Fan fiction

Светланa Беловa

Начало     Пред. гл.

Пемберли, 15 декабря 18… года

Милая моя сестрица Джейн!

Кажется, прошло немало времени с моего последнего письма. Но, взглянув на календарь, я понимаю, что, видимо, последняя неделя была так полна всевозможными событиями, что время несколько растянулось.

Я надеюсь, что в Незерфилде все хорошо, и болезни отступили, и ты счастлива и довольна своей семейной жизнью, чем я никак не могу похвалиться по поводу жизни здесь.

Небо над Пемберли снова несколько затянуто, и, как всегда, наше непонимание друг друга встает между нами. Мой дорогой супруг вновь полон каких-то мрачных идей. Я надеюсь, что те недостойные подозрения, коими сейчас пропитано его сердце и от которых я так расстроена, наконец, уступят место тем нежности и доверию, которые царили в Пемберли с начала нашей семейной жизни.

Вчера Мэтлоки и лорд Лэнгфорд покинули Пемберли. Причем леди Мэтлок была очень расстроена своим отъездом и горячо заверила, что если бы не дела на бирже, которые заставляют ее дорогого супруга спешно отбыть в Лондон, она была бы только счастлива остаться здесь на рождественские праздники. К ее словам присоединились и мужчины. А как огорчен был отъездом Лэнгфорд, невозможно описать!

Я, пожалуй, должна рассказать тебе все с самого первого дня. Поскольку, перечтя написанное выше, поняла, что только человек, способный читать чужие мысли смог бы понять, что я вообще хотела сообщить, настолько сумбурное вышло начало.

Чуть более недели назад Пемберли посетили граф и графиня Мэтлок, их сын Джеймс без супруги, и его друг Эдвард Лэнгфорд. Супруга Джеймса не могла совершать длительные переезды, поскольку ожидает в конце зимы рождения малыша. Но, чтобы завязать отношения между нашими семействами, великодушно настояла на поездке Джеймса. А поскольку у Мэтлоков гостил Лэнгфорд, то он любезно принял приглашение своего друга составить компанию.

Накануне приезда гостей и связанных с этим развлечений я распорядилась обновить гардероб Джорджианы, чтобы для нее этот визит послужил настоящим развлечением, поскольку в Лондон этой зимой мы переезжать не хотим. Я чувствую свою вину перед девушкой, что она вынуждена сидеть взаперти. Но она выглядит весьма довольной и уверяет, что для нее величайшее счастье быть рядом с любимым братом и обретенной сестрицей. Я все же стараюсь, чтобы она не заскучала, и придумываю всевозможные развлечения. А на этот раз развлечения прибыли с доставкой на дом.

Я ужасно волновалась перед приездом, ведь это был первый прием наших ближайших родственников со стороны Дарси. Муж мой в противоположность мне выглядел весьма спокойным и невозмутимым, и я очень завидую его самообладанию. Единственный раз он взволновался, когда мы с Джорджианой спустились вниз в новых нарядах с красиво уложенными волосами. Уильям несколько даже позабыл о приличиях и просто стоял и во все глаза смотрел на нас, вместо того, чтобы поприветствовать. Когда я обратилась к нему, он, кажется, смутился, чем вызвал улыбки, которыми обменялась чета Мэтлоков между собой. Я же обратила внимание, что лорд Лэнгфорд с не менее ошарашенным видом взирал на нашу Джорджиану.

Мэтлоки очень тепло приветствовали Джорджиану и в остальном были довольно милы и внимательны. Леди Мэтлок весьма здравомыслящая дама и приятна в общении. Мне она показалась очень доброй женщиной, хотя и под маской холодноватой дамы высшего света. Но эту маску она все же смогла поменять на приветливость и сердечность, чему мы с мистером Дарси постарались поспособствовать. Хотя поначалу все чувствовали себя несколько натянуто, но я призвала на помощь все свое умение, чтобы вечер принял приятное и удовлетворительное для всех направление.

Джорджиана охотно согласилась поиграть на фортепьяно и сорвала бурные аплодисменты и весьма изысканные комплименты от присутствующих. Лорд Лэнгфорд присоединился к овациям и от души восторгался игрой девушки, чем довел нашу прелестную Джорджиану до крайней степени смущения. С течением вечера я обратила внимание, как Эдвард становился все более задумчив и отвечал невпопад, а после и совсем перестал принимать участие в разговоре, а взгляд его почти все время был прикован к Джорджиане. На меня этот молодой человек произвел весьма благоприятное впечатление. Он обладает приятной внешностью, ведет себя со сдержанным достоинством, только по сравнению со своим другом Джеймсом довольно молчалив, но его улыбки хотя и редки, но милы и искренни. И я, понаблюдав за его взглядами, обращенными к нашей юной мисс Дарси, заметила и нежность, и волнение, которое так часто вижу в глазах мистера Дарси, обращенных на меня, и, безусловно, надежды, в которых он, по-видимому, пока не отдает себе отчета. Но поскольку я всегда старалась исследовать натуру встречающихся в моей жизни людей, то от меня не укрылось ни единое проявление такого особого внимания Эдварда к мисс Дарси.

Когда мы с мистером Дарси обсуждали эту тему, то он, как и присуще мужчинам, был в полнейшем неведении, и я пока не стала его ни в чем убеждать.

Дни наши в столь приятной компании текли своим чередом, вечера были заполнены интересными беседами и, конечно же, музыкой. Джеймс и Эдвард почти все время проводили около Джорджианы, и хотя речь чаще держал первый, второй, кажется, был не менее доволен своей участью быть рядом с предметом своего глубочайшего интереса.

Итак, Джейн, я, наконец, перехожу к весьма неприятной части моего письма. Накануне отъезда наших гостей лорд Эдвард попросил разрешения переговорить со мной. Мы разместились в малом салоне, куда крайне редко кто-нибудь заходит, и я попросила его объяснить, в чем состоит предмет его разговора. Эдвард выглядел весьма взволнованным и признался, что не решился обратиться с подобным разговором к мистеру Дарси и подумал, что мог бы переговорить со мной, поскольку женщины в щекотливых вопросах более лояльны, чем мужчины, и смогут дать весьма полезный совет. Речь у нас зашла, конечно же, о мисс Дарси. Он в сильнейшем волнении признался, что за весьма короткое время почувствовал огромную привязанность к этой юной особе, но знает, что мисс Дарси еще не представлена при дворе и не выезжала в свет, а лишить девушку таких приятных вещей не в его правилах. Кроме того, он лишен возможности часто бывать в Пемберли, и не представляет, когда ему удастся еще увидеть Джорджиану. И он просил совета, как ему поступить.

А должна тебе признаться, что я с утра чувствовала в этот день легкое недомогание. Не волнуйся ничего серьезного, просто внезапные приступы головокружения и тошноты. Возможно, ужин накануне был слишком обильным. И в тот момент, когда Эдвард умолял дать ему совет относительно его дальнейшего поведения, я вдруг снова почувствовала, как темнеет в глазах. А поскольку я стояла у камина, ведь сидя крайне сложно выслушивать такие волнующие признания, то, видимо, пошатнулась, и молодой человек бросился ко мне, чтобы поддержать. И, как ты могла бы предположить, в этот момент дверь салона распахнулась, и быстрыми шагами вошел мой бдительный муж. На лице его отразилось такое ошеломление, что я потеряла дар речи. А что же говорить о несчастном Эдварде, который просто отпрыгнул от меня в сильнейшем замешательстве, чем укрепил мистера Дарси в сомнениях. Мой муж буквально выпроводил Лэнгфорда из салона и грозно уставился на меня, но не с намерением выслушать, а с намерением осудить и вынести приговор, чем крайне обидел меня. Я же, не придя в себя от дурноты, которую все еще испытывала, совсем не могла говорить, и мистер Дарси счел это вернейшим свидетельством моей вины и в каменном молчании удалился.

Вечер мы провели в крайне противоречивых чувствах, которые все ощутили, но не могли объяснить. Мистер Дарси оправдал свою малоразговорчивость головной болью, избегая впрочем, смотреть на меня и на Лэнгфорда, который весь вечер провел в абсолютном молчании.

И самое ужасное, Джейн дорогая, что мистер Дарси предпочел остаться и в этот вечер и в последующие две ночи в своих покоях.

Я все еще недомогаю и решилась послать сегодня за мистером Уитмором, нашим аптекарем. А пока он не пришел, я предпочла передать мистеру Дарси, что не буду сегодня выходить. У меня совершенно нет сил участвовать в выяснении отношений, тем более что мистер Дарси к этому, кажется, вовсе и не стремится.

Дорогая Джейн, я почувствовала некоторое облегчение, рассказав об этом ужасном происшествии. И я благодарна тебе, что ты невольно смогла выслушать мои излияния, потому что кроме, как с тобой, такими вещами мне не с кем поделиться. Но, Джейн, я умоляю тебя не переживать по этому поводу. Я надеюсь, что здравомыслие и рассудительность мистера Дарси возьмут верх над его обидчивостью, и он признает свои подозрения абсолютно смехотворными и несостоятельными. Но мне очень хочется, чтобы он понял это сам без каких-то унизительных объяснений с моей стороны. Ибо я-то знаю, что ни в чем не виновата перед моим мужем.

Я постараюсь написать тебе все, что произойдет далее, очень скоро.

А может быть вы уже и приедете в Пемберли, и надобность в письме отпадет сама собой.

Остаюсь преданная и любящая твоя сестра Элизабет.

16 декабря 18… г.,

Пемберли

Целых два дня я набиралась смелости написать тебе, поскольку о событии, которое со мной случилось, я не могу рассказать ни сестрице Элизабет, ни тем более брату. Я в смятении уже который день! И поскольку именно ты старше и мудрее меня, я жду, что совет, который ты мне дашь, поможет мне верно поступить.

Дорогая Энн, то, что я расскажу тебе, должно непременно остаться между нами. Я ни в коем случае не хочу, чтобы об этом происшествии стало известно моему брату, поскольку…О, нет, прошу твоего великодушного прощения, но я не могу пока объяснить причин, по которым брат будет очень огорчен этим моим поступком!

Я, наверное, уже слишком заинтриговала тебя, но это не от того, что мне хочется помучить тебя неведением. Я бы не могла поступить с тобой столь неблагородно, ведь в твоих руках моя судьба! Просто я никак не могу решиться и написать, то, что хочу! Ведь пока все случившееся известно только мне и еще одному человеку, а, предав это бумаге, я словно бы нарушу нашу тайну. Но я решилась! Я должна с кем-то поделиться, а тебе я доверяю!

Я писала тебе, дорогая сестрица, что у нас гостили Мэтлоки. И еще об одном человеке я тоже упомянула: о лорде Лэнгфорде, о том молодом человеке, который является другом Джеймса Фицуильяма.

В тот роковой день я возвращалась к себе после занятий музыкой, как вдруг дверь, ведущая в одну из гостиных, резко распахнулась, и оттуда стремительно вышел лорд Лэнгфорд. Он был настолько смущен и расстроен чем-то, что не заметил бы меня, если бы я не окликнула его. Молодой человек резко обернулся и заговорил со мной столь сбивчиво, что я поняла, в каком он сильном смятении. Он предложил проводить меня в мою комнату, я согласилась и старалась поддержать разговор, как и подобает благовоспитанной леди. Но мистер Лэнгфорд был чем-то весьма озабочен и задумчив: на вопросы мои отвечал невпопад и немногословно. Когда мы подошли к дверям моих покоев, он, видимо, на что-то решившись, твердо попросил уделить ему некоторое время для важного разговора. Скорее от неожиданности я согласилась, хотя потом неоднократно укоряла себя за этот неблагоразумный поступок: остаться с мужчиной наедине без компаньонки! Однажды мой поступок привел к … Прости, милая сестрица, я пока умолчу об этом!

Так вот, мы с лордом перешли в мой музыкальный салон, и я приготовилась слушать, что он мне сообщит. Мистер Лэнгфорд некоторое время в сильнейшем волнении прохаживался по комнате, не решаясь видимо начать. Ну, а я все ждала, причем постепенно его волнение настолько передалось мне, что я едва удерживалась, чтобы не убежать, и начинала уже сожалеть о своем любопытстве и о том, что согласилась на эту беседу.

О, мое любопытство и жажда новых впечатлений! Эти тихие спокойные годы в пансионе без каких-то событий, потрясений, наверное, так повлияли на меня. Ведь, ты знаешь, что до пансиона я была великой проказницей, любопытной и вездесущей. Может быть, сказалось, что я росла без матушки, а отец и брат меня достаточно баловали.

И в этот момент я тоже никак не могла заставить себя уйти, мне было, правда, ужасно интересно, что же произошло, и почему о происшествии мистер Лэнгфорд решил рассказать именно мне. Я ведь писала, что смущаюсь в его присутствии, и это происходит оттого, что он такой привлекательный молодой человек с приятными манерами.

И вот вообрази, милая моя Энн, я сижу и думаю обо всем этом, как вдруг лорд Лэнгфорд прекращает свое хождение по комнате и, остановившись напротив меня, с довольно свирепым видом вопрошает, не удивлена ли я его таким странным поведением. Я от неожиданности чуть не свалилась с кресла, но, взяв себя в руки и вспомнив все хорошие манеры, присущие благовоспитанной леди, с достоинством ответила, что я, конечно же, хотела бы узнать причины его поведения.

И тут он начинает говорить такие вещи, от которых все мое воспитание едва не оставило меня, а я сама готова была лишиться чувств. Он заявил, что понимает всю абсурдность своего поведения, что он попытался поговорить с миссис Дарси, но их разговор прервали, что к мистеру Дарси он обратиться не может и остается одна возможность и надежда, что он должен рассказать все мне. Я внутренне, конечно, возгордилась, что со мной обращаются как с взрослой женщиной, находя возможным посвятить меня в какие-то тайны, но, спустя мгновение, я оценила, насколько взрослой меня считает мой собеседник. Потому что мистер Лэнгфорд признался, что влюблен в меня, влюблен страстно и нежно! Я немедленно почувствовала себя героиней романа, но тут же на смену этим легкомысленным ощущениям пришел страх, страх и ужас! Я вновь оказывалась в двусмысленно положении!

О, боже, Энн, я все же скажу тебе: год назад я едва не решилась на побег, поддавшись уговорам весьма недостойного молодого человека, и сама мысль о каких-то отношениях с мужчиной, будь то помолвка или нежная дружба, эта мысль приводит меня в такой ужас! Я не верю мужчинам, совсем не верю, и теперь ты знаешь, почему! Энн, я не смогла ничего ответить лорду Лэнгфорду, я позорно сбежала, оставив его в полнейшем смятении и расстройстве чувств, никак не объяснившись! И никакие манеры не помогли мне справиться с собой, со своим страхом! Это ужасно! Это ужасно!!!

Я поплакала в своей комнате немножко, благо меня никто не беспокоил, а потом вдруг подумала, что сегодня последний день, когда наши гости присутствуют в Пемберли, а на завтра назначен отъезд. И мне, чтобы никто ничего не узнал, нужно все же взять себя в руки и выдержать этот вечер. В течение вечера меня спас мой рояль. Я могла ничего не говорить, а просто играть. Мистер Лэнгфорд совсем не смотрел на меня, погруженный в тяжелые размышления, и с мрачным видом сидел в дальнем конце комнаты. Братец тоже был довольно мрачен, но отговорился головной болью. Только Мэтлоки поддерживали разговор, так что вечер был тягостным. И, по-моему, все вздохнули с облегчением, когда пришла пора разойтись по комнатам.

На следующий день был назначен отъезд наших гостей. Когда я спустилась вниз, все уже попрощались и направились к выходу. Мистер Лэнгфорд обернулся в дверях и бросил на меня взгляд, полный такого страдания и невысказанной просьбы, что его глаза до сих пор стоят передо мной. Хотя, может, это мне все показалось…

Вот теперь, дорогая сестра, ты знаешь все, абсолютно все! Не знаю, сохранишь ли ты уважение, которое, я надеюсь, ты питала ко мне это время. Но мне нужно было с кем-то об этом поговорить! А я не могу! Я бы хотела забыть об этом, я имею в виду - о несостоявшемся побеге. И ты меня теперь понимаешь, почему я нечего не ответила мистеру Лэнгфорду. Хотя по прошествии этих дней, наполненных раздумьями и сомнениями, я все же начинаю сомневаться, что лорд Лэнгфорд имел намерение обидеть меня или предложить что-то сомнительное, ведь он такой достойный молодой человек с прекрасными рекомендациями! Может быть, я и ошиблась, и мне не стоило так реагировать на его признание. Я прошу тебя, дорогая сестра, дать мне какой-то совет. Если конечно ты захочешь общаться со мной после всего, что стало тебе известно о моем поведении! Но мне и в самом деле не к кому обратиться, ты моя последняя надежда. Ты не станешь смеяться надо мной или отмахиваться как от докучливой безделицы! Я надеюсь, что не станешь! И я заранее благодарна тебе за любой совет. Ну а если ты не захочешь общаться со мной, я, безусловно, пойму и не обижусь.

И спасибо тебе, что смогла выслушать меня и прочла это сумбурное письмо. Если ты его прочтешь, то, значит, я решилась отправить его тебе. И, значит, я с нетерпением жду ответа.

Остаюсь твоей любящей и благодарной сестрицей Джорджианой.

19 декабря 18… г.

Розингс-Парк

Дорогая сестрица Джорджиана!

Я получила твое письмо и очень рада, что ты почтила меня своим доверием и рассказала все, что так тревожит и беспокоит тебя. О, Джорджи, как могла ты подумать, что я отвергну твою дружбу, что я буду плохо о тебе думать! Долгие размышления, порой вынужденные, поскольку главным действующим лицом у нас всегда была матушка, не признающая иных соображений, кроме своих собственных, научили меня оценивать любые события и происшествия с разных точек зрения. Я думаю, что люди могут ошибаться, и ничего в этом ужасного или нелепого нет. Тем более, когда ошибка не обходится слишком дорого тому, кто ее совершил. И человек мне кажется должен в этом случае рассматривать свою ошибку, как урок, который посылает ему Господь, и радоваться, что за этот урок не пришлось платить непомерную цену. Поэтому я призываю тебя не казнить себя слишком строго и просто оставить это досадное происшествие там, далеко, в прошлом!

Ну, вот, дорогая моя младшая сестренка, я выполнила свою миссию старшего и мудрого наставника? Теперь я, пожалуй, могу поговорить с тобой уже как твоя подруга? И вот здесь-то я могу тебя понять сейчас, наверное, как никто другой, потому что… Потому что и со мной сейчас происходит нечто подобное, но об этом я, с твоего позволения, напишу чуть позже.

Итак, он признался, что любит тебя! Милая Джорджиана, ты ведь такая замечательная, такая красавица, умница и, как никто, заслуживаешь поклонения и любви. И нет ничего удивительного, что молодой человек потерял голову! Конечно, я понимаю, что он сейчас переживает, когда ты так стремительно покинула его, не ответив на признание. Но с другой стороны, дорогая сестра, он может расценить это, как поступок нежного и деликатного создания, каким ты, без сомнения, представляешься ему. Ты не сказала ему "Да!", но ведь и жестокое "Нет!" не прозвучало из твоих уст! И он, если конечно, истинный джентльмен, должен все обдумать и оценить твое поведение по достоинству!

Поэтому я прошу тебя, моя дорогая, успокоиться. Тем более, что твой пылкий поклонник покинул Пемберли, так что времени у тебя на размышления предостаточно, а я по мере сил постараюсь в этом тебе помочь, как любящая сестра и добрая подруга. О, Джорджиана, я так счастлива, что кому-то полезна, что кого-то интересует мое мнение, что кто-то хотя бы спрашивает меня, что я думаю, а не решает все за меня!

Теперь настал мой черед просить у тебя позволения рассказать о моих терзаниях и сомнениях. И предметом моих тягостных раздумий является никто иной, как наш кузен полковник Фицуильям. С каждым днем я чувствую, как растет моя привязанность к нему, и страшно боюсь этого! Он так добр, так внимателен ко мне, так заботлив и предупредителен в каждой мелочи, и я с ужасом представляю день, когда все это закончится!

Причем я почти не сомневаюсь, что скоро ему надоест Розингс, и он умчится снова в Лондон к своим друзьям офицерам, или в полк для службы. А я снова останусь одна! За эти годы я создала свой уютный замкнутый мир, полный размышлений, чтения книг, мечтаний! Я даже стала находить какое-то удовлетворение в том, что я не живу настоящей жизнью. Ведь в мечтах так легко становиться то героиней романа, то искательницей приключений, то сказочной принцессой. И главное, что никаких ошибок ты не совершаешь. Но последние события, и в частности переписка с тобой вдруг открыли мне глаза: я не живу! Жизнь - это не то, что происходит со мной. И я даже (прости меня за это признание) немного позавидовала тебе, даже тому происшествию с тобой, которым ты так тяготишься сейчас! А тут еще и полковник, который вдруг позволил мне почувствовать себя той самой героиней романа из моих фантазий, но только все это происходит наяву! Но этого совсем не может быть. Вернее это не может быть, на самом деле так хорошо, как представляется! Завтра непременно выяснится, что полковник решил приударить за мной от скуки, чтобы развлечься, ведь в Розингсе не так много интересных событий и занятий для такого интересного молодого мужчины! Либо окажется, что кузен ухаживает за мной, чтобы без лишних хлопот обзавестись великолепным состоянием и прекрасным поместьем!

Господи, Джорджиана, когда я начинаю об этом думать, я становлюсь совершенно больной. Боюсь, что полковнику в любом случае скоро надоест вечно печальная, бледная и нездоровая кузина. Ведь чем более он старается угодить мне, тем более я замыкаюсь от него в себе. Нет, я не хочу более писать об этом! Не хочу!

Вот видишь, дорогая сестрица, как у меня ловко получилось разрешить все твои вопросы и сомнения и как трудно и тяжело справиться со своими! Прости за это письмо, оно сумбурно и полно всевозможных неприятных соображений. Но мы с тобой уговорились быть до конца откровенными, и поэтому я стараюсь выполнять свою часть договора.

Еще раз прости, что так обременила тебя своими горестями. Я надеюсь, что ты напишешь мне, что ты обо всем этом думаешь. Ведь кроме тебя поделиться мне совершенно не с кем.

Наступает рождество. В Пемберли, наверняка, будет много гостей. Я надеюсь, что ты проведешь эти праздники весело и беззаботно. Как бы я тоже хотела оказаться среди близких и друзей, но эта мечта, увы! - не осуществима. Матушка никогда не позволит мне поехать в гости к кузену! Что же, не буду о грустном.

Напиши мне дорогая Джорджиана, я буду с нетерпением ждать. Всего наилучшего!

Твоя кузина Энн де Бер.

Пемберли, 19 декабря 18…года

Я не могла дождаться мгновения, чтобы написать тебе. Нетерпеливое перо мое устремляется вскачь, опережая мысли, и мне стоит огромных усилий усмирить его и направить в более спокойное русло. Поскольку в прошлом моем письме я поведала тебе лишь начало истории, сейчас я не могу отказать себе в удовольствии изложить и ее окончание.

Вчера я была в своей любимой Голубой гостиной и обсуждала с миссис Рейнольдс меню для ужина и закупку продуктов на следующую неделю. Мы с ней проговорили около получаса и практически все закончили, как вдруг дверь отворилась, и вошел мистер Дарси. Он молча поклонился и подошел к камину, ожидая, когда я освобожусь. Сердечко у меня подпрыгнуло от радостного ожидания, что муж мой наконец-то все обдумал, и наша холодность, наверняка, должна исчезнуть.

Я отпустила миссис Рейнольдс, но та вдруг неожиданно развила весьма бурную деятельность по перемещению меня от стола на софу, причем с неимоверными предосторожностями. Усадив свою госпожу, как величайшую драгоценность в мире, миссис Рейнольдс обложила меня подушечками со всех сторон, беспрестанно интересуясь, удобно ли мне. Я, едва сдерживая смех, заверила свою домоправительницу, что мне очень удобно и хорошо.

Когда представление было окончено, миссис Рейнольдс, гордо подняв голову, прошествовала мимо мистера Дарси, даже не взглянув на своего хозяина, чем вызвала в нем такое изумление, граничащее с ошеломлением, которое не могла скрыть даже его обычная невозмутимость, и с которым мой муж еще некоторое время смотрел на закрывшуюся дверь.

Потом он перевел взгляд на меня и, неспешно подойдя, уселся в кресло напротив. Помолчав, он, наконец, заговорил, и тут я поняла, как он взволнован, и мне даже стало жаль мистера Дарси, который сам себя обрек на такие мучительные страдания по одному только смехотворному подозрению. Муж мой говорил о том, как он долго размышлял над этим ужасным происшествием, как понял, что был страшно несправедлив ко мне, и как страстно желает загладить свою вину. Он говорил, что лишь мое великодушное прощение способно хоть как-то наладить наши отношения.

Волнение моего дорогого мужа так передалось мне, что я вскочила с софы. Но, по-видимому, столь резкие движения были мне противопоказаны, потому что в глазах потемнело, и мне пришлось вновь опуститься на подушки. Через минуту я уже пришла в себя, но мистер Дарси страшно взволновался. Он растирал мне запястья, обмахивал платком и постоянно твердил, как же он виноват. Увидев, что я очнулась, он хотел было послать за мистером Уитмором и уже бросился к дверям, но я его остановила всего несколькими словами. Я просто сказала моему незадачливому ревнивцу, что наш будущий малыш, по-видимому, очень не любит, когда его мамочка волнуется.

Да, Джейн, дорогая, мистер Уитмор во время своего прошлого визита пришел к единственному и такому приятному для меня выводу по поводу моей беременности. Поскольку я все еще была расстроена нашей размолвкой с мистером Дарси, то попросила аптекаря предоставить мне возможность сообщить радостную новость мужу самой. Но я думаю, что слуги и особенно миссис Рейнольдс уже, кажется, о чем-то таком догадывались.

Ну и видела бы ты, что сделалось с бедным мистером Дарси после этой ошеломляющей новости. На лице его отразилось такое потрясение, какого я не видела, пожалуй, с момента нашего с ним объяснения в Хансфорде. Хотя об этом и не стоило, конечно же, вспоминать, но это первое, что пришло мне в голову. Спустя мгновение потрясение сменилось такой бурей восторгов, что я немедленно дала себе слово почаще вызывать в будущем у своего мужа такие замечательные эмоции.

Спустя некоторое время мистер Дарси, несколько придя в себя, принялся фантазировать, какую лошадку он купит нашему малышу, какую шпагу закажет, как научит фехтовать и играть в шахматы. Напрасно я пыталась образумить моего дорогого мужа словами, что до рождения малыша еще очень долго, он и слушать не желал. Потом его фантазии перенеслись к обустройству детской, и он тут же собрался вызвать целую армию рабочих, чтобы переделать комнату возле наших покоев, которую, как выяснилось, давно присмотрел для этой чудесной цели, в уютное гнездышко для нашего малыша.

После того, как мистер Дарси в своих фантазиях уже усадил нашего маленького сына на лошадку и научил размахивать шпагой, он бросился ко мне и учинил настоящий допрос по поводу моего самочувствия. Я же только отмахивалась и хохотала, отвечая, что я совершенно здорова, и ожидание малыша - это вовсе не болезнь, а нормальное состояние замужней женщины.

Но мистером Дарси вновь овладела очередная идея. Он настороженно спросил, как давно я знаю об этом событии и почему я до сих пор скрывала от него такую новость, хотя, судя по поведению миссис Рейнольдс, слуги и те уже в курсе событий. На это я ОЧЕНЬ спокойно ответила, что в последние дни, к сожалению, была лишена возможности не только говорить, но временами и видеть своего дорогого супруга, когда мне, может быть, и хотелось его обрадовать.

После этих слов мистер Дарси все же попытался оправдать свое поведение тем, что позволил неразумному чувству ревности овладеть его сердцем и мыслями и что, после некоторых размышлений, тем более учитывая, что все помыслы его дорогой супруги были направлены на счастливое ожидание, а не на иной предмет, он признает, что был совершенно не прав в этой ситуации. Он также смущенно признался, что не мог ни единой минуты спать в эти долгие холодные ночи, лишенный моих объятий, когда боролся с собой. Я с улыбкой простила ему его такие ужасные прегрешения, потому что, Джейн, дорогая, я чувствую, что я могу простить мистеру Дарси, кажется, абсолютно все, как это ни странно признавать. Но я надеюсь, что он ни о чем таком не догадывается. Иначе так у нас и пойдет: он будет совершать необдуманные поступки, а я - постоянно прощать его за это. Но наше примирение было столь приятным и милым, что я нахожусь в удивительно умиротворенном состоянии.

Единственное, что меня несколько тяготит, так это то, что я пока не открыла мистеру Дарси причину нашего разговора с лордом Лэнгфордом и также ни о чем не договорилась с молодым человеком. Но надеюсь, что по прошествии времени, когда мистер Дарси совершенно успокоится, я смогу вернуться к этому.

Итак, моя милая сестрица, если я тебя не развлекла нашей маленькой историей, то я ничего не понимаю в жизни. Надеюсь, что через несколько дней я смогу предоставить тебе еще некоторые подробности, которые я не смогла доверить бумаге, но о которых мы с тобой вдоволь наговоримся, когда вы приедете. Передай самые горячие приветы своему дорогому мистеру Бингли и начинай понемногу собираться в дорогу, поскольку я уже начала выглядывать на дорогу в ожидании появления вашего экипажа у дверей моего дома.

Целую тебя, дорогая, и с нетерпением жду встречи.

Твоя Элизабет Дарси.

Р.S. Сегодня пришло письмо от Гардинеров. Они сообщают, что приедут 23-го. У нас будет замечательное Рождество, самое лучшее в моей жизни!

июль, 2007 г.

Copyright © 2007 Светланa Беловa

Другие публикации автора

Обсудить на форуме

Fan fiction

Исключительные права на публикацию принадлежат apropospage.ru. Любое использование
материала полностью или частично запрещено

В начало страницы