графика Ольги Болговой

Литературный клуб:

Мир литературы
− Классика, современность.
− Статьи, рецензии...
− О жизни и творчестве Джейн Остин
− О жизни и творчестве Элизабет Гaскелл
− Уголок любовного романа.
− Литературный герой.
− Афоризмы.
Творческие забавы
− Романы. Повести.
− Сборники.
− Рассказы. Эссe.
Библиотека
− Джейн Остин,
− Элизабет Гaскелл.
− Люси Мод Монтгомери
Фандом
− Фанфики по романам Джейн Остин.
− Фанфики по произведениям классической литературы и кинематографа.
− Фанарт.
Архив форума
Форум
Наши ссылки



Полноe собраниe «Ювенилии»

Впервые на русском языке опубликовано на A'propos:

Ранние произведения Джейн Остен «Ювенилии» на русском языке

«"Ювенилии" Джейн Остен, как они известны нам, состоят из трех отдельных тетрадей (книжках для записей, вроде дневниковых). Названия на соответствующих тетрадях написаны почерком самой Джейн...»

О ранних произведениях Джейн Остен «Джейн Остен начала писать очень рано. Самые первые, детские пробы ее пера, написанные ради забавы и развлечения и предназначавшиеся не более чем для чтения вслух в узком домашнем кругу, вряд ли имели шанс сохраниться для потомков; но, к счастью, до нас дошли три рукописные тетради с ее подростковыми опытами, с насмешливой серьезностью озаглавленные автором «Том первый», «Том второй» и «Том третий». В этот трехтомный манускрипт вошли ранние произведения Джейн, созданные ею с 1787 по 1793 год...»


К роману Джейн Остен «Гордость и предубеждение»

Знакомство с героями. Первые впечатления - «На провинциальном балу Джейн Остин впервые дает возможность читателям познакомиться поближе как со старшими дочерьми Беннетов, так и с мистером Бингли, его сестрами и его лучшим другом мистером Дарси...»
Нежные признания - «Вирджиния Вульф считала Джейн Остин «лучшей из женщин писательниц, чьи книги бессмертны». При этом она подчеркивала не только достоинства прозы Остин,очевидные каждому читателю, но и детали, которые может заметить лишь профессионал — изящество построения фразы, «полноту и цельность высказывания»...»
Любовь по-английски, или положение женщины в грегорианской Англии - «Этот роман, впервые вышедший в свет без малого двести лет назад, до сих пор, по-видимому, остается весьма актуальным чтением. Доказательство тому - частота его цитирования в мировом кинематографе. Не только многосерийная и очень тщательная экранизация, но и всевозможные косвенные упоминания и довольно причудливые ремейки. Мне удалось увидеть по меньшей мере...»
Счастье в браке - «Счастье в браке − дело случая. Брак, как исполнение обязанностей. Так, по крайней мере, полагает Шарлот Лукас − один из персонажей знаменитого романа Джейн Остин "Гордость и предубеждение". Кроме того, Шарлот полагает, что «даже если будущие супруги превосходно знают...»
Популярные танцы во времена Джейн Остин - «танцы были любимым занятием молодежи — будь то великосветский бал с королевском дворце Сент-Джеймс или вечеринка в кругу друзей где-нибудь в провинции...»
Дискуссии о пеших прогулках и дальних путешествиях - «В конце XVIII – начале XIX века необходимость физических упражнений для здоровья женщины была предметом горячих споров...»
О женском образовании и «синих чулках» - «Джейн Остин легкими акварельными мазками обрисовывает одну из самых острых проблем своего времени. Ее герои не стоят в стороне от общественной жизни. Мистер Дарси явно симпатизирует «синим чулкам»...»
Джейн Остин и денди - «Пушкин заставил Онегина подражать героям Булвер-Литтона* — безупречным английским джентльменам. Но кому подражали сами эти джентльмены?..»
Гордость Джейн Остин - «Я давно уже хотела рассказать (а точнее, напомнить) об обстоятельствах жизни самой Джейн Остин, но почти против собственной воли постоянно откладывала этот рассказ. Мне хотелось больше рассказать о романе, дать высказаться автору и героям, позволить читателям сделать собственные выводы. Если быть...»
Мэнсфилд-парк Джейн Остен «Анализ "Мэнсфилд-парка", предложенный В. Набоковым, интересен прежде всего взглядом писателя, а не критика...» и др.


О жизни и творчестве
Элизабет Гаскелл


Впервые на русском языке опубликовано на A'propos:

Элизабет Гаскелл «Север и Юг» (перевод В. Григорьевой) «− Эдит! − тихо позвала Маргарет. − Эдит!
Как и подозревала Маргарет, Эдит уснула. Она лежала, свернувшись на диване, в гостиной дома на Харли-стрит и выглядела прелестно в своем белом муслиновом платье с голубыми лентами...»

Джей Ти Возвращение Альтернативное развитие событий «Севера и Юга» «После долгих размышлений над фильмом и неоднократного его просмотра мне вдруг пришла в голову мысль, а что было бы, если бы Маргарет вернулась в Милтон для "делового" предложения, но Джон Торнтон ничего не знал о ее брате. Как бы тогда закончилась история...»



Перевод романа Элизабет Гаскелл «Север и Юг» - теперь в книжном варианте!
Покупайте!

книжный вариант

Элизабет Гаскелл Жены и дочери«Осборн в одиночестве пил кофе в гостиной и думал о состоянии своих дел. В своем роде он тоже был очень несчастлив. Осборн не совсем понимал, насколько сильно его отец стеснен в наличных средствах, сквайр никогда не говорил с ним на эту тему без того, чтобы не рассердиться...»

Дейзи Эшфорд «Малодые гости, или План мистера Солтины» «Мистер Солтина был пожилой мущина 42 лет и аххотно приглашал людей в гости. У него гостила малодая барышня 17 лет Этель Монтикю. У мистера Солтины были темные короткие волосы к усам и бакинбардам очень черным и вьющимся...»


История в деталях:

Правила этикета, Англия: «Данная книга была написана в 1832 году Элизой Лесли и представляет собой учебник-руководство для молодых девушек...»
- Пребывание в гостях
- Прием гостей
- Приглашение на чай
- Поведение на улице
- Покупки
- Поведение в местах массовых развлечений

- Брак в Англии начала XVIII века «...замужнюю женщину ставили в один ряд с несовершеннолетними, душевнобольными и лицами, объявлявшимися вне закона... »

- Нормандские завоеватели в Англии «Хронологически XII век начинается спустя тридцать четыре года после высадки Вильгельма Завоевателя в Англии и битвы при Гастингсе... »

- Моды и модники старого времени «В XVII столетии наша русская знать приобрела большую склонность к новомодным платьям и прическам... »

- Старый дворянский быт в России «У вельмож появляются кареты, по цене стоящие наравне с населенными имениями; на дверцах иной раззолоченной кареты пишут пастушечьи сцены такие великие художники, как Ватто или Буше... »

- Одежда на Руси в допетровское время «История развития русской одежды, начиная с одежды древних славян, населявших берега Черного моря, а затем во время переселения народов, передвинувшихся к северу, и кончая одеждой предпетровского времени, делится на четыре главных периода... »


 

Мы путешествуем:

Я опять хочу Париж! «Я любила тебя всегда, всю жизнь, с самого детства, зачитываясь Дюма и Жюлем Верном. Эта любовь со мной и сейчас, когда я сижу...»

История Белозерского края «Деревянные дома, резные наличники, купола церквей, земляной вал — украшение центра, синева озера, захватывающая дух, тихие тенистые улочки, березы, палисадники, полные цветов, немноголюдье, окающий распевный говор белозеров...»

Венгерские впечатления «оформила я все документы и через две недели уже ехала к границе совершать свое первое заграничное путешествие – в Венгрию...»

Болгария за окном «Один день вполне достаточен проехать на машине с одного конца страны до другого, и даже вернуться, если у вас машина быстрая и, если повезет с дорогами...»

Одесская мозаика: «2 сентября - День рождения Одессы. Сегодня (02.09.2009) по паспорту ей исполнилось 215 – как для города, так совсем немного. Согласитесь, что это хороший повод сказать пару слов за именинницу…»

Библиотека Путешествий
(Тур Хейердал)

Путешествие на "Кон-Тики": «Если вы пускаетесь в плавание по океану на деревянном плоту с попугаем и пятью спутниками, то раньше или позже неизбежно случится следующее: одним прекрасным утром вы проснетесь в океане, выспавшись, быть может, лучше обычного, и начнете думать о том, как вы тут очутились...»

Тур Хейердал, Тайна острова Пасхи Тайна острова Пасхи: «Они воздвигали гигантские каменные фигуры людей, высотою с дом, тяжелые, как железнодорожный вагон. Множество таких фигур они перетаскивали через горы и долины, устанавливая их стоймя на массивных каменных террасах по всему острову. Загадочные ваятели исчезли во мраке ушедших веков. Что же произошло на острове Пасхи?...»


Первооткрыватели

Путешествия западноевропейских мореплавателей и исследователей: «Уже в X веке смелые мореходы викинги на быстроходных килевых лодках "драконах" плавали из Скандинавии через Северную Атлантику к берегам Винланда ("Виноградной страны"), как они назвали Северную Америку...»


 

Творческие забавы

Fan fiction

Светланa Беловa

Русские каникулы

Главы:   1  2  3  4   5  6  7  8  9  10


Глава первая

 

На работу Алиса решила сегодня не выходить. В конце-то концов, у неё отпуск или как? С отпусками у Алисы были огромные проблемы. Уж, кажется, всё переделано и доделано, но, как всегда, неожиданно наваливались новые заказчики, договоры, тендеры, и начальство умело и ловко извлекало Алису из всяческих отпусков, больничных, отгулов, потом с преувеличенными нежностями засаживало за компьютер. А пока Алиса сооружала очередную сметную документацию, возле её левой руки бесперебойно возникал кофе, сами собой появлялись бутерброды и печенье. Короче говоря, девушке давали недвусмысленно понять, что она − Человек Абсолютно Незаменимый.

Когда терпение у Алисы кончалось, она начинала злиться: говорила всевозможные язвительные вещи, дерзила руководству, которое в ответ с горестным видом пускалось в обещания, что вот-вот всё закончится, вот-вот Алиса будет отправлена во все свои неотгулянные отпуска, причем не куда-нибудь, а в самую что ни на есть супердальнюю заграничную поездку, где она будет предаваться восхитительнейшему безделью, и никто-никто и т.д.….

Тут Алисе приходил на ум старый стишок-игра «Никто-никто, сказал он…», и она сразу начинала в уме придумывать продолжение этой стихотворной шалости:

«Никто-никто», − сказал он, почесывая пятку,

«Никто-никто», − сказал он, умчавшись без оглядки − и это неизменно возвращало ей хорошее настроение.

Начальство, заметив в её глазах таянье снегов, сразу брало быка за рога, вернее Алису под белы рученьки, и водружало её на рабочее место к таблицам, сметам, актам и прочей цифровой белиберде, из которой только Алиса могла соорудить шедевр, а фирма выиграть очередной тендер.

Конечно, если порыться в дальних уголках души, Алисе было приятно чувствовать себя такой нужной, необходимой и незаменимой, приятно было осознавать, что на работе она может сделать то, чего без нее сделать бы не смогли или сделали бы не так здорово, как получалось у нее.

Но вот уже как два дня девушка была непоколебима и полна решимости хотя бы пару недель поваляться в обнимку с диваном с пультом дистанционки в руках и кучей неотсмотренных ДВД-дисков с фильмами, которые ее давненько дожидались . А там уж как пойдет. На её счастье в тендерном буйстве, кажется, наступило небольшое затишье, и руководство, испытывая, кажется, не меньшее облегчение выпустило ее «на волю, в пампасы».

Кроме того, её драгоценный братец Димка, который проживал у неё «на время ремонта», неожиданно укатил вчера в Питер по каким-то своим юридическим делам. Это самое «время ремонта», составлявшее в период их договоренностей с братом всего два месяца, со временем как-то растянулось на «подольше», и уже двигалось к полугодовой отметке. А мастер широкого профиля Витек, осуществляющий этот самый ремонт со своей бригадой добрых молодцев, с неизменно философским настроением, почесывая в затылке и вздыхая, произносил:

− Да всё нормалек, скоро закончим!

Про этот нормалек Алиса уже слышать не могла, но Димку терпела, поскольку… Ну, она его всегда терпела, брат как-никак, да ещё и близнец, вроде как твоя половинка. А сегодня она его уже просто обожала за предоставленную свободу (хм, в собственном, между прочим, доме).

Алиса, выключив телевизор, на экране которого шли финальные титры ее любимого фильма, сладко потянулась на своем любимом диванчике и едва не свалилась с него из-за резко зазвонившего телефона.

− Алис, − заорал в трубку Димка, − это ты, я не слышу?

Чертыхнувшись про себя, Алиса проворчала в ответ:

− Ну, я это, я! Ты же мой номер набираешь, и кто, по-твоему, тут может быть?

− Нет, ну мало ли! Я собственно вот чего… Пупсик, ты же знаешь, как я тебя обожа-аю!

Пупсик слегка напрягся, почувствовав в этом признании скрытую угрозу отпуску, валянию на диване и прочим приятным штукам и протянул:

− Н-ну?

− Лизок, я тебя умоляю, помоги!

Лизок еще более суровым голосом вопросил:

− Н-ну?!

− Понимаешь, такое дело… Я, как ты знаешь, в Питере. Дело у меня тут о-очень-о-чень важное. Ну вот, а он позвонил и прилетает. И не когда-нибудь, а прямо завтра, но до завтра я не вернусь никак, может, ты выручишь меня, а? Ну, к кому мне еще броситься со своими бедами, как не к тебе, о, всемогущая и справедливейшая…

Алиса раздраженно перебила:

− Стоп! По порядку − ладно? Кто − он? Откуда прилетает? Ты сам понял, чего сказал-то?

− Он − мой хороший знакомый. Классный парень! Англичанин, между прочим. Ты бы и в английском языке могла попрактиковаться заодно.

− А имя, имя у твоего хорошего знакомого хотя бы есть?

− Да, конечно, Генри Дэшвуд. Между прочим, он настоящий сэр и вообще аристократ каких-то там благородных кровей. Да и мужик замечательный на все сто! Ну.. Ну, значит, мы договорились? И ты не сердишься на меня?

− Слушай, благодетель, у меня, между прочим, отпуск. И я хотела его провести так, чтобы не было мучительно больно вспоминать, как я его бездарно провела, развлекая твоих неожиданных гостей. Так, погоди-ка, − неожиданно осенило Алису, − А куда это ты его в гости приглашал, ко мне что ли?!!! У тебя же ремонт, блин!

− Алисушка, ну, я его не сейчас приглашал, а в ту мою английскую поездку. Умоляю тебя, войди в мое положение. У тебя же ангельский характер!!!

− То есть, он просто свалится на мою несчастную отпускную голову? И я должна буду его веселить, кормить, поить и развлекать во время моего отпуска и в твое отсутствие?! Тебе не кажется, что это слишком, даже для моего ангельского характера?!

Димка продолжал канючить, и её это бесило чем дальше, тем больше.

− Алиса, ну я тебе, что хочешь, сделаю. Хочешь, привезу потрясный сувенир из Питера, какой-нибудь роскошный фотоальбом из любого музея? Или какую-нибудь суперкрутую акварель, целый огромный набор?! О! А хочешь, сосватаю тебе хорошего мужа?! Я могу! − с воодушевлением выпалил братец, чувствуя видимо, что сестричка начинает сдаваться.

Но на Алису упоминание о возможном сватовстве произвело совсем не умиротворяющее впечатление:

− Иди ты, знаешь куда, со своими мужьями! − далее последовала непереводимая для чужого слуха игра слов. − ….Короче, я это делаю в последний раз! И хватит на мне ездить! − уже с отчаянием сдавшейся на милость победителю проорала она в финале, собираясь бросить трубку, но потом, кое-что вспомнив, пробурчала:

− Какой рейс-то, и по буквам, как его зовут? И во сколько он прилетает? И хотя бы в общих чертах, как он выглядит, черт возьми?!!!!

Потом она, ругаясь, на чем свет стоит, на своего баламутного братца, тщательно записала всё, что он ей радостно продиктовал. В завершение Димка двадцать раз чмокнул свою благодетельницу в трубку и довольнущий отключился, оставив Алису пыхтеть от недовольства собой за вновь проигранный бой.

 


Алиса здорово опаздывала. Пробка на подъезде к аэропорту была довольно внушительной, и девушка с отчаянием смотрела то на часы, то на заходящие на посадку самолеты, словно в её силах было помахать подлетающему Димкиному другу и успокоить, что, мол, вот она я, бегу и мчусь изо всех сил.

Когда она влетела в терминал, самолет уже 20 минут как приземлился. Об этом её уведомила девушка в справочном, причем сообщила это с таким радостным выражением лица, словно Алиса выиграла в лотерею, и ни много, ни мало, а миллион.

Алиса помчалась к месту выхода пассажиров, и по дороге её осенило, что этот англичанин должен был бы еще получать багаж, так что, может быть, она его и не проворонила. Возле нужного ей выхода толпились встречающие, и девушка заняла наблюдательный пост с табличкой в руках. Народ всё выходил и выходил, а тот, кто ей был нужен, не объявлялся. Алиса злилась, ругала в который раз своего брата, устроившего ей такой роскошный отпуск, сердилась на себя за мягкотелость и за то, что позволяет всем, кому не лень, пользоваться ее добротой и сговорчивостью. В конце концов, она в отчаянии опустила табличку, поняв, что её объект куда-то свалил, решив, очевидно, что его никто не встретил. И где искать этого пресловутого гостя, Алиса понятия не имела.

В этот момент её тронули за плечо сзади, и она резко обернулась. Высокий темноволосый мужчина лет тридцати от неожиданности даже сделал еле уловимое движение назад и настороженно уставился на неё.

Алиса открыла рот для приветствия, потом, вспомнив, что перед ней англичанин, рот немедленно захлопнула и, злясь на самоё себя, попыталась вспомнить, как будет «Хэлло» по-английски. Потом обругав себя за «торможение в небесах», опять открыла рот и прохрипела:

− Hallo! I`m very glad too see you!»1

Мужчина с живейшим интересом наблюдал за представлением, которое разыгрывалось на его глазах, и, кажется, едва сдерживался, чтобы не расхохотаться.

Алиса немедленно рассердилась уже на гостя, и замешательство её как рукой сняло. Она приложила руку к груди и представилась:

− I`m Alisa. Dmitriy is my brother and...? 2

Её злополучный гость, которому, видимо, надоели Алисины неблестящие упражнения в английском, жестом остановил её и произнес с довольно хорошим произношением:

− Дима не сказал? Я вполне сносно говорю по-русски. И вам нет нужды…

− Дима много чего успел сказать за те две секунды, − сердито перебила Алиса, − когда он позвонил из Петербурга и поставил меня перед фактом, что вы приезжаете, и я буду иметь честь предоставить вам приют. Так что я счастлива, что вы говорите по-русски и что мне не придется вам долго что-то объяснять. Вы − Генри Дэшвуд, так?

Генри Дэшвуд с готовностью кивнул и уставился на неё своими темными глазами, в которых чего только не угадывалось, а, может, это было Алисино не в меру разбушевавшееся воображение. Потому что ей этот самый Генри Дэшвуд здорово понравился с первого взгляда. Понравился и его рост, довольно высокий, и тонкие длинные пальцы, и то, как он теребил перстенек на мизинце левой руки и его совершенно потрясный темно-синий бархатный пиджак с потертыми джинсами. И сердилась она сейчас не на него, а скорее на свое неожиданно сбоившее сердечко.

В это время Генри с очаровательным британским акцентом уже что-то там говорил о Диме, кажется, рассказывал, как они познакомились. Алиса слушала его в пол-уха и рассеяно кивала, а сама зачарованно наблюдала за его губами, глазами, за бровями, которые он так мило поднимал. А объект её внимания, кажется, что-то спросил и уже несколько секунд ждал ответа. Алиса здорово смутилась и, чтобы как-то выпутаться из положения, неожиданно заторопилась, заговорила, что им нужно спешить, чтобы выехать со стоянки до истечения часа, после чего плата за парковку поднималась довольно ощутимо.

Генри поспешил за ней, несколько недоумевая, что он сделал не так. Когда он увидел девушку, даже еще не зная, что это сестра Димы, его поразило выражение какого-то полета во всей её тонкой фигурке. Она стояла, немного подавшись вперед и выискивая кого-то в толпе, словно птица, на миг опустившаяся на ветку и готовая вот-вот взлететь. Потом он заметил в её руке табличку со своим именем и как-то почти не удивился, словно знал, что ему предназначено встретиться с этой девушкой-птицей. Потом она, обернувшись, едва не испепелила его сердитым взглядом, и он всеми силами старался вернуть ей то выражение устремленности ввысь, которое так его привлекло.

Он всячески старался улучшить её настроение. Но она рассеянно смотрела на него и, кажется, даже сквозь него, а потом, нахмурившись, резко оборвала его совершенно отпадную речь на русском, являвшуюся прямо-таки шедевром ораторского искусства (это он так подтрунивал и издевался над собой, что не сумел вызвать даже малейшего интереса в этой девушке, которая так понравилась ему! Видимо, абсолютно разучился это делать, неуклюжий болван!) И еще он сердился на Диму, который столько времени провел в беседах с ним и ни полусловом не обмолвился, что у него такая удивительная сестра, только вскользь упомянув о ее существовании.

А эта удивительная сестра промчалась через терминал с такой скоростью, что её длинноногий гость едва поспевал за ней, и, не снижая темпа, подскочила к серебристой Ауди, загрузила своего гостя внутрь и вылетела со стоянки, заставив сердце мистера Дэшвуда сжаться теперь уже по другой причине.


Алиса нажала на кнопку лифта с цифрой «8» и со вздохом уставилась в пол. Она терпеть не могла ездить в лифтах со знакомыми, а тем более с незнакомыми или малознакомыми людьми. У неё даже начиналась своего рода клаустрофобия какая-то, она просто физически ощущала, как её визави прямо с ногами вторгается в её внутреннее пространство. Она не знала, куда девать глаза, руки, старалась даже не дышать. Еще хорошо, что поездки в лифте не были такими уж продолжительными, и она могла вытерпеть эти несколько секунд, казавшихся ей часами.

Генри был молчалив, за всю дорогу от аэропорта до дома он не произнес и двух десятков слов, да она и не могла бы с ним болтать: поток машин был довольно ощутим, и Алиса всё внимание направила на управление автомобилем. Кроме того, на подъезде к дому неожиданно зарядил дождь и заставил и без того немногословных обитателей машины совсем замолчать и углубиться каждого в свои мысли.

Алиса думала о том, как она будет проводить ближайшие дни в обществе этого сноба. Генри сосредоточенно пытался понять, сможет ли он растопить возникший холод в их отношениях.

Когда Алиса зарулила на свое место на подземной парковке и взялась за рычаг коробки передач, сверху на её пальцы легла рука пассажира. Алиса, вздрогнув, уставилась на него (а глаза его, оказывается так близко...). Генри своим непередаваемым баритоном, слегка нахмурясь, спросил:

− Я хочу поблагодарить вас за гостеприимство, но думаю, что мне лучше все же отправиться в отель.

Алиса отвела глаза и пробормотала, здорово смутившись от близости её гостя:

− Н-нет, что вы... Я обещала Диме дать вам достойный приют во время его отсутствия. Но если вы хотите…

Генри пожал плечами в ответ:

− Мне казалось, я нарушаю ваши планы, но если вы не будете стеснены моим присутствием, и ваши обязательства по отношению к Дмитрию…

− Вы так выражаетесь, − перебила его Алиса и снова перевела взгляд на своего собеседника, − просто Версаль какой-то, честное слово. Где вы учились такому высокопарному русскому?

− Высокопарному? Э, м-м-м…

Алиса пояснила:

− Так, наверное, выражались при дворе наших русских императоров, но это было очень давно, и язык несколько поменялся с тех времен. Так что не заставляйте меня чувствовать себя в вашем присутствии Золушкой.

Генри вздернул подбородок и с непроницаемым выражением лица произнес:

− Кажется, я вас постоянно раздражаю.

− Вовсе нет, с чего вы взяли? − озадаченно спросила девушка.

− Мне так показалось, но если нет − замечательно. Может, мы, наконец, выйдем из машины, или здесь и находится этот приют, который вы мне готовы предоставить?

Чертыхнувшись про себя, девушка выкарабкалась из-за руля, совершенно обескураженная высокомерием англичанина и, дождавшись, когда он заберет свои вещи, поплелась к лифтам.

…Алиса пощелкала замками и, толкнув дверь, вошла в коридорный сумрак, который исчез после тихо клацнувшего выключателя. Свет словно бы нехотя разлился по довольно-таки просторному холлу. Алиса закрыла дверь за вошедшим следом за ней гостем и, развернувшись, с еле заметным вздохом жестом пригласила Генри следовать за собой. Она немного нервничала в ожидании его реакции и быстро оглядывала свое жилище, словно видела его впервые. Вдруг что-то не так, и этому отпрыску благородных английских кровей что-то не понравится. Что ему непременно что-то не понравится, Алиса была почти уверена и заранее словно бы готовилась к отпору. «Пусть только попробует, чертов сноб!» Что именно должен попробовать упомянутый сноб, Алиса несколько затруднялась сформулировать, но готова была броситься на защиту своего дома.

А Генри молча шествовал за ней, и ему, в самом деле, очень нравилось здесь. Было ощущение, что он попал в какое-то очень знакомое место, уютное и теплое. Наверное, это из-за мягкого света, а еще из-за цвета стен, пола, тоже весьма теплых оттенков. А еще картины. Их было довольно много, и от них тоже исходило тепло.

Почему-то на ум пришел его новый лондонский дом, просторный холодный, функциональный. Чего-чего, но уюта и тепла там точно не было, только всевозможные дизайнерские изыски, сплошной хай-тэк, метал, пластик.

После всех перипетий с бракоразводным процессом, измен и истерик Кэрол, долгих и нудных переговоров с адвокатами он ощущал себя словно замороженным от кончиков пальцев до самой сердцевины души и к своему новому жилищу отнесся весьма равнодушно. И дом платил ему тем же. Даже новомодное сооружение в центре гостиной, некое подобие камина, только в виде стеклянной трубы, уходящей в потолок, не наполняло дом теплом.

В этот ледниковый период Генри неожиданно вспомнил о своем годичной давности знакомстве с хорошим русским парнем Дмитрием, с которым они здорово подружились тогда, случайно встретившись на какой-то выставке, и как-то даже классно напились большой компанией. Вспомнил о его приглашении на землю предков Генри со стороны матери. И неожиданно для себя решил бросить лондонский холод и рвануть на пару недель в Россию. Дела не особенно требовали его присутствия в издательстве, да они уже давно шли своим чередом, и только многолетняя привычка вникать самому во все мелочи держала на привязи к работе. Хотя Эндрю Дэйвис, его давний приятель и по совместительству исполнительный директор, постоянно твердил, что Генри должен сделать передышку и развеяться, механизм вполне отлажен, а для решения горящих вопросов есть куча всяких средств связи.

В конце концов, Генри действительно решил прервать многолетний марафон и совершить этакий зигзаг, который вызвал неподдельное удивление и в Эндрю, и в прочих его знакомых. Матушка только поджала губы. Она постоянно была недовольна тем, что он делал: и его образом жизни, и тем, что он не занялся, как отец, юриспруденцией, и тем, что они с Кэрол так и не создали нормальную семью и не завели парочку детишек. А эта поездка повергла ее в такое недоумение, граничащее с разочарованием, что Генри прямо физически ощутил, как матушка махнула на него рукой.

Единственный кто его поддержал, был отец. Хотя он никогда не высказывался и вообще был крайне сдержан, но после того, как Генри объявил о своем решении отправиться в поездку и о купленных билетах, отец крепко сжал его руку и несколько раз встряхнул, пожелав удачи. Такое проявление чувств было весьма неожиданным, и Генри ощутил радостное возбуждение от своей поездки, хотя до этого двигался и делал все как бы по инерции. Накануне отъезда Дмитрий перезвонил и, извинившись, сообщил о делах, которые задержат его на пару дней в другом городе, и предупредил, что его, Генри, непременно встретят и разместят со всеми удобствами, а по приезду он, Дмитрий, обещает своему другу такой потрясный отдых, что небеса содрогнутся.

 

Жизнерадостность Дмитрия вновь наполнила оледеневшую душу Генри какой-то веселой энергией и укрепила его уверенность, что он сделал таки правильный шаг.

А вот сейчас вся решимость куда-то испарилась, и Генри почти уверился, что затеял все это зря. Потом мысли его перенеслись к картинам, которые он машинально разглядывал, пока шел за своей молчаливой хозяйкой. В основном это были пейзажи, но неожиданно его взгляд зацепился за небольшое полотно. Генри остановился перед ним, словно споткнувшись. На картине юная девушка, почти девочка, в легком платье уходила по цветущему лугу вглубь полотна и через плечо бросала на него очень внимательный взгляд, в котором было перемешано все: и грусть от расставания, и ожидание чего-то непонятного впереди, там, куда она уходила. На губах ее играла улыбка, предназначенная именно ему, словно он был ее давним знакомым, хорошо знал ее, только вот забыл на некоторое время. Но вот-вот он вспомнит ее, вот-вот…

− Это картины моего деда, − сказала за его спиной Алиса, и Генри от неожиданности вздрогнул.

− А это? − указал он на уходившую от них девушку.

− А это я. Дед назвал ее: «Прощание с детством». И я очень люблю эту картину, − тихо произнесла Алиса.

Генри обернулся и наткнулся на ее настороженный взгляд. В глазах Алисы словно бы плескался вызов «Попробуй тронь!» Но Генри и не собирался критиковать ее картины и ее дом. Наоборот он хотел сказать, что ему все здесь очень нравится, но не успел. Алиса, истолковав его молчание по-своему, вздернула нос и, повернувшись, толкнула дверь, последнюю в этом бесконечном коридоре.

Выключатель щелкнул, и Генри, пройдя внутрь, оказался в просторной комнате, по-видимому, библиотеке, потому что вдоль стен, от пола до потолка поднимались стеллажи, заставленные книгами. У окна стоял письменный стол, старинный, тяжелый, темного дерева, а слева располагались огромное кресло и диван из темной кожи, такой пухлый и мягкий на вид, что прямо тянуло стащить с полки какую-нибудь книженцию и завалиться до утра в уютные кожаные глубины.

Алиса повела рукой и скорее вопросительно, чем утвердительно произнесла:

− Ну вот, я думаю, здесь вам будет неплохо.

Генри слегка поклонился в ответ. Даже если бы она и не решилась его разместить здесь, он попросил бы ее это сделать, словно бы он оказался в окружении своих старых друзей. Собственно, это так и было, книги он любил с раннего детства, и именно поэтому он занялся издательским делом тогда, десять лет назад после университета, вместо того, чтобы пойти работать в юридическую компанию отца, чем вызвал недовольство и раздражение матери и молчаливое удивление отца.

Алиса сообщила, что ужин состоится через час, и, снабдив его купальными принадлежностями, показала гостевую ванную комнату, а потом стремительно удалилась.

 


…Ужин проходил в тягостном молчании, которое не могли пробить жалкие попытки Алисы заговорить хотя бы о чём-нибудь. Генри в ответ или поднимал брови или отвечал так, что Алисе от его ответов хотелось немедленно забиться в какую-нибудь щель.

После ужина гость поднялся, поблагодарил Алису за приятный ужин, причем благодарную речь произнес весьма сдержано безо всякой сердечности, глядя поверх её головы, и Алиса в который раз уже за сегодня прокляла все на свете, что согласилась на Димкины уговоры и тратит время на этого свежемороженого господина. У выхода Генри оглянулся и поинтересовался временем завтрака. Алиса ответила, что 10 утра для нее будет в самый раз, а если он настаивает на другом часе… Но Генри перебил ее и, ответив, что это время идеально, откланялся и обстоятельно сообщил, что ему нужно отдохнуть после перелета и что он в данный момент отправляется к себе и сегодня тревожить ее не будет.

…Закрыв за собой дверь, Генри опустился в растрепанных чувствах в кресло и уставился в потолок. Ему что-то никак не удавалось попасть с этой замечательной девушкой в унисон. За ужином она почти ничего не говорила, а если и заговаривала, то не смотрела на него и говорила так, словно каждое слово давалось ей с трудом. «Да, нужно признать, ты отстал от жизни и совершенно разучился общаться с девушками». Генри, вскочив с кресла, подошел к узкому и длинному зеркалу, висевшему в простенке между полок, и внимательно оглядел себя. Но все вроде бы было как обычно: вьющиеся темные волосы, глаза, вид, правда, несколько усталый, но вроде бы не отталкивающий. Так в чем же дело?

Он уже ругал себя, что не отправился в отель. Но в глубине души тогда у него еще теплилась надежда, что он все же сумеет сломать лед между ними. А сейчас он признался себе, что у него ничего не вышло. Раздумывая над этой проблемой, Генри подошел к книжным полкам и машинально провел кончиками пальцев по корешкам книг. Заснуть ему сегодня, видимо, не удастся, придется найти какое-нибудь занимательное чтиво и скоротать ночь до утра.

Он не спал уже довольно давно, с тех пор, как у них с Кэрол начались проблемы. Порой удавалось заглушить бессонницу хорошим снотворным или парой бокалов бренди. Генри надеялся, что в этой поездке, отбросив в сторону мысли о своих семейных неурядицах, он сможет расправиться и с бессонницей. Но пока что к причинам его бессонницы добавилась еще одна: девушка-птица, которая никак не подпускает его к себе.

В конце концов, он вытащил с полки огромный фолиант «Русское оружие» и, удобно устроившись в кресле, погрузился в занимательнейшее чтение.

…Алиса с грохотом загрузила посудомоечную машину и, уставившись в окно на огни огромного города, простиравшиеся далеко, до самых гор, видневшихся вдалеке, надолго задумалась. Ее всегда успокаивал вид вечернего города, и простоять она могла так довольно долго. Она и стояла, прислонившись лбом к прохладному стеклуя машинально прокручивая в голове весь сегодняшний день. Потом, обнаружив, что уже очень поздно, Алиса отправилась к себе.

В этот вечер она довольно долго не могла уснуть, мысли лениво кружились в голове, время от времени возвращаясь к ее немногословному гостю. Что-то у них никак не выходило настроиться на общую волну. С самого начала все пошло как-то кувырком и не так, как ей того хотелось бы. А исправить вектор их отношений в нужную сторону что-то никак не получалось.

Неужели она производит впечатление вечно раздраженной брюзги, как он заявил ей на стоянке. Алиса сердито повернулась на другой бок. Хорошенький же у нее отпуск получается на пару с холодным высокомерным снобом, который с такой микроскопической дотошностью разглядывал дедушкины картины, что девушке захотелось немедленно поснимать их со стен и спрятать подальше от чужих глаз.

Дед был замечательным художником и человеком удивительной душевной щедрости и теплоты, которыми он каким-то образом ухитрялся пропитать свои работы, и те начинали светиться и греть, как ни фантастически это звучало. И Алисе здорово не хватало деда, его житейской мудрости, доброты, и даже спустя три года после его смерти она все еще очень тосковала по нему.

После того, как дед с бабушкой окончательно поселились за городом, Алиса с Димкой перебрались от родителей сюда, на Воскресенскую. Димка со временем купил себе другую квартиру в новом доме, а Алиса так и осталась жить здесь. Кроме того, в двух кварталах отсюда располагалась довольно большая студия деда, и Алиса частенько уединялась там, когда ее посещало вдохновение чего-нибудь наваять.

Настоящим художником она так и не стала, хотя дед приложил немало усилий к этому. Но в качестве хобби рисование было довольно приятным делом. Порой, когда накатывало желание «похудожничать», Алиса с этюдником забиралась в какие-то загородные дебри в поисках необыкновенной натуры. Димка со смехом называл ее путешествия «пленэром» в память о занятиях в художественной школе, где Алиса отучилась в свое время пять чудесных лет, и в которой так называлась летняя практика.

Конечно, этот англичанин наверняка имеет в своем родовом замке роскошную коллекцию работ знаменитых художников. Но это не дает ему никакого права свысока поглядывать на то, что так дорого ей. Тут она приказала себе заткнуться и заснуть. И сон неожиданно свалился на нее, словно ночь опустила занавес после этого заполошного и растрепанного дня.

Снилась ей бабушка, их загородный дом, терраса, залитая солнцем и чашка малины, которую бабушка собирала по утрам для Алисы. Кстати, имя это бабуля не любила и время от времени ворчала на дочь: «Ну что за «Алиса»? Есть же хорошее русское имя − Лизонька!» Вот так ее бабуля и называла, тепло и по-домашнему.

И проснулась Алиса с этим теплом в душе. Потянувшись, неожиданно вспомнила, что у нее гость, и словно стукнулась о внезапно выросшую перед ней стену.

…Сделав все утренние дела, Алиса, помедлив, постучала в библиотеку, ставшую на время пристанищем для ее гостя. Дверь резко распахнулась, и в проеме возник Генри, весь причесанный, одетый и …в очках, которые он немедленно сдернул и воззрился на нее.

− Доброе утро! − помолчав, сказала Алиса, а мысленно выговорила ему «Здороваться надо!»

Генри кивнул:

− Да, м-м-м, доброе.

− Как насчет завтрака?

− Да, благодарю! − и гуськом они отправились в кухню.

Усадив Генри за стол, Алиса спросила с затаенной иронией:

− Овсянку, сэр?

Генри вопросительно уставился на нее, почувствовав иронию и не поняв, к чему она относится. Потом спросил:

− У меня есть выбор?

− А как же! − неопределенно помахала рукой Алиса. − Омлет с беконом, помидорами и сыром.

Генри согласился:

− Вот это, последнее, со многими составляющими, звучит весьма заманчиво.

Алиса кивнула и продолжила допрос с пристрастием:

− Чай, конечно, и с молоком, конечно? Хотя вы далеки от стереотипов.

Генри продолжил начатую игру:

− Есть еще варианты?

− Полно! Какао. Кофе. Просто чай. Просто молоко. Просто вода.

− Ого! Карта напитков гораздо обширнее, чем остальное меню. Остановлюсь, пожалуй, на кофе. С молоком. Благодарю.

− Сплошной Версаль, − пробормотала под нос Алиса, доставая из шкафа кофейные чашки.

Завтрак, как и ужин, прошел в молчании, но не в напряженном, а в утреннем, расслабленном. Собирая со стола посуду, Алиса взглянула на Генри:

− Могу я узнать о ваших планах на сегодня? Или, может, мы что-то придумаем вместе?

− Хорошо, − кивнул тот.

− Что − хорошо?

− Вместе − хорошо!

Алиса пожала плечами:

− Ну, что же, вместе, так вместе. Ну и чем могут заниматься английские аристократы на отдыхе? Ипподром? Гольф? Регби? Ах, да, я забыла охоту на лис! − с восторгом воскликнула она.

Генри внимательно посмотрел на девушку и слегка усмехнулся уголком губ. Та смутилась:

− Простите, я, действительно, хочу вас как-то развлечь, но совершенно не представляю, что…

Зазвонивший телефон прервал ее покаянную речь. Звонила бабуля. С этими встречами гостей, треволнениями и заботами Алиса совсем упустила, что день, когда она обычно навещала бабушку, или, по крайней мере, звонила ей, прошел, и та тревожилась, не случилось ли чего. Алиса поговорила с бабулей несколько минут и клятвенно заверила, что приедет и привезет все необходимое.

Положив трубку, Алиса со вздохом посмотрела на Генри, который с непроницаемым видом складывал из салфетки кораблик:

− Понимаете, мне нужно будет съездить за город. Вы можете остаться здесь. Ну, или составить мне компанию.

Генри утвердительно кивнул в ответ:

− Я составлю компанию!

Алиса уточнила:

− Это не долго. Я завезу бабуле продукты и немного побуду с ней. А вы сможете погулять, там замечательный лес. И озеро тоже, м-м-м…, замечательное. Вам не будет скучно, я надеюсь.

− Не тревожьтесь так. Вы вовсе не обязаны ежеминутно развлекать меня.

− Ну хорошо, − решительно тряхнула головой Алиса, − тогда поехали!

 

День был замечательным, переполненным солнцем и теплом. Когда выехали за город, Генри немного опустил стекло, чтобы вдохнуть чудесные запахи леса. Спустя некоторое время они уже въезжали в открытые ворота. В глубине участка виднелся двухэтажный дом из потемневшего от времени дерева, полускрытый зарослями сирени.

На открытой террасе в кресле-качалке сидела пожилая женщина с вьющимися седыми волосами, уложенными в аккуратную прическу, и радостно заулыбалась навстречу своим визитерам, протянув руки Алисе. Та, побросав пакеты с покупками, стремительно подбежала и приникла к женщине, легонько чмокнув ее в щеку. Потом, обернувшись через плечо на своего спутника, который все еще стоял на дорожке у крыльца, сказала:

− Бабуля, познакомься, это Генри, он гостит у нас.

Бабуля улыбнулась и царственно склонила голову:

− Добрый день, юноша!

Генри в ответ поклонился и церемонно ответил:

− Добрый день, мадам. Хотя юношей меня уже лет пятнадцать никто не называл.

− Ну! Вы же совсем молодой человек. А имя − Генри…Ваши родители, пожалуй, были большими оригиналами.

− Бабуля, − вмешалась Алиса, − Генри приехал из Англии, так что ничего удивительного в его имени нет.

Бабушка подняла удивленно брови:

− Вот как? Это в высшей степени эксцентричный поступок. Что же вас могло привести сюда, а не в какой-нибудь райский курортный уголок, где столько возможностей для отдыха?

− Не знаю, что и сказать. В России жили предки моей матери, и я захотел приехать именно сюда. Кроме того, я знаком с Дмитрием, братом Алисы, и он был так любезен, что пригласил меня. Ну и вообще, в Лондоне сейчас сыро и холодно, а здесь довольно теплая погода.

Бабушка рассмеялась:

− О, да, сложно, наверное, на земном шаре отыскать место, где была бы хорошая погода в это время года. Вы меня очень повеселили. Ну, что же, молодой человек, я вам желаю, чтобы ваш отдых удался. Вы мне понравились, и я одобряю вашу дружбу с Лизонькой.

− А Лизонька − это..?

− А Лизонька − это я, − тихо из-за его плеча произнесла Алиса, которая во время их занимательной беседы собрала пакеты и отнесла все в дом, а потом так же незаметно вернулась и услышала конец разговора.

 


1. − (англ) Здравствуйте, я очень рада вас видеть!
2. − (англ) Меня зовут Алиса. Дмитрий − мой брат и…


(продолжение)

сентябрь, 2007 г.

Copyright © 2007 Светланa Беловa

Другие публикации Светланы Беловой

Обсудить на форуме

Исключительные права на публикацию принадлежат apropospage.ru. Любое использование
материала полностью или частично запрещено

В начало страницы

Запрещена полная или частичная перепечатка материалов клуба  www.apropospage.ru без письменного согласия автора проекта.
Допускается создание ссылки на материалы сайта в виде гипертекста.


Copyright © 2004 apropospage.ru


      Top.Mail.Ru                               Яндекс цитирования