| Ольга Болгова
Екатерина Юрьева Авантюрно-исторический роман
времен правления Генриха VIII Тюдора
«Вот вам ключ от королевства...» «Стихи матушки Гусыни»
Перевод С.Маршака - Исторические заметки - Иллюстрации - Вариации на тему романа
Глава XI
Стоит троих мой прекрасный жених – Я замуж иду за него...
– За кого?
– За Пуля, за Чина, за Неля.
– Так значит, ты замуж идешь за троих?
– Да, стоит троих мой прекрасный жених. «Стихи матушки Гусыни»
Перевод С.Маршака В Картер Хаус сразу Мод скрылась в своей комнате, предусмотрительно заперев дверь на засов, хотя после мессы Скроуп уехал, сославшись на срочные дела. Агнесс изнемогала от любопытства, и Джоанна бросала на кузину встревоженные взгляды, Мод же ни с кем не желала обсуждать ни Кардоне, ни свои с ним дела. Ей хотелось в одиночестве насладиться воспоминаниями о встрече с ним. Накануне Томас обошел несколько гостиниц, но не обнаружил ни сэра Ральфа, ни Кардоне, и сегодня после мессы опять должен был отправиться на поиски. «Одного искать уже не нужно, – Мод прижала ладони к пылающим щекам, – а второго… не к спеху…» Вновь и вновь она переживала неожиданное появление Кардоне и их короткий, быстрый разговор. От волнения, растерянности, не зная, как держаться с ним и чего от него ждать, она сбивалась и мучительно краснела, и теперь со стыдом вспоминала о собственной неловкости и о своих бессвязных, отрывистых фразах. Но главное она узнала: Кардоне приходил на свидание с ней! Ждал в другом месте, но ждал, и явно был рад нынешней встрече. И это не он напал на нее в Паттенс. Мод сразу тому поверила – поверила его недоумению, гневу, ярости. И как могла ей прийти в голову такая глупость, нелепое подозрение, что он хотел ее убить?! Сердце ее бешено забилось при мысли, что завтра она опять увидится с ним.
В дверь постучали. – Мод! – послышался голос Джоанны.
Мод вздохнула и открыла дверь. Обычно спокойная кузина выпалила с порога:
– Этот незнакомец! Вы позволили постороннему мужчине заговорить с вами на улице, вы уединились с ним!
Джоанна прошла в комнату, села, не сводя взгляда с кузины.
– Я не имею права расспрашивать, а вы не обязаны отвечать. Но мы не только, как я надеюсь, подруги, мы – родственницы. Я чувствую ответственность перед вами и сэром Уильямом – за вас.
– Это мистер Кардоне, – сказала Мод. – Тот, кто спас нас по дороге от разбойников и сопроводил до Лондона. Ему… ему нужно было мне кое-что сказать...
Кардоне не спрашивал, он просто утащил ее за собой, но это был бы не Кардоне, поступи он по-другому.
– Мистер Кардоне? – переспросила Джоанна. – Тот самый?! Миссис Пикок говорила о нем… Так вот что означали ее смешки и намеки, когда вы ушли с ним.
Агнесс не раз и не два упоминала о таинственном спасителе, который расправился с разбойниками, всегда при этом напуская на себя столь многозначительный вид, что даже простодушная Джоанна не могла не заподозрить, что все это говорилось неспроста. Разумеется, и сегодня, когда они возвращались после мессы домой, компаньонка не удержалась, чтобы не отпустить несколько весьма фривольных намеков.
– Вы еще очень молоды и неопытны, Мод, – сказала кузина. – Вы испытываете благодарность к своему спасителю, но не слишком ли далеко простирается его забота о вас? Ваше положение и репутация…
– Ах, до репутации ли мне, Джоанна? Кому какое дело до меня – дочери узника Тауэра, жены, брошенной своим мужем?
– Но сэр Ральф в Англии и…
– Я не так уж в этом уверена, – пробормотала Мод. – Отец сказал, он поехал за мной, но где же он? Может быть, опять отправился путешествовать, стряхнув со своих плеч ненужные ему заботы обо мне и моем отце?
– Но вам нельзя продолжать знакомство с мистером Кардоне! Вашему мужу это вряд ли понравится.
– Моего мужа мало заботит, как и с кем я провожу время. Если бы не мистер Кардоне, сэр Ральф сейчас оказался вдовцом. И, вероятно, это его бы вполне устроило.
– Вам не следует так думать и говорить о своем муже! А этот мистер Кардоне… Уверены ли вы, что ему можно доверять? Он иностранец и вряд ли джентльмен… Я хочу помочь вам! – взволнованно произнесла Джоанна.
– Он англичанин и джентльмен! И как я могу не доверять Кардоне, если обязана ему жизнью?! Он единственный...
Голос Мод прервался. Она до боли сцепила задрожавшие от волнения руки.
– Помочь! – с горечью продолжила она. – Чем вы можете мне помочь? Напоминаниями о муже, которому я не нужна, но кому должна хранить верность? Как я могу доверять ему и ожидать от него поддержки? Так знайте, – она с вызовом вздернула голову, – если кто и поможет мне, то только Кардоне!
– Как далеко вы зашли с ним, Мод?
Мод вспыхнула.
– Какое это имеет значение?! Он – лучшее, что было у меня в жизни!
Она привстала, но тут же опустилась обратно на табурет, уткнулась лицом в ладони.
– Не говорите ничего! Я все знаю, но это сильнее меня, сильнее всего...
– Лучшее в жизни, – задумчиво повторила Джоанна. – Что вы хотите этим сказать? Неужели вы… – и тихо ахнула:
– Бог мой, кузина, вы не должны… вам нельзя! Вы можете принадлежать только мужу! И любить только его!
– Нельзя заставить себя кого-то любить, – прошептала Мод.
Любовь подстерегла ее неожиданно, застала врасплох, лишила возможности сопротивляться, опутала по рукам и ногам, затянула в свои сети душу и сердце, которые вместе с невинностью были безоглядно отданы случайному спутнику – бесцеремонному и дерзкому, но храброму и надежному мужчине.
– А вы любили своего мужа, Джоанна? – спросила она.
– Наверное, – не слишком уверенно ответила кузина. – Я старалась быть преданной и любящей женой.
– Когда любишь, то просто любишь. И вы можете это понять. Ведь вам нравится Джон? Я видела, как вы на него смотрите.
– Что вы, Мод! О чем вы? – Джоанна вздрогнула, отвела глаза. – Как я могу любить Джона?! Какого Джона? – спохватилась она. – О каком Джоне вы говорите?
– Вы знаете, о каком Джоне, – Мод улыбнулась, заметив смятение кузины. – Он замечательный человек – добрый, надежный, преданный…
– Ах, перестаньте! – теперь уже Джоанна вскочила с места, в волнении заходила по комнате. – Это невозможно! Мистер Потингтон лишь любезен со мной, как и подобает джентльмену при обращении с леди.
– Он не просто любезен с вами, он… – начала было Мод, но осеклась.
Она не знала о намерениях Потингтона в отношении Джоанны, не имела права в них вмешиваться и внушать кузине ложные надежды.
– О, Мод! – воскликнула кузина. – Я уже не молода, без средств, без дома. Кому я нужна?!
Мод попыталась утешить кузину, сказать ей, что такая женщина, как она, не может не понравиться достойному мужчине, но та не слушала ее, продолжая говорить, отвечая на вопросы, которыми, видимо, не раз уже задавалась.
– С какой радостью я бы обрела семью и дом, заботилась о муже, вела хозяйство… Если бы джентльмен – пусть джентри, небогатый и без титула, захотел бы на мне жениться, я с благодарностью приняла бы его руку. Он может думать, что леди Уиклиф сочтет подобный брак для себя неравным, но это не так! Титул не избавляет от одиночества, от положения приживалки в доме сводного брата, из милости пустившего в свой дом овдовевшую сестру, не заменяет нежность и ласку, не согревает по ночам …
Джоанна остановилась и виновато посмотрела на Мод:
– Простите меня, я устала, говорю, бог знает что…
Она потерла виски и тяжело опустилась на краешек стула.
– Мод, да, я понимаю ваши чувства. Наверное, понимаю. Но вы не свободны. Даже попроси этот Кардоне вашей руки, вы не можете стать его женой, и ваш отец никогда не одобрит… – она испуганно запнулась, вспомнив, что сэр Уильям, может статься, вовсе будет лишен возможности одобрять или не одобрять поступки своей дочери.
– Лучшее, что вы можете сделать – дождаться своего мужа, Мод, – решительно продолжила Джоанна. – Оставьте своего рыцаря в воспоминаниях и не пытайтесь с ним более встречаться – это не принесет вам ничего, кроме горестей.
Джоанна была права. Ей лучше не видеться с Кардоне, но сердце не могло с этим смириться.
«Еще немножко, совсем немножко счастья, – думала Мод. – Завтра я увижу его, если он придет… Как дожить до завтра?!»
– И держитесь подальше от сэра Мармадьюка!
Мод во все глаза уставилась на Джоанну.
– Я плохо знаю его, но все во мне говорит, что сэр Мармадьюк – опасный, жестокий человек, Мод, – сказала Джоанна, оглянувшись на закрытую дверь и понизив голос, будто Скроуп мог услышать их. – Ходили подозрения насчет смерти его жены….
– Он был женат?
– Да, женился лет десять назад – я тогда еще жила с мужем в Хэмпшире, жена сэра Мармадьюка была оттуда родом. Говорили, она скончалась вскоре после свадьбы от непонятной болезни, оставив ему весьма внушительное приданое. Конечно, то были лишь слухи, но… У него взгляд… знаете, когда человек смотрит так отстраненно, будто в себя… Глаза становятся ледяными… И эта его вечная улыбка… – она содрогнулась и обхватила себя руками, словно хотела согреться. – Я очень переживала, что он нравится вам, и никак не решалась предупредить…
– Сэр Мармадьюк уже сбросил шкуру ягненка и показал мне свои клыки, – так же тихо ответила Мод.
– Что между вами произошло?! – Джоанна не на шутку испугалась.
– Он требует, чтобы я дала согласие на аннулирование брака с сэром Ральфом и вышла за него замуж.
– Требует? Но как такое возможно?!
Мод пришлось рассказать Джоанне о том, как сэр Мармадьюк сделал ей предложение, и как повел себя, узнав, что сэр Уильям не разрешил ей расторгнуть брак с Перси.
– Я надеялась, что кузен защитит меня, но, увы, и в этом не смогла на него опереться.
– То, что Стивен поддерживает Скроупа, меня совсем не удивляет, – призналась Джоанна. – Он связан с сэром Мармадьюком какими-то делами и боится его, поэтому всегда поддакивает и принимает его сторону. Ох, я виновата перед вами, дорогая! Мне давно следовало предостеречь вас, а я не считала себя вправе обсуждать с вами такие вещи.
– Это ничего бы не изменило, кузина. Не терзайтесь понапрасну. Зачем-то я нужна сэру Мармадьюку до такой степени, что он готов взять меня в жены при арестованном отце и отсутствии приданого. Ведь если… – голос Мод зазвучал глухо, – если случится худшее, Боском конфискуют. У меня ничего не останется.
– Вероятно, он увлечен вами?
– Не похож он на влюбленного, – Мод покачала головой.
Впрочем, что она могла знать о влюбленных мужчинах?
– Отец не может мне помочь, как и муж. Я совершенно беззащитна перед Скроупом. Если только мистер Кардоне...
– Вы думаете, он заступится за вас?
– Нет, совсем в этом не уверена, – Мод поникла. – Захочет ли он вмешиваться в мои дела и наживать себе врагов? Я даже не знаю, как он относится ко мне.
– И у него нет прав, чтобы защищать вас, – напомнила ей Джоанна.
– Прав нет, но вы не знаете Кардоне, – с гордостью за возлюбленного сказала Мод. – Он делает то, что хочет и считает нужным, не оглядываясь на условности.
– Но сможет ли он совладать с сэром Мармадьюком?
– Если кто и справится с ним, только он.
– Скроуп добивается своих целей любыми путями, и ваш защитник может оказаться перед ним безоружным. Я слышала, сам лорд-канцлер покровительствует ему. Только ваш муж может быть защитой против сэра Мармадьюка.
– Но если он не появится в Лондоне? Если он уже отказался от меня? – простонала Мод. – И станет ли Скроуп медлить? Он очень настойчив и ведет себя так, будто я уже ему принадлежу.
– Тогда не знаю, – растерянно сказала Джоанна. – Может быть, вам лучше уехать отсюда, к родственникам, которые смогут оградить вас от притязаний Скроупа?
– Я не могу сейчас уехать из города, не могу оставить отца…
Мод хотела рассказать о поисках дома, но передумала. Если сэр Мармадьюк начнет выспрашивать кузину, та может не выдержать его угроз и выдать ее тайну. Лучше Джоанне пока ничего не знать.
– Возможно, Кардоне и сможет как-то помочь вам, – была вынуждена признать кузина и вдруг вскрикнула:
– Агнесс!
– Что Агнесс?!
– Она расскажет Скроупу, – вернувшись к Мод, прошептала Джоанна, – что вы виделись с Кардоне. Сэру Мармадьюку очень это не понравится.
– Думаете, она все рассказывает сэру Мармадьюку?
– Я знаю, – уверенно сказала Джоанна. – Она так и вьется вокруг него, словно надеется, что ей что-то перепадет. И не раз видела, как они о чем-то шептались. Боюсь, он вертит ею, как хочет.
Мод удрученно задумалась о ниспосланном ей бедствии в лице миссис Пикок, от которой ей следовало давно избавиться.
Они с кузиной еще долго обсуждали, как поступить с миссис Пикок, но так и не смогли придумать ничего другого, кроме как отправить ее восвояси из Лондона, снабдив охраной и деньгами, чтобы компаньонка благополучно добралась до своих родственников. Мод решила сообщить Агнесс, что более не нуждается в ее услугах, перед своим отъездом из Картер Хауса, чтобы та не успела связаться с сэром Мармадьюком и прибегнуть к его помощи. С него сталось бы поручить миссис Пикок следить за своей «невестой», и вряд ли Мод смогла бы этому противостоять.
* * *
После посещения черного законника, встреча с которым не прояснила дело, но все же бросила на него тонкий луч, насущной необходимостью для сэра Ральфа Перси стало узнать, какую роль в жизни леди Вуд играет его приятель сэр Мармадьюк, но прежде нужно было снять в городе дом, где за надежными стенами он мог бы встретиться с маленькой леди. Раздобыв пару адресов, Ральф отправился по одному из них, послав Бертуччо по другому.
– Вы словно заботливый муж, ищущий гнездышко для возлюбленной супруги, – не преминул тот заметить, на всякий случай отдалившись от хозяина на безопасное расстояние.
Дом, что сдавался в ренту, находился в глубине улицы, скрытый от любопытных глаз каменной оградой. Ральф спешился и прошел через ворота. Не слишком разговорчивый смотритель открыл дверь, выбрав ключ из тяжелой связки, висящей на поясе.
– На первом этаже – большая комната, сэр, и кухня, неплохая кухня. На втором – три комнаты: спальни да одна под кладовую, но, если желаете, сэр, ее можно освободить от старых вещей. Камин хороший, намедни был трубочист… Дом сегодня уже смотрели, так что берите, пока второй господин не вернулся.
– Кто такой? – рассеянно спросил Ральф, оглядывая полупустой мрачноватый зал.
– Смотрел господин из джентри, приезжий, не лондонец, – пояснил доверенный и, видимо, решив, что сказал и так слишком много, закончил свою речь словами:
– Пойду, вы тут сами разберетесь, сэр. Знаете, где меня найти.
Ральф осмотрел первый этаж, поднялся на второй, заглянул в спальни, где стояли кровати под пологами, в кладовую, узкую комнату, заваленную старыми вещами. Когда выходил из кладовой, ему послышался звук снизу, словно металл ударился о металл. Прислушиваясь, он осторожно двинулся по сумрачной галерее, крадучись, начал спускаться по лестнице.
Скрипнула под ногой ступенька, и темная тень метнулась к нему, он едва успел увернуться от удара меча – сработало предчувствие опасности и отработанная кровью реакция на неожиданное нападение. Вырвав меч из ножен, он одним прыжком оказался на площадке перед лестницей и, развернувшись, скрестил клинок с неведомым противником, на стороне которого оказалось неплохое владение мечом, внезапность нападения и еще пара вооруженных подручных. Двое нападали с фронта, третий норовил зайти со спины. Ральф достал мечом одного из них, тот охнул, уронил оружие и рухнул, изрыгая последнее в жизни ругательство. Клинок второго задел Перси по бедру, но в пылу схватки он не почувствовал боли. Отбивая очередной выпад одного, скорее ощутил, чем увидел лезвие второго меча, неотвратимо летящее к горлу, но внезапно прервавшее свое смертоносное движение – раздался грохот упавшего тела, что-то или кто-то помог противнику упасть, и этого было достаточно, чтобы Перси нанес свой удар, ставший последним в схватке. Ральф развернулся и замер, тяжело дыша, глядя на человека, стоящего перед ним. Тот не намеревался нападать, и не был вооружен, если не считать оружием предмет мебели, столь любимый и самим Перси в этом качестве. Человек этот был ему знаком, то был Джон Потингтон, арендатор леди Вуд.
– Что вы здесь делаете? – воскликнул Ральф. – Как сюда попали? С этими людьми?
Он кивнул в сторону поверженных врагов.
– Я ищу дом, сэр, – коротко сообщил Потингтон. – А к этим я не имею отношения.
– Ищите дом? Но этот дом собирался снимать я! Так вот кто был тем вторым! Вы все-таки вернулись…
– И вовремя, – подтвердил Потингтон, ставя на пол табурет.
Осмотрев двоих, которым уже нечем было помочь, Потингтон начал собирать оружие, а Перси подошел к третьему, тот пытался встать, держась за стену, куда его отнесло ударом добродушного джентри.
– Не убивайте, сэр! – прохрипел разбойник. – Вы одержали верх.
– Не убивать?! – рявкнул Ральф. – Чтоб ты продолжал промышлять по пустующим домам? Грабить безоружных?
– Но вы вооружены, и неплохо, – справедливо заметил разбойник.
– Гм, трудно поспорить, – ответил Перси.
– Они зашли вслед за вами, – добавил Потингтон.
– Сейчас ты расскажешь мне все о своем веселом ремесле! – аргумент в пользу чистосердечного признания был более чем убедительным – острие меча Ральфа уперлось в горло бандита.
– Все не расскажу… – ответил тот, вжимаясь в стену.
– Вот как, diavolo? – Ральф, отпустил меч, отправил его в ножны и, подвинув табурет, опустился на него. – Сэр, сходите-ка за караулом, мы переправим этого молодца туда, куда ему и положено.
Сообразительный джентри кивнул, но не ушел, остался в холле, скрывшись в полумраке.
– Пощадите, сэр! Меня же четвертуют! – взмолился разбойник.
– Тогда говори, еще успеешь между мечом и колесом. Неужели вам так был нужен мой кошелек?
– Проклятье… – мрачно пробормотал тот. – Что вам рассказать, сэр?
– Все, что знаешь. Останешься жив, да еще и получишь монету, если то, о чем поведаешь, устроит меня и не окажется ложью.
Ральф не верил в случайности и, хоть не был математиком, мог сложить два и два: свой визит на Поггемон Лейн и последующее нападение в пустом доме троих, пришедших следом, хорошо вооруженных людей, знающих толк в боевом деле и не похожих на простых грабителей.
Разбойник вытер пот и кровь со лба, тяжко вздохнул, уставившись в пол, затем устало спросил:
– Чего вы хотите услышать? Мы… выследили и напали.
– Вы не промышляете грабежом… – молвил Ральф, озвучивая свои догадки. – Грабители не носят мечей. Я же предупреждал: не лгать. Ты потерял на этой лжи целый шиллинг и сделал целый шаг к своему колесу.
Лицо разбойника было едва различимо в полумраке, и Ральф, желая видеть его, – человека проще разговорить, когда смотришь ему в лицо, – нашел и зажег свечу, которую бросил во время схватки. Наклонившись, он поднес ее к лицу нападавшего. Тот сощурился, сморщился, словно свет причинил боль, взглянул на Перси снизу вверх и вдруг замер, всматриваясь в его лицо.
– Святая дева Мария! Неужто это вы?!
Ральф изумленно уставился на него – не помешался ли разбойник рассудком от удара табуретом и страха перед расправой.
– Diavolo! В чем дело?! – рявкнул он, ставя свечу на пол.
– Раздери меня креветка, точно вы! – разбойник вдруг улыбнулся, хотя при неровном свете свечи улыбка его вышла похожей на оскал.
– Бедняга, я слишком сильно его ударил, – сказал добросердечный Потингтон, подходя ближе. – Что это с ним, сэр? Он бредит?
– То-то я все думал, чего это ваше лицо мне показалось знакомым, все вспомнить не мог, а сейчас вот узнал.
– Еще бы, ведь тебе за это заплатили.
– Нет, я не о том, – ответил разбойник.
– Ты предпочел бы видеть меня мертвым, – рявкнул Ральф. – Откуда меня знаешь? Выкладывай!
Ральф смотрел на разбойника, размышляя, ломает ли тот комедию или они на самом деле когда-то встречались?
– Вы бывали по ту сторону пролива, когда мы воевали с французами? Под Руа и на Сомме? – спросил разбойник.
– Предположим, да.
– Тогда точно вы! – почему-то обрадовался разбойник. – Сэр, я думал, вы погибли – все о том говорили, ходили слухи, что вас в плен взяли… Вы спасли мне жизнь, там, под Руа, давно это было, но я узнал вас. Вы и тогда ловко владели мечом и отвели удар, что расколол бы мою башку пополам.
– В той битве было пролито много крови, – произнес Ральф. – Как твое имя?
– Мое имя вряд ли что-то скажет. Тогда меня звали Джонатаном, но с тех пор я сменил много имен. Я давно отдал душу дьяволу, но мне повезло бы умереть от вашей руки!
Фортуна зазывно хохотнула, горстями рассыпая плоды своей благосклонности – свести в смертельной схватке спасенного и спасителя – неплохо придумано, не так ли?
– Умереть от моей руки ты всегда успеешь, – заметил Перси. – Иначе как ты расскажешь мне о своем нанимателе?
– Расскажу, я ваш должник, сэр. Но сначала поведаю, что видел в ту ночь…
– Что видел? В какую ночь? – насторожился Ральф.
– Там во Франции, когда вы исчезли, – сказал Джонатан. – После Руа старался держаться к вам поближе, чтобы в случае чего вернуть должок – всегда их оплачиваю… по возможности. И в тот вечер, в лагере устроился неподалеку …
– Ну, не томи душу! – нетерпеливо воскликнул Ральф.
– Потом говорили, что, мол, мародеры в лагерь пробрались. Может, они и были, но не в нашей стороне. Ночью проснулся от вскрика, я было подумал, то ли во сне этот звук привиделся, то ли птица какая шумнула, но вдруг заметил тень – человек крался там, где вы и ваш оруженосец спали. Я бы и вовсе о нем не вспомнил, если бы поутру не обнаружил мертвым вашего слугу. Поднял тревогу, но вас так и не нашли тогда. Потом думал о случившемся, и решил, что человек тот не случайно там был. Сказал о том своему командиру, но он не поверил, что кто-то из наших мог такое сделать.
Часть осколков собралась, придала пусть частичное, неясное, но очертание разбитому сосуду. Кто-то всадил им со слугой по кинжалу в спину. Тот умер, а Ральф чудом выжил. Его хотели убить… Но кто – и почему?
– Еще что заметил? – хрипло спросил Ральф..
– Заметил, что в вещах у вас кто-то рылся, будто искал чего. И не мародер то был, точно. Кошель там валялся, меч оставили, другие вещи, за которые немало монет можно было выручить. Меч ваш и вещи командир забрал, коней тоже. А кошель я себе оставил… на всякий случай, – Джонатан опять усмехнулся. – Так что я трижды ваш должник, сэр.
– Тогда считай, что я тебе уже заплатил за то, что ты сейчас расскажешь, – в ответ усмехнулся Ральф.
– Нас отправили к таверне, где вы живете, – уже с готовностью продолжил Джонатан. – Чтоб выследить и... проучить.
– Ты опять лжешь. Иначе бы вы не вооружились мечами. А говорил, что должник…
– С вами приятно иметь дело, сэр… – усмехнулся Джонатан. – Ну да, убить. Но не убили же!
– Весьма благодарен, – ответно усмехнулся Ральф. – Кто вас нанял?
– Мы работаем на одного человека, позвольте уж его не называть, если оставите мне жизнь – живому нужна жратва. Но я… – он поднял руку, предупреждая гневный жест Перси, – … опишу того, кто платил.
– Итак! – нетерпеливо бросил Ральф.
– Джентльмен, богат, знатно одет, кружева, как у француза. Носит приметный перстень со здоровенным синим камнем, гладким, как печать. Светлый волос, глаз острый, видно, что не из робких.
– Если не врешь, глаз твой не менее острый, – оценил Перси описание.
Какой зуб имеет на него сей джентльмен? Перстень, с гладким синим камнем… Ральф видел похожий совсем недавно, у светловолосого сэра Мармадьюка. Мысль о приятеле ударила его, как утром, когда он заметил Скроупа рядом с леди Вуд возле церкви.
– И что же дальше? Вы должны были сообщить ему об успехе вашего дела? – спросил он.
– Нет, не ему, пойти в одно место, там будет ждать его человек, кому и следовало передать все, что достанется от вас… гм, – Джонатан сверкнул глазом на Перси. – Сказано было доставить все, что у вас имеется – какой-то пакет и кошель с монетами. В нем и наша доля.
– Что ж, не повезло, – Ральф усмехнулся.
– Но не мне, – в ответ усмехнулся Джонатан.
– Трудно спорить с тобой, приятель. Но на разговоры времени больше нет. Собирайся и идем.
– Куда, сэр?
– Туда, где вас ждут с трофеями. Пока займись своими приятелями и жди меня, – отрезал Перси. – А вы, Потингтон, помогите мне сделать перевязку.
Джонатан, пошатываясь, встал и, постояв, чтобы обрести равновесие, начал медленно, но верно вытаскивать тела убитых во двор. Ральф оторвал рукав рубашки и располосовал его. Потингтон принялся довольно умело бинтовать кровоточащую рану.
– Чем же вы так разгневали того молодчика, что он послал бандитов по вашему следу? – тихо спросил он, зажимая рану куском ткани. – Не хочу лезть в ваши дела, сэр, но мне кажется, что этот Джонатан говорит о человеке, которого я знаю...
– Кто же это? – спросил Ральф, догадываясь, чье имя сейчас прозвучит.
– Того человека сегодня утром вы, верно, видели у церкви. Сэр Мармадьюк Скроуп, он носит перстень с плоским синим камнем, такие, вроде, зовутся сапфирами, я в камнях не силен. Очень большой, в оправе с зубцами. Да и волосы у него светлые, а душа черная. Он… – Потингтон на мгновение замолчал, словно запнулся. – Он частый гость в доме, где живет моя леди.
– Частый гость, значит…
Ральф невольно вспомнил, как по-хозяйски Скроуп взял под руку Мод.
«Часто ходит в дом, водит ее на мессу… Что еще?»
– Отчего вы сказали о его черной душе, Джон? – спросил он, с трудом сдерживая вскипающую ярость.
– Леди рассказала вам, что была ранена? – вопросом на вопрос ответил джентри.
– Да, сказала, что ее случайно задел кинжалом вор у церкви Паттенс.
– Я был с миледи. Шел впереди, расчищал ей дорогу – во дворе было много народу после обедни. Я не понял сначала, в чем дело. Там мальчишка какой-то под ногами путался, толкнул ее. Это-то миледи и спасло. Кто-то хотел всадить ей в спину кинжал, но от толчка миледи отпрянула в сторону, оттого удар попал в бок. Все считают, что вор шнырял в толпе и нечаянно порезал миледи ножом. Но думаю, то не было случайностью. Лезвие прошло насквозь и торчало наружу на добрых пять дюймов. Попади оно правее на дюйм, удар был бы смертельным.
Ральф похолодел.
– А что за кинжал?
– Добротный, дорогой, слишком хорош для простого воришки. Не знаю, что и думать, – Потингтон покачал головой. – Надеялся, что ее с кем-то перепутали в толпе. Но теперь мне кажется, дело не обошлось без этого человека.
– Какого человека? Мужа? – вырвалось у Ральфа.
Против Мод существует заговор, и Перси упорно склонялся к мысли, что ее муж играл в этом не последнюю роль. «С женами становится опасно иметь дело, впрочем, от женщин всегда можно ожидать каких-то неожиданностей». Философ бы заметил прореху в его рассуждениях – ведь в случае с его возлюбленной опасности, скорее, подстерегали ее, но, как мужчина, который всегда прав, Перси не стал учитывать сей изъян.
– Мужа? – удивился Потингтон. – Ничего не могу сказать о муже, плохо его знаю. Говорю о другом, о Скроупе.
– О Скроупе?!
– Да. Он был там, когда ранили леди. Именно он подхватил ее и донес до кареты. Я и прежде недоумевал, почему он тотчас оказался рядом, а сейчас думаю, что это было не случайно.
Он замолчал, о чем-то задумавшись.
Перси слушал размышления Потингтона, опять пытаясь собрать осколки головоломки, количество которых увеличивалось на глазах. Таинственный муж Мод, покушения, нападения, Скроуп, отчего-то желающий уничтожить леди Вуд и его, Перси…
– Вашей леди грозит опасность, и удар кинжала был не случаен, – пробормотал он.
– Как и в случае с вами, сэр, – сказал Потингтон. – Значит, вы согласны с моими подозрениями?
– Да, и у меня есть на то веские причины. Охраняйте леди.
– Я глаз с нее не спускаю, сэр, – заверил его Потингтон. – А дороги... Нападение под Кембриджем?! Вы думаете..? Но зачем?
– Зачем? А земля? Наследство? Семейная тайна? – задумчиво произнес Перси. – Кто знает… Кстати, для чего вам потребовался дом?
– Леди попросила посмотреть жилье, – уклончиво ответил Потингтон. – То ли купить дом в Лондоне хотят, то ли еще что...
– Ничего пока не говорите леди. Ни слова. Доверьтесь мне, – сказал Перси.
Джентри нравился Ральфу своей основательностью, сдержанностью, умением больше молчать, чем говорить, но более всего он был нужен, как человек, близкий к леди Вуд.
Покончив с перевязкой, Ральф и Потингтон навели порядок в доме, присыпав соломой пятна крови, а затем помогли Джонатану уложить тела на лошадь одного из погибших. Улучив момент, когда снаружи не было прохожих, они выехали со двора, отправив коня с убитыми разбойниками в одну сторону, сами повернули в другую и быстро исчезли в переплетении городских улочек.
Уже совсем стемнело, когда Ральф в сопровождении бандита и однополчанина Джонатана пешком подошли к дому, расположенному недалеко от Мургейта. Деревянный двухэтажный дом был невелик и зажат меж двух подобных ему. Ральф укрылся у стены, а Джонатан стукнул в дверь два раза и, подождав, добавил еще два стука. Ставни окна наверху распахнулись, и в нем появилось кажущееся в полутьме очень белым лицо. Женский голос спросил:
– Кого там принесло?
– Меня ждут… у меня вести для Тисла, – негромко произнес Джонатан.
Ральф едва сдержался, чтобы не податься вперед, услышав прозвище, которое было знакомо ему от Аска.
Дверь открылась, спустя несколько мгновений, Джонатан скрылся внутри. Ральф слился со стеной, положив руку на гарду меча – здесь и сейчас можно было ожидать чего угодно: и десятка вооруженных разбойников, и удара со спины. Ждать пришлось не очень долго, открылась дверь, выпустив Джонатана, который двинулся в сторону, где стоял Ральф, прошел мимо него, Перси скользнул следом. Они остановились в отдалении от дома, в тени арки, откуда был виден вход в таинственный дом. Ральф взглянул на своего попутчика, задавая немой вопрос.
– Все передал человеку, как договорились, – сообщил тот. – Прикидываю, что тот должен сейчас пойти докладывать. Хотя хозяин будет недоволен, что мы вас упустили.
– Разумеется. И как ты назвал его?
– Тисл, это пароль.
Ральф не успел ответить, потому что дверь в доме, за которым они наблюдали, открылась, вышел человек в темном плаще и, осмотревшись, двинулся по улице. Бывший пират и нынешний бандит последовали за ним – ни тому, ни другому не составило труда идти бесшумно и преследовать незаметно – оба имели в том неплохой опыт, мешали лишь свежие раны, полученные и тем и другим в недавней схватке. Путь вновь оказался неблизким. Преследуемый и преследователи в равной мере прятались в тени домов, когда на улице появлялись ночные стражи, обходящие город. Ральф не сразу понял, что связной Тисла вышел на Оулд Бейли, а узнав знакомую улицу, ощутил холод в груди, словно его опять проткнули коротким ножом. Человек в плаще остановился возле ворот старого особняка, принадлежащего светловолосому сэру Мармадьюку Скроупу, обладателю перстня с плоским синим камнем. Словно два плода репейника сцепились меж собой своими колючками.
Сэр Ральф Перси вернулся в трактир поздно, там его с нетерпением и беспокойством ждал Бертуччо. Расхвалив осмотренный им дом на тихой Милк Лейн, оруженосец был весьма недоволен тем, что оказался в другом месте в то время, когда хозяину требовался его клинок и верная рука. Делая новую перевязку раны мессера, он высказал свое негодование, закончив речь многозначным chi cerca trova – кто ищет, тот найдет.
Получив медицинскую помощь и выговор от оруженосца, Ральф, по обыкновению, пригрозил тому скорой расправой и, снабдив монетами и наказав с утра заключить соглашение о съеме дома, отправился спать, точнее, бродить от стены к стене, размышляя обо всем, что произошло за эти два бурных дня.
* * *
С утра время тянулось невыносимо медленно, и Мод казалось, ей никогда не дождаться назначенной встречи с Кардоне. Бралась ли она за рукоделие, пыталась помочь Джоанне по хозяйству – все валилось у нее из рук. Ее бросало в холод при мысли, что он не придет, и в жар, когда она думала, что скоро увидит его.
Незадолго до полудня, чувствуя себя чуть не преступницей, Мод сообщила домашним, что едет к барристеру. Вскоре верхами, в сопровождении одного Потингтона, которого Мод была вынуждена посвятить в цели этой поездки, она отправилась в город.
Шагом проехав многолюдный перекресток, всадники подняли лошадей в короткий галоп, и вскоре вдали показался знакомый шпиль башни церкви Святой Маргариты. Чем ближе они подъезжали к церкви, тем Мод охватывало все большее волнение. Она боялась смотреть на прохожих – страшась не найти среди них того, кого так хотела увидеть, но глаза ее помимо воли выискивали среди верховых знакомого всадника. И все же она проглядела его.
– Мистер Кардоне, – Потингтон, придержал лошадь и показал куда-то налево.
Мод вздрогнула, обернулась, сначала не заметила, но в то же мгновенье радостно охнула: он и его слуга выезжали навстречу из узкого проулка напротив церкви. Она зарделась под взглядом Кардоне, каким он окинул ее. Бертуччо, поблескивая черными глазами, громко воскликнул:
– Покорный слуга радость видеть маленькая леди, донна белла, белла!
– Помолчи, Берт! – одернул его Кардоне, кивнул Потингтону и подъехал к Мод.
– Вот мы и встретились, – шепнул он, наклонившись к ней с седла.
Рыжий, который был, кажется, также доволен встречей со старой знакомой, ткнулся мордой в шею гнедой, но вдруг всхрапнул и отпрянул в сторону: арабка, недовольно прижав ушки к голове, попыталась его укусить.
– Стой, diavolo! – Кардоне натянул повод, усмиряя затанцевавшего под ним коня.
– Это вы научили свою кобылу кусаться, миледи? – усмехнулся он и добавил:
– Неподалеку отсюда есть место, где мы сможем спокойно поговорить, и нам никто не помешает.
Жестом он пригласил ее следовать за ним и поднял рыжего в короткий галоп. Мод тронула арабку. Бертуччо и Потингтон замыкали небольшую кавалькаду.
Их путешествие оказалось неожиданно коротким: промчавшись через несколько проулков, рыжий, повинуясь руке всадника, остановился у темных низких ворот. Бертуччо спешился, скрипнули, раскрываясь, деревянные створки, всадники въехали на тесный дворик, примыкающий к узкому трехэтажному дому с высокой черепичной крышей.
Кардоне спешился, снял девушку с седла и повел за собой.
– Где мы? – спросила Мод, очутившись в небольшом зале с низким потолком. Весело трещал огонь в разожженном камине, на столе стоял кувшин, два кубка и поднос с аппетитными кусками пирога и мяса.
– В надежном месте, моя прекрасная леди, – ответил Кардоне. – Снимайте плащ и располагайтесь вот здесь, у камина. Не волнуйтесь ни о чем, Потингтон наш союзник, у нас с вами достаточно времени, чтобы спокойно побеседовать. Налью вам вина, это хорошее вино. Выпейте и согрейте свои ножки у огня, сегодня промозглая погода. Берт, забери плащ леди!
Он говорил, глядя на нее, и во взгляде его полыхало такое же пламя, что и в камине.
Мод зарделась, метнулась к креслу, по дороге сунув накидку в руки подоспевшего слуги. Внутри у нее все обмирало и плавилось, ей хотелось обнять своего возлюбленного, но он не делал никаких попыток привлечь ее к себе, поэтому ей ничего не оставалось, кроме как сесть и коротко вздохнуть.
«Неужели воображение сыграло со мной злую шутку, и он назначил свидание не потому, что скучал по мне и хотел видеть, но ради некоего важного дела, о котором упомянул вчера?» – разочарованно думала Мод, прислушиваясь к удаляющимся шагам Бертуччо. Наконец стукнула дверь. Они остались одни. Не поворачивая головы и продолжая смотреть на огонь, она спросила:
– Это – ваш дом?
– Да, сейчас мой. Я снял его на время.
Кардоне наполнил вином кубки, взял один, протянул ей.
– Отведайте вина, леди, вам станет спокойнее. Помните то сахарное вино, что мы пили с вами в хижине, спасаясь от ливня? Странный вопрос! Как она могла забыть о том?! Мод взяла кубок и отпила большой глоток вина, вкус которого не почувствовала, но которое огнем разлилось по ее телу. – Выпейте и поешьте, – продолжал Кардоне, придвигая к ней блюдо. – А потом расскажете, что с вами происходило. – Что вас интересует? – спросила она. – Или, как сказали вчера, вы хотите меня от чего-то предостеречь? Например, не ссориться с джентльменами у Мургейта, – с горечью добавила она. Кардоне нахмурился и залпом осушил свой кубок.
– Женщины, – недовольно пробормотал он, – вам непременно нужно вспоминать. Я не хотел вас обижать… Потом, мы поговорим о том позже, а сейчас… Мод, милая… Он с грохотом поставил кубок на стол, шагнул к ней и, выдернув из кресла, прижал к себе. Ральфа захлестнуло неподвластной ему силой, он не мог отпустить, отдать это тепло и нежность, эти мягкие губы, он упивался ею, как сладким вином. Освободив ее волосы из плена чепца, он вдохнул их аромат и зарылся в них лицом, с трудом удерживаясь, чтобы не подхватить ее на руки и не унести в спальню, но опасаясь разбить хрупкий сосуд ее доверчивости. Он молчал, не находя слов. Зачем нужны слова и объяснения, когда можно просто слиться с теплым женским телом? Он всегда недоумевал – зачем? Трудно было выпустить ее из объятий, но им нужно было поговорить, поэтому он осторожно развел ее руки, обнявшие его, усадил в кресло и сказал:
– Выпей вина, поешь и поговори со мной. Это очень важно.
Ральф плеснул себе вина, стараясь не смотреть в распахнутые ему навстречу почти детские глаза Мод, чтобы не сбиваться с мыслей, которых у него и так осталось не слишком много. Он взял кусок пирога и начал есть, наблюдая, как Мод осторожно потянула с блюда кусочек поменьше. Когда она поела и допила вино, Ральф опустился перед нею на ковер, взял ее руки в свои и продолжил: – Мод, милая, тебе грозит опасность. Возможно, нападение у церкви и было случайным, но слишком много совпадений. – Какая опасность? Что за совпадения? – удивленно спросила она.
Он замолчал в некой растерянности, ему не хотелось пугать ее.
– Покушения на тебя, Мод, – ответил он наконец. – Боюсь, кто-то охотится за твоей жизнью.
– Вы что-то путаете, – она побледнела. – Этого не может быть. В Паттенс вор задел меня кинжалом. Кому нужна моя жизнь? – Вероятно, другому вору, который нанял вора помельче, – сказал Ральф. – Рыжий разбойник расспрашивал по трактирам в Питерборо о едущей с севера леди, после чего на дороге вас поджидала засада. Затем тебя ранили у Паттенс. Подумай, может быть, ты знаешь своего врага? Мод недоуменно сдвинула брови и покачала головой.
– Вы говорите невозможные вещи, сэр. Что за рыжий разбойник? – и вспомнила:
– Тот, под Кембриджем? Но все говорят, что дороги опасны, и путников грабят чуть не среди бела дня…
– То нападение на дороге не было случайным, Мод. Поверь, я знаю. Прошу тебя, припомни: утром того дня вы проезжали Питерборо. Кто-нибудь обращался к тебе или к твоим людям с какими-либо вопросами? Не следовал ли кто за вами в дороге?
– Н-нет, никто не обращался. Мы переночевали и рано утром уехали, – она сжала его руку.
Он вздохнул, погладил ее тонкие пальчики – она держалась за него так, словно боялась отпустить.
– А по дороге вам встречались какие-нибудь подозрительные всадники?
– Конечно, кто-то ехал навстречу нам, кто-то обгонял, но я не заметила ничего подозрительного. Откуда вы знаете, кто вам сказал, что мне угрожает опасность? Меня просто с кем-то перепутали!
– Нет, Мод, - Ральф положил руки на ее колени. Ему показалось, что через кипу юбок, его ладони обожгло близостью ее тела. Справившись с собой, он продолжил: – Расскажи мне, почему ты поехала в Лондон?
– Я поехала... – начала она и замолчала. – Поехала к отцу, вернее, к кузену и к кузине.
А муж отправил следом убийц? Она что-то не договаривала и боялась в чем-то признаться. Ральф вскипел.
– Я не враг вам, леди Вуд! Не враг, а друг! Я бы не желал знать ваши тайны, но ваша жизнь в опасности, diavolo! Вы бежали от мятежа? Ваш муж пострадал или примкнул к мятежникам? Он преследует вас и хочет убить? Не рассказывайте мне, что отправились в увеселительную поездку к папочке в Лондон! Он встал и навис на Мод, готовый поднять ее и как следует встряхнуть. Лишь мысль о ее ране остановила его. Она испуганно сжалась. – Нет, нет! – воскликнула она. – Не от мятежа! А муж мой давно уехал... в... Чешир... по делам. И ему незачем меня убивать. Он даже не знает… всегда разрешает мне… отпускает, я могу ездить куда хочу и в любое время, – скороговоркой выпалила она и повторила: – Ему незачем меня убивать! – Что это у тебя за муж! – Ральф чуть было не разразился бранью в адрес неизвестного ему Вуда, неспособного быть мужем, ни в постели, ни в доме. А она его боится, явно боится и не желает говорить правду. «Именно здесь и следует искать причину покушений», – решил он. – И почему ты говоришь о Чешире, когда раньше упоминала Девон? И где он живет, с тобой? Мод покачала головой. – Так ты живешь одна? – он погладил ее руки, желая успокоить. – Ты поехала в Лондон, потому что скучала по отцу. Отец любит тебя? Она опять кивнула, с облегчением, вздохнула, словно ей не хватало воздуха, и вдруг расплакалась. – Отец, да, он любит меня, – прошептала сквозь слезы. – Но ему плохо, очень плохо… – Он болен? Потому ты и приехала к нему? – спросил Ральф. Он потянулся, прижал ее к себе. – А мой отец давно умер... Он сам не знал, зачем заговорил об отце, с которым у него были весьма сложные отношения. Отец настоял, чтобы он женился на ребенке, отец поставил его в зависимость от этого брака, что вынудило Ральфа покинуть родину. Отец вручил ему фамильный меч… Но зачем рассказывать об этом юной женщине, плачущей у него на плече. Кажется, он переставал владеть собой, когда она вот так льнула к нему. – Перестань, не могу, когда женщины плачут, – пробормотал он сердито. – Ты боишься, но я должен был предупредить тебя об опасности. Поговори с отцом, расскажи ему, если доверяешь. – Я поговорю с отцом, – кивнула Мод. – И благодарю вас, сэр, что взяли на себя труд... – она прерывисто вздохнула и отстранилась от Кардоне. Его прикосновения кружили ей голову и заставляли думать совсем о другом. – Благодарю, что предупредили меня, хотя мне совершенно непонятно, кому я мешаю. Мне кажется, ничего страшного не происходит. Просто случайности... – Просто случайности, – проворчал он. – У женщины всегда все просто, даже если ее чуть не зарубили мечом, а затем чуть не проткнули кинжалом. Мало что происходит случайно – либо по воле небес, что изменить мы не в силах, либо по воле чьего-то умысла, что бывает чаще. Ральф поднял свой кубок и отпил вина. Мод была так близко, но он терпеливо ждал, потому что должен был расспросить, а потом... как пожелает фортуна. – Расскажи мне про мужа и о своем поместье. У тебя есть что-то дорогое, очень дорогое? – Нет, нет ничего дорогого, – Мод запнулась, вспомнив о своих драгоценностях. Отец говорил, что они немало стоят, как те камни и жемчуг, что прислал для нее из дальних стран сэр Ральф. – Немного украшений, но они у меня давно, и никто никогда не пытался их украсть, – улыбнулась она, глядя, как отблеск огня в камине переливается в зеленых, сейчас потемневших глазах Кардоне. – Поместье, наследство? Корбридж забрал граф Нортумберленд, вспомнила Мод. А судьба Боскома в руках Господа. – Нет, к поместью я не имею никакого отношения. Моя смерть никому не принесет выгоды. – Лондонский дом принадлежит твоему отцу? – продолжал допытываться он. – Это дом моего кузена. – Вы с отцом еще долго намереваетесь жить у кузена? Переедете в другое место или вернетесь в Линкольншир? Он хотел знать слишком многое, и Мод беспокоила его настойчивость. Она начала невразумительно объяснять, что не знает, каковы планы отца и кузена, все более смущаясь под взглядом Кардоне, как вдруг он, словно устав слушать, прошептал: – Мод... Забрал из ее рук кубок, который она сжимала, словно рукоятку кинжала, поставил рядом с блюдом, и нетерпеливо отбросил прочь, на время, все вопросы, ответы, опасности и печали. Кубок упал, вино разлилось, капли его попали в камин, зашипели, обращаясь в душистый пар, когда Ральф, подхватив Мод за талию, поднял ее из кресла. Ее руки кольцом охватили его шею, так, как он желал, а ее губы стали для него вином, тем, что пьют, утоляя первую жажду. Сероглазая леди топила его в себе, желание было настолько сильным, что он с трудом сдержал стон, борясь со шнуровкой гауна - вечный рубикон, который надо перейти, чтобы добраться до влекущей тайны женского тела. Позже, когда на улице стало смеркаться, и пришло время ей уходить, он, как когда-то в домике лесника, зашнуровал ее платья, покрывая поцелуями ее плечи и шею. Прощаясь, притянул ее к себе, сгребая в объятия, как свою собственность, чтобы еще раз почувствовать на своих губах нежность ее кожи, вдохнуть ее запах, так волнующий его. Отпустил, справился с дыханием.
– Ты придешь – завтра? Ты придешь, – сказал он. – Придешь, какие бы препятствия тебе не чинили. Я буду ждать. Иначе стану искать тебя. – Да, приду, приду, – прошептала она, – завтра. Но не ищите меня, умоляю! Я не могу... рассказать... может быть, потом... когда-нибудь… Ральф мог понять ее нежелание рассказывать о себе. У нее есть муж, а неверной жене может грозить та же участь, что ожидала его тестя, вступившегося за свою честь и собственность. Что ж, он не будет настаивать, он узнает, о чем не рассказала скрытная Мод. Проводив леди Вуд до Паттенс и незаметно проследив за ней до дома ее кузена, чтобы убедиться, что она благополучно добралась до места, Ральф поехал к барристеру Роберту Боузу в надежде, что тот наконец появился, и надежда его оправдалась. – Вернулись, сэр Ральф! – приветствовал Перси адвокат, жестом приглашая присесть, когда тот вошел в его кабинет. – А я уезжал в Сассекс по срочному делу, приехал лишь сегодня утром. – Да, я уже заходил к вам, пару дней назад, – ответил Перси.
– До Линкольншира, судя по прибывшим на днях свидетелям, вы добрались, – продолжил адвокат. – Кстати, их я поселил недалеко отсюда, к Бриджит[1], до суда, дата которого пока не назначена. Дело может растянуться надолго, а может и решиться в момент, слишком уж опасное сейчас время. Как ваша поездка на север, сэр Ральф?
– Благодарю. Да время опасное, но я добрался и до Дарема и до Норта, – кивнул Перси. – Там тишина и покой, намного веселей в Йоркшире. – Вы побывали в Йоркшире? – спросил Боуз. – Как вам удалось переехать Трент? Говорили, все переправы под контролем мятежников, а в графстве хватали любых путников.
Перси ответил коротко, не желая упоминать о своем пленении и встрече с Аском, но Боуз сам заговорил о нем, как о старом приятеле, и Перси не стал лукавить, признавшись, что побывал в руках Аска и уважает этого человека за безусловное мужество, которым тот обладает. – Да, Аск всегда выделялся среди нас… одни называли его торговцем законом, другие – красноречивым праведником, – согласился с его мнением о вожде мятежников Боуз. – Впрочем, это не имеет отношения к нашим с вами делам. Он махнул рукой, вероятно, раскаявшись, что затронул опасную тему, и спросил:
– Что с документами по вашему поместью? Вы привезли их? – спросил адвокат.
Ральф рассказал о посещении стряпчего в Хексаме и признался, что свои бумаги пока не нашел, они у родственника, к которому он вскоре заедет. За всей этой лондонской круговертью он постоянно забывал о том, что надо как можно скорее консуммировать свой брак, чтобы братец Генри не смог устроить какую-нибудь очередную каверзу.
«Как только выясню, кто угрожает Мод, разберусь с ним и сразу поеду к жене в Шропшир, – решил он. – Проверю, как она там устроена, заберу документы и вернусь в Лондон…» Боуз, вполне резонно предположив, что раз нет решения суда по делу о поместье, то такой тяжбы и не было, и захват земель произошел самовольно, все же выказал желание ознакомиться с документами на право владения Корбриджем, после чего достал несколько аккуратно сложенных исписанных листов бумаги.
– За время вашего отсутствия я составил подробную картину дуэли и записал свидетельства, – сказал он. – Если судить с точки зрения права и прецедентов – джентльмены часто имеют большие несогласия между собой, и умудряются сразиться, едва встретившись, – то дело сэра Уильяма могло бы быть и выигрышным, поскольку убийство лесника, да еще на его землях вполне справедливо влечет за собой реакцию землевладельца. Дело усугубляется совпадением событий и гневом короля. Но я уповаю на закон и провидение. Кстати, позвольте задать вам вопрос: отчего леди Перси наняла другого адвоката, мистера Ламлея? Признаться, я был удивлен, узнав об этом. – Леди Перси? – недоуменно переспросил Перси, – Леди Перси… гм…. Вы уверены в этом, Боуз? – Уверен ли я? – нахмурился Боуз. – Не сочтите это за некую обиду, сэр, но сегодня утром мне довелось побеседовать с мистером Ламлеем, речь зашла о деле Бальмера, и он был весьма огорошен, узнав, что вы обратились ко мне, а леди Перси – к нему. Надеюсь, речь не идет о доверии или недоверии к деловым качествам одного из нас. Ламлей очень толковый адвокат, он вышел на секретаря верховного судьи, сговорился с ним, чтобы тот составил бумаги для суда в пользу вашего тестя. И у него тоже имеются свидетели, хорошие свидетели. Но мы оба в замешательстве: действовать ли в одиночку или объединить усилия. Я уже намеревался разыскивать вас, чтобы обсудить создавшееся положение. Перси ответил не сразу, озадаченный неожиданной новостью. До чего же ловкая ему досталась жена – умудряется путешествовать по всей стране и при этом нанять адвоката по делу своего отца! Разумеется, Ральф не озвучил свои размышления, а со всей доступной ему дипломатичностью сообщил, что поскольку вернулся в страну недавно, действия супруги, измученной тревогой за судьбу отца, оказались несогласованными с его, Перси, действиями. – Она слишком чувствительная, вы же знаете женщин, иногда их не уговорить… – последующее поминание им дьявола осталось недоступным для ушей законника.
Ему не хотелось выглядеть в глазах Боуза мужем, который не может управиться со своей женой. Дав добро на совместные действия адвокатов, Перси узнал адрес конторы Ламлея и, оставив на столе Боуза внушительную стопку соверенов на расходы, удалился, прихрамывая, в глубоком раздумье о коварстве женской породы, особенно узаконенного характера.
Контора Ламлея располагалась недалеко от знаменитой Грейс Инн Роуд, в коротком узком переулке. Ральф постоял перед входом, скрипя зубами – хуже не бывает ходить от одного законника к другому, проще было бы разобраться с делами с помощью меча. Он привычным жестом дотронулся до гарды, сожалея, что сейчас оружие ему не помощник. Но истинной причиной колебаний сэра Ральфа Перси было не отвращение к крючкотворству, а ставшая совсем близкой вероятность узнать наконец, где находится его законная жена. Не нужно объяснять, что мужчина, только что покинувший объятия той, которую желал, вовсе не желал знать о другой, назначенной ему судьбой и родителем. Не желал, но должен был желать и защищать, как обещал ее отцу, сэру Уильяму Бальмеру.
Ральф толкнул тяжелую дверь и, сообщив привратнику о цели своего визита, поднялся по узкой дубовой лестнице наверх, в кабинет барристера. Суетливый, зрелых лет Ламлей оказался и внешне, и по обращению полной противоположностью молодому Боузу. – Сэр Ральф Перси? – адвокат привстал с кресла, радушно помахал руками, призывая посетителя присесть. – Признаться, ожидал и не ожидал, что вы появитесь здесь, в моем кабинете. Как говорится – nihil admirari – ничему не стоит удивляться! Перси сел, размышляя, как подойти к интересующему его вопросу, не раскрывая того, что не знает, где находится его жена. – Ожидали и не ожидали? – переспросил он. – Я был в отъезде и лишь недавно вернулся.
– Вы должны понять мое замешательство, – без всякого следа замешательства сообщил Ламлей, – леди Перси не упоминала о вас, а, ad notanda[2], мой молодой коллега, мистер Боуз, сообщил, что вы обратились к нему по поводу того же дела. Прошу прощения, сэр Ральф, но могу ли я рассчитывать, что все разрешится к нашему обоюдному удовлетворению? Dixi et animam levavi – я сказал и облегчил свою душу!
– Есть ли надежда, что дело сэра Уильяма разрешится добром? – спросил несколько озадаченный напором адвоката Ральф, пока оставляя без ответа его вопрос, словно лавируя меж подводных скал.
Ламлей опять взмахнул руками, повернув ладони наружу, словно отгораживался от возможных невзгод, затем вернул руки на стол и уставился на Перси, будто хотел прочитать его мысли.
– Meliora spero[3], сэр. Должен признать, леди Перси очень разумна для женщины, – Ламлей выдержал паузу, ожидая реакции мужа разумной женщины. Ральф согласно кивнул, и адвокат, просияв, продолжил:
– Bona sens, иначе говоря, здравый смысл, для женщины удивительный! Внимательно слушает, следует всем моим советам и даже понимает, о чем я говорю! Она привезла свидетелей – их рассказы, как очевидцев дуэли сэра Уильяма, запротоколированы и будут пущены в дело, как только определится день слушаний.
Ламлей энергично потер руки и уставился на Перси, видимо, в ожидании восторгов мужа по поводу таких необычных качеств его жены. – Да… – протянул Ральф, – Э-э-э… леди Перси очень разумна…
Ламлей удовлетворенно закивал, расплывшись в улыбке, и пустился рассказывать о плюсах и минусах дела, не забыв упомянуть о непомерных расходах и щедрости леди Перси. – Леди Перси… как вы связались с нею? – спросил Ральф, когда Ламлей наконец замолчал. Сколько не обходи подводные камни, цель должна быть достигнута.
– Меня ей порекомендовал сэр Ричард Уотсон, я как-то помог ему с весьма, весьма запутанным дельцем о наследстве, – оживился адвокат и, хихикнув, добавил: – Aliis inserviendo consumor[4]… Поэтому, едва леди Перси приехала в город, он сразу направил ее ко мне. «Едва леди Перси приехала в город!» – Ральф чуть было не повторил слова Ламлея вслух. Его жена в Лондоне, в хлопотах о судьбе своего отца, и никто, даже сэр Уильям, не знают об этом?! Где и как он мог разминуться с этой загадочной вездесущей леди Перси? Ну что ж, значит, одной заботой меньше, и скоро склянки пробьют час их встречи, знакомства и… консуммации. Diavolo! – Леди Перси остановилась в... – Ральф вопросительно посмотрел на адвоката. – Жена не успела сообщить, где решила поселиться в Лондоне. Ламлей, казалось, ничуть не удивился вопросу. Не моргнув и глазом, он вскочил из-за стола и рысцой метнулся к дверям.
– Tota re perspecta[5] ваше право соединиться с женой… Мой помощник ездил к ее милости, брал показания свидетелей, – на ходу сообщил он. – Он знает, где проживает леди.
Но, не доходя дверей, он остановился у сундука, заваленного книгами, подхватил одну из них и уткнулся в нее, зашелестев страницами. Ральф не слишком спешил узнать адрес леди Перси, но и задерживаться у адвоката не собирался. Недолго думая, он двинул ножнами по ножке стула. От громкого стука мистер Ламлей подпрыгнул и чуть не выронил книгу из рук. – Prius vitiis laboravimus, nuns legibus[6], – в виде извинения сказал он, вернул книгу на место, подбежал к столу и позвонил в колокольчик. На вызов явился слуга и сообщил, что мистер Дживс уехал с утра по поручению самого же мистера Ламлея. – Ах, совсем забыл о об этом! – адвокат хлопнул себя по лбу. – Не могу помочь тотчас, не знаю адреса леди, но вы, сэр, можете подождать, Дживс скоро явится.
Ральф вздохнул с облегчением. Встреча с женой откладывалась, и мысли его вновь обратились к Мод, к сероглазой нежной Мод. – Я пришлю слугу, его зовут Олива, ему и передадите адрес, мистер Ламлей. Благодарю!
Очередная стопка монет перекочевала из кошеля Ральфа на очередной стол очередного законника. Он собрался уходить, но Ламлей встал на него пути.
– Один деликатный вопрос, сэр, по поводу вашего обращения к мистеру Боузу. Modus agendi, образ действий, так сказать… Сами понимаете, вопрос доверия и отношений внутри гильдии… Pro bono publico![7]
– Мистер Ламлей! – Ральф шагнул и навис над адвокатом. – Я доверяю вам и выбору леди Перси. Не знаю, как у вас в гильдии, но если вы объедините ваши усилия, мое вознаграждение, надеюсь, примирит вас со всеми неувязками.
Адвокат довольно улыбнулся и хлопнул в ладони в знак согласия.
– Macte! – воскликнул он. – Отлично! Полагаю, мы всегда с вами сможем договориться, сэр!
После визита к адвокату Перси в сопровождении верного оруженосца и соратника Бертуччо, уже в сумерках, помчался на Оулд Бейл. Он жаждал безотлагательно побеседовать с сэром Мармадьюком, но встречу пришлось отложить – Скроупа не оказалось дома, и Перси кольнула неприятная мысль: не обхаживает ли его «друг» леди Вуд, сидя сейчас рядом с нею у камина? С этой точившей его мыслью Ральф и отправился на улицу Поггимен, в трактир «Под петухом», где, в отличие от разговорчивого Ламлея, отнюдь не были рады его появлению. За игровым столом в углу не бросали кости, а запивали похлебку дешевым элем мрачные, но отнюдь не вчерашние личности, а когда Ральф известным ему путем направился на верхний этаж, дорогу перегородил сам хозяин трактира. – Куда идете, сэр? – поинтересовался он.
– Имею встречу с господином, что обретается наверху, – отрезал Ральф.
Хозяин уставился на Перси, словно тот в одно мгновение превратился в кого-то иного.
– Если вы толкуете о нашем стряпчем, то вряд ли он с вами сможет встретиться.
– Отчего же? – спросил Ральф, вскипая. – Или ты служишь у него секретарем?
– Нет, сэр, просто ни я, ни вы не пожелаете встречаться с ним в том далеком месте, куда его отправила чья-то злая воля. Трактирщик, сам того не подозревая, явно обладал поэтическим даром, украшая свою грубую речь образами, что не часто свойственно людям его рода занятий.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Ральф, уже догадываясь о сути витиеватых речей содержателя харчевни темных дел. – То и хочу, сэр, что нашего доброго стряпчего, кто сделал так много хорошего для несчастных бедняков, что перебиваются с хлеба на воду, не имея и куска холстины, чтобы прикрыть свои тощие тела от городской непогоды, зарубили, как свинью на бойне. Не чем иным, как мечом, сэр. Кровищи было, не отмыть. Девка, что мыла там полы да стены, дух потеряла, пришлось отпаивать элем, да дать хорошую затрещину, чтоб очухалась, – трактирщик многозначительно взглянул на ножны Ральфа, словно сопоставляя количество крови, выпущенной из несчастной жертвы, и размеры меча посетителя.
– Убили стряпчего? – переспросил Ральф. – Когда? – Не то утром, а может и ночью…
– И никто не видел и не слышал? – Никто, сэр, словно дух пришел и ушел. Не сказать, чтобы сроду у нас такого не бывало, мрут люди по разным причинам, но чтобы вот так, охо-хо, сэр, что за времена настали…
– Он еще там? – спросил Ральф. – Стряпчий? Да, сэр, еще лежит там, где обрел вечный покой. Утром отвезут его на кладбище, но…
– Покажи мне комнату и тело, – приказал Ральф, прервав на корню возможные возражения и поэтические размышления трактирщика весомым шиллингом. Перси нанес останкам адвоката краткий визит, чтобы убедиться, что на столе, в грубо сколоченном гробу, лежит именно тот, с кем он вчера играл в кости и беседовал о странностях мести и правосудия. Нащупанная было нить оборвалась, но сама гибель стряпчего наводила на мысль, что смерть шагает за сэром Ральфом Перси по пятам, ступая след в след. Разумеется, убийство Конаерса могло быть связано с другими темными делами черного адвоката, но совпадение визита Перси и его гибели было слишком очевидным, чтобы не заподозрить наличие причины и следствия.
[1] Бриджит Лоуд – немолодая вдова, в тридцатые годы XVI столетия в Лондоне сдавала комнаты в доме, оставшемся ей по наследству от мужа, адвоката. Этот дом так и называли: «У Бриджит». [2] Ad notanda (лат.) – следует заметить.
[3] Meliora spero (лат.) – надеюсь на лучшее.
[4] Aliis inserviendo consumer (лат.) – служа другим, сгораю сам.
[5] Tota re perspecta (лат.) – приняв все во внимание.
[6] Prius vitiis laboravimus, nuns legibus (лат.) – раньше мы были обременены пороками, теперь законами.
[7] Pro bono publico (лат.) – ради общего блага.
март, 2012 г.
Copyright © 2010-... Ольга Болгова,
Екатерина Юрьева Другие публикации авторов: 
Исключительные права на публикацию принадлежат apropospage.ru. Любое использование
материала полностью или частично запрещено |
