Joanna Claydon This king business (The Great Detective Tim Coleman series)
Джоанна Клейдон Перевод: Королевские дела
(Из похождений великого сыщика Тима Коулмена) Глава одиннадцатая
Он направился было к лестнице, но по дороге попал в затор: зеваки, привлечённые происшествием, беспорядочно клубились впереди, за приподнятым гулом взволнованных голосов слышался непонятный звон и неясные выкрики.
Тим попытался разузнать, что случилось, у эфиопа с орлиным носом, в оранжево-белой хламиде и уборе из страусовых перьев на завитых волосах. Тот не только разъяснил, пользуясь туземной версией французского языка, но и, ловко работая локтями, расчистил себе и собеседнику путь к центру событий.
Оказалось, что Аполлон или там Орфей - в бесформенном складчатом одеянии и страшноватой маске трагедии - зацепился на ходу бутафорской позолоченной кифарой за шпагу бравого мушкетёра. Он шарахнулся, пытаясь высвободиться, и едва не поверг щуплого древнего грека наземь. Возникло замешательство, истый герой Дюма требовал сатисфакции, его соединёнными усилиями отводили прочь, но незадачливому Фебу ничего не оставалось, как влечься за ним.
- Только дуэль! - настаивал вспыльчивый вояка.
- С какой стати, сударь, ведь он неумышленно, - урезонивал его красно-желтый Арлекин в чёрной двууголке.
- А бесчестье!.. Помню, в тысяча восемьсот... ну, неважно... году на карнавале кое-кто прошёлся по поводу моей маски - я был в костюме "Кота в сапогах". Из меня вынули три пули, из моего противника - семь.
Тем временем узел распутала опытной рукой зрелая Красная Шапочка. Мушкетёр оказался маской к маске со своим оробевшим обидчиком.
- Я немедленно пошлю за пистолетами. В саду достаточно места. Секундантов найдём среди этих господ. Прошу!..
Запальчивое предложение бретёра вызвало шумок неодобрения в сгустившейся толпе. Но стоило Кифареду протянуть руку к своей горестной маске, он перешёл в явный презрительный гомон.
("И это вместо вздоха облегчения, - откомментировал у локтя японца офранцуженный эфиоп. - Кровожадность, достойная дикарей".)
- Вы смеете трусить, сударь! - раскипятился дуэлянт.
Но маска уже упала, и нахмуренные по случаю осложнения лица свидетелей немедленно разгладились: вместо дерзкого нахала перед ними предстала миловидная девушка. Разогнавшийся забияка стал как вкопанный.
- Гм... Да! Дуэль не состоится; мои извинения, сударыня.
Последовал размен поклонами и реверансами. Трагическая муза с достоинством удалилась, доверив поднести свою кифару звездочёту в синем плаще, а мушкетёра осталась утешать стройная ведьма с настоящей метлой. Негритянский царёк поделился радостью с микадо: - Какая благополучная развязка! Признаться, у меня от волнения даже горло перехватило. Не мешает выпить чего-нибудь: смягчает дыхательные пути. Вы не в буфет? Пойдёмте вместе! Словоохотливый спутник, провожая Тима, трещал, забывая коверкать свой французский: - Маскарад - прекраснейшее царство видимостей, в котором лёгкая грёза реальней действительности. Каждый выдаёт себя за кого хочет, выбирает себе любую судьбу: скучный университетский профессор превращается в Казанову, самый беспутный гуляка - в монашка, красавица - в старуху-горбунью, дурнушка - в принцессу бала... Всё смещено, смешано - шум, суматоха, неразбериха! Весьма поучительное зрелище: видеть свет, коловращенье людей - кто что ни говори, есть как бы живая книга, вторая наука.
Тим открыл было рот, но ни возразить, ни согласиться ему не удалось: прервать нескончаемый поток рассуждений было всё равно что пытаться повернуть вспять Ниагару. Они обогнули подножье лестницы, где одноглазый пират в алой косынке и ренессансная Флора в причёске из сложно переплетённых кос разной толщины степенно беседовали, поглощая мороженое, и вошли в прохладное длинное помещение, отведённое под буфет. - Здесь гораздо тише и приятнее. Говорят ведь, что музыка - самый шумный из всех предрассудков. Они взяли по стакану из переливчатого, будто мыльный пузырь, стекла. Подгримированная морилкой рука медленно описывала в воздухе круги и наконец решительно обхватило горлышко кувшина с розовой искрящейся жидкостью. Эфиоп щедро плеснул себе и Тиму, продегустировал и стал потягивать мелкими глотками. Англичанин с опаской последовал его примеру. Ягодный напиток, кисловатый и ароматный, забористо пощипывал язык.
В комнате почти никого не было: видимо, время прохладиться для большинства ещё не пришло. Только в центре весело угощалась разношёрстная компания, да в ближнем углу меланхолически вливал в себя фужер белого вина одинокий Мефистофель. Негр, бесцеремонно указав на него, негромко заметил: - Обладатель этой маски наверняка явился сюда завоевать чьё-то слабое сердце. Тим скользнул взглядом по алому трико и диковинной накладной бороде.
- Непрезентабельно, вы можете сказать. Да, слабый пол чувствителен к внешности, вспомните, как разукрашены самцы птиц в брачный сезон. Наряд не только привлекает будущую подругу, но и в него самого вселяет уверенность в победе. А это главное! Другие маски могут быть приятнее для глаз, но ни одна не сравнится с Князем тьмы по авторитетности.
Галдящая стайка снялась с места. За ними обнаружились другие посетители. Чуть поодаль жадно припал к бокалу с оршадом симпатичный молодой блондин в заплатанном балахоне, держа на отлёте носатую маску Полишинеля, или как уж тут зовут в народе неутомимого драчуна и насмешника, покорившего английских мальчишек всех возрастов под именем Панча, а мальчишек других народов - как Пульчинелла, Гансвурст и Петрушка. Чернокожий подался к нему с радостным возгласом: "Добрый вечер, дорогой барон!" - и принялся извиняться, пока юноша пристраивал свою неуклюжую личину.
- Обращение не по правилам извиняю охотно, тем более что лицо у меня было открыто, - миролюбиво согласился тот. - Но ни за что не прощу, раз вы не зашли взглянуть на наши живые картины. Мы все положили бездну труда, одних иллюстраций перебрали сотни. Тема такая замечательная - "Театр через века и страны". - Разве вы уже начали? - озабоченно осведомился эфиоп. - Начали!.. Мы бы уже закончили, если б не задержали картины комедии дель арте. Они всё вербовали побольше домино всякого вида для зрительского фона. Нельзя, на гравюрах мэтра Жака Калло всегда на заднем плане зрители или прохожие, жизнь бьёт ключом...
Магическое слово "домино" мобилизовало джентльмена-детектива настолько, что он не слишком-то вежливо вклинился:
- Где идёт представление? Я бы хотел посмотреть. - А в Малом зале. Я вас туда провожу, - обрадовался кукольный персонаж. - Вы, конечно, удивлены, что мы изменили традиции. Да, раньше мы изображали исключительно классические жанровые картины. Вы помните тот ошеломляющий успех на Рождество с "Катанием на коньках" Брейгеля. Я был солдатом с аркебузой. Мы поняли, что после такого грандиозного многофигурного полотна, да ещё на открытом воздухе, нам себя не превзойти. Нельзя в искусстве застаиваться на месте. И когда одного из наших осенила счастливая мысль... У Тима голова пошла кругом, но, по счастью, их спутник сумел отвлечь внимание энтузиаста, изложив с размашистыми жестами и ехидными смешками историю несостоявшейся дуэли. Её хватило до Малого зала, обширного помещения в зелёных и терракотовых тонах.
Там на сцене потрясал ногой в узком башмаке с длинным мягким носком кто-то из персонажей итальянской комедии, в штанах под колено с фантастическими разрезами. Нога была стройная и мускулистая, а маска - с торчащим носом и щедрой седой бородой, заострённой по венецианскому обычаю. Под мелодию его лютни рядом подскакивала и кружилась, легко, как фея или воздушный шарик, молодая особа под радужной полумаской; вокруг её рискованно тонкого платья взвивался вихрь ярких лент, возле порхал и совсем уж прозрачный шарф.
- Э, Ричиллина и Метцетин. Это последние, - разочарованно высчитал Панч, но тут же воспрянул духом: - Сейчас пойдут шекспировские сцены. Даже сам Эдмунд Кин, восстань он из могилы ради иллюстрации представлений елизаветинского театра, не привлёк бы внимания великого сыщика. Его захватило созерцание всего лишь статиста, галантно любезничающего с вертлявой соседкой на заднем плане. На фоне её серебристого наряда ещё темнее казался тусклый блеск коричневого атласа, и мягкий фон бархата того же оттенка резче подчёркивал светлые волосы и неброскую полоску усов.
Мелодия лютни закончилась соловьиной трелью, актёры раскланялись и смешались с осчастливленными театралами. На сцене показался могучий сэр Джон Фальстаф, уже кумушка Квикли воздела руки, но сыщик самоотверженно последовал за узкоспециализированными любителями итальянского драматического искусства к выходу.
В многоцветную толпу участников живых картин примешался ещё более пёстрый поток зрителей. Церемонный японец вежливо пропустил вперёд пару, определённо задавшуюся благородной целью иллюстрировать произведение столь классическое, как сборник писем миссис Монтегю.
Высокий и страшно усатый турок в тюрбане и маске со зловеще крючковатым носом, придерживая ещё более крючковатый и зловещий ятаган, торчавший из-за широкого пояса, обмотанного вокруг по-восточному объёмистой талии, сопровождал даму в кокетливом туалете рококо. На синем шёлке кринолина сплетались золотистые веточки, декольте украшал голубой бант, и банты поменьше вперемешку с тафтяными цветами облепляли башню напудренных до непроницаемой белоснежности волос, чёрной низко срезанной полумаске составлял компанию раскинутый по плечам чёрный бархатный капюшон, который мерно покачивался перед Тимом в такт дробной семенящей походке. Она и её спутник за всю дорогу от театрального фойе до бальной залы не обменялись ни словом, детектив даже засомневался, не случайно ли их свела толкотня.
Но маскам, будь то самым замечательным, великий сыщик мог уделить только мимолётный интерес. Благополучно разыскав принца, он не собирается его терять и последует за ним, куда призывает его профессия.
Copyright © 2008 deicu
Впервые опубликовано на сайте
в «Литературные забавы»: октябрь, 2008 г. 
| 
