графика Ольги Болговой

Литературный клуб:

Мир литературы
  − Классика, современность.
  − Статьи, рецензии...
  − О жизни и творчестве Джейн Остин
  − О жизни и творчестве Элизабет Гaскелл
  − Литературный герой.
  − Афоризмы.
Творческие забавы
  − Романы. Повести.
  − Сборники.
  − Рассказы. Эссe.
Библиотека
  − Джейн Остин,
  − Элизабет Гaскелл,
  − Люси Мод Монтгомери
Фандом
  − Фанфики по романам Джейн Остин.
  − Фанфики по произведениям классической литературы и кинематографа.
  − Фанарт.

Архив форума
Форум
Наши ссылки



Полноe собраниe «Ювенилии»

Впервые на русском языке опубликовано на A'propos:

Ранние произведения Джейн Остен «Ювенилии» на русском языке

«"Ювенилии" Джейн Остен, как они известны нам, состоят из трех отдельных тетрадей (книжках для записей, вроде дневниковых). Названия на соответствующих тетрадях написаны почерком самой Джейн...»

О ранних произведениях Джейн Остен «Джейн Остен начала писать очень рано. Самые первые, детские пробы ее пера, написанные ради забавы и развлечения и предназначавшиеся не более чем для чтения вслух в узком домашнем кругу, вряд ли имели шанс сохраниться для потомков; но, к счастью, до нас дошли три рукописные тетради с ее подростковыми опытами, с насмешливой серьезностью озаглавленные автором «Том первый», «Том второй» и «Том третий». В этот трехтомный манускрипт вошли ранние произведения Джейн, созданные ею с 1787 по 1793 год...»


Экранизации...

экранизация романа Джейн Остин
Первые впечатления, или некоторые заметки по поводу экранизаций романа Джейн Остин "Гордость и предубеждение"

«Самый совершенный роман Джейн Остин "Гордость и предубеждение" и, как утверждают, "лучший любовный роман всех времен и народов" впервые был экранизирован в 1938 году (для телевидения) и с того времени почти ни одно десятилетие не обходилось без его новых постановок...»

экранизация романа Джейн Остин
Как снимали
«Гордость и предубеждение»

«Я знаю, что бы мне хотелось снять — «Гордость и предубеждение», и снять как живую, новую историю о реальных людях. И хотя в книге рассказывается о многом, я бы сделала акцент на двух главных темах — сексуальном влечении и деньгах, как движущих силах сюжета...»

Всем сестрам по серьгам - кинорецензия: «Гордость и предубеждение». США, 1940 г.: «То, что этот фильм черно-белый, не помешал моему восторгу от него быть розовым...»


О жизни и творчестве
Элизабет Гаскелл


Впервые на русском языке опубликовано на A'propos:

Элизабет Гаскелл «Север и Юг» (перевод В. Григорьевой) «− Эдит! − тихо позвала Маргарет. − Эдит!
Как и подозревала Маргарет, Эдит уснула. Она лежала, свернувшись на диване, в гостиной дома на Харли-стрит и выглядела прелестно в своем белом муслиновом платье с голубыми лентами...»


Перевод романа Элизабет Гаскелл «Север и Юг» - теперь в книжном варианте!
Покупайте!

книжный вариант

Элизабет Гаскелл «Жены и дочери» (перевод В. Григорьевой) «Начнем со старой детской присказки. В стране было графство, в том графстве - городок, в том городке - дом, в том доме - комната, а в комнате – кроватка, а в той кроватке лежала девочка. Она уже пробудилась ото сна и хотела встать, но...»

Элизабет Гаскелл «Занимательно, если не выдумки» (Выдержки из письма Ричарда Виттингема, эсквайра) (перевод С.Поповой) «В своё время Вас настолько позабавило чувство гордости, испытываемое мною по поводу происхождения от одной из сестёр Кальвина, вышедшей замуж за Виттингема, декана Дарема, что сомневаюсь, сможете ли Вы оценить глубину и важность мотивов, приведших меня...»

Элизабет Гаскелл «Признания мистера Харрисона» (перевод С.Поповой) «Ярко пылал огонь в камине. Жена только что поднялась наверх уложить ребенка в постель. Напротив меня сидел Чарльз, загорелый и импозантный. Как приятно было осознавать, что впервые с мальчишеских времён мы сможем провести несколько недель под одной крышей...»


 

Джей Ти Возвращение Альтернативное развитие событий «Севера и Юга» «После долгих размышлений над фильмом и неоднократного его просмотра мне вдруг пришла в голову мысль, а что было бы, если бы Маргарет вернулась в Милтон для "делового" предложения, но Джон Торнтон ничего не знал о ее брате. Как бы тогда закончилась история...»


Дейзи Эшфорд «Малодые гости, или План мистера Солтины» «Мистер Солтина был пожилой мущина 42 лет и аххотно приглашал людей в гости. У него гостила малодая барышня 17 лет Этель Монтикю. У мистера Солтины были темные короткие волосы к усам и бакинбардам очень черным и вьющимся...»


Фанфики по роману "Гордость и предубеждение":

В тени история Энн де Бер. Роман
Пустоцвет - история Мэри Беннет. Роман (Не закончен)
Эпистолярные забавы Роман в письмах (Не закончен)
Новогодняя пьеса-Буфф содержащая в себе любовные треугольники и прочие фигуры галантной геометрии. С одной стороны - Герой, Героини (в количестве – двух). А также Автор (исключительно для симметрии)
Пренеприятное известие Диалог между супругами Дарси при получении некоего неизбежного, хоть и не слишком приятного для обоих известия. Рассказ.
Благая весть Жизнь в Пемберли глазами Джорджианы и ее реакция на некую весьма важную для четы Дарси новость… Рассказ.
Один день из жизни мистера Коллинза Насыщенный событиями день мистера Коллинза. Рассказ.
Один день из жизни Шарлотты Коллинз, или В страшном сне Нелегко быть женой мистера Коллинза… Рассказ.


Публикации авторских работ:
из журнала на liveinternet

Триктрак «Они пробуждаются и выбираются на свет, когда далекие часы на башне бьют полночь. Они заполняют коридоры, тишину которых днем лишь изредка нарушали случайные шаги да скрипы старого дома. Словно открывается занавес, и начинается спектакль, звучит интерлюдия, крутится диск сцены, меняя декорацию, и гурьбой высыпают актеры: кто на кухню с чайником, кто - к соседям, поболтать или за конспектом, а кто - в сторону пятачка на лестничной площадке - покурить у разбитого окна...»

«Гвоздь и подкова» Англия, осень 1536 года, время правления короля Генриха VIII, Тюдора «Северные графства охвачены мятежом католиков, на дорогах бесчинствуют грабители. Крик совы-предвестницы в ночи и встреча в пути, которая повлечет за собой клубок событий, изменивших течение судеб. Таинственный незнакомец спасает молодую леди, попавшую в руки разбойников. Влиятельный джентльмен просит ее руки, предлагая аннулировать брак с давно покинувшим ее мужем. Как сложатся жизни, к чему приведут случайные встречи и горькие расставания, опасные грехи и мучительное раскаяние, нежданная любовь и сжигающая ненависть, преступление и возмездие?...»

«Шанс» «Щеки ее заполыхали огнем - не от обжигающего морозного ветра, не от тяжести корзинки задрожали руки, а от вида приближающегося к ней офицера в длинном плаще. Бов узнала его, хотя он изменился за прошедшие годы - поплотнел, вокруг глаз появились морщинки, у рта сложились глубокие складки. - Мadame, - Дмитрий Торкунов склонил голову. - Мы знакомы, ежели мне не изменяет память… - Знакомы?! - удивилась Натали и с недоумением посмотрела на кузину...»

«По-восточному» «— В сотый раз повторяю, что никогда не видела этого ти... человека... до того как села рядом с ним в самолете, не видела, — простонала я, со злостью чувствуя, как задрожал голос, а к глазам подступила соленая, готовая выплеснуться жалостливой слабостью, волна...»

Моя любовь - мой друг «Время похоже на красочный сон после галлюциногенов. Вы видите его острые стрелки, которые, разрезая воздух, порхают над головой, выписывая замысловатые узоры, и ничего не можете поделать. Время неуловимо и неумолимо. А вы лишь наблюдатель. Созерцатель...»


Читать романы Джейн Остин:
(на рус. и англ.)

- Мэнсфилд-парк
- Гордость и предубеждение
- Нортенгерское аббатство
- Чувство и чувствительность ("Разум и чувство")
- Эмма



Водоворот - любовно-исторический роман

Денис Бережной - певец и музыкант
Денис Бережной - певец и музыкант
Исполнитель романсов генерала Поля Палевского: Взор и Красотка к On-line роману «Водоворот»


Cтатьи

К публикации романа Джейн Остин «Гордость и предубеждение» в клубе «Литературные забавы»

«Когда речь заходит о трех книгах, которые мы можем захватить с собой на необитаемый остров, две из них у меня меняются в зависимости от ситуации и настроения. Это могут быть «Робинзон Крузо» и «Двенадцать стульев», «Три мушкетера» и новеллы О'Генри, «Мастер и Маргарита» и Библия... Третья книга остается неизменной при всех вариантах - роман Джейн Остин «Гордость и предубеждение»...»

Что читали наши мамы, бабушки и прабабушки? «Собственно любовный роман - как жанр литературы - появился совсем недавно. По крайней мере, в России. Были детективы, фантастика, даже фэнтези и иронический детектив, но еще лет 10-15 назад не было ни такого понятия - любовный роман, ни даже намека на него...»

Наташа Ростова - идеал русской женщины? «Можете представить - мне никогда не нравилась Наташа Ростова. Она казалась мне взбалмошной, эгоистичной девчонкой, недалекой и недоброй...»

Слово в защиту ... любовного романа «Вокруг этого жанра доброхотами от литературы создана почти нестерпимая атмосфера, благодаря чему в обывательском представлении сложилось мнение о любовном романе, как о смеси «примитивного сюжета, скудных мыслей, надуманных переживаний, слюней и плохой эротики...»

Ревность или предубеждение?

«Литература как раз то ристалище, где мужчины с чувством превосходства и собственного достоинства смотрят на затесавшихся в свои до недавнего времени плотные ряды женщин, с легким оттенком презрения величая все, что выходит из-под пера женщины, «дамской" литературой»...»

Маргарет Митчелл

Ф. Фарр "Маргарет Митчелл и ее "Унесенные ветром" «...Однажды, в конце сентября, она взяла карандаш и сделала свою героиню Скарлетт. Это имя стало одним из самых удивительных и незабываемых в художественной литературе...»

O Вирджинии Вулф «...Тонкий профиль. Волосы собраны на затылке. Задумчивость отведенного в сторону взгляда. Она родилась в 80-х годах XIX столетия в викторианской Англии...»

Вирджиния Вулф

Русская точка зрения «Если уж мы часто сомневаемся, могут ли французы или американцы, у которых столько с нами общего, понимать английскую литературу, мы должны еще больше сомневаться относительно того, могут ли англичане, несмотря на весь свой энтузиазм, понимать русскую литературу…»

Джейн Остен «...мы знаем о Джейн Остен немного из каких-то пересудов, немного из писем и, конечно, из ее книг...»


«Новогодниe (рождественскиe) истории»:

Новогодняя история

«...устроилась поудобнее на заднем сидении, предвкушая поездку по вечернему Нижнему Новгороду. Она расстегнула куртку и похолодела: сумочки на ремне, в которой она везла деньги, не было… Полторы тысячи баксов на новогодние покупки, причем половина из них − чужие.  «Господи, какой ужас! Где она? Когда я могла снять сумку?» − Стойте, остановитесь! − закричала она водителю...»

Метель в пути, или Немецко-польский экзерсис на шпионской почве

«В эти декабрьские дни 1811 года Вестхоф выхлопотал себе служебную поездку в Литву не столько по надобности министерства, сколько по указанию, тайно полученному из Франции: наладить в Вильне работу агентурных служб в связи с дислокацией там Первой Западной российской армии...»

Башмачок

«- Что за черт?! - Муравский едва успел перехватить на лету какой-то предмет, запущенный прямо ему в лицо.
- Какого черта?! – разозлившись, опять выругался он, при слабом лунном свете пытаясь рассмотреть пойманную вещь. Ботинок! Маленький, явно женский, из мягкой кожи... Муравский оценивающе взвесил его на руке. Легкий. Попади он в цель, удар не нанес бы ему ощутимого вреда, но все равно как-то не очень приятно получить по лицу ботинком. Ни с того, ни с сего...»

О, малыш, не плачь...

«...чего и следовало ожидать! Три дня продержалась теплая погода, все растаяло, а нынче ночью снова заморозки. Ну, конечно, без несчастных случаев не обойтись! – так судачили бабки, когда шедшая рядом в темной арке девушка, несмотря на осторожность, поскользнулась и все-таки упала, грохоча тяжелыми сумками...»

Вкус жизни

«Где-то внизу загремело, отдалось музыкальным звуком, словно уронили рояль или, по меньшей мере, контрабас. Рояль или контрабас? Он с трудом разлепил глаза и повернулся на бок, обнаружив, что соседняя подушка пуста...»


 

Творческие забавы

Ольга Болгова

Редактор - Romi

Рассказы: Жизнь втроем,  Встреча,  Дом,  Экзерсис,  Драма на защите,  Шлагбаум,   Март,  Фанатка,  Дуэль,   Рискованная прогулка


Жизнь втроем

 

Он поселился в нашем доме без приглашения, нахально появившись однажды вечером. Как там пишут в плохих любовных романах:

«Внезапно, словно она ждала его всю жизнь, не подозревая об этом...» Он удобно устроился повсюду: в кресле, на диване, за столом. Поначалу я пыталась выдворить Его, удивляясь, как и почему Он с такой легкостью заполняет собою все жизненное пространство. Муж, как это обычно бывает с мужьями, привыкшими к спокойной, без особых событий текущей супружеской жизни, поначалу совсем не замечал Его присутствия, предаваясь своему любимому домашнему занятию: возлежал перед телевизором на своем обожаемом друге диване, негромко похрапывая.

 

Через несколько дней мужем все-таки овладело беспокойство, так как он начал замечать присутствие в доме постороннего. К тому времени я уже начала привыкать к Нему, отчасти справившись с первым изумлением, вызванным Его появлением. Но привычка стала медленно перерастать в проблему, так как Он начал занимать все больше и больше моего времени. Особенно забеспокоился муж, когда я, занятая общением с Ним, в третий раз не приготовила ужин.

− Что случилось? − спросил супруг, вместе с сыном удивленно разглядывая пустой кухонный стол.

 

− Пожарьте себе яичницу, − ответила я.

 

− А ты что, чем-то занята? − возмутился он.

 

− Да, мне совершенно некогда.

 

В этот день муж познакомился с Ним, но знакомство для обеих сторон оказалось не из приятных. Сначала муж отнесся к Нему снисходительно, никак не ощутив в нем соперника, но некоторое время спустя я заметила, что все чаще по вечерам он стал покидать своего лучшего друга и с тревогой подходить к нам.

 

− Тебе не надоело? − спрашивал он. − И как долго это будет продолжаться?

 

− Но знаешь, Он очень талантливый и хороший человек, − отвечала я.

 

Муж недоуменно хмыкал, с подозрением смотрел на Него, словно собираясь призвать к ответу, и, постояв, молча удалялся, однако вскоре возвращался с тем же вопросом. Наконец я решила, что мои отношения с Ним должны все же быть не столь явными, но добиться этого оказалось намного труднее, чем решить, потому что к этому моменту Он стал почти полноправным жильцом в нашем доме. Мы просыпались с Ним и с Ним ложились спать. Он провожал меня на работу и встречал вечером, а иногда заходил в мой рабочий кабинет, садился рядом и что-то нежно нашептывал на ухо.

 

Под Его влиянием я ощущала, как становлюсь другой: уверенной в себе, красивой, молодой и стройной, хотя зеркало по-прежнему отражало нечто совершенно противоположное. Тогда я отправилась в салон красоты, сделала себе стрижку, записалась на шейпинг и совершила рейд по магазинам.

Однажды я вернулась с работы, и муж, открыв дверь, не узнал меня, приняв за мою роскошную подругу Алку, но в конце концов опознал в новоиспеченной элегантной красавице свою жену и спросил:

 

− Что это с тобой? Ты на себя не похожа.

 

− Ничего. Просто теперь я всегда буду такой.

 

Муж как-то испуганно посмотрел на меня, затем бросил взгляд на свои домашние штаны с вытянутыми коленками, издал странный звук и ретировался в объятия своего лучшего друга.

 

Сын уже начал привыкать к Нему и стал принимать участие в наших беседах, усаживаясь ко мне на колени и повторяя все Его реплики.

 

Критический момент наступил, когда я в очередной раз уютно устроилась на диване напротив Него, забыв о существовании реального мира и своей семьи.Муж вошел в комнату, бросил на Него злобный взгляд и сказал:

 

− Я ухожу.

 

− Куда? − спросила я, не отрывая взгляда от Него.

 

− Поживу у мамы, − ответил муж и вышел. Я услышала, как хлопнула дверь.

 

Сегодня пошел третий день, как ушел муж. Все эти дни я боролась с Ним, пытаясь убедить себя и Его, что Он не вправе ломать мою жизнь, но Он неотступно следовал за мной, не отпуская ни на минуту.

 

Звонок. Открываю дверь и вижу на пороге Его, элегантного, в темно-синем костюме, с букетом изумительных роз, но через секунду понимаю, что это совсем не Он, а... мой муж. Супруг смущенно улыбается и протягивает мне цветы и какую-то коробочку.

 

− У нас праздник? − невпопад спрашиваю я.

 

− А ты не помнишь? У нас годовщина свадьбы. Посмотри же, что я тебе купил.

 

В изумлении смотрю на коробку и бросаюсь к мужу.

 

− Тебе нравится мой подарок? − спрашивает он.

 

Еще бы... Это же подарочное издание лучшего Его фильма!

 

____________

 

Все персонажи рассказика придуманы автором, любые совпадения с реальными людьми являются случайными...

июль, 2007 г.


Встреча

 

− Чудесный вид, не правда ли? − слышу за спиной, но мне и в голову не приходит, что эти слова обращены ко мне.

 

− Трафальгарская площадь прекрасна вечером, не так ли? − тот же низкий мужской голос.

 

Медленно оборачиваюсь. Передо мной стоит высокий темноволосый мужчина и обращается явно ко мне.

 

Теряю дар речи, мучительно подбирая подходящую фразу для ответа.

 

− Да, здесь очень красиво, − в конце концов выдавливаю я.

 

Вид на самом деле хорош. Город погружается в цветные сумерки. Я стою под портиком Национальной галереи. Справа ввысь устремляется колонна, увенчанная фигурой бравого адмирала Нельсона, а прямо передо мной площадь вливается в знаменитую улицу Уайтхолл, в конце которой светится огромным циферблатом башня, известная всему миру под именем Биг Бен.

 

Мужчина улыбается.

 

− Я живу в Риме, − говорит он. − Я врач-акупунктурист.

 

«С ума сойти. Именно этого мне и не хватало − рефлексотерапевта из Рима».

 

Как назло, все известные английские фразы дружно покинули мою голову. Представляю, как они сидят где-то невдалеке и нахально хихикают надо мной. − А я из России, инженер, − «О да, блистательный ответ!»

 

− О! − оживляется он. − Это интересно. А вы бывали в Риме?

 

«Ну, конечно, я была и в Риме, и в Париже, и в... и где я только не была. Знал бы он, чего стоил мне этот вечер на Трафальгарской площади!»

 

− Нет, к сожалению, − отвечаю я, с радостью ощущая, что фразы смилостивились надо мной и решили все-таки вернуться.

 

Смотрю на часы. До отправления нашего автобуса, который утром привез нашу группу в Лондон, осталось 15 минут.

 

− Вы не хотели бы приехать в Рим? − вдруг спрашивает он.

 

«С ума, что ли, сошел? Интересно, с чего это он приглашает меня в Рим? Наверное, маньяк? Или какой-нибудь сутенер? О Господи!»

 

− Знаете, − говорю я практически на чистом английском языке, − я уезжаю из Лондона буквально через 15 минут.

 

− О, − говорит он, − как жаль. Неужели так скоро?

 

И вдруг начинает частить:

 

− Но мы обязательно должны встретиться! Вы так прекрасны! А не могу ли я узнать номер вашего телефона?

 

− Нет, − говорю я, − вряд ли.

 

− Тогда запишите мой. Запишите, пожалуйста. Я живу в Риме.

 

Я совсем растерялась. Зачем мне номер его телефона? Я через три дня уезжаю, а уж в Рим вряд ли когда-нибудь попаду.

 

Он смотрит на меня умоляющими глазами.

 

Механически роюсь в сумке и нахожу буклет Национальной галереи. Протягиваю ему. Он достает ручку и записывает на буклете номер и свое имя.

− Дэвид, мое имя Дэвид. А вас как зовут?

 

− Маша, − отвечаю я.

 

− Машья, − повторяет он. − Какое красивое имя.

 

− Мне нужно идти, − бормочу я. − Наш автобус...

 

− Но вы позвоните мне? Позвоните? − в голосе слышится мольба.

 

− До свидания, − говорю я, оставляя его вопрос без ответа.

 

− До свидания, − он берет мою руку и целует. − Вы очень красивы...

 

Ухожу, вернее, практически убегаю прочь в полном смятении.

 

Через три дня двухэтажный автобус мчит нас в сторону Гатвика. Сегодня улетаем домой. Семидневный праздник жизни закончился. Гляжу в окно на аккуратные английские поля с белыми пятнышками круглых кудлатых овечек. В руках − буклет Национальной галереи, на котором красуются одиннадцать торопливо написанных цифр телефонного номера и имя: Дэвид. Задумчиво набираю цифры. Долгий гудок и низкий мужской голос сквозь легкий треск:

 

− Алло, Дэвид Давиолли слушает.

 

− Э-э-э, это...

 

− Это вы! − кричит он в трубку. − Как хорошо, что вы позвонили! Где вы сейчас?! Может, мы встретимся и поужинаем сегодня? Я мог бы заехать за вами...

 

Недавно я разбирала свои бумаги и нашла этот буклет. На нем − торопливо написанные одиннадцать цифр и имя − Дэвид. Что это было? Да и было ли?

август, 2007 г.


Дом

 

Дом жил одиноко и гордо посреди дачного поселка. Он был местной достопримечательностью: сюда ходили как на экскурсию, водили гостей. Его прозвали «замком», любили и завидовали, восхищались и посмеивались, но никто не оставался равнодушным.

 

Двадцать лет назад Дом был юн и полон надежд. Он был построен счастливым человеком. Архитектор полюбил его еще до рождения, старательно вычерчивая для него детали фасада. Он построил дом из отшлифованных ветрами и временем балтийских валунов, украсил веселыми башенками с медными конусообразными куполами. Центром Дома стала гостиная с камином и высоким, украшенным витражом, окном. Архитектор соорудил личный водопровод, посадил перед домом яблони и вишни, которые сейчас уже стали вполне взрослыми почтенными деревьями. Он засыпал дорожки красным шлаком, и устроил бордюр из разноцветных голышей с Финского залива. Дом родился в счастливой семье. Его наполняли детские голоса, жизнь Архитектора и Варвары вращалась вокруг него, и Дом был счастлив и полон сил. Он стал последним ребенком Архитектора и был вынянчен Варварой.

 

Вместе с хозяевами Дом пережил радости и печали, горести и несчастья. Он тихо терял свой блеск, а после того, как в аварии погибла Анна, старшая дочь Архитектора и Варвары, − молодая женщина, улыбающееся прекрасное лицо которой смотрело с портрета, висевшего на стене в комнате второго этажа, − Дом загрустил и потускнел. Эта смерть словно перерезала тонкую нить, связывающую воедино несколько жизней. Вскоре умер и его хозяин, Архитектор. Дом изо всех сил пытался соединить порванные нити, старательно отражая солнечные лучи в потускневшем витраже, неловко поблескивая позеленевшими куполами башенок, но, видимо, это было не в его силах. Его перестали замечать. Дети Архитектора стали взрослыми, были заняты своими делами и редко навещали Дом. Его любимица, несравненная Варвара, приезжала и жила здесь летом, но была уже немолода; силы покидали ее. Сын уговаривал Варвару продать Дом.

 

Вот и опять наступила осень, стремительно пролетали дни короткого бабьего лета, еще немного − и по утрам лужи подернутся тонким хрустальным ледком, а Варваре нужно будет уезжать в город, оставив Дом в одиночестве на долгую зиму. Возможно, следующим летом она уже не вернется сюда, и чужие люди будут сидеть у камина в гостиной, подниматься на второй этаж по узкой винтовой лестнице, гулять по красным дорожкам в саду...

День выдался солнечным, но ветреным. Грязно-желтые листья ивы мотались на осеннем ветру. В лужах отражалось печальное осеннее небо. Даже красные осины и вечная зелень иголок вызывали какую-то странную грусть. То ли она была светла, то ли сдавливала горло тоской и безысходностью.

 

Варвара присела на скамью, сооруженную мужем из причудливо сплетенных корней старой сосны, и задумалась. «Странная штука − жизнь. Словно ты, обуздав дикую, вольную кобылицу, несешься вдаль, сломя голову, не разбирая дороги, и вдруг обнаруживаешь, что, прежде буйная, лошадь под тобой переходит на спокойный шаг и вот уже плетется, еле-еле перебирая ногами, а вокруг − ни души». Варвара подняла голову и посмотрела на Дом. «Неужели придется продать его? Ведь он − часть моей жизни. А что скажет Архитектор? Он никогда не простит мне этого». И вдруг ей показалось, что Дом улыбается ей, немного грустно, немного насмешливо. Солнце отразилось в витраже гостиной, заиграли золотисто-зеленые купола, блеснули бока розоватых валунов.

 

Словно Дом говорил ей: «Не плачь, милая. Все будет хорошо...»

август, 2007 г.


Экзерсис

 

Едва она расправила свое измученное измятое тело, вздохнула своими пышными формами, как в то же мгновение неведомая сила подхватила ее и швырнула, распластала на темном ложе. Он рванулся к ней, пылая и источая пряно-острый аромат, от которого ее уста затрепетали в невыносимом ожидании. Нежные бледные руки сплелись с горечью его пылкого желания, алые сочные губы раскрылись навстречу каскаду его солоновато-терпких поцелуев. Жар обволакивал и сплетал их сущности, они плавились, проникая друг в друга, превращаясь в единое целое, меняя форму и обличие. И вот когда, казалось, было больше невозможно существовать в этом испепеляющем страстном пекле, их разгоряченные, слившиеся в неге, тела перенеслись на белоснежное ложе, украшенное золотистой вычурной каймой. Оно словно ждало, когда же его непорочная чистота будет осквернена их пылкой греховностью. Они раскинулись на его белоснежности, чуть касаясь золота каймы и источая чувственный аромат.

− Ну и запахи здесь у тебя, – сказал Мужчина, заходя на кухню, где Женщина водружала на стол широкое белое блюдо с румяной, ароматной пиццей, только что вынутой из духовки.

− Что у нас за праздник?

− Никакой не праздник, – ответила она, улыбаясь. – Просто я купила тесто по дороге с работы и решила испечь пиццу.

Он устроился за столом с довольным видом, потирая руки.

− Ну, посмотрим, что ты там наготовила.

Женщина взяла нож, разрезала румяную лепешку, пузырящуюся расплавленным сыром, сквозь который краснели подрумяненные ломтики помидоров, полоски острого перца, пластинки ветчины, и начала раскладывать треугольники пиццы на тарелки.

− Вкусно, но островато, – сказал Мужчина, доедая третий кусок.

Женщина сидела, прижав ладони к щекам, и задумчиво смотрела на него. Из комнаты доносилось невнятное бормотание телевизора, капала вода из крана, где-то наверху, у соседей. гремела музыка, потрескивала остывающая духовка, а на губах осталась горечь перца.

май, 2008 г.


Драма на защите

 

Действующие лица:

 

Ляля Синичкина — студентка, девушка с неопределенными жизненными планами.

Григорий Абрамович Зусман-Крапивницкий — профессор, председатель аттестационной комиссии, мужчина почтенного возраста

Петр Петрович Сидоров — кандидат * наук, доцент, член аттестационной комиссии, мужчина средних лет, неравнодушный к противоположному полу

Виталия Александровна Ухлицкая — кандидат * наук, доцент, член аттестационной комиссии, дама, обремененная семьей и проблемами

Александра Витальевна Кухлицкая — кандидат * наук, доцент, член аттестационной комиссии, дама в расцвете сил, отдавшая себя науке, но тайно мечтающая о романтической любви

Любочка Синичкина — сестра Ляли, юное создание восьми лет, подающее неопределенные надежды, лицо, действующее косвенно.

 

   Лялю разбудила отвратительно бодрая мелодия. Она вскочила, сразу не сообразив, что это распевает будильник ее сотового. Ляля судорожно нажала на кнопку и рухнула на подушку. Будильник воззвал к ней во второй раз, но попытка оказалась тщетной. Ляля натянула одеяло на голову, решительно отказываясь реагировать на потуги несносного мобильника вытащить ее из постели. Она заснула и проснулась через час, с жуткой головной болью и внутренним беспокойством. «Что-то должно произойти сегодня», — подумала она и опять уснула. Следующее пробуждение погрузило ее в холодный пот, потому что, открыв глаза, она вдруг вспомнила, что сегодня в десять утра у нее защита диплома. Ляля вскочила и, протирая глаза, уставилась на часы. Половина двенадцатого! О, ужас! Катастрофа! Проспала!

Сборы напоминали срочную эвакуацию в преддверии ядерного взрыва. В лифте Ляля докрашивала второй глаз, в такси сообразила, что вместо элегантного костюма, специально приобретенного к защите, в спешке нацепила наряд, в котором вчера блистала на дне рождения подруги: мини-юбку канареечного цвета, топик, целомудренно прикрывающий лишь самую интимную часть туловища, и босоножки на полуметровых тончайших шпильках. «Речь, блин, где моя речь?» — Ляля судорожно перебрала листы, на бегу засунутые в пакет, смутно припоминая, что вчера вечером, вернувшись домой в весьма шатком состоянии, попросила сестру, второклассницу Любочку, сложить по номерам странички своей дипломной речи, написанной аспирантом Володей, пылким Лялиным поклонником. Обнаружив в пакете пять аккуратно скрепленных страничек, Ляля немного успокоилась, хотя вскоре опять расстроилась, потому что оказалось, что она не может вспомнить название своей дипломной работы. «Концепция... блин... концепция вторичных азу... аку... блин, какой идиот это придумал!» Ужасно болела голова, мысли путались. Ляля выскочила из такси, толкнула тяжелую дверь, пулей взлетела по лестнице, помчалась по коридору...

− Ляля! Ты совсем с ума сошла! — навстречу ей вылетели однокурсницы. — Все уже отстрелялись, давай быстрей, одна ты осталась!

Ляля ворвалась в аудиторию и с разгону чуть не врезалась в длинный стол, за которым восседала комиссия. Три пары глаз изумленно воззрились на тяжело дышащую девицу в костюме исполнительницы танца живота, тяжело всхрапнул задремавший профессор Зусман-Крапивницкий.

Первой пришла в себя Виталия Александровна Ухлицкая, дама всегда умевшая владеть собой.

− Девушка, вы...

− Синичкина Елена Петровна, — отбарабанила Ляля.

− А, так вы и есть мифическая Синичкина? — заинтересованно спросил так и не пришедший в себя Петр Петрович Сидоров, уставившись на Лялин пупок, залихватски сияющий между канареечной юбкой и топиком. — Ну что ж, прошу.

Ляля огляделась в поисках места, где бы она могла занять позицию и, обнаружив изящную кафедру слева от стола, направилась туда, дырявя пол шпильками и размышляя, почему ее назвали мифической. Вслед ей тяжело вздохнул Петр Петрович и наполнил стакан минеральной водой из пластиковой бутылки.

− Леди и джентльмены! — почему-то сказала Ляля, взобравшись на кафедру, видимо, проникнувшись торжественностью момента...

В аудитории нависла тишина, Петр Петрович подавился водой и закашлялся, Александра Витальевна иронически хмыкнула, проснулся профессор.

«Что я несу, блин», — спохватилась Ляля и, вовремя обнаружив на первом листе речи вступительные слова, продолжила:

− Глубокоуважаемые председатель и члены государственной аттестационной комиссии! Позвольте представить вашему вниманию дипломную работу на тему «Концепция...»

Комиссия облегченно вздохнула и дружно расслабилась.

− Так вот, он плачет ночами, и мать его постоянно кормит. Я говорю: «Ребенка нужно приучать к дисциплине с пеленок», а моя самоуверенная невестка делает так, как ей нравится... — шепотом продолжила прерванный появлением Ляли разговор с Кухлицкой хлопотливая Виталия Александровна.

− Молодежь пошла очень упрямая, — тихо поддакнула ей Александра Витальевна.

Профессор Зусман-Крапивницкий поправил очки и громко чихнул.

− Прошу прощения. Продолжайте, барышня, — сказал он и достал из кармана огромный клетчатый платок.

Петр Петрович взирал на Лялю, жалея, что кафедра закрывает от его взора аппетитный животик студентки.

− «Таким образом, задачей нашей работы явилось рассмотрение вторичных азу... акку... ак-кузуативных признаков категрориальной принадлежности тезауруса ... — Ляля перевернула листок, — ...этой пышногрудой пышущей сексуальным здоровьем женщины, образ которой заполонил его мысли, сводя с ума и лишив сна и покоя...»

Ляля поперхнулась и в ужасе уставилась на текст, узнавая страницу любовного романа, который распечатывала для своей подруги несколько дней назад. Буквы заплясали перед глазами. «Любка, зараза, блин, что она мне тут насобирала?» Она осторожно подняла глаза на комиссию.

− Продолжайте, прошу вас,— подбадривающе улыбаясь, сказал профессор Зусман-Крапивницкий.

Ляля судорожно сглотнула и продолжила:

− «Долгими бессонными ночами он думал о ней, мечтая стиснуть ее в страстных горячих объятиях...»

− У меня была студентка, Машенька, фамилию не помню... — доверительно склонился к засыпающему профессору Петр Петрович, — такая интересная, очаровательная... я имею в виду, умная...

− Петр Петрович, а где аттестационная ведомость, вы не видели? — спросила Ухлицкая. — По-моему, вы пять минут назад держали ее в руках.

− Это не я, это Григорий Абрамович держал, — возразил Сидоров. — Григорий Абрамович, где ведомость? Посмотрите у себя в бумагах.

Профессор печально всхрапнул. Вздохнув, Ухлицкая начала разбирать бумаги на столе.

− Как пить хочется... — вздохнула Александра Витальевна, задумчиво перелистывая Лялин диплом. — Соку бы, яблочного, а то одна минералка, а у меня организм совершенно не переносит эту воду.

− «Решение было принято, он придет и расскажет ей о своих чувствах...» — обливаясь потом, читала Ляля.

«Он придет и расскажет о своих чувствах», — зазвучало в усталой голове Кухлицкой. — Ах, если бы он пришел...

− «Он распахнул дверь и стремительно вышел... — Ляля перевернула страницу, — ... дискретно рассматривая группу элементов, номинативно являющихся детре... детер... э-э-м-м... детер-ми-антами относительно группы релевантов...»

− Опять в магазин придется бежать, никто не позаботится, чтобы дома хоть какие-то продукты были, — пожаловалась Виталия Александровна Александре Витальевне, которая тут же с грустью вспомнила о своем пустом холодильнике и одинокой квартире.

− Я нашел ведомость, вот она, — Петр Петрович протянул обнаруженный среди вороха бумаг на столе листок.

− Я же говорила, что она у вас, — укоризненно прошептала Ухлицкая.

− «... следовательно, такие гетреро... гетеро... э-э-э... семантические единицы легко укладываются в предложенную нами схему ... — Ляля перевернула очередной лист, — ...по которой осторожно пробрался Джеймсон. Остановившись у железной двери, он сунул руку в карман и нащупал прохладную сталь пистолета...»

Она в очередной раз поперхнулась и закашлялась. Проснулся профессор.

− Продолжайте, мы вас очень внимательно слушаем, — сказал он, оглядываясь вокруг.

Петр Петрович наполнил пластиковый стакан, встал из-за стола и двинулся к кафедре.

− Не волнуйтесь, выпейте воды, что-то вы как-то побледнели, — участливо сказал он, осторожно заглядывая в пространство между кафедрой и студенткой, пытаясь разглядеть Лялин пуп. Ляля залпом выхлебала воду, просипела: «спасибо», мысленно послала сестренку-второклассницу в те места, где детям такого возраста определенно нечего делать, и продолжила:

− «Где-то в глубине дома раздался шум смываемой воды. Джонсон напрягся и вжался в стену, по его спине пробежал холодок...»

− Надо как-то с этим бороться, студентки совершенно не понимают, что на защиту диплома не пристало являться в пляжном наряде,— прошептала Ухлицкая.

− Совершенно согласен с вами, Виталия Александровна, — горячо поддержал ее Сидоров.

− Лицемерите, Петр Петрович, — язвительно бросила Кухлицкая, — вы же от девушки глаз оторвать не можете...

− Александра Витальевна, ну что вы...— укорил ее смущенный Сидоров, — даже в мыслях нет...

− «Звук выстрела грохочущим эхом отдался от стен полупустого дома. Джеймсон рухнул на заплеванный пол, кровавая лужа... — хрипло читала Ляля, теряя последние силы, — ...подвергнутая анализу по методу непрерывных составляющих, в результате которого мы выяснили, что заданные единицы связаны между собой логически и эк-к-зотерически...»

− Достаточно, э-э-э... Елена Петровна, — прервала ее Ухлицкая. — У вас есть вопросы, Александра Витальевна?

− Елена, хм-м, Петровна, вот тут, на странице 47 у вас сказано, что вы проанализировали несколько тысяч единиц ... Это довольно большой объем для анализа. Каким образом вы производили анализ?

«Знать бы, единиц чего... — с тоской думала Ляля.— Лучше бы про Джеймсона спросила, что ли...»

− Ну, я сделала это с помощью... — Ляля в отчаянии пробежалась глазами по листу, лежащему перед ней, — ...метода непрерывных составляющих... — с перепугу нашла она подходящие слова.

− Гм-м-м... — протянула Ухлицкая, — мне кажется, этот метод не совсем адекватен в данной схеме...

Ляля в отчаянии всматривалась в черные предательские буквы, нахально прыгающие перед ее глазами. Кухлицкая неодобрительно покачала головой. Петр Петрович послал Ляле подбадривающую улыбку.

В наступившей тишине вдруг раздался надтреснутый голос профессора:

− Любопытно, и кто же убил этого бедолагу Джеймсона?

июнь, 2008 г.


Шлагбаум

 

С утра поссорилась с мужем, навсегда. Он ушел, хлопнув дверью, а я со злости включила стиральную машину, загрузила ее всем, что попало под руку, и пошла успокаиваться на кухню. Успокоение пришло в виде куска вчерашнего пирога с капустой, кружки крепко заваренного чаю и плитки шоколада. Начиная трапезу, я оправдала свое обжорство испорченным настроением и стремлением организма к балансу: если кипят нервы, он стремится утрясти это кипение физическими удовольствиями, в данном конкретном случае, едой. Дожевывая шоколадку, я испытала очередной, уже традиционный, приступ угрызений совести и попыталась найти ускользающую талию. Мои тщетные попытки были прерваны телефонным звонком. Неужели он? И ему еще хватает наглости звонить после всего того, что он тут сегодня наговорил?

Беру трубку и слышу женский голос:

− А вы знаете, что вы...

Напрягаюсь, в ожидании услышать какое-то ужасное известие...

− ... сбили шлагбаум...

Что? Какой шлагбаум? Недоуменно смотрю на трубку.

− Извините, но никакого шлагбаума я не сбивала... вы просто не туда попали...

− И даже не думайте отрицать, это видели несколько человек в районе ЦРСсссс...(далее следует ни о чем не говорящая мне аббревиатура).

− Я и не думаю отрицать, потому что даже при сильном желании сбить шлагбаум, я бы не смогла этого сделать, поскольку у меня нет транспортного средства, а сама я, даже будучи дамой далеко не маленьких размеров, не взялась бы за столь непростую задачу, – говорю я, начиная чувствовать интерес к разговору.

− Ах, вот вы как заговорили?! Вы что шутите? – голос взвился от возмущения. – И в прошлом месяце вы также все отрицали!

− В прошлом месяце? Да я вообще не знаю, где находится этот самый шлагбаум! Мадам, вы по какому номеру звоните и куда? – обрываю оппонентку.

− Я звоню в БРТссс (опять следует витиеватая аббревиатура), и вы будете отвечать за то, что ездите со своим КАМАЗом где попало!

− Да у меня и БМВ нет, не то что КАМАЗа! – кричу я возмущенно, удивляясь, почему до сих пор не положила трубку.

− Девушка... – начинает дама и замолкает... видимо, на том конце провода идет какой-то мыслительный процесс, потому что через пару секунд она выдает:

− Я что, не туда попала?

− Вот именно! – отвечаю я, радуясь за собеседницу.

− А какой у вас номер? – требовательно спрашивает она.

− В вам какой надо? – парирую я.

− 28878...

− А у меня 28478...

− Правда? – удивляется она.

− Клянусь! – отвечаю я.

− Извините, – говорит она и отключается.

Я иду на кухню, и на пути меня настигает звонок телефона. Возвращаюсь, беру трубку.

− Ой, – слышу голос сегодняшней собеседницы. – Это я опять к вам попала?

− Опять!

На пятый звонок я не реагирую, на шестой – мрачно взираю на телефон, на седьмом мне приходит мысль, что, возможно, звонят с работы.

− Алло! – говорю я, напрягаясь.

− Слушай, я там на столе сотовый оставил, ты поставь его на зарядку... – звучит мне в ухо голос мужа.

− Хорошо! – радостно отвечаю я и, положив трубку, вдруг вспоминаю, что утром поссорилась с ним навсегда.

октябрь, 2008 г.


Март

 

Распахнув дверь подъезда, невольно жмурюсь от хлынувшей потоком слепящей белизны снега. Воздух звенит, наполненный шумом капели. В нескольких шагах откуда-то с высот крыши гулко падает сосулька, рассыпаясь на алмазные осколки. Напротив подъезда дамское семейство – мать и две дочери – копошится вокруг коляски, в которой пищит четвертая представительница слабого пола в этой семье, двухмесячная Соня. Здороваюсь и осторожно двигаюсь дальше, по скользкой дорожке, с почти закрытыми глазами, проваливаясь каблуками в рыхлый снег, про себя чертыхаясь мартовскому беспределу.

На выходе со двора тяжело ворочается грязно-желтый монстр-погрузчик, вытягивая и выворачивая гигантскую руку-ковш, он собирает и вываливает снежные груды в стоящий рядом самосвал. Улучив момент, когда ковш разворачивается в сторону от дороги, выбираюсь со двора, рискуя здоровьем и нервами. Полсотни метров по тающей рыхлой дорожке, и я на городской площади, посреди которой, на темном асфальтовом пятне, зарывшись в рассыпанную пшенку, рокочут и суетятся живой серо-черно-перламутровой массой голуби. Переходя широкую, главную улицу, опасливо поглядываю на нервно урчащие автомобили, в нетерпении ждущие, когда же можно будет сорваться с места и умчаться в бездонную мартовскую даль. Березы, тянущиеся вдоль улицы, теплеют пестротой стволов, отражаясь на снегу долгими прозрачными тенями. Кажется, что ожившие их ветви впитывают в себя солнце, как эфирное масло впитывает молоко. Март мерцает и манит, ликует и парит, слепит и утомляет. Бреду с закрытыми глазами, рискуя врезаться во встречного прохожего, чувствуя себя ошалевшей медведицей, выбравшейся из берлоги в блистающий мир после зимней спячки. Март, словно ледокол, рвет и ломает зимнюю горечь, выкручивает мысли, топит тоску в своей мартовской капели. Скользят каблуки, и хочется заснуть прямо здесь, посреди города, среди проснувшихся берез, где слепит солнце, и небо наваливается на город бешеной синью. Март...

июнь, 2008 г.


Фанатка

 

Потеряв дар речи, я смотрела, как монитор, описав дугу, заданную сильной рукой супруга, рухнул на асфальт под окном, крякнув так, что звук был отчетливо слышен на нашем третьем этаже и в моем разбитом, как монитор, сердце.

− Не-е-ет! Ты же программист! У тебя не поднимется рука! – заорала я, прикрывая грудью системник, к которому рвался муж.

− Поднимется, еще как поднимется! – ответно орал он, оттаскивая меня.

 

    Все началось два года назад, в тихий апрельский день, когда не подозревающий о роковых последствиях своего поступка муж научил меня пользоваться только что подключенным интернетом. Вдохновленная обретенным знанием, я завела почтовый ящик, затем, осваивая информационные просторы, наткнулась на форум «Едим вместе» и в течение недели активно обсуждала различные рецепты блюд, вполне успешно претворив некоторые в жизнь, к удовольствию мужа, славящего интернет и его широкие возможности. Не будучи кулинарной фанаткой, я тихо удалилась с кухонного форума после начавшейся там оживленной дискуссии о том, патриотично ли употреблять оливковое масло вместо подсолнечного, так как своей точки зрения на проблему у меня не было. Не будучи фанаткой-кулинаркой, но будучи любительницей кино и чтения, я окунулась в книжный мир, отыскивая в инете прежде недоступную литературу и обсуждая с едино и неединомышленниками новинки кино. Мало-помалу мои недолгие вечерние заходы в мировую сеть перетекли в вечерне-ночные и ранне-утренние, и однажды, попав, в поисках одного желанного романа, на литературный форум «Аnfractus», я окончательно пропала в сети. С той минуты мне пришлось бороться за свои права и место под солнцем, то есть перед монитором, в этой борьбе я победила, в недобрый час убедив мужа собрать мне компьютер из старого железа, и обрела свою собственную машину грез.

Первые сожженные котлеты были восприняты мужем и сыном со стоическим юмором, но когда сожженный ужин стал чередоваться с отсутствием такового вообще, протесты начали перетекать в скандалы и даже крупные столкновения, одно из которых закончилось тем, что муж в сердцах запаролил интернет. Пароль мне удалось выведать широко известным женским способом, в то время у меня еще находилось время применять его. Мне пришлось дать обещание, что я ограничу свои погружения в виртуальный мир. Обещание я обошла, прибегнув к секретной тактике выхода на простор интернета в ночные часы, когда семья уже видела сны, правда, у этого способа был один существенный недостаток – я начала клевать носом на работе. В том время я с головой ушла в ролевую игру, в которой мне досталась роль мисс Джонатан, юной дочери эсквайра, влюбленной в капитана бригантины «Унесенная страстью», что села на рифы вблизи острова, расположенного в левом нижнем углу Бермудского треугольника.

Приехавшая погостить свекровь, в конце первой недели своего пребывания, за обедом, поглядывая в мою сторону, завела разговор о том, как опасны разного рода зависимости, а особенно, зависимость от интернета, которая приравнивается к алкоголизму и наркомании, а вылечить ее еще труднее, чем две последние. Муж дипломатично промолчал, а свекровь вскоре начала снабжать меня медицинскими статьями антиинтернетовского содержания, и я не удивлюсь, если узнаю, что она советовала супругу показать меня психиатру.

Когда на службе я впечатала в текст отчета свой пост о том, как мисс Джонатан впервые ощутила на своей тонкой талии объятия сильных рук капитана, мой шеф, бесстыдно процитировав это, объявил, что, несмотря на мои профессиональные достоинства, которые в последнее время почему-то поблекли, будет вынужден уволить меня, если нечто подобное повторится, но я не смогла проникнуться его суровым предупреждением, потому что в этот момент обдумывала, как закрутить дальнейший конфликт между мисс Джонатан и капитаном, и ответила шефу не очень членораздельно.

Но последним каплями, что привели к полету моего возлюбленного монитора из окна третьего этажа и перспективе для набитого жизненно важной информацией системника последовать за ним, стали два критических случая. Во-первых, мой прокол во время исполнения одной из важнейших служебных, то есть, супружеских обязанностей, которыми я, признаться, в последнее время очень существенно пренебрегала. В самый торжественный момент мне вдруг подумалось, что мисс Джонатан все-таки придется уступить притязаниям блистательного Блэксмита – а к нему она не питала никаких чувств, кроме враждебных – ради высокой цели спасения ее возлюбленного капитана, находящегося в смертельной опастности, и я, не сдержав творческих эмоций, пробормотала: «Возьмите мое тело, но не душу, Блэксмит». Реакция мужа была предсказуема. Второй же каплей стало возгорание чайника, оставленного на зажженной плите на три часа, в течение которых я увлеченно конфликтовала в сети с вышеупомянутым Блэксмитом. Вернувшийся с прогулки с сыном, муж, предотвратив неминуемый пожар, вытащил меня с компьютерного кресла, как Блэксмит мисс Джонатан из волн Атлантического океана, раскрыл окно и, оторвав шнуры и кабели, выбросил монитор в окно. Хорошо, что не меня.

К счастью, системник удалось спасти, потому что первый акт вандализма вернул супруга в себя, но с тех пор мы заключили с ним пакт молчания и выдерживаем его уже неделю. Я не выхожу в интернет, совсем… даже на работе… Я привела в порядок кастрюли на кухне и отчистила плиту, закапанную расплавленным металлом. Я сделала уборку в квартире. Я заметила, что сын мой сильно вырос и узнала, что он получил пять троек за четверть. Я увидела, что мой муж отрастил бороду. А вчера, отправившись в магазин, я, любопытства ради, зашла в интернет-кафе…

май, 2009 г.


Рискованная прогулка

 

Врубив модем, я лениво шлепнула по энтеру и зашла в сеть, зацепившись каблуком за невесть откуда возникший глюк. Зарегавшись свежим логином и тщательно запаролившись, я увернулась от выскочившего из какой-то безымянной папки файла, но он догнал меня и, упав на колени, начал умолять поменять его формат с джифа на джипег. Пригрозила файлу, что удалю его, если он не прекратит стенать и цепляться за подол моей юбки, файл замолчал и грустно поплелся прочь, волоча за собой точку и чуть помятое крыло формата. Мне стало жаль его, и я уже хотела кликнуть несчастного, но в этот момент что-то громыхнуло, и с верхней панели прямо на меня обрушились потоки несмываемого флуда и градины непочищенных кукиз, а я, как всегда, не взяла с собой зонт. Промокнув насквозь, я перелогинилась и едва успела ввести пароль, как всплывающее окно больно ударило по затылку, и я чуть не потеряла сознание.

Когда точки, кавычки и слеши перестали кружиться перед глазами, я осторожно заблокировала коварное окно и, воспользовавшись курсором, перетащила себя через дурно пахнущую корзину, до краев заполненную поврежденными архивами и поломанными файлами. За спиной с грохотом упала винда, от удара сдетонировали проги и кряки, взрывной волной меня швырнуло прямо на защитный блок Касперского. "Извините, Касперский", - сказала я, поднимаясь и потирая ушибленную руку. "Не забудьте загрузить обновления, вовремя апгрейдиться и купить лицензию", - добродушно буркнул он в ответ, собирая вирусы, которые высыпались у него из карманов во время нашего столкновения. Я хотела помочь ему, но он бросился догонять убегающего Трояна. Выпив чашечку кофе, я с опаской зашла в БИОС, перекинулась парой слов с давним неприятелем Нортоном и, отчитав притащившуюся каяться винду, занялась ее установкой, поминая Билла разными словами.

Наконец монитор, поворчав на разрешение, одарил меня традиционным приветствием, ворд дружески махнул скрепкой, мягко защелкали клавиши, вырисовывая на странице быстро заполняющиеся строчки. Легкие муаровые занавеси колыхались на ветру, отвлекая внимание, и, когда я взглянула на набранный текст, то обнаружила, что не переключила латиницу на кириллицу. Страница, хихикнув, швырнула мне в лицо густую смесь абракадабры из букв и символов. Собака, оказавшаяся на последнем месте, звонко тявкнула, посылая меня на мыло, но я возразила ответным ударом, выделив текст и коварно делитнув его без возможности сохранения. Хлопнула створка мозиллы, из окна выглянул Браузер, фривольно подмигнул и тут же предложил несколько наборов три даблью в одной строке, но я не прониклась этой рекламной акцией и уверенно скопировала прямо на нахальную физиономию Браузера ссылку, напоследок припечатав его жирной точкой ру.

ноябрь, 2009 г.


Дуэль

 

Выйдя на крыльцо, я огляделась и щелкнула кнопкой зонта. Его купол, чуть помедлив, словно лениво размышляя, стоит ли шевелиться, раскрылся, оживив скучную сырость двора веселенькими красно-фиолетовыми геометрическими фигурами, разбросанными по сиреневому фону. Впрочем, мое настроение он не оживил. Я спустилась с крыльца и традиционно остановилась перед огромной лужей, которая за три дня беспрерывного дождя непомерно возгордилась, приближаясь размерами к небольшому дворовому озеру. Я привычно прикинула направление: если двигаться направо, придется пробираться по узкому бордюру, прижимаясь к ограде маленького сквера, притулившегося у дома; движение же налево обещало прогулку по щиколотку в воде.

Изобразив гимнастку на бревне и сделав пару не слишком изящных прыжков, я в конце концов выбралась на клочок не залитого водой асфальта, обогнула хозяйственно расположившийся посреди двора автомобиль, помянув его и хозяина недобрым словом, и выбралась со двора на тротуар нашей улицы. Дождь звонко шлепал по зонту, даже не думая прекращать свою нудную работу. Осень не задалась. Бабье лето коварно поманило золоченой роскошью и погибло в одночасье под внезапно выпавшим в конце сентября снегом, лишив и без того короткой радости любования пышным увяданием природы. А вчера из дома сбежал черный кот Базиль, любимец и баловень семейства, аккуратист, эстет и гурман. Сбежал, когда я, вернувшись с работы, отвечала на телефонный звонок и оставила входную дверь приоткрытой. Спохватились не сразу, затем весь вечер искали кота, сначала в подъезде, потом опросили соседей, а позже бродили под дождем, но поиски оказались тщетными, Базиль канул в осеннем ненастье. Я поплакала, муж рассердился и сказал, что утро вечера мудреней, и отчаиваться еще рано.

Я еще раз осмотрелась, не заметив нигде никаких намеков на черного кота, и побрела по тротуару, лавируя между лужами. "Такой чистюля, такой домашний, нежный и ласковый, он же пропадет, сгинет, его каждый обидеть может, - думала я, и слезы опять подступали к глазам, едва я представила несчастного мокрого, дрожащего Базиля, растерзанного жестокими бродячими псами. Глаз защипало, я бросилась на поиски носового платка, чуть не уронив зонт, и вдруг услышала странный противный звук, словно где-то рядом провели чем-то железным по стеклу. Я двинулась по направлению звука, завернула за угол и остановилась, завороженная открывшейся передо мной сценой. В нескольких шагах от меня стояли два кота. Один из них, серый, огромных размеров, скрутился в немыслимый ком, изогнув спину и нелепо вывернув голову, он то шипел, то издавал тонкие противные звуки, а второй - черный, кажущийся маленьким по сравнению с противником, стоял в хозяйской позе борца, вызывающе шевеля хвостом и металлически зудел. Это был Базиль. Коты замерли на месте, почти не шевелясь, и пели свою песнь, не замечая ничего вокруг, занятые лишь своим поединком.

- Базя, Базенька! - почему-то прошептала я.

Кот не обратил на меня ни малейшего внимания, продолжая ядовито шипеть, я подошла ближе, серый еще больше изогнулся и взял ноту си, хвост Базиля выразительно мотнулся справа налево, голос поднялся на октаву выше. Посреди грязно-желтых остатков когда-то золотой осени два кота сражались на словесной дуэли, не на жизнь, а на смерть, и я замерла на месте, словно секундант, страстно желающий, но бессильный предотвратить роковой исход. В следующую секунду мой ласковый и нежный зверь совершил молниеносное движение, подпрыгнув на месте, серый еще больше сжался и вдруг отступил, отполз и затем, издав отчаянный визг, обратился в бегство. Базиль не бросился в погоню, а замер, вытянув черный хвост победоносной трубой.

- Базиль, пойдем домой, - осторожно сказала я. Он обернулся, смерил меня презрительно-мужским взглядом героя, одержавшего победу над соперником. Дождь смывал запах пороха, дуэльные пистолеты легли в пазы коробки, секунданты вскакивали на коней. Пронесся вороной джип, обдав меня брызгами. Домашний, ласковый, беззащитный мокрый Базиль прошествовал мимо, гордо неся на голове великолепный кивер.

Другие рассказы


декабрь, 2009 г.

Copyright © 2007-2009 Ольга Болгова

Другие публикации Ольги Болговой

Из обсуждений на форуме:

    О рассказе «Март»: Это чудо что такое! Мне кажется я, читая, ощущала этот ни с чем не сравнимый весенний воздух, немножко пьянящий, пронзительно чистый...

О рассказе «Шлагбаум»: Как же я люблю твое «навеянное»! Просто королева иронического стиля И еще раз к вопросу о творчестве: любая мелочь идет в топку автора, тот самый «сор», из которого потом вырастают чудо-цветы...

О рассказе «Встреча»: Чудесно, лирично, пронзительно и щемяще, просто потрясающе написано...

 

Исключительные права на публикацию принадлежат apropospage.ru. Любое использование
материала полностью или частично запрещено

В начало страницы

Запрещена полная или частичная перепечатка материалов клуба www.apropospage.ru без письменного согласия автора проекта.
Допускается создание ссылки на материалы сайта в виде гипертекста.


Copyright © 2004 apropospage.ru


      Top.Mail.Ru