графика Ольги Болговой

Литературный клуб:

 

Мир литературы
  − Классика, современность.
  − Статьи, рецензии...
  − О жизни и творчестве Джейн Остин
  − О жизни и творчестве Элизабет Гaскелл
  − Уголок любовного романа.
  − Литературный герой.
  − Афоризмы.
Творческие забавы
  − Романы. Повести.
  − Сборники.
  − Рассказы. Эссe.
Библиотека
  − Джейн Остин,
  − Элизабет Гaскелл,
  − Люси Мод Монтгомери
Фандом
− Фанфики по романам Джейн Остин.
− Фанфики по произведениям классической литературы и кинематографа.
− Фанарт.

Архив форума
Форум
Наши ссылки


Впервые на русском
языке и только на Apropos:


Элизабет Гаскелл
Элизабет Гаскелл
«Север и Юг»

«Как и подозревала Маргарет, Эдит уснула. Она лежала, свернувшись на диване, в гостиной дома на Харли-стрит и выглядела прелестно в своем белом муслиновом платье с голубыми лентами...»

Элизабет Гаскелл
Жены и дочери

«Осборн в одиночестве пил кофе в гостиной и думал о состоянии своих дел. В своем роде он тоже был очень несчастлив. Осборн не совсем понимал, насколько сильно его отец стеснен в наличных средствах, сквайр никогда не говорил с ним на эту тему без того, чтобы не рассердиться...»


Дейзи Эшфорд
Малодые гости,
или План мистера Солтины

«Мистер Солтина был пожилой мущина 42 лет и аххотно приглашал людей в гости. У него гостила малодая барышня 17 лет Этель Монтикю. У мистера Солтины были темные короткие волосы к усам и бакинбардам очень черным и вьющимся...»


Cтатьи


Наташа Ростова - идеал русской женщины?

«Можете представить - мне никогда не нравилась Наташа Ростова. Она казалась мне взбалмошной, эгоистичной девчонкой, недалекой и недоброй...»


Слово в защиту ... любовного романа

«Вокруг этого жанра доброхотами от литературы создана почти нестерпимая атмосфера, благодаря чему в обывательском представлении сложилось мнение о любовном романе, как о смеси «примитивного сюжета, скудных мыслей, надуманных переживаний, слюней и плохой эротики...»


Что читали наши мамы, бабушки и прабабушки?

«Собственно любовный роман - как жанр литературы - появился совсем недавно. По крайней мере, в России.
Были детективы, фантастика, даже фэнтези и иронический детектив, но еще лет 10-15 назад не было ни такого понятия - любовный роман, ни даже намека на него...»

К публикации романа Джейн Остин «Гордость и предубеждение» в клубе «Литературные забавы»

«Когда речь заходит о трех книгах, которые мы можем захватить с собой на необитаемый остров, две из них у меня меняются в зависимости от ситуации и настроения. Это могут быть «Робинзон Крузо» и «Двенадцать стульев», «Три мушкетера» и новеллы О'Генри, «Мастер и Маргарита» и Библия...
Третья книга остается неизменной при всех вариантах - роман Джейн Остин «Гордость и предубеждение»...»

Ревность или предубеждение?

«Литература как раз то ристалище, где мужчины с чувством превосходства и собственного достоинства смотрят на затесавшихся в свои до недавнего времени плотные ряды женщин, с легким оттенком презрения величая все, что выходит из-под пера женщины, «дамской" литературой»...»

Вирджиния Вулф
Русская точка зрения

«Если уж мы часто сомневаемся, могут ли французы или американцы, у которых столько с нами общего, понимать английскую литературу, мы должны еще больше сомневаться относительно того, могут ли англичане, несмотря на весь свой энтузиазм, понимать русскую литературу…»


Джейн Остен

«...мы знаем о Джейн Остен немного из каких-то пересудов, немного из писем и, конечно, из ее книг...»


 

О жизни и творчестве Джейн Остин

Елена Первушина
http://elpervushina.livejournal.com/

Знакомство с героями.
Первые впечатления.

По страницам романа «Гордость и предубеждение»

 

На провинциальном балу Джейн Остин впервые дает возможность читателям познакомиться поближе как со старшими дочерьми Беннетов, так и с мистером Бингли, его сестрами и его лучшим другом мистером Дарси.

Собственно говоря, на протяжении всей этой главы персонажи только тем и занимаются, что оценивают друг друга. Прежде всего, в полном соответствии с русской пословицей, оценке подвергается внешний вид, второй − не менее важный критерий − манеры и особенности поведения.
   Для начала уже знакомые нам леди Лукас и сэр Вильям выносят о мистере Бингли свое титулованное мнение: «wonderfully handsome, extremely agreeable". Что это значит?
   Handsome − определение, которое будет очень часто встречаться на страницах нашего романа, в отношении как женщин, так и мужчин − красивый, статный, любезный, обходительный − словом весь краткий свод светских достоинств. Второе определение agreeable означает: приятный, милый, охотно выражающий готовность сделать что-либо.
   И мистер Бингли тут же подтверждает эту характеристику - он не только выражает готовность явиться на бал в Незерфилде, но и обещает привезти с собой компанию: сестер, шурина и друга.

Итак, мистер Бингли − человек в высшей степени любезный, общительный и «общественно активный». Собственно, этого достаточно для того, чтобы вызвать симпатии новых соседей. Именно эти качества − любезность, обходительность, и сдержанный энтузиазм необходимы для того, чтобы с успехом выполнять свою роль в светском обществе − обществе занятом исключительно обустройством браков и поиском способов бессодержательно, но интересно провести время. Этот эталон «светскость» совершенно не меняется с ходом лет или с переменой географических координат. Учебник светского этикета, вышедший в России сто лет спустя, дает такие характеристики светского человека:

«Для того, чтобы быть приятным членом общества, нужно обладать крепким здоровьем, ровным веселым характером, помогающим легко переносить многочисленные и разнообразные неудобства деревенской жизни». («Жизнь в свете, дома и при дворе» − СПб 1890)
   «В общественной жизни ровное и всегда дружелюбное расположение может считаться светской добродетелью, заменяющей нередко красоту, таланты и даже ум. Что может быть несноснее гостя меланхолического, своенравного, причудливого! Это живая пытка для бедных хозяев, которые не будут знать, чем угодить ему и чем развеселить его. Крайне тяжелы также сосредоточенные молодые люди, предающиеся одной любимой идее и считающие, что все другое недостойно их внимания». («Светский человек, изучивший свод законов общественных и светских приличий» − СПБ Типография Б.Н. Яснопольского 1880 г).

Определение вовсе не такое невинное, каким может показаться на первый взгляд. Ведь если следовать ему, получается, что все неравнодушные, увлеченные, склонные к серьезным размышлениям люди нежелательны и неприятны в светских гостиных. В этом нет ничего страшного, если у этих людей есть иное место для того, чтобы поговорить на серьезные темы − дружеский кружок, университетская аудитория, на худой конец − форум в интернете. Но у общества, описанного Джейн Остин такой возможности просто нет. Светская жизнь − это единственный образ жизни, который им доступен. И если мужчина еще может поступить в университет, отправиться в путешествие, вступить в массонскую ложу, то для женщины гостиная и бальный зал являются альфой и омегой − она должна устроить свою судьбу «свить гнездо» и у нее нет времени отвлекаться на что-либо иное.

Но, возможно, все не так страшно? Ведь большинство членов общества − люди заурядные, ничем не выдающиеся и некий налет светскости не только ни чем не повредит их личности, но, напротив, несколько облагородит их.
   Однако это не так, и у нас есть тому доказательство. Дочь Федора Ивановича Тютчева − Анна Тютчева много лет была фрейлиной и воспитательницей детей Александра II. Разумеется, малолетним цесаревичам и цесаревнам давали самое, что ни на есть светское воспитание, и Анна Тютчева смогла ясно увидеть, к чему приводит подобная светская шлифовка. Вот отрывок из ее мемуаров:

«Жизнь государей, наших, по крайней мере, так строго распределена, они до такой степени ограничены рамками не только своих официальных обязанностей, но и условных развлечений и забот о здоровье, они до такой степени являются рабами своих привычек, что неизбежно должны потерять всякую непосредственность. Все непредусмотренное, а следовательно, и всякое живое и животворящее впечатление навсегда вычеркнуто из их жизни. Никогда не имеют они возможности с увлечением погрузиться в чтение, беседу или размышление. Часы бьют, − им надо быть на параде, в совете, на прогулке, в театре, на приеме и завести кукольную пружину данного часа, не считаясь с тем, что у них на уме или на сердце. Они, как в футляре, замкнуты в собственном существовании, созданном их ролью колес в огромной машине. Чтобы сопротивляться ходу этой машины, нужна инициатива гения. Ум, даже хорошо одаренный, характер, но без энергии Петра Великого или Екатерины II, никогда не справится с создавшимся положением. Отсюда происходит то, что как государи они более посредственны, чем были бы в качестве простых смертных. Они не родятся посредственностями, они становятся посредственностями силой вещей. Если это не оправдывает их, то, по крайней мере, объясняет их несостоятельность. Они редко делают то добро, которое, казалось, было бы им так доступно, и редко устраняют зло, которое им так легко было бы уврачевать, не вследствие неспособности, а вследствие недостатка кругозора. Масса мелких интересов до такой степени заслоняет их взор, что совершенно закрывает от них широкие горизонты».
   Может показаться, что мы слишком далеко унеслись из скромных гостиных провинциальной Англии, и все же я хочу, чтобы вы почувствовали одно: все эти дамы и кавалеры «wonderfully handsome, extremely agreeable» не так уж счастливы. Они озабочены своим материальным положением, они находятся в постоянном стрессе из-за необходимости структировать время − так, чтобы с одной стороны спастись от скуки, а с другой не увлечься чем-то слишком сильно, они вовлечены в негласное, но очень жесткое и напряженное соревнование. И, тем не менее, они веселятся!

Однако, теперь, возможно, вы не так уж удивитесь, узнав, что веселятся не все.

   Но вернемся к роману. Изначально Джейн Остин озаглавила его «Первые впечатления». И сейчас героям предстоит составить первые впечатления друг о друге.
   Мистер Бингли красив и ведет себя как настоящий джентльмен («good looking and gentelmenlike») автор отмечает его приятные черты лица и простые, лишенные притворства и нарочитости манеры («easy unaffected manners»).
   Его сестры − «утонченные женщины, одетые по последней моде» («fine women, with an air of decided fashion», в дословном переводе «утонченные женщины с видом решительно модным»).
   Муж одной из сестер Бингли мистер Херст «не выглядел настоящим джентльменом» − («merely looked the gentelmen») − характеристика, которую Джейн Остин расшифрует немного позже.
   Но наибольший интерес собравшихся (и читателей) привлекает друг мистера Бингли − мистер Дарси. Прежде всего, разумеется, он привлекателен своей «good fortune» − десять тысяч фунтов в год. Однако, кроме того, он является обладателем «fine, tall person, handsome features, noble miens» − то есть «прекрасной стройной фигуры, приятных черт лица (features − очаровательное английское слово, которое звучит как «фича»), и аристократических манер». Однако у мистера Дарси есть один существенный недостаток: он совершенно не «agreeable». Более того, немотря на аристократизм, у него «disagreeable contenance» то есть «неприветливые манеры, неприветливое поведение».
   В чем выражается эта неприветливость? В том, что он протанцевал всего два танца со знакомыми дамами − сестрами мистера Бингли и наотрез отказался заводить новые знакомства, как среди мужчин, так и среди дам. Он «провел остаток вечера прогуливаясь по комнате, и время от времени бросая несколько слов кому-нибудь из своей компании». С точки зрения этикета преступление мистера Дарси действительно серьезно − лексиконы хороших манер в этом смысле очень категоричны. «Нетанцующие лучше сделают, если вообще откажутся от приглашения на бал, где, не участвуя в общем веселье, они только в тягость хозяевам дома».
   Такая необщительность быстро отвращает всеобщие симпатии от мистера Дарси. Потенциальные невесты хором решают, что виноград зелен и кисел. Тем более, что мистер Бингли, в отличие от своего друга, «was lively and unreserved» - «полон жизни и неистощим» по части танцев, а, как замечает Джейн Остин немного выше «to be found of dancing was a certain step towards falling in love» − «страсть к танцам есть прямой путь к влюбленности».
   Мистер Дарси меж тем переходит от неприветливости к грубости. Когда мистер Бингли очарованный Джейн Беннет, замечает, что младшая сестра Джейн Элизабет осталась без партнера, он предлагает своему приятелю пригласить Элизабет, добавляя при этом, что, хотя Джейн «the most beautiful creature I ever beheld» − «самое прекрасное создание, какое я когда-либо видел», но и Элизабет «is very pretty, and I dare say, very agreeable» − «очень мила и, я должен сказать, очень любезна«. (Замечательно, что, говоря о Джейн, Бингли употребляет не Present perfect, как следовало бы, а Past simple. То есть он не только не встречал прежде такой красивой девушки, но и уверен, что больше никогда не встретит ничего подобного).
   Но мистер Дарси не разделяет его энтузиазма. Хотя он видит, что Элизабет находится достаточно близко, чтобы слышать их разговор, он тем не менее говорит другу, что вторая мисс Беннет «is tolerable» − «приемлема», но тем не менее «not handsome enough to tempt me» − «недостаточно хороша для того, чтобы привлечь меня« (глагол to tempt имеет также значения «соблазнять, прельщать. уговаривать, искушать, притягивать»).
   Это резкое замечание немедленно становится известным всему обществу и все общество приходит в справедливое возмущение.
   Возможно, в мистере Дарси есть что-то байроновское, что-то онегинское, что-то от мистера Рочестера, и даже от Хитклифа. Хотя, конечно, это сравнительно ручной и приемлемый вариант Хитклифа. Кажется, можно без особой боязни попытаться выяснить, не скрывается ли за его грубыми манерами чуткая и ранимая душа. Но сначала Джейн Остин нас вдоволь потомит, а заодно поближе познакомит и с прекрасной Джейн, и с недостаточно красивой Элизабет.

   В главе четвертой две старших дочери четы Беннетов обсуждают новых знакомых. Джейн, разумеется, в восторге от мистера Бингли.
   «He is just what a young men ought to be, − говорит она. − ... sensible, good-humoured, lively, and I never saw such happy manners! − so much easy, with such perfect good breeding!» «Именно таким и должен быть молодой человек... чувствительный, добродушный, жизнерадостный, и я никогда прежде не встречала таких приятных манер − он держится совсем просто и вместе с тем чувствуется хорошее воспитание!»
   Тем самым она почти слово в слово повторяет описание идеального любовника, созданное за полвека до того английской писательницей леди Мэри Уортли Монтегрю (1689 − 1762):
   Учен, но не скучен, не пьяный, но весел,
   В беседе за словом в карман не полезет
   И даме услужит, любой, не чинясь,
   Но любит, конечно же, только меня.
   Правда, последняя строчка наверняка смутила бы Джейн Беннет. А уж продолжение стихотворения вероятно и вовсе вогнало бы ее в краску.
   Зато уж когда мы одни остаемся
   И, выпив вина, за цыпленка возьмемся
   Он должен быть нежен, и страстен, и ласков,
   Любви предаваясь без всякой опаски.
   Возможно в глубине души Джейн и лелеет какие-нибудь эротические фантазии, трудно поверить, чтобы двадцатитрехлетнюю девушку, которая всеми признана красавицей, совсем не тревожили гормональные бури. Но едва ли она сама отдает себе в этом отчет и уж точно никогда не оформит своих смутных желаний словесно, даже наедине с сестрой и наперсницей. Меж тем леди Мэри высказалась со всей определенностью почти публично − в письме к своему другу, английскому драматургу Уильяму Конгриву (1670 − 1719 год). Разница между началом и концом века, между Лондоном и провинцией, между замужней дамой и девушкой на выданье. Заметим в скобках, что вероятно, для мистера Дарси «лондонский» стиль поведения гораздо ближе, и провинциальные барышни кажутся ему чересчур жеманными. Недаром он говорит о Джейн, что она «smiled too much» − слишком много улыбается.
   Но невинность и неискушенность Джейн обладает в глазах Джейн Остин не меньшей ценностью, чем красота. Элизабет говорит о ней с белой завистью «to be candid without ostentation or design − to take the good of everybody's character and make it still better, and say nothing to bad − belongs to you alone» − «Быть чистосердечной без рисовки, не на показ, видеть только лучшие стороны любого характера, зачастую их облагораживать и ни словом не упоминать о дурных чертах − это доступно только тебе».
   Интересно, что почти так же описывает Толстой Наташу Ростову, только делает это значительно неуклюжее Элизабет и Джейн Остин. Он пишет, что Наташа была одарена «способностью выбирания и всасывания в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины». Как бы коряво это ни было сказано, очевидно, что и Льву Толстому эта способность очень нравится: «он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину». Очевидно, мистер Бингли тоже испытывает наслаждение, беседуя с Джейн.

   А как насчет самой Элизабет? Джейн Остин очень осторожна, не позволяя нам раньше времени составить исчерпывающее мнение о своей любимой героине. Что мы знаем о Элизабет к началу четвертой главы?
   Еще в первой главе миссис Беннет (а мы уже убедились, что ей не откажешь в реалистичном взгляде на вещи) говорит о своей второй дочери: «she is not half handsome as Jane, nor half so good-humoured as Lydia» − «она и в половину не так красива, как Джейн, и не так добродушна, как Лидия. Ее супруг возражает: «Lyzzy has something more quickness than her sister» − «у нее побольше сообразительности, чем у ее сестер». В третьей главе, сразу после того, как Элизабет получила от мистера Дарси ярлык «приемлема, но недостаточно красива», Остин дает свою характеристику героине: «she had a lively, playful disposition, with delighted an anything ridiculous» − «у нее был веселый, шаловливый нрав, и все смешное доставляло ей искреннее удовольствие».
   И, наконец, в четвертой главе мы снова узнаем очень много о Джейн и совсем немного об Элизабет. Говоря о том, что Элизабет не могла в полной мере разделить восхищения Джейн сестрами мистера Бингли (а Джейн со свойственным ей чистосердечием полагает, что они «very pleasing women... and very charming neighbour» − «очень привлекательные женщины и очаровательные соседки»), Джейн Остин вскользь замечает, что Элизабет обладала «more quickness of observation and less pliancy of temper than her sister» − «большей наблюдательностью и меньшей гибкостью характера, чем ее сестра».
   Кажется, в Элизабет есть что-то такое, что смущает и окружающих, и ее саму и Джейн Остин. Иначе, зачем говорить о ее характере такой стыдливой скороговоркой?



Хотя из текста Остин очень трудно понять, каковы были каноны георгианской красоты, очевидно что Элизабет не вполне им соответствует. Даже добродушный и исключительно вежливый мистер Бингли находит ее только «very pretty» − очень милой. Но Остин делает ставку не на внешность Элизабет, а на ее «сообразительность» и характер.
   Особого открытия Джейн Остин не делает. Ее коллеги по цеху давно сообразили, что ангельски красивые и добродетельные героини быстро приедаются читателю. Вспомните классику: «глаза, как небо голубые, улыбка, локоны льняные, движенья, голос, легкий стан, все в Ольге, но любой роман возьмите и найдете верный ее портрет: он очень мил. Я прежде сам его любил, но надоел он мне безмерно». Демонстративно некрасивы героини Шарлоты Бронте. Джордж Эллиот в романе «Мельница на Флоссе« убедительно демонстрирует, что страстная брюнетка может оказаться куда интереснее благовоспитанной блондинки. Однако в финале «Мельницы» под венец идет все же блондинка, а брюнетка трагически погибает. Джен Эйр обрела любовь и счастье лишь благодаря тому, что была героиней романтической истории. Джейн Остин − суровая реалистка. Удастся ли ей устроить счастье своей не слишком красивой, да к тому же еще и недостаточно добродушной героини?



Даже из коротких обмолвок автора, несомненно, следует, что Элизабет Беннет умна, иронична, и довольно самостоятельна в суждениях (очевидно именно ее самостоятельность Джейн Остин и описывает, как «меньшую гибкость характера»). Именно это зачастую заставляет наших современниц симпатизировать ей. Одна увлеченная читательница даже воскликнула в запале: «Девушка борзая. Прям как я!» Но хотя Джейн Остин без колебаний говорит о мистере Дарси, что он был «clever» − умным, об Элизабет она этого не решается сказать и обходится недомолвками.
   Интересно также, что Остин даже не пытается объяснить, почему Элизабет именно такая, какая есть, откуда взялись ее сообразительность, негибкий характер и шаловливый нрав. Почему она совершенно не похожа на своих сестер: ни на чистосердечную Джейн, ни на зануду Мэри, ни на пустоголовых и ветреных Китти и Лидию? Мы не знаем, что сформировало ее характер и никогда не узнаем. Она просто такая, какая есть. В этом смысле мудро поступил режиссер британской экранизации «Гордости»: в этом сериале сестры Беннет совершенно не похожи ни друг на друга, ни на своих родителей.
   К этому времени дотошный читатель, возможно, задался вопросом: а как обстояли дела с самой Джейн Остин: была ли она достаточно handsome и agreeable, чтобы пользоваться популярностью в своем обществе? Почему она так и не вышла замуж? Испытывали ли мужчины наслаждение, беседуя с ней, и чего было больше в ее характере: «чистосердечного добродушия» или «сообразительности»? И как относились к ее «наблюдательности», «сообразительности», и к ее писательским занятиям члены ее семейства?

   Еще один важный персонаж романа − лучшая подруга Элизабет − Шарлот Лукас. Шарлот − дочь тех самых сэра и леди Лукас, которые имели счастье первыми познакомиться с мистером Бингли и тем вызвали поначалу жгучую зависть миссис Беннет. Но теперь, когда Бингли явно предпочел Джейн, счастливая миссис Беннет относится к Шарлот с добродушным сочувствием. Впрочем, если Шарлот и разочарована, то виду она не подает.
   В начале главы Джейн Остин немного рассказывает о семье Шарлот. Оказывается, ее отец стал титулованным дворянином совсем недавно − «Сэр Уильям Лукас ранее занимался торговлей в Меритоне, где приобрел некоторое состояние, а также титул баронета, пожалованный ему в бытность мэром, благодаря специальному обращению к королю».
   У семейства Лукасов много общего с семейством Бингли. Бингли и его сестры «родились в почтенной семье из Северной Англии, однако своему богатству были обязаны торговле». Действительно именно Северная Англия первой откликнулась на новые законы тори, открывавшие свободу предпринимательству, именно там разворачивалась промышленная революция, именно там, как правило, на обработке и торговле шерстью, сколачивались огромные состояния (если тема вам интересна, поищите роман «Север и Юг» еще одной приятной во всех отношениях английской писательницы Элизабет Гаскелл). Таким образом, и Лукасы и Бингли − «новые дворяне», которые обзаводятся земельными поместьями в основном ради престижа и следования традиции. Этим они резко отличаются от южан-землевладельцев как богатых (Дарси), так и небогатых (Беннеты), для которых земля, как в старое доброе время − «кормление» и основной источник дохода. Но эти серьезные, почти классовые различия не мешают северянам из фабричных городов пленяться красотой и свежестью девушек-южанок, а также не мешают Элайзе Беннет и Шарлот Лукас быть лучшими подругами.
   О Шарлот Остин пишет так: «a sensible, intelligent young women». Слово «sensible« нам уже попадалось − так Джейн характеризовала мистера Бингли, добавив при этом, что «таким и должен быть молодой человек». Слово «sensible» подразумевает очень широкий спектр чувствительности, начиная со зрения, слуха, обоняния, осязания и вкуса (что нам не слишком подходит), включая эмоциональность, душевную чуткость, способность к состраданию, такт, моральную и нравственную чуткость, совестливость, но также и ясность мысли, разумность, рассудительность, наличие здравого смысла.
   Наверное, точнее всего будет перевести это понятие пушкинской фразой «с сердцем и умом». Таким образом, Джейн говорит о мужчине своей мечты что-то вроде: «Он с сердцем и умом, приветлив, обходителен и веселого нрава».
   Для человека XIX века было очевидно, что для того, чтобы обладать сердцем и умом, недостаточно «good-humored» − хорошего характера, природной доброты. Чувства, как и разум, требуют воспитания и шлифовки. Лексиконы хороших манер говорят о том, что для светского человека совершенно необходимы «известная доля такта, здравого смысла и чувства... три упомянутые выше качества как бы подсказывают, как поступать, и предупреждают положительное нарушение светского декорума. Сердце учит нас сострадать несчастьям ближних и относиться к ним с добротою, как бы мы сами поставлены ни были − это знание света, здравый смысл убеждает нас уважать заслугу, какое бы место в обществе она ни занимала − это вежливость, такт подсказывает нам, когда мы должны прощаться, чтобы не показаться навязчивым − это подчинение светским законам».
   Интересно, что качеством «sensible» в романе обладают мистер Бингли и Шарлот Лукас − дети «новых дворян« разбогатевших на торговле, получивших титулы и возможность дать младшему поколению аристократическое воспитание. По всей видимости, они в этом преуспели. Недаром Джейн, говоря о Бингли, не забывает похвалить его манеры − безупречные и в то же время очень простые, без спеси и позерства, недаром Остин отмечает, что сестры Бингли, хоть и не являются образчиком любезности и обходительности, тем не менее «получили образование в одном из лучших частных пансионов... и привыкли вращаться в светском обществе».
   Что касается Шарлот, то она еще и «intelligent» − умна, сообразительна, понятлива. Пока ограничимся этим простым перечислением, подробный разговор о женском уме ждет нас в одной из следующих глав.

 

2007 г.

Copyright © 2007 Еленa Первушинa

Другие публикации Елены Первушиной

Обсудить на форуме

О жизни и творчестве Джейн Остин

В начало страницы

Запрещена полная или частичная перепечатка материалов клуба  www.apropospage.ru  без письменного согласия автора проекта.
Допускается создание ссылки на материалы сайта в виде гипертекста.


Copyright © 2004 www.apropospage.ru


      Top.Mail.Ru