
- Но ты же сам сказал, что они решили убить Кейлера! - воскликнул этот самый Лимас.
- Ну и черт с ним!
- Может быть, его надо предупредить?
- Ты с ума сошел! - зарычал на него его собеседник.
- Зачем им это понадобилось?! - истерично спросил его Лимас.
- Великий канцлер не прощает верности капитану Робберу, - услышал Шаул еще один голос. - Но я позвал вас не для обсуждения комплексов канцлера. За последние несколько месяцев добыча молока троллей стремительно упала. Судя по всему, через несколько дней оно закончится совсем. А это значит, что здесь делать больше нечего. Надо сматывать удочки.
- Но на Малом совете вы, Рэптар, говорили совсем иначе… - начал было Лимас.
- Вы болван, Лимас, мне жаль, что Рэт связался с вами,- устало перебил его тот. - Канцлеру с Роспо совсем не нужно знать о настоящем положении дел, если вы, конечно, не хотите, чтобы они позаботились о вас также, как о бедняге Кейлере.
- О, нет! Но что же делать?! У меня нет денег! - снова со слезами воскликнул Лимас.
- Черт, Лимас! - выругался первый. - Куда ты дел деньги от строительства?!
- Проиграл, - плаксиво ответил Лимас.
- Идиот, - обругал его Рэптар. - Так возьмите деньги из казны!
- Там ничего нет! Рэт, ты не можешь оставить меня! Рэптар, вы должны помочь мне!
- Заткнись, Лимас! - прошипел Рэт. - Не хватало только, чтобы ищейки Роспо доложили ему о нашем разговоре! Что-нибудь придумаем, держи язык за зубами и не раскисай! У Роспо нюх, как у легавой!
- Да, да, да, - дрожащим голосом соглашался с ним Лимас.
- Что сказал ваш человек, Рэт, когда они покончат с Кейлером?
- Роспо получил распоряжение сегодня рано утром. Я думаю, не позже завтрашнего дня полковник отойдет в мир иной.
- Боже мой, они нас всех перебьют! - снова плаксиво воскликнул Лимас.
- Не перебьют, если мы будем умнее, - возразил ему Рэптар.
- А может, предупредить Кейлера и воспользоваться его армией? - предложил Рэт.
- Ерунда! Кейлер был тупица и трус!
- Но он еще жив, - робко заметил Лимас.
- Это не существенно, - бросил ему Рэптар и продолжил свою мысль: - Он развалил армию, украл все, что можно было. В армии нет ни одного нормального солдата. Если они не лежат в приступе белой горячки, значит, сидят за разбой. Нет, надо смываться, - закончил он. - До встречи на Малом совете, господа, - усмехнулся Рэптар. - Выйдем по одному. Не нужно, чтобы нас видели вместе.
Постепенно они все покинули помещение. Последним, тяжело вздыхая, ушел совсем раскисший Лимас.
Шаул, предварительно выглянув из-за портьер и убедившись, что никого в этот утренний час в зале нет, осторожно выбрался из своего укрытия и, оставив монету на столе, вышел. Оказавшись на улице, он поднял взгляд, над входом ветер мерно раскачивал вывеску заведения в виде головы кабана.
Распрощавшись с Роспо и просидев над бумагами несколько часов подряд, канцлер поднялся, сделав несколько резких движений руками, чтобы размять мышцы, и вышел из кабинета.
- Прикажите оседлать моего коня, - бросил он секретарю и прошел в свои покои.
Канцлер взял себе за правило совершать ежедневные верховые прогулки. А сейчас ему не сиделось в душном кабинете, его мысли все время возвращались к высокородной белокурой красавице. Быстрая езда, решил канцлер, изгонит из головы ненужные мысли и вернет его в прежнее спокойное расположение духа. Спустившись во двор пружинистой походкой, он легко вскочил на своего скакуна и в сопровождении уже ожидавших его двух телохранителей покинул дворец.
Миновав город, канцлер припустил своего коня галопом, его сопровождающие, хорошо зная эту привычку, не отставали от него, соблюдая небольшую дистанцию. Проскакав изрядное расстояние, он перевел коня на спокойный аллюр. Канцлер с удовольствием вдыхал холодный воздух, его голова остыла, а сердце ровно и четко отстукивало положенные ему удары. Он выехал к водопаду. Правитель Норландии не был любителем красот природы, но вид величественных скал, с которых, упрямо пробивая лед, обрушивался сверху мощный поток воды, поднимая внизу клубящийся фонтан брызг, вызывал у него удовольствие. Он чувствовал силу этого места, и оно притягивало его. Придержав коня, канцлер залюбовался величественным видом, как вдруг у самой воды, чуть ниже, чем находился сам канцлер, он увидел четырех человек. Двое из них, молодые девушка и юноша, стояли в почтительном отдалении от высокого господина с длинными седыми волосами и статной белокурой женщины. Седовласый господин все время вежливо склонялся к ней, чтобы расслышать ее слова в шуме водопада, и улыбался, любуясь своей собеседницей. Женщину канцлер видел со спины - стройная фигура, гордая посадка головы, плавные, исполненные достоинства движения. Но вот она повернулась к своим молодым спутникам, и он увидел ее тонкий, словно вырезанный из мрамора, профиль, изящную длинную шею и высокую грудь.
- Красавица, - прошептал пораженный канцлер. Сердце глухо ухнулось вниз, а затем заведенное вскипевшей кровью зашлось в бешеном темпе. С трудом оторвав глаза от пленительной дамы, канцлер пришпорил коня.
Путь к водопаду был неблизким, но надо отдать должное фон Драхе, он был интересным спутником, сумевшим сократить дорогу. Развлекая Элизу, он увлекательно рассказывал о том, что успел узнать за время своего пребывания в северном государстве, и сочинял занятные небылицы обо всем, что было ему неизвестно.
На своем породистом коне фон Драхе держался легко, грациозно и вместе с тем величественно. Глядя на него было понятно, почему многие короли и вельможи стремятся увековечить себя в бронзе или на холсте верхом. Только ни одно из виденных Элизой изображений не могло сравниться с посадкой короля Эрлиха, державшегося в седле так, словно он и конь были единым целым. Тонкий иссиня-черный скакун улавливал любое желание своего хозяина, еще до того, как тот успевал предпринять сколько-нибудь заметное действие - тронуть его бок стременем или притянуть повод.
При свете дня близорукая Элиза наконец смогла хорошо рассмотреть короля. Он был красив мужественной, немного резковатой, красотой. Его отливающий металлом взгляд умел быть и твердым и проникновенным. Слушая его непринужденную остроумную речь, она чувствовала, что попадает под обаяние этого человека, несмотря на предостережения друзей и собственное здравомыслие.
Налюбовавшись величественным зрелищем водопада издалека, они спустились ниже, оказавшись почти у самого подножия скалы, с которой срывалась в головокружительном падении сверкающая серебром струя, чтобы, разбившись на миллиарды мельчайших капель, клубящихся внизу жемчужным туманом, вновь обрести себя, превратившись в бурлящий поток, неумолимо влекомый вперед уже по новому руслу.
- Прекрасное зрелище, - проговорил фон Драхе, наклоняясь к Элизе, чтобы она расслышала его слова.
- Удивительное, - согласилась она.
- Упорное движение к своей цели вознаграждается многим силами, - произнес король.
- А мне он напомнил давно известную истину: побеждает тот, кто не боится гибели.
Король внимательно смотрел ей в глаза. Он улыбался, взгляд его был мягким, но проницательным и глубоким. "Слишком проницательным", - Элиза отвернулась, она почувствовала себя неуютно.
- Скажите, - обратилась она к нему, - вы знакомы с историей Норландии?
- В общих чертах, - ответил тот.
- И что вы думаете о том, что здесь произошло пятнадцать лет назад?
- Это жизнь, - пожав плечами, ответил фон Драхе. - Любой из нас мог бы оказаться на месте короля Эйрика. Люди воюют: кто-то побеждает, кто-то проигрывает! Королю оказывается не сладко, если он не смог стать победителем, но что здесь можно изменить?
- Прогнать самозванцев, - решительно ответила ему Элиза, сосредоточенно следя за реакцией своего собеседника.
- А кто этим займется?! - удивился тот. - Король пропал, скорее всего, бежал или погиб! А кому еще надо брать на себя эту заботу?! Нет, я не думаю, чтобы это было возможно.
- А если бы нашелся король? - предположила Элиза.
- Король? - удивленно поднял брови фон Драхе.
- Вы бы могли оказать ему помощь?
Он внимательно смотрел на нее, и она чувствовала себя абсолютно беззащитной под его взглядом.
- Вы для этого прибыли сюда?
Элиза медлила с ответом, пытаясь, не отводя глаз, совладать с собой:
- Да, - наконец, ответила она.
- Почему это для вас так важно?
- Потому что это важно дорогому для меня человеку, - твердо ответила она, выдерживая проницательный взгляд короля.
- Неужели мальчик, разбудивший вас, наследник королей Норландии?! - фон Драхе недоверчиво отстранился.
- А если это так, вы не станете помогать? - с вызовом спросила она.
У нее не было намерения открывать ему тайну Сони и ее отца.
Король кивнул:
- Вы в праве упрекнуть меня, - тихо произнес он. - Простите, если мой тон оказался слишком резким. Признаюсь, я выбит из колеи. Ситуация совсем непривычная для меня - обычно я не смешиваю политику с л… личными чувствами, - чуть запнулся он и обезоруживающе улыбнулся: - Я сейчас рискую показаться вам полным болваном. Но заверяю вас, это не совсем так, хотя у вас и есть все основания заподозрить меня в неразумии. Я сделаю все, о чем вы попросите, - глухо произнес он, взяв ее за руку, - но вы должны доверять мне. Я не смогу вам помочь, если не буду знать, что вы хотите.
- Вы можете предоставить армию? - спросила она, не отнимая руки.
- Я с радостью предоставлю в полное ваше распоряжение самого себя и все мое королевство! Но я несу ответственность за этих людей и должен точно знать ваши позиции и план действий, - король улыбался, но взгляд его был тверд.
- Вы правы, я поговорю со своими друзьями и уверена, они согласятся посвятить вас в свою тайну, - ответила Элиза и решительно отняла руку. - А теперь пойдемте.
Фон Драхе почтительно подставил ей локоть и повел туда, где их ждали Сони с Марком. Элиза испытывала противоречивые чувства. Король увлекал ее. Ей импонировали его ум, обаяние, непринужденная легкость изысканных манер, за которыми чувствовались сила и глубина его натуры. Но что скрывалось в этой глубине, она не знала, и это пугало ее.
Глава 14
Хофнар спускался по узкой нехоженой тропинке, лавируя между валунами и глыбами, покрывавшими этот крутой каменный склон, на верхушке которого, словно птичье гнездо, примостился замок Хэдевиков, его остроконечные башенки смутно виднелись в седой снежной мороке.
"В одной из них, - подумал Хофнар, - только что скончался блаженный Селиг".
Чудак-пророк был легендарной фигурой и обрел добрую славу. Люди верили ему, искали его совета и благословения, до сих пор можно было слышать, как кто-нибудь с уважением произносит его имя, как последний аргумент в споре, понятный и значимый для всех. Теперь он мертв, и нет никого, кто мог бы его заменить. Хофнар едва удержался на ногах, когда одна из мелких галек горной тропы выскочила из-под его ноги и, покатившись, сорвалась в пропасть, увлекая за собой другие в камнепад, отозвавшийся долгим эхом. "Проклятье", - выругался Хофнар, стараясь двигаться осторожней.
Умирая, Селиг сильно озаботил его. Король совершенно не представлял себе, как можно избавить королевство от еще одной напасти. Когда кончится молоко троллей? И есть ли у него еще время, чтобы предотвратить войну с ними?
"Селиг - пророк, он пророчествует, у него тысяча дней, как один день…", - раздраженно думал Хофнар, злясь из-за собственного бессилия.
Как достать меч?! Да есть ли у него хоть ничтожный шанс сделать это?! Вести своих людей снова против магии эльфийских рун было безумием, печальный результат которого был заранее предрешен. "Бог не в силе, - вспомнил он слова блаженного Селига, - тогда где же Он?.."
Хофнар вдруг почувствовал злобу на всех и вся: на предсказания и предсказателей, на магию и магов, на врагов и друзей. Подходя к гостинице, он досадливо плюнул в сторону ожидавшего его там шпиона и нырнул в дверь. Внутри, внимательно оглядев зал, он бегом поднялся по лестнице на антресоль и зашел к себе. Мэни хлопотал по хозяйству.
- Ну, что, ваша милость, как сходили? - развернулся он к хозяину, с полотенцем в руках.
- Принес послание блаженного Селига, - ответил тот, усаживаясь на кровать.
- Как он? - взволновался слуга, не только почитавший дар прозорливца, но и нежно любивший его.
- Он умер, - со вздохом проговорил Хофнар, участливо похлопывая по плечу прослезившегося Мэни.
- Как же… Как же мы без него?.. - запричитал старик, вытирая полотенцем лицо.
- Придется обходиться самим, - ответил Хофнар. - Ну, будет, будет, Мэни, - увещал он слугу, - где бы Селиг сейчас не находился, там ему гораздо лучше, чем здесь…
- Так что же сказал блаженный Селиг? - спросил Мэни, внимательно уставившись на хозяина заплаканными покрасневшими глазами.
Хофнар рассказал старику о своем визите к баронессе, стараясь припомнить все подробности речи умирающего старца. Надо признаться, что слуга короля, учившийся когда-то в молодости у блаженного Селига, гораздо лучше ориентировался во всех тонкостях магических формул и предсказаний. Хофнар же недолюбливал всю эту премудрость, слишком уж дорого она стоила ему и тем, кого он любил.
- Значит, молодая баронесса - ученица Селига? - совершенно невпопад спросил Мэни, когда Хофнар закончил свой рассказ.
Король вдруг вспомнил, как по-мужски баронесса пожала ему руку на прощанье. Пожатие ее было довольно сильным, но в то же время мягким и очень доверительным, что бывает только между очень близкими людьми. Король ощутил тепло руки молодой баронессы у себя на ладони, и ему вдруг стало жарко.
- Ты что, Мэни?! - взорвался он. - При чем тут, к дьяволу, эта баронесса?! Блаженный Селиг предсказал войну с троллями! Ты понимаешь, что это значит?! Здесь не останется камня на камне, будет уничтожено все, никто не сможет избежать смерти! - бушевал король.
- Но есть же волшебный Янус, - назвал по имени магический меч оторопевший от вспышки хозяина Мэни.
- Есть! - взревел Хофнар. - У кого?! Кто может им воспользоваться?!
Мэни горестно вздохнул.
- Вы, - робко произнес он, видимо, предвидя бурную реакцию хозяина, и добавил чуть более назидательно: - Блаженный Селиг сказал, что вы должны это сделать, значит, это возможно.
- Блаженный Селиг, мог просто выжить из ума, и забыть, что я лет этак пятнадцать как не имею возможности войти в тронный зал! - огрызнулся Хофнар. - Как, Мэни?! - воскликнул он, сменив раздражение на отчаяние. - Как мне достать меч, чтобы на нем не было крови?!
Хофнара прервал стук в дверь, и Мэни, тяжело вздохнув, пошел открывать. На пороге стоял Шаул.
- А где все остальные? - спросил его Хофнар.
- Поехали с фон Драхе к водопаду.
- Зачем? - изумился Хофнар экстравагантному поступку молодых людей.
- У Элизы появился план вовлечь короля в нашу кампанию.
Хофнар не стал комментировать влюбленному юноше взбалмошный поступок его подруги.
- Ну а ты что?
- Я не поехал с ними, - смущенно ответил Шаул. - Я был в городе и нечаянно подслушал очень странный разговор неких Лимана, Рэта и Рэптара. Мне кажется, это важно, - добавил юноша и передал Хофнару и Мэни содержание беседы.
- Идиоты! - зло обругал Хофнар трех членов Малого совета и, озабоченно потирая подбородок, проговорил:
- Значит, осталось всего несколько дней…
- Несколько дней на что? - поинтересовался Шаул.
Хофнар открыл было рот, чтобы объяснить ему, но тут в дверь тихо постучали.
- Мэни, проверь кто это, и если это дети, посмотри, нет ли кого в коридоре, - дал инструкцию слуге Хофнар, усаживая Шаула так, чтобы его не было видно в проем двери.
Дверь приоткрылась, и он услышал голос дочери.
- Не беспокойся, Мэни, господин фон Драхе, позаботился о том, чтобы около комнат никого не было.
В комнату стремительно вошла Сони, а за ней показались Элиза и Марк.
- Шаул, милый, ты здесь! - воскликнула девушка. - Мы так переживали за тебя. Как ты себя чувствуешь?
- Спасибо, Сони, - смущенно ответил Шаул. - Все нормально.
Он поднялся со своего стула, когда появились девушки, и, уступив его Сони, сам отошел к стене.
- Мы разговаривали с фон Драхе, - с порога сообщила Элиза. - Он готов предоставить военную помощь при условии, чтобы мы посвятили его в наши планы.
- Зря старались, - проговорил Хофнар.
- Почему?! - воскликнули наперебой молодые люди.
- Потому что молоко троллей на исходе. И осталось всего несколько дней до того, как оно закончится, и разъяренные тролли набросятся на Норландию, чтобы не оставить тут камня на камне и в живых ни одного человека.
- Но неужели нет никакой возможности остановить троллей?! - воскликнул Марк.
- Есть, - с расстановкой ответил Хофнар, - им надо показать магический меч, и они послушаются хранителя.
- Так в чем же дело?! Надо просто достать его из тайника? - развел руками принц.
- И совсем это не просто! Тайник находится во дворце!
- Я могу взять его оттуда, - сказала Сони.
- Ты с ума сошла! - воскликнул Марк.
Хофнар горько усмехнулся: он не сомневался в реакции своей дочери. Он смотрел на спорящих молодых людей и проклинал свое призвание. "Наивный Марк думает, что в нашем положении можно избежать опасности", - думал Хофнар пока молодые люди отчаянно спорили.
- Разве у нас есть другой выход? - удивленно уставилась на друзей Сони. - Взять меч из тайника может либо отец, либо я. Он появиться в замке не может, его никто туда не пустит, значит, это должна сделать я.
- А почему ты считаешь, что они пустят тебя? В качестве кого ты намерена попасть во дворец? - Шаул поднялся и зашагал по комнате. - И потом, если ты, допустим, сможешь добраться незаметно до тайника, как ты вынесешь из дворца, полного стражи, меч? Они же тотчас заметят его и отберут! Вот если в нашем распоряжении была бы армия, мы бы могли напасть на дворцовую стражу и ворваться во дворец.
- Но, во-первых, у нас нет армии, во-вторых, незаметно провести в город даже небольшой отряд нет никакой возможности, к тому же, взять приступом защищенный замок в короткий срок вообще невозможно! - возразил ему Марк.
- Я могла бы напроситься во дворец на прием к канцлеру, - предположила Элиза, - а Сони взять в качестве своей фрейлины.
- Вы там будете под строжайшим контролем! - раздраженно возразил ей Шаул. - Я уж не говорю о вашей истории! Какую причину вашего визита вы намерены предъявить?!
- Можно попытаться списать все на женское любопытство, польстить канцлеру, он же живой человек, - спокойно ответила принцесса.
- Да, конечно, пустить в ход женское очарование, - ядовито ответил Шаул. - Мужчины в таких случаях лишаются разума и перестают задавать вопросы.
- Ну, что ты горячишься?! - обратилась к нему Сони. - Женское очарование может сослужить нам очень неплохую службу, и это никоим образом не задевает вас с Марком! Воспользоваться слабостью врага - это тактический ход, а не супружеская измена.
- Я бы предпочел разбираться с врагом и его слабостями сам! - нахмурился Марк.
- Ну и глупо! Если бы ты разбирался с теми двумя солдатами, что встретили нас на постоялом дворе, мы бы вряд ли доехали сюда! - возразила ему Сони.
- Глупости! Разобраться с этими недотепами я бы спокойно мог и один, кроме того, мне всегда бы помогли Шаул и Тим!
- Ты бы устроил там резню, и чем бы она закончилась один Бог знает! А я с ними разобралась за пять минут! Без каких-либо печальных последствий!
Пока Марк, задохнувшись от возмущения, подбирал новый аргумент, Хофнар поспешил вмешаться в спор, грозивший закончиться скандалом.
- Помолчи, Сони! - прикрикнул он на дочь, усадив ее подальше от разгоряченного жениха. - Успокойтесь и послушайте меня. Попасть во дворец - задача простая. Почему ты решила, что меня туда не впустят? - обратился он к Сони. - Мы с канцлером старые знакомые, договоримся как-нибудь. Шаул прав: трудность состоит в том, чтобы меч не достался канцлеру и его людям.
- У меня есть гребень, который мне подарили эльфы в день рождения, я могла бы воспользоваться им, для того, чтобы защитить нас.
- Но почему ты не воспользовалась им, когда колдунья обманула тебя?! - воскликнула Сони.
- Им можно воспользоваться только в минуту смертельной опасности. А смерть никому из нас тогда не грозила, - тихо ответила Элиза.
- Гребень эльфов - это хорошо. Но есть две трудности. Во-первых, канцлер хорошо знает магию эльфов и может пользоваться эльфийскими рунами, сильнейшим магическим средством. Есть вероятность того, что он сможет как-то противостоять твоему гребню. А во-вторых, уже очень много лет эльфы и люди договорились не вмешиваться в жизнь друг друга, и эльфы, насколько я знаю, исполняют этот договор безукоснительно. Станут ли они нарушать его, защищая вас от канцлера и его людей, неизвестно.
- Боже, как все сложно, - сокрушенно покачала головой Сони.
- А ты, милая, - обратился он к дочери, - не хранитель. Я даже не знаю, сможешь ли ты достать меч из тайника. Назначение хранителя всегда передавалось по мужской линии. И никогда в истории королей Норландии не было ситуации, сложившейся сейчас: у меня нет ни сына, ни брата, ни племянника - никого, кому бы я мог передать свое предназначение. К тому же ты едва ли сможешь удержать его в руках. Это большой двуручный меч, длина его клинка вместе с рукоятью почти с тебя ростом, дорогая, - он ласково потрепал дочь по щеке и, вздохнув, добавил: - Нет, милая, ты не пойдешь туда, это исключено. Во дворец пойду я, вот только, как мне вынести оттуда меч?..
- А где именно во дворце находится тайник? - нарушила Элиза затянувшуюся паузу.
- В тронном зале, - очнулся от своих мыслей Хофнар.
- В тронном зале, на виду у всех? - удивился Марк. - И они за пятнадцать лет не смогли его обнаружить?
- Да они его видели сотни раз, просто им не приходило в голову, что это и есть тайник.
- Что же он из себя представляет?
- Витраж одного из окон в тронном зале изображает рыцаря, склонившегося перед тремя девами - Верой, Надеждой и Любовью, - и посвятившего им свой меч. Этот меч и есть тот самый волшебный меч. Если хранитель дотронется до рукоятки меча, то в его руках окажется вполне осязаемый меч, выкованный сотни лет тому назад.
- Витраж и есть тот самый тайник?! - воскликнул Марк, а все остальные, не менее пораженные подобным открытием, уставились на Хофнара, раскрыв рты.
- Кричать-то зачем? - вздохнул король.
- Но если ты воспользуешься мечом, чтобы защитить себя, меч завладеет тобой и начнет убивать всех направо и налево? - нахмурив брови, спросила Сони.
- Да.
- Но Рэптар говорил, что армия разложена, значит, с дворцовой стражей справиться не так уж трудно? - предположил Шаул.
- Дворец охраняют личная гвардия канцлера, собранная из опытных, хорошо подготовленных наемников, эти ребята лучшие из лучших, что у них есть, - вздохнул Хофнар.
- Но неужели нет никакого средства остановить меч? - спросила Элиза.
- Есть, - вдруг из угла раздался робкий голос Мэни.
Все оглянулись на незаметного прежде слугу.
- Нет, Мэни, - тихо, но властно произнес Хофнар.
- Мэни, ты должен нам сказать! - воскликнула Сони. - Папа! - обернулась она к отцу. - Ты не можешь скрывать от нас правду! Я твоя дочь!
- Именно поэтому ты и не должна это знать, милая, - уговаривал Хофнар. - Поверь, это не средство, и мы не сможем воспользоваться им, я никогда не сделаю этого.
Сони отвернулась от отца и подошла вплотную к Мэни:
- Я должна знать, Мэни, - сказала она ему, - ты же сам знаешь это, скажи мне.
- Нет! - прогремел Хофнар и ринулся к слуге, но Сони преградила ему дорогу, упершись ему грудь кулачками, и произнесла, глядя ему в глаза: - Ты не должен бояться, ты должен быть сильным, папа!
- Чтобы остановить меч, король-хранитель должен принести в жертву свое дитя! - раздался взволнованный срывающийся голос старика.
Все замерли в оцепенении.
- Так вот почему ты не воспользовался им пятнадцать лет назад! - Сони первая нарушила тяжелую тишину, накрывшую комнату.
- Я и сейчас не воспользуюсь им, - тихо ответил Хофнар.
Он подошел к окну и, опершись на старую рассохнувшуюся раму, сквозь щели которой, жалобно завывая, пробирался холод, смотрел на погружающийся в темноту город. В розоватом отсвете пасмурного зимнего неба дома безучастно таращились на него темными глазницами окон. Он почувствовал себя старым, ненужным и одиноким. Снежинки, словно маленькие белые мушки, медленно кружась, покрывали город снежным саваном. Было тихо и пусто.
- Значит, надо найти другой способ, чтобы вытащить вас из дворца, - громко произнес Марк, раскалывая ледяную корку тишины, сковавшую всех.
Хофнар медленно развернулся. Лицо его было серым и постаревшим: суровая складка, разрезавшая высокий лоб, опустившиеся уголки рта, ссутулившиеся спина - весь его облик говорил о невероятной усталости.
- Я отправлюсь на рассвете к баронессе Хэдевик, - стряхивая с себя задумчивость, произнес Хофнар, - чтобы она помогла мне собрать моих людей.
- А люди фон Драхе? - спросила Элиза.
- У нас нет в запасе времени, но поговорить с ним, пожалуй, можно, - кивнул он принцессе. - Не предпринимайте завтра ничего до моего возвращения, поберегите себя. А теперь идите ужинать, кажется, у вас было приглашение фон Драхе, - добавил он, выпроваживая своих гостей.
Друзья многозначительно переглянулись, и Хофнар понял, что любовные перипетии набирают силу. "Ну в этом пусть уж они разбираются сами", - усмехнулся он про себя. Элиза первой гордо выплыла из его коморки, следом Марк, не отпуская руку Сони, вел ее, словно маленькую девочку. Завершал шествие бледный, осунувшийся Шаул. Но Хофнар, положив руку на плечо принца, забрал свою дочь из-под его опеки.
Когда все вышли, он, усадив ее на стул, сам устроился на низенькой молитвенной скамеечке Мэни и, взяв ее руки в свои, тихо сказал:
- Девочка моя, я не могу тебе давать советы, всю жизнь я находился вдали от тебя.
- Ты не должен мне ничего объяснять, папа. Я все понимаю… - перебила отца Сони.
- Я не об этом, милая. Я знаю: где-где, а здесь ты все схватываешь на лету… - он улыбался, глядя на свою удивительную дочь. - Я хотел предупредить тебя. Ты умная и добрая девочка, Сони, но поверь, сегодня ты была неправа. Не нужно было так разговаривать с Марком. Нельзя указывать мужчине на его слабость, нельзя выставлять его дураком при всем честном народе. Я не спорю, что женская хитрость порой весьма удобная вещь, но она и опасна. Ты еще слишком молода, чтобы знать об этом. Потому послушай отца, жалей своего Марка, дай ему быть сильным, твоим защитником. От этого выиграете вы оба.
- Спасибо тебе, папочка, - дочь, нежно прильнула к его щетинистой щеке. - Ты, конечно, прав, я зря так накинулась на Марка, просто мне показались такими несправедливыми их с Шаулом упреки!
- Девочка моя, справедливость - совсем не всегда лучший советник. Не спорю, достоинство нужно отстаивать, но делать это можно по-разному. А с Марком все-таки руководствуйся не справедливостью, а любовью.
- Папка, - Сони обняла отца за шею. - Как мне всегда не хватало тебя, - прошептала она ему на ухо.
Шаул и Марк сидели в обеденном зале, они ужинали одни. Элиза приняла, несмотря на все возражения друзей, предложение фон Драхе и ужинала с ним, а Сони осталась с отцом, предпочтя стряпню Мэни. Они оба с Марком нервничали, стараясь скрыть друг от друга свою обиду и недовольство. Марк, не получив возможность объясниться с Сони после их недавнего спора, а Шаул… У него вообще все складывалось самым отвратительным образом. После утреннего приступа ревности теперь он был готов все забыть и простить Элизе, только бы растопить лед ее холодного отчуждения. "Ей нужно время, - твердил он себе. - Пусть не невеста, не жена, но ведь она сама сказала - друг. Друзья так не изводят друг друга, они могут поговорить по душам, побыть вместе…".
- Ты не должен оставлять все это без ответа, - продолжал втолковывать ему Марк, настаивая на необходимости серьезного объяснения с фон Драхе.
Шаул в пол-уха слушал доводы принца, не в силах проникнуть во всю их премудрость. По словам Марка, выходило, что главная проблема в бесцеремонном напоре фон Драхе, но Шаул-то знал, что дело в Элизе. Она не хотела быть с ним. И именно это необходимо было изменить. Он объяснит ей, попросит прощения, пообещает быть только другом.
Они давно закончили ужинать, но еще долго сидели за столом, выжидая.
- Я думаю, что даже с учетом всех возможных этикетов они уже должны были завершить, - поднимаясь, заключил Марк. - Я бы на твоем месте не откладывал разговор.
Шаул кивнул. Ему не терпелось поговорить с Элизой, а не с фон Драхе. Но спорить он сейчас не хотел и поспешил наверх, опережая Марка. Он стоял перед комнатой принцессы, его лихорадило, сердце выделывало такие кульбиты, что, казалось, еще секунда и удержать его в груди будет невозможно. Он постучал и приоткрыл дверь. Элиза и фон Драхе стояли лицом к лицу, почти касаясь друг друга, и одновременно повернули головы, когда он вошел. Шаул застыл на пороге.
- А вот и ваш друг, миледи, - проговорил король с легкой улыбкой. - А мы как раз собирались обсудить детали, непосредственно относящиеся к вашим интересам. Проходите, - широким жестом он пригласил его в комнату Элизы.
Шаул почувствовал себя так, словно фон Драхе отвесил ему пощечину. Он, не отрываясь, смотрел на Элизу, которая, не шелохнувшись, продолжала все так же стоять, молча взирая на него. Это было более чем унизительно. Он смотрел в ее спокойное, чуть удивленное лицо, понимая, каким жалким он, должно быть, выглядел, ворвавшись в ее комнату, когда она менее всего ожидала и хотела его видеть. Видимо, принцесса уже вполне определилась со своим выбором. Шаул не мог больше вынести ее бесстрастного вида. "Ну хоть какие-то чувства у тебя должны быть! - он почувствовал, как злость закипает в нем. - Черт тебя дери, Элиза! Ты хочешь, чтобы я исчез?! Прости, ничего не выйдет! Я не оставлю тебя с ним!"
- И какие же именно из моих интересов потребовали вашего присутствия в комнате принцессы в такой час?! - переводя взгляд с холодного лица Элизы на короля, спросил Шаул, захлопнув за собой дверь.
- Политические, друг мой, пока политические, - ответил тот с едва уловимой усмешкой.
Они смеются над ним?! Шаул снова перевел взгляд на Элизу, но та продолжала стоять, ничуть не изменив ни выражения лица, ни позы.
- Принцесса дала мне понять, что вам нужна моя помощь, и я хотел бы обговорить условия, - пояснил король, вальяжно облокотясь о каминную полку. Он явно чувствовал себя хозяином положения.
"Провались ты пропадом со своей помощью!" Шаул хотел послать короля как можно дальше, но, как укор, ему представились отчаянные лица Хофнара и Сони, которой грозила смерть. И он сдался.
- Если вы думаете, что, помогая, вы получаете какие-то особые права на руку принцессы, то знайте, что об этом речь не идет! - с трудом сдерживая себя, чтобы не заорать, произнес Шаул. - Какую бы помощь вы не пообещаете и не предоставите, это не может быть условием вашего предложения!
- А вам не кажется, милейший, что неплохо было бы дать даме возможность самой отвечать на любые предложения, включая мое?! - холодно поинтересовался король.
- Принцесса вольна поступать так, как она считает нужным, но это никоим образом не должно быть связано с вашим решением помочь ее друзьям, - сделав шаг ему навстречу, ответил Шаул.
И вдруг он почувствовал, как нелепы его попытки защитить Элизу. От чего, собственно, он ее защищал? От короля, с которым Элиза чувствовала себя намного непринужденней, чем с ним?! От равного брака?! Он жалок!
- На том и оставим этот вопрос, - властно проговорил фон Драхе. - А теперь будьте добры обрисовать ваше положение и основания вашего притязания на трон Норландии.
"Вот это да?!" - Шаул опешил, услышав слова короля. Элиза представила его наследником норландского престола?! Действительно, это звучит гораздо более благородно, чем сын городского библиотекаря. Он был унижен, раздавлен и выставлен на всеобщее осмеяние. Он никогда не стыдился собственного происхождения, которое она сейчас бросила ему в лицо, как нечто постыдное. "Эх, Элиза, Элиза!" - он горько усмехнулся, глядя на смущение, промелькнувшее на ее лице.
- Боюсь, что это моя вина, - развела она руками. - Я не намеренно ввела вас в заблуждение, господин фон Драхе, и должна извиниться за это.
Король удивленно оглянулся на нее. И злость Шаула, обида и негодование обернулись против его успешного соперника. Он вплотную подошел к фон Драхе, внутри него все клокотало от ненависти к этому напыщенному высокородному хлыщу.
- Если у вас действительно есть желание помочь, я провожу вас к тому, кто действительно имеет право на трон, - проговорил он и, схватив короля за рукав, поволок его к выходу.
- Благодарю вас, любезный, я вполне способен передвигаться без посторонней помощи, - с нескрываемым раздражением тот отдернул локоть. - Доброй ночи, ваше высочество, - попытался он галантно поклониться Элизе, но Шаул буквально выставил его в коридор и потащил наверх к мансарде Хофнара.
- В чем дело?! - пытался вырваться фон Драхе. - Куда вы ведете меня?!
Король был гораздо выше и сильнее Шаула, и ему бы не составило труда справиться с ним. Но почему-то тот не воспользовался своим преимуществом. Возможно, любопытство оказалось сильнее. Но сам Шаул знал, что доставит его туда, чего бы ему это не стоило.
Он наконец впихнул фон Драхе в комнату.
- Хофнар? - удивленно воскликнул тот, увидев хозяина.
- Король Эйрик Благородный, - сквозь зубы представил Шаул растерявшемуся фон Драхе короля.
январь, 2010 г.
Copyright © 2010 Юлия Гусарова
Исключительные права на публикацию принадлежат apropospage.ru. Любое использование
материала полностью или частично запрещено |
- 
