| Принц
1 Глава I «Per aspera ad astra?»[1]
- Женщина, можно к вам обратиться? – слышу откуда-то слева и, вздрогнув, останавливаюсь. Что со мной не так? Пятый за последние полчаса поклонник зеленого змия, явно отдавший ему всю свою трепетную натуру, обращается ко мне, тревожно заглядывая в глаза. Что со мной не так? Почему ко мне пристают только алкоголики, бомжи и водители транспортных средств, посылая подальше, когда я не вовремя пересекаю перед ними дорогу? Буркнув, что обращаться ко мне не стоит, продолжаю диалог с объяснением причин и использованием ненормативной лексики, правда, лишь мысленно. Несчастная жертва абстинентного синдрома грустно пожимает плечами и отправляется в поисках другой, более сердобольной, души. Что со мной не так? В порыве отчаяния достаю из сумки зеркальце и разглядываю свою физиономию. Конечно, не красавица, и форма носа оставляет желать лучшего, и лицо слишком круглое, но не чудовище же все-таки! Щеки и неудавшийся нос покраснели от приветливого ледяного апрельского ветра, но это ведь тоже не повод, чтобы стать объектом столь пристального внимания не самой лучшей части второй половины человечества. «Жизнь – не сахар и мед, а иголки и булавки, – со вздохом повторяю афоризм одной своей мудрой родственницы и в отчаянии продолжаю список: – ... гвозди, вилки, ножи, топоры и...», – сделав несколько шагов, принимаю на себя ощутимую порцию снежной массы, вылетевшей из лопаты, которой рьяно орудует мужик, чистящий обочину тротуара.
- Ох... б... простите... – выдает он, застыв с лопатой в руках и уставившись на меня
- Да что вы, не извиняйтесь, можете еще раз кинуть! – отвечаю, отряхивая грязный снег со светлого пальто и мысленно добавив к списку жизненных испытаний лопату. - Зачем? – удивляется он, кажется, вполне искренне.
Теряюсь, и не найдя, что ответить, продолжаю свой опасный путь по приветливому бульвару, мимо обиженных берез с замерзшими на ночном морозе почками, которым они так легкомысленно позволили набухнуть, поверив коварному апрелю, подразнившему солнцем, а затем вдруг проникнувшемуся необъяснимой неприязнью к пробуждающемуся миру.
Бульвар заканчивается перекрестком, в полусотне метров от которого две стандартные девятиэтажки эпохи «Каждой семье – по семейному гнезду!» зажали плоское здание Сбербанка, куда я и направляюсь, чтобы решить очередную, регулярно возникающую, проблему с расчетным счетом убыточного предприятия, в котором я тружусь на благо своего тощего кошелька. На перекрестке порыв ледяного ветра на секунду лишает дыхания, и я, не помню в который раз за сегодня, чертыхнувшись, бегу вперед, не взглянув на расцветку светофорного глаза... скрип тормозов и капот белой Тойоты замирает в шести сантиметрах от моего застывшего от ужаса бедра. Сползает вниз боковое стекло, из машины высовывается препротивная мужская физиономия и начинает высказывать свое мнение обо мне и моих умственных способностях. В принципе, он прав, а я не права, но в данный момент это не имеет ни малейшего значения, поскольку последняя капля уже упала в стакан, и он оказывается наполненным доверху. Я посылаю водителя в далекое неведомое место и называю его совершенно неприличным словом, на что он тут же реагирует, охарактеризовав мою внешность, а заодно и совершенно, между прочим, неизвестные ему, внутренние качества. «Может быть, тебе еще и Принца на белом коне подать?» – этой омерзительной фразой он заканчивает свою речь и уезжает в теплой машине, а я остаюсь на дороге, в холодном апреле, совершенно несчастная и злая, как двенадцать разгневанных мужчин.
Посещение банка не приносит облегчения. Вывалившись на улицу, пару минут стою, размышляя, пойти ли пешком, преодолевая трудности и препятствия, или дожидаться автобуса, дрожа на остановке, открытой всем ветрам. Ожидание для меня сродни приятным ощущениям от движения вилки по стеклу, поэтому, подняв воротник, шагаю по тротуару, стараясь успокоить себя мыслью, что иду все-таки не по бескрайней снежной равнине, где в полусотне километров вокруг нет ни одной живой души, а по родному городу, в котором имела неосторожность родиться и прожить свои ... цать лет. Погрузившись в пессимистические мысли, неловко толкаю стоящую на тротуаре женщину, извиняюсь, но она вдруг ответно толкает меня рукой, другой указывая куда-то в сторону, откуда слышны истошные звуки автомобильных сигналов.
- Смотрите, что это? – спрашивает она, и глаза ее уползают куда-то на лоб.
Осторожно оборачиваюсь, без особого желания увидеть тот ужас, который, судя по выражению лица дамы, сконцентрирован в указанной стороне, и замираю, теряя все немногие дары, ниспосланные мне скупердяйкой природой. Навстречу по дороге, оставив позади себя ошарашенные зрелищем авто, движется конь грязновато-белой масти, что само по себе является экстраординарным явлением для нашего городка. Но явление самого коня тотчас же меркнет перед всадником, восседающем на нем. На его плечах – накидка цвета бордо, отороченная мехом, под накидкой виднеется камзол или как там называется этот поблескивающий золоченой вышивкой костюм, на голове – меховая шапка, украшенная какими-то сверкающими штуками, в общем, принц, рыцарь, словно сошедший с экрана исторического фильма или со старинного холста.
- Праздник какой, что ли? – вопрошает собеседница, возбужденно толкая пальцем в мое плечо.
- Понятия не имею, – отвечаю, оглядываясь в поисках какого-то сопровождения всадника, но никого и ничего не обнаруживаю. Народ замер по обочинам дороги, глазея на невиданное чудо. Не может же он привидеться всем и сразу!
Всадник все ближе, вот уже лошадиная морда поравнялась с нами, я вижу узорчатую уздечку и черные ноздри; копыта, гулко постукивая по асфальту, рыхлят весеннюю сумятицу из грязи и снега; уздечка натягивается; и прямо перед моим носом останавливается нога в странного вида ботинке с кожаными лентами, переплетающими икры всадника. Я поднимаю глаза, всадник смотрит прямо на меня, чуть склонившись в седле, и вдруг протягивает руку и говорит со странным акцентом:
- Вес к вашим услугам, леди!
Голос его глуховат и хрипловат, словно он простужен, говорит он медленно, растягивая слова, словно подбирая их. Я вздрагиваю и в панике оглядываюсь вокруг – у моей соседки по тротуару глаза уже в районе темечка; слева – трое мужчин, которых с большой натяжкой можно назвать «леди».
- Это он к вам обращается? – спрашиваю соседку.
Она вертит головой так, что мне становится страшно за судьбу ее шеи.
- Это он вам...
- Мне?
Рука в желтоватой кожаной перчатке, из тех, что швыряют обидчику в знак вызова на смертный бой до последней капли крови, маячит перед моим носом.
- Леди, – звучит глуховатый голос, – Примите мою руку...
- Вы с ума сошли? – возмущаюсь я.
Вокруг собираются прохожие, гудят машины, которым всадник перекрыл дорогу.
- Леди, я нахожус в здравом уме, и памят моя тверда, как тверд мой меч. Я прибыл за вам, о прекрасная... – он вопросительно смотрит на меня, в очевидном ожидании, что я представлюсь ему, что я и делаю, сама не зная почему:
- ... Мария... Семеновна...
- ... о, прекрасная Мария С-семеновна, – не моргнув глазом, но споткнувшись на отчестве, продолжает он речь. – Я ждал этой минута долгие годы, в испытаниях и тенетах мечтая о владычице моего сердца...
- Вы что, роль репере...тируете, – бормочу я, не в силах понять, зачем здравомыслящему человеку так выряжаться, ездить верхом по улице в такой холод и приставать к женщине сомнительной привлекательности. Может быть, он из драматической студии Дворца техники? Но почему он решил отрепетировать свою роль на мне? Попалась под руку? И зачем лошадь? На лице всадника читается некоторое удивление и нетерпение, но он по-прежнему протягивает мне руку:
- Поедете ли вы со мною, о, божественный леди Мария Семеновна! Я отвезу вас в туда, где ни один негодяй не сможет осквернит даже след вашей прекрасной стопа!
- Прекратите сейчас же издеваться! Никакие негодяи мои следы не оскверняют! – говорю я и, подумав, добавляю: – И оставьте меня в покое!
- Ваши покои священны для меня! Ваш рыцар к вашим услугам, о, несравненная леди Мария Семеновна!
Да что же это такое! Что этот клоун о себе возомнил? Что, что со мной не так, если, кроме алкоголиков, бомжей и водителей, ко мне начали цепляться еще и разряженные сумасшедшие всадники?
- Вы артисты? – спрашивает моя, уже ставшая родной, собеседница, вернув глаза на место.
- Ну ни... себе... – справа устраивается компания подростков, эмоционально- экспрессивно выражая свое отношение к происходящему.
- Садитесь, вас же ждут, – слышу слева совсем несусветный совет. И с какой стати я должна садиться на эту лошадь, да еще и к подозрительному всаднику с мечом, разодетому в бархат и пух с прахом и произносящему речи сумасшедшего. Да, дождешься помощи от соотечественников...Отдадут в руки сумасшедшего маньяка и бровью не моргнут. Всадник, тем временем, обеспокоенно хмурится и, к моему ужасу, берется за рукоятку меча.
- Прекрасная леди, Мария Семеновна, я вес к вашим услугам... Ваша чест под моя защитой!
Звон металла... и блестящее, кажущееся настоящим, лезвие меча на четверть показывается из ножен. Этот сумасшедший опасен для окружающих!
- Да вы что! – в ужасе кричу я. – Перестаньте...
- Нужно вызвать милицию, – тревожится соседка по тротуару.
- Ни... себе! – восторгаются подростки, им вторят возмущенные владельцы транспортных средств, сгрудившихся на дороге.
Я мучительно ищу слова, чтобы успокоить придурковатого рыцаря, но в следующую секунду он наклоняется, его рука подхватывает меня и возносит в седло, словно похищенную в набеге полонянку. Конь срывается с места и мчит навстречу ветру, стук, нет, грохот копыт отдается в голове, от невероятности происходящего я немею, цепенею, в общем, отдаюсь на волю сумасшедшего, прижатая к пахучему бархату его камзола. Как жаль, а хотелось бы еще пожить, несмотря на все неприятности...
Жизненные силы, покинувшие меня в результате пережитого шока, частично возвращаются, и я пытаюсь вступить в явно неравную борьбу со своим странным похитителем. Борьба состоит в том, что я, с хрипом спросив: «Кто вы такой и куда вы меня везете?!», упираюсь руками в его расшитую узорами грудь, чтобы не утыкаться носом в его плохо выбритый подбородок.
- Навстречу нашему счастье, о, прекраснейшая леди Мария Семеновна, – невозмутимо гудит мне прямо в ухо глуховатый голос.
- Куда? – пищу я, но не получаю ответа, и несколько минут мы едем молча. Жизнь кажется нереальной, хотя я вполне реально втиснута между лошадиной гривой и камзолом, меня вполне реально качает в седле под настоящий стук копыт. Движение вдруг прекращается, и меня прижимает рука всадника, натягивающая уздечку.
«Куда он меня привез?» – я пытаюсь оглядеться и сориентироваться, и обнаруживаю, что мы находимся на лесной дороге, а вокруг стоит тишина, нарушаемая лишь шумом ветрах в кронах деревьев, да звуками города, оставшегося позади. Пытаюсь собраться с остатками мыслей и оценить обстановку. Итак, я нахожусь в руках сумасшедшего, возможно, маньяка, который везет меня навстречу какому-то подозрительному совместному счастью. Я попала в его руки среди бела дня на глазах доброго десятка человек, ни один из которых ничего не предпринял, чтобы спасти меня, и погони за нами явно не наблюдается, следовательно, все они посчитали мой отъезд со всадником делом само собой разумеющимся. Значит, здесь в этом лесу и таится моя погибель, но хотелось бы, чтобы не очень мучительная. Я пошевелилась активнее, так как очень затекла зажатая рука. Всадник тоже заерзал, освободив мне некоторое пространство.
- Прекрасная леди Мария Семеновна, – заговорил он в своей медлительной манере. – Готов отдать за вас свою жизнь, кровь и кров, но, как ни тяжело признатся, у меня пока нет крова, потому что я – изгнанный рыцарь. Но любя вас всеми силами своей измученной душа, могу ли я осмелится предложит вам разделит со мной тяготы и радости странствий...
Вот так... мне, как обычно, везет. Если что делить с кем-то, то обязательно тяготы, а радости – на потом. Хотя...и в эту секунду во мне срабатывает какой-то механизм, возможно, пресловутый инстинкт самосохранения, потому что я вдруг вспоминаю слышанные в каких-то телепередачах советы, как вести себя, если вы попали в руки сумасшедшего маньяка: его ни в коем случае нельзя раздражать и вызывать у него агрессию, следует подыгрывать ему, насколько это возможно, и использовать любую возможность, чтобы успокоить и усыпить его бдительность. И я, собрав жалкие остатки своего и без того скромного мужества, смотрю всаднику прямо в лицо. При близком рассмотрении оно оказывается вполне приличным, не слишком молодым, но и не очень старым, несколько грубоватым, со шрамом на подбородке, с квадратными плохо выбритыми скулами, обветренным и даже мужественным. Я осмеливаюсь взглянуть ему в глаза, подумав, что они все-таки должны хоть в какой-то степени отражать внутреннее содержание их обладателя. Глаза оказываются непонятного зеленого цвета, но вполне нормальные, хотя впечатление, конечно же, обманчиво. Подумав еще пару секунд, решаюсь начать с простого:
- Как ваше имя.... э-э-э... сэр?
- О, леди Мария Семеновна, я наречен Вилелмом, – важно и с чувством произносит он, галантно – насколько это возможно, в положении сидя вдвоем в седле на перебирающей копытами лошади – склонив голову. – Я – Вилелм Лэндор, эрл Эдлингем...
Неплохо, парень явно читал что-то историческое...
- Очень приятно, – говорю я. – Эрл...сэр Вилелм... «Что за странное имя!»
- Сэр Вилелм Лэндор, несравненная леди Мария Семеновна!
Это дурацкое обращение ужасно раздражает меня и, как ни странно в моем положении, смешит, но ради сохранения жизни стоит потерпеть это небольшое неудобство.
- Вы сказали, что готовы взять меня с собой в свои странствия, сэр Вилелм?
- Леди Мария Семеновна, мои странствия сопряжен с трудност и лишениями, но для истинной любов не страшны преграды, которые мы преодолет вместе, чтобы прийти в ту светлый обитель, что ждет нас впереди, и там разделив кров и ложе, мы жить долго и счастливо...
Ну уж нет, только не ложе! Начинаю спешно претворять в жизнь психологический прием, пытаясь изъясняться в стиле эрла.
- Мне очень лестно ваше предложение, но не кажется ли вам, сэр Вилелм, что, если я соглашусь разделить с вами... гм... тяготы и лишения во имя, как вы очень верно заметили, истинной любви, мне нужно как-то элементарно... я имею в виду, просто, собраться в дорогу, ну, то есть, взять какие-то вещи, самое необходимое, разумеется.
Хотела добавить, что нужно сообщить родственникам и друзьям, но вовремя спохватилась, сообразив, что это может вспугнуть или рассердить эрла Лэн... Аб... как его там.. Осторожно смотрю на сэра Вилелма и мне кажется, что мое предложение ничуть не смущает его, а напротив, даже вызывает энтузиазм.
- О, разумеется, прекрасная леди Мария Семеновна! Но не затаился ли недруг в вашем дом?
В моем доме не только недруг не затаился, но даже нет элементарной кошки.
- Не затаился, – успокаиваю его я. – Я живу... – тут я чуть было не призналась, что живу совершенно одна в однокомнатной квартире с совмещенным санузлом и кухней размером пять с половиной квадратных метров – но вновь сработал здоровый инстинкт, который за последние полчаса весьма активизировался.
- ... я живу... со служанкой...
- Леди одна со служанкой? – кажется, эрл страшно удивлен, правда, не ясно чему – то ли моему одиночеству в доме, то ли наличию всего одной служанки – но он тотчас берет себя в руки и деловито объявляет:
- Показывайте дорогу к ваш замку, леди Мария Семеновна...
Я воспрянула духом, но лишь на короткое время, поскольку поняла, что запуталась еще больше. Во-первых, похититель явно намеревается отвезти меня в мой «замок» и сопроводить внутрь, что никак не входило в мои смутные планы. Во-вторых, даже если согласиться с опасным во-первых, мне придется ехать по городу в седле с этим расфуфыренным рыцарем, и никто опять не поможет, а если я и позову на помощь, он вполне может заколоть меня этим своим мечом. И в-третьих, я вдруг ловлю себя на мысли, что начинаю испытывать к нему какую-то совершенно необъяснимую симпатию, хотя этот факт опять же подпадает под известный феномен отношений заложник - похититель. Впрочем, о каких отношениях может идти речь? Мы общаемся с ним, хоть и очень тесно, всего-то минут сорок. Тем временем, эрл ударяет по стременам, разворачивает коня, и тот резво пускается вперед. Некоторое время мы едем молча. Ни одной машины, назло или на счастье, не попадается на пути. Я лихорадочно пытаюсь найти решение, а когда впереди открывается панорама окраинной улицы, застроенной одинаковыми, как ирония судьбы, девятиэтажками, решаюсь взглянуть на сэра Вилелма. Лицо его застыло, словно он нацепил железную маску, взор устремлен вперед. Опускаю глаза и тупо смотрю на его руку в кожаной перчатке, сжимающую повод уздечки, и меня охватывает приступ паники. «Ледяные щупальца ужаса сдавили ее сердце», – эта цитата из какого-то романа как нельзя лучше характеризует мое состояние, а от отголосков смутной симпатии к эрлу не остается и следа.
- Подождите! – кричу я дрожащим голосом.
- Что беспокоит вас, леди Мария Семеновна? – спрашивает рыцарь, скосив на меня глаз.
- Э-э-э... сэр Вилелм, у меня есть одно предложение, – говорю я, задыхаясь от ветра, бьющего в лицо. – Остановитесь, пожалуйста...
Он натягивает поводья, конь перебирает ногами, всхрапывает.
- Меня беспокоит... – начинаю я, – меня беспокоит наше с вами появление верхом. Знаете, у нас в городе не очень-то принято разъезжать по улицам на лошадях. Я чуть не добавила, что у нас не принято не только разъезжать верхом, но и носить мечи, накидки, отороченные мехом, и расшитые камзолы, но прикусываю язык, подумав, что этим могу обидеть ненормального. Упоминания о лошади более чем достаточно, но мне нужно слезть с этого коня во что бы то ни стало, или я просто сойду с ума.
- Вы хотит сказать, леди Мария Семеновна, что верхом у вас не ездят, а передвигаются в этих странных карета, которые движутся сами, без лошадь? Я оторопела. Кажется, парень заигрался не на шутку! Но я не понимаю, зачем ему всё это нужно? Может быть, это розыгрыш? Начинаю лихорадочно перебирать в памяти своих друзей и знакомых, кто был бы способен на такое, но отбрасываю эту мысль в силу ее полной абсурдности. Лошадь, костюм, меч... мужчина какой-то нездешней внешности...
- Да, – говорю я, как завороженная. – На этих каретах. Вы ведь помните, как все удивлялись, увидев вас верхом...
- Эти керлы хотели обидеть вас, леди...
- Нет, – прерываю его, чтобы не слышать еще раз свои имя-отчество в издевательском сочетании с леди. – Это были просто прохожие, а не керлы. - Про-хо-жие?
- Я предлагаю спешиться и пойти пешком, – одним духом выпаливаю я.
- Спешиться? Нет, леди Мария Семеновна, это есть невозможно, – в голосе эрла звучит натуральная сталь.
- Но почему... сэр Вилелм?
- Я провезу вас по селению, как своя избранница. Я не могу предоставить вам карету, но пешком вы не пойдете.
Как-то я прежде ходила пешком и ничего. Между прочим, он же сказал, что весь к моим услугам, значит, и желания должен исполнять. Как можно корректней, высказываю эту мысль, на что рыцарь реагирует сурово и гулко, четко выговаривая слова и удивляя железной логикой:
- Любое ваше желание готов исполнить, но никто не может заставить эрл спешиться, чтобы провести прекрасную леди по селению пешком.
Мне кажется, что ему совсем не хочется возвращаться в город, но, тем не менее, он возвращается, несмотря на очевидные неудобства... Странно...
Итак, мы въезжаем в город, который недавно покинули, и я до сих пор жива. Странствующий рыцарь эрл Элди... сэр Вилелм Лэндор, сумасшедший маньяк или приколист-актер пускает коня галопом, а я, заложница, жертва, то ли преступления, то ли розыгрыша, указываю ему самые безлюдные улицы, чтобы успешнее добраться до моего дома, где меня ждет неизвестность. Он явно нервничает, оглядываясь вокруг, но молча продолжает путь, послушно двигаясь по моим подсказкам. На перекрестке прошу рыцаря остановить коня у красного сигнала светофора, объяснив ему, что таков закон нашего поселения. На повороте на улицу, где стоит мой дом, нас тормозят гаишники.
- У вас есть разрешение? – спрашивает суровый сержант, задрав голову и явно намереваясь заставить всадника сойти с коня.
Я слышу, как звякают ножны меча, холодею и со страху вступаю в разговор:
- Мы из драматической студии...
- Но зачем разъезжаете в таком виде по городу? И что это у вас? – сержант кивает в сторону меча.
- Это бутафория, мы готовимся к городскому празднику, – не даю я рта раскрыть захрипевшему рыцарю и изображаю на лице нечто, подразумевающее улыбку.
- А костюм-то какой... Артисты, значит... Но... вы хоть поаккуратней, – смягчается сержант.
Мы спешиваемся у подъезда, я нетвердо ступаю на землю, не веря в это, а рыцарь привязывает коня в скверике под окнами. Я молю создателя, чтобы нам не встретилась соседка-активистка, и прикидываю, скоро ли из скверика свистнут коня. Рыцарь с искренним удивлением рассматривает мою пятиэтажку.
- Ваш дом – одна из этих крепостных стен, прекрасная леди Мария Семеновна?
- Ну да, одна из бойниц на этой стене...
- Одна из бойниц?
Эрл Вилелм среди серости и черноты нашего северного апреля смотрится, словно диковинная птица на снегу. Я иду к подъезду, но он опережает меня, осторожно вступает внутрь, видимо, проверяя, не притаились ли недруги за дверью. Мы поднимаемся на третий этаж, я открываю свою квартиру и впускаю рыцаря, обреченно думая, что, видимо, сошла с ума, заразившись от этого странного типа каким-то вирусом, который довольно быстро поражает мозг.
[1] Через тернии к звездам (лат.)
октябрь, 2009 г.
Copyright © 2009-2011 Ольга Болгова
 ... - Грезы, воплотившиеся в жизнь... в реальность которых невозможно поверить, как в чудо: мы о нем мечтаем, но не узнаем при встрече...
Рыцарь (или как его?) восхитителен! От его хрипловатого голоса начинают бегать мурашки, от жеста руки в кожаной перчатке - взметают пузырики и прочие бабочки, от сверкающей стали меча - подкашиваются ноги...
... - иллюстрация к пословице "Бойтесь желаний - они исполняются"
Исключительные права на публикацию принадлежат apropospage.ru. Любое использование материала
полностью или частично запрещено |
