графика Ольги Болговой

Литературный клуб:

Мир литературы
− Классика, современность.
− Статьи, рецензии...
− О жизни и творчестве Джейн Остин
− О жизни и творчестве Элизабет Гaскелл
− Уголок любовного романа.
− Литературный герой.
− Афоризмы.
Творческие забавы
− Романы. Повести.
− Сборники.
− Рассказы. Эссe.
Библиотека
− Джейн Остин,
− Элизабет Гaскелл.
− Люси Мод Монтгомери
Фандом
− Фанфики по романам Джейн Остин.
− Фанфики по произведениям классической литературы и кинематографа.
− Фанарт.
Архив форума
Форум
Наши ссылки



Полноe собраниe «Ювенилии»

Впервые на русском языке опубликовано на A'propos:

Ранние произведения Джейн Остен «Ювенилии» на русском языке

«"Ювенилии" Джейн Остен, как они известны нам, состоят из трех отдельных тетрадей (книжках для записей, вроде дневниковых). Названия на соответствующих тетрадях написаны почерком самой Джейн...»

О ранних произведениях Джейн Остен «Джейн Остен начала писать очень рано. Самые первые, детские пробы ее пера, написанные ради забавы и развлечения и предназначавшиеся не более чем для чтения вслух в узком домашнем кругу, вряд ли имели шанс сохраниться для потомков; но, к счастью, до нас дошли три рукописные тетради с ее подростковыми опытами, с насмешливой серьезностью озаглавленные автором «Том первый», «Том второй» и «Том третий». В этот трехтомный манускрипт вошли ранние произведения Джейн, созданные ею с 1787 по 1793 год...»


Джейн Остин и ее роман «Гордость и предубеждение»

Знакомство с героями. Первые впечатления - «На провинциальном балу Джейн Остин впервые дает возможность читателям познакомиться поближе как со старшими дочерьми Беннетов, так и с мистером Бингли, его сестрами и его лучшим другом мистером Дарси...»
Нежные признания - «Вирджиния Вульф считала Джейн Остин «лучшей из женщин писательниц, чьи книги бессмертны». При этом она подчеркивала не только достоинства прозы Остин,очевидные каждому читателю, но и детали, которые может заметить лишь профессионал — изящество построения фразы, «полноту и цельность высказывания»...»
Любовь по-английски, или положение женщины в грегорианской Англии - «Этот роман, впервые вышедший в свет без малого двести лет назад, до сих пор, по-видимому, остается весьма актуальным чтением. Доказательство тому - частота его цитирования в мировом кинематографе. Не только многосерийная и очень тщательная экранизация, но и всевозможные косвенные упоминания и довольно причудливые ремейки. Мне удалось увидеть по меньшей мере...»
Счастье в браке - «Счастье в браке − дело случая. Брак, как исполнение обязанностей. Так, по крайней мере, полагает Шарлот Лукас − один из персонажей знаменитого романа Джейн Остин "Гордость и предубеждение". Кроме того, Шарлот полагает, что «даже если будущие супруги превосходно знают...»
Популярные танцы во времена Джейн Остин - «танцы были любимым занятием молодежи — будь то великосветский бал с королевском дворце Сент-Джеймс или вечеринка в кругу друзей где-нибудь в провинции...»
Дискуссии о пеших прогулках и дальних путешествиях - «В конце XVIII – начале XIX века необходимость физических упражнений для здоровья женщины была предметом горячих споров...»
О женском образовании и «синих чулках» - «Джейн Остин легкими акварельными мазками обрисовывает одну из самых острых проблем своего времени. Ее герои не стоят в стороне от общественной жизни. Мистер Дарси явно симпатизирует «синим чулкам»...»
Джейн Остин и денди - «Пушкин заставил Онегина подражать героям Булвер-Литтона* — безупречным английским джентльменам. Но кому подражали сами эти джентльмены?..»
Гордость Джейн Остин - «Я давно уже хотела рассказать (а точнее, напомнить) об обстоятельствах жизни самой Джейн Остин, но почти против собственной воли постоянно откладывала этот рассказ. Мне хотелось больше рассказать о романе, дать высказаться автору и героям, позволить читателям сделать собственные выводы. Если быть...»
Мэнсфилд-парк Джейн Остен «Анализ "Мэнсфилд-парка", предложенный В. Набоковым, интересен прежде всего взглядом писателя, а не критика...» и др.


О жизни и творчестве
Элизабет Гаскелл


Впервые на русском языке опубликовано на A'propos:

Элизабет Гаскелл «Север и Юг» (перевод В. Григорьевой) «− Эдит! − тихо позвала Маргарет. − Эдит!
Как и подозревала Маргарет, Эдит уснула. Она лежала, свернувшись на диване, в гостиной дома на Харли-стрит и выглядела прелестно в своем белом муслиновом платье с голубыми лентами...»

Джей Ти Возвращение Альтернативное развитие событий «Севера и Юга» «После долгих размышлений над фильмом и неоднократного его просмотра мне вдруг пришла в голову мысль, а что было бы, если бы Маргарет вернулась в Милтон для "делового" предложения, но Джон Торнтон ничего не знал о ее брате. Как бы тогда закончилась история...»



Перевод романа Элизабет Гаскелл «Север и Юг» - теперь в книжном варианте!
Покупайте!

книжный вариант

Элизабет Гаскелл Жены и дочери«Осборн в одиночестве пил кофе в гостиной и думал о состоянии своих дел. В своем роде он тоже был очень несчастлив. Осборн не совсем понимал, насколько сильно его отец стеснен в наличных средствах, сквайр никогда не говорил с ним на эту тему без того, чтобы не рассердиться...»

Дейзи Эшфорд «Малодые гости, или План мистера Солтины» «Мистер Солтина был пожилой мущина 42 лет и аххотно приглашал людей в гости. У него гостила малодая барышня 17 лет Этель Монтикю. У мистера Солтины были темные короткие волосы к усам и бакинбардам очень черным и вьющимся...»



По-восточному

«— В сотый раз повторяю, что никогда не видела этого ти... человека... до того как села рядом с ним в самолете, не видела, — простонала я, со злостью чувствуя, как задрожал голос, а к глазам подступила соленая, готовая выплеснуться жалостливой слабостью, волна.
А как здорово все начиналось...»


Моя любовь - мой друг

«Время похоже на красочный сон после галлюциногенов. Вы видите его острые стрелки, которые, разрезая воздух, порхают над головой, выписывая замысловатые узоры, и ничего не можете поделать. Время неуловимо и неумолимо. А вы лишь наблюдатель. Созерцатель. Немой зритель. Совершенно очевидно одно - повезет лишь тому, кто сможет найти тонкую грань между сном и явью, между забвением и действительностью. Сможет приручить свое буйное сердце, укротить страстную натуру фантазии, овладеть ее свободой. И совершенно очевидно одно - мне никогда не суждено этого сделать...»


Пять мужчин

«Я лежу на теплом каменном парапете набережной, тень от платана прикрывает меня от нещадно палящего полуденного солнца, бриз шевелит листья, и тени от них скользят, ломаясь и перекрещиваясь, по лицу, отчего рябит в глазах и почему-то щекочет в носу...»


Жизнь в формате штрих-кода

«- Нет, это невозможно! Антон, ну и куда, скажи на милость, запропала опять твоя непоседа секретарша?! – с недовольным видом заглянула Маша в кабинет своего шефа...»

«Шанс» «Щеки ее заполыхали огнем - не от обжигающего морозного ветра, не от тяжести корзинки задрожали руки, а от вида приближающегося к ней офицера в длинном плаще. Бов узнала его, хотя он изменился за прошедшие годы - поплотнел, вокруг глаз появились морщинки, у рта сложились глубокие складки. - Мadame, - Дмитрий Торкунов склонил голову. - Мы знакомы, ежели мне не изменяет память… - Знакомы?! - удивилась Натали и с недоумением посмотрела на кузину...»


Метель в пути, или Немецко-польский экзерсис на шпионской почве
-

«Барон Николас Вестхоф, надворный советник министерства иностранных дел ехал из Петербурга в Вильну по служебным делам. С собой у него были подорожная, рекомендательные письма к влиятельным тамошним чинам, секретные документы министерства, а также инструкции, полученные из некоего заграничного ведомства, которому он служил не менее успешно и с большей выгодой для себя, нежели на официальном месте...»


Cтраницы Архива Форумов:

Экранизация романа Джейн Остин "Гордость и предубеждение" «Любопытная рецензия, действительно. Ну, ГиП-2005 - это вообще недоразумение какое-то, а не экранизация, ее серьезно и воспринимать-то невозможно. Мы с подружкой пошли в кино исключительно посмеяться, и, честно говоря, в некоторых местах просто хохотали в голос (один мраморный бюстик Дарси чего стоит, не говоря уж о кабанчике... :))) Кира Найтли - никакая не Лиззи, а самая натуральная Лидия, и ведет себя соответственно...»

Наш Пушкин «В попытке сказать что-либо о Пушкине я сразу вспоминаю посвященные ему огромные труды. Люди потратили на исследования жизни и творчества годы и годы. Разобрано каждое слово, каждый рисунок изучен, расписана по минутам жизнь, даже косвенные упоминания в чужих дневниках, письмах, мемуарах взяты на карандаш...»

Персонажи произведений Л.Н.Толстого «Что касается хитрости Сони... Мне она не кажется хитрой. Несчастной, одинокой, зависимой, безотказной. И письмо Николаю, насколько я помню, она написала не потому, что просчитала все ходы, а под страшным давлением старой графини, которая ей жизни из-за этого не давала. Соне просто некуда было деваться и ничего не оставалось делать, как освободить Николая от данного слова. Между прочим, мужские персонажи в Войне и мире, тоже далеки от идеала. Тот же Николай, например, совсем не походит на благородного героя. Как и князь Андрей, и Пьер. Первый слишком циничен, второй - глуповат. Самый симпатичный герой для меня - Васька Денисов...»

Повседневная жизнь в живописи «Когда мы читаем наши любимые книги о 18-19 веке, нам хочется получить представление и о повседневной жизни героев. По этой причине у меня собралась коллекция из жанровых картин, которые помогают хоть отчасти удовлетворить любопытство...»

Путешествия, впечатления
- Финляндия (Хельсинки)

«До Хельсинки добиралась из Питера скоростным поездом "Аллегро" - три с половиной часа, и вы на месте. Цена проезда более 4 тыс, но есть утренний, эконом, в три раза дешевле при той же скорости....»


На нашем форуме:

 Идеальные герои. Кто они? что можно сказать про Татьяну Ларину и Евгения Онегина? Ну, Онегин явно не идеал, наш скучающий денди. Татьяна, робкая душою, гораздо больше подходит под идеал женщины (и Пушкин ее любил). Но я думаю, она идеальна с точки зрения мужчин, но никак не женщин. Хотя и мужчины здесь лицемерят. Почему?
 Коллективное оригинальное творчество «Принимают участие все желающие. Соавторами избирается ответственный редактор-координатор, в чьи обязанности входит координация работы соавторов. Также он следит за развитием сюжета, собирает написанные отрывки и т.д. Авторские фрагменты, рассказы и т.д. пишутся в...»
 Живопись, люди, музы, художники «Со старых полотен на нас смотрят лица давно ушедших людей, мы слышим шум городов и плеск воды, видим давно прошедшие закаты и восходы, художники сохранили для нас на своих полотнах не только изображение, но и жизнь, следы былых страстей, надежд и чаяний...»
  Ужасающие и удручающие экранизации «Ну вот, дождались очередной экранизации "Войны и мира" Судя по рекламе, Наташа там блондинка и ваще... что-то неудобоваримое. Мне лично очень даже нравится "олигофренка", как тут комментировали, Хепберн...»
  Странности любви: Почему Он выбрал именно Ее? «Тема всплыла во время обсуждений "Водоворота" Почему Палевский выбрал Докки? И сразу параллельно возник этакий глобальный вопрос - почему этот мужчина выбирает именно эту женщину? Иногда - объяснение находится быстро, иногда - мысль о "несоответсвии" предлагаемых индивидов заставляет всерьёз задуматься о странностях любви. Чтобы не оффтопить в "Водовороте" глобально, предлагаю вспомнить и обсудить прочитанные истории любви, счастливые и не очень, которые объединяет недоумение: Почему Он выбрал именно Ее?...»
  − Графиня де Монсоро «Эх, далека от нас эпоха рыцарей плаща и шпаги, яда и кинжала, ножа и топора… Может, оно и к лучшему. Зато у нас есть кино...»
  Слово в защиту... любовного романа? «Если попытаться дать формулировку любовному роману, то она может звучать так: история романтических взаимоотношений мужчины и женщины со счастливым завершением, т.е. взаимном объяснении в любви и разрешением всех недопониманий...»


 

Творческие забавы

Fan fiction

Светланa Беловa

Русские каникулы

Начало


Глава вторая

 

На даче они пробыли довольно долго. Бабушка угощала их великолепным вишневым пирогом, который она испекла с утра вместе со своей приятельницей, жившей недалеко по соседству. Приятельница эта была, в отличие от Алисиной бабушки, очень шустрой, веселой старушкой-хохотушкой и, заслышав гостей, примчалась составить им компанию за чаепитием. После чая бабушка выпроводила их прогуляться, поскольку, по ее словам, для молодого организма весьма полезно дышать свежим воздухом, а не городским смогом. А молодые люди только тем и занимаются, что ведут весьма нездоровый образ жизни. И она ответственна за то, чтобы хотя бы здесь, когда у нее есть такая возможность, заставлять детей оздоравливаться. Произнеся эту королевскую речь, бабушка царственно взмахнула рукой, и им ничего не оставалось, как отправиться на прогулку.

Генри с большим энтузиазмом воспринял эту возможность немного размяться и предложил руку своей спутнице. Алиса с улыбкой покачала в ответ головой и высказалась, что вполне способна передвигаться самостоятельно.

Некоторое время они шли молча по тропинке, усыпанной сосновыми иглами и встопорщенными шишками, над которыми уже потрудились птицы, вылущив из них зернышки. Сосны над их головами пахли просто одуряюще, напоенные солнцем. Наконец, впереди замаячило озерцо, и Алиса, вдруг оживившись, воскликнула: «Наперегонки?» и, не дожидаясь его согласия, помчалась вперед к поблескивающей воде. Генри сначала замешкался, но потом в три прыжка догнал девушку, правда, тут же увяз в песке своими дорогущими мокасинами.

Алиса покосилась на его обувь, стряхнула с ног сандалии и зарылась в песок босыми ногами, потом вопросительно взглянула на своего спутника. Генри посмотрел на нее, со вздохом разулся и, последовав примеру девушки, тоже погрузил ноги в горячий песок.

Алиса с усмешкой спросила:

− Ну, как, не смертельно?

Генри, улыбнувшись, ответил:

− Я сто лет не делал ничего подобного.

Потом он осмотрелся вокруг и заявил:

− Хорошо бы поплавать, жаль, что мы не взяли с собой вещи для купания!

Алиса пожала плечами и усмехнулась:

− Вы серьезно?

− Я произвожу впечатление несерьезного господина?

− Боже упаси! Более серьезного господина, признаюсь, не часто встретишь. Просто здесь не Лазурный берег, или где вы там, в Англии, отдыхаете, и купаться сейчас холодно, и вообще я не ожидала от вас таких безрассудных поступков.

− Вы все время говорите мне колкости, − упрекнул он Алису, и та смутилась.

− Простите, сказывается, что детство я провела бок о бок с мальчишкой-сорванцом, с которым надо было постоянно держать ухо востро и играть роль ежика, иначе было не выжить. Да он и сейчас постоянно ловит меня врасплох.

− Врасплох?

− Ну, делает то, чего я от него не ожидаю. Вот ситуация с вами, к примеру.

− А что со мной? − в недоумении воззрился на нее Генри.

− Да ведь он позвонил едва ли не за пару часов до вашего приезда и просто поставил меня перед фактом, я вам уже говорила. Так что вы не сердитесь за мою резкость, я вовсе не хочу обидеть вас.

− Я не сержусь, − согласно кивнул тот.

Они еще поболтали немного, потом разговор сам собой увял, и они задумались каждый о своем.

Алиса пыталась понять, почему этот чопорный английский сноб с таким довольным видом сидит на берегу маленького озера в какой-то русской глуши, за тысячи километров от благословенной Европы и, насколько она могла судить, вполне наслаждается всем происходящим. Почему он с таким живейшим интересом болтал с ее бабушкой, что она немного даже заревновала, с ней-то он держал себя довольно холодно? Почему он за обе щеки уплетал бабушкин пирог, словно в жизни не ел ничего вкуснее? Она вдруг подумала, что совсем не знает этого человека.

А Генри в этот момент думал почти о том же самом, но мысли его все время скручивались в одно единственное слово «Хорошо!». Ему действительно было очень хорошо и покойно здесь. Туманный и холодный Лондон словно бы истаивал в дымке, будто Генри стоял на корме уплывающего все дальше от берега корабля. И он с горечью сознавал, что уже очень давно, а, может быть, и никогда в жизни, никто не встречал его с такой чистой и неподдельной радостью, никто так забавно и по-доброму не подтрунивал над ним и не переживал, что он черт знает чем дышит в этом ужасном городе и не бывает на воздухе.

Оказывается, так здорово ощущать себя частью семьи! Здесь он покосился на Алису, которая тоже была погружена в свои мысли. Неужели она не понимает, как ей повезло в жизни? Хотя, со вздохом констатировал Генри, скорее всего все она понимает, но никак не хочет пускать его в эту свою замечательную жизнь.

Так они просидели довольно долго, потом Алиса спохватилась, что им пора ехать, вечером у нее еще какое-то дело в городе, и они довольно быстро собрались. Бабушка взяла с молодых людей твердое обещание еще раз приехать, только заранее предупредить, чтобы она приготовилась, как следует, и количество пирогов было более соответствующим приему таких замечательных гостей, потом они с Алисой расцеловались, и еще долго был виден белый платочек, реявший над крыльцом.

Домой они вернулись к вечеру, усталые, и Алиса, ответив на телефонный звонок, извинившись, тут же умчалась куда-то, а когда вернулась, причем довольно поздно, всего этого чудесного дня словно бы и не было, и это здорово огорчило Генри. Он-то уже нарисовал себе долгий неспешный вечер, ужин, разговоры допоздна, но, увы, ничего этого не случилось. Они наскоро поужинали, и разошлись по своим комнатам.

 

… Ему снилась та девушка с картины. Она оглядывалась на него и уходила все дальше, а он так хотел, чтобы она вернулась. Он даже пытался позвать ее, но ничего не получалось: горло было словно парализовано. Он пытался бежать за ней, но ноги не слушались. Он мог только немо смотреть ей вслед. И вдруг, словно услышав его бессловесный призыв, она остановилась и, развернувшись, с улыбкой бросилась к нему. И вдруг оказалось, что она бежит по шаткому хилому мостику, который начинает сотрясаться от каждого ее движения, и он начинает кричать, чтобы она не двигалась, потому что он тоже стоит на этом мостике, но доски под ним сотрясаются все сильнее и…

Генри неожиданно выныривает из сна. На столе горит лампа, а перед ним огромные испуганные глаза, те самые, что он только что видел во сне. Алиса трясет его за плечи и тихонько бормочет:

− Генри, Генри, очнитесь, слышите?

А Генри, со сна поняв только одно, что его бесцеремонно вытащили из восхитительного забытья, в которое он впервые за долгое время так приятно погрузился безо всяких снотворных, вдруг резко сел на постели и заорал:

− What?!!!

Алиса отшатнулась назад и испуганно уставилась на него, а Генри не унимался:

− Какого дьявола вы разбудили меня?!! С ума сошли?!!

Испуг в глазах девушки сменился обидой:

− Простите, но вы так стонали и кричали во сне, что у меня стены прямо-таки сотрясались. Я просто хотела помочь…

Генри вытер испарину со лба и, мрачно уставившись на девушку, пробурчал:

− Да уж, помогли, нечего сказать! Я в кои-то веки заснул сам, без таблеток, без спиртного, увидел потрясающий сон, так нет − является Армия спасения, и трах! − извольте бодрствовать…− он не договорил, как теперь уже взорвалась Алиса:

− Да идите вы к черту со своими снами!!! − и, повернувшись, вылетела вон из комнаты, так шарахнув напоследок дверью, что с ближайшего к выходу стеллажа, с грохотом свалилась парочка довольно увесистых книг.

Генри, ошеломленный ее шумным уходом, несколько минут посидел в тишине, потом спустил ноги на пол и, натянув джинсы, отправился спасать положение, которое и так-то было не блестящим, а теперь после его истерики шансы завоевать дружбу Алисы стремились к нулю. Выйдя в коридор, он нащупал выключатель, и вдоль коридора у самого пола зажглись тусклые ночные светильнички.

Оказавшись у двери ее спальни, он прислушался: там было тихо. Генри негромко постучал раз, другой. Никто не отвечал. Он стукнул погромче, дверь резко распахнулась, и он отпрянул назад, потом, сделав шаг к Алисе, которая прямо испепеляла его взглядом, с сожалением произнес:

− Простите, я на вас накричал, но это вышло случайно, со сна. Но я, в самом деле, уже долгое время не спал нормально, а сегодня мне это удалось, в общем, я не сдержался…

Алиса, скрестив на груди руки, слушала его извинения и ни единым жестом не поощряла его, да и прощать тоже, кажется, не собиралась. Генри, помолчав, спросил:

− Я что, в самом деле, так орал, что вам пришлось бежать спасать меня?

Алиса язвительно скривилась:

− Нет, что вы, я пришла полюбоваться цветом вашей пижамы.

− Пижамы? − Генри машинально опустил глаза на свой обнаженный торс.

− Все ясно, у вас не только проблемы со сном, но и с чувством юмора тоже. Спокойной ночи, − и она захлопнула дверь перед самым носом обескураженного молодого человека. Генри немного потоптался в коридоре и, повернувшись, поплелся к себе. Но тут за спиной послышался звук открывшейся двери, и Алиса хулиганским голосом спросила:

− Ну и куда вы отправились? Надеетесь заснуть? Не думаю, что после моей побудки вам это удастся. Ладно, идемте, окажу вам первую медицинскую помощь при бессоннице, хотя вы этого и не заслуживаете,− высказавшись, она, не оборачиваясь, прошествовала на кухню и там развернула кипучую деятельность по изготовлению чудесного средства от бессонницы, в роли которого выступило обычное молоко с медом.

Генри, пристроившись у стола, настороженно смотрел, как возмутительница спокойствия ставит перед ним большую белую кружку с молоком, желтоватым от растворенного в нем меда. Недовольно сморщившись (молоко он терпеть не мог), Генри все же заставил себя проглотить тепловатую жидкость, хотя это и далось ему не без труда. Алиса молча наблюдала за экзекуцией, потом так же молча забрала у него пустую кружку и, сполоснув ее под краном, с грохотом водрузила на сушилку. Потом заставила его проглотить ложку какой-то остро пахнущей жидкости. Провернув все эти манипуляции, убрала все со стола и, улыбаясь одними глазами, констатировала:

− Все. Теперь вы заснете. И, надеюсь, больше не будете включать в свой репертуар тот сон и пугать всю округу своими дикими криками. Да, кстати, а что с вашим сном, почему вы не спите?

Генри резко поднялся из-за стола и, нахмурясь, непререкаемым тоном заявил:

− Мне не хотелось бы обсуждать с вами свои проблемы.

Он, в самом деле, не собирался ничего ей рассказывать, иначе начинать пришлось бы очень издалека, с его развода, адвокатских разборок, ледникового периода. Еще не хватало выглядеть слабаком и неудачником в ее глазах! Ну, уж нет, этого она не дождется! Только, когда Алиса, вздернув подбородок, решительно направилась к выходу, он понял что в своем стремлении скрыть от нее правду, кажется, переборщил и снова ее здорово обидел.

И, стремясь тут же все исправить, он перехватил девушку у двери, взяв сзади за плечи. Алиса от неожиданности замерла, а Генри вдруг совершенно забыл, что он хотел ей сказать. Она немного повернула голову, и очень близко, прямо перед собой он увидел аккуратное ушко с заправленной за него прядкой, чуть более светлой, чем остальные волосы.

Время для них вдруг остановилось, и секунды превратились в вязкое желе. Потом сквозь забытье неожиданно прорвалось кряхтение включившегося холодильника, и Алиса рванулась из его рук, крепко и нежно державших ее, и стремительно убежала прочь. Генри услышал, как хлопнула дверь ее спальни, и дом погрузился в полную тишину, нарушаемую только холодильником, шепчущим о своей тяжелой холодильной доле.


Алиса забежала к себе в комнату и прислонилась к закрывшейся двери. Плечи ее горели там, где их коснулись теплые руки Генри. Она не знала, что с ней было, но испытала такой всплеск эмоций, когда он взял ее за плечи, что сейчас едва могла успокоиться.

Сегодня она вдруг поняла, что, возможно, ошибается в нем, и он вовсе не такой замороженный, как ей показалось вначале. Сегодня она увидела, каким добродушным и веселым он может быть, каким замечательным собеседником становится при желании. Она почти поверила, что он другой, и немножко позволила своему сердечку взволновано запрыгать, как тогда, в аэропорту. Причем волнение было так велико, что она испугалась перспективы провести с ним вечер, иначе все ее чувства непременно бы выскользнули на поверхность из-под тех запоров, куда она тщетно пыталась их запрятать.

Пришлось изобрести совершенно дурацкий предлог и, бросив своего гостя в одиночестве, заскочить к подруге, где она просидела в засаде довольно долго. А потом, пряча глаза и беспрерывно считая в уме до десяти, сбиваясь и начиная снова, чтобы немного успокоиться, она кормила его ужином, чувствуя кожей, как сгущается над столом недоумение. Но она не стала отвечать ни на какие вопросительные взгляды Генри и, пробормотав «Дбрночи», быстренько ретировалась в свое убежище.

А ночью она неожиданно проснулась от каких-то неясных звуков. Потом вылезла из постели и, выглянув в коридор, услышала, что звуки доносятся из библиотеки, дверь в которую приоткрыта. Генри так жалобно стонал и метался, что ей стало страшно, и она, не сознавая даже, что делает, включила в его комнате лампу и сначала осторожно, а потом посильнее стала трясти его.

И вдруг он проснулся и так раскричался на нее, что она опешила, а потом здорово обиделась. Обиделась сначала на него, а потом и на себя за то, что выдумала то, чего не было, и он все тот же ужасный, холодный и надменный человек, каким и представлялся ей сразу.

Правда, потом он попытался все объяснить, и она даже решила ему помочь, потому что снова растаяла, на этот раз от сострадания к нему, а он, словно в насмешку над ее чувствами, опять превратился в высокомерного и заносчивого типа и фактически запретил ей совать нос в его дела. Ну, уж это было просто последней каплей. Так она подумала, когда рванула из кухни. Ха! Она не подозревала, что последняя капля впереди, буквально через две секунды после мысли об этой капле и ее рывка.

Она снова задохнулась от шквала чувств и, рухнув в кровать, закуталась в одеяло, чтобы унять дрожь, которая сотрясала всю ее, и кровать, кажется, тоже дрожала вместе с ней в крупном ознобе.

Уснула Алиса только под утро.

Сквозь сон она слышала какой то неясный звон, который все нарастал. Спросонья она спрыгнула на пол и, вылетев из спальни, впечаталась в Генри, который тоже выскочил в коридор, разбуженный звонком. Алиса отпрянула от него, мгновенно проснувшись, и помчалась к телефону.

Звонил Димка и радостно вопил, что к вечеру прилетит, и ждал, что его встретят. Алиса в ответ проорала все, что она думает по поводу ранних звонков и умственных способностей людей, которые совершают эти звонки, на что Димка удивленно поинтересовался, с каких это пор 11 утра страшно раннее время. Алиса чертыхнулась, а Димка подозрительно поинтересовался, чем это она занимается там по ночам. Совершенно не задумываясь, Алиса брякнула, что по ночам она лечит его друга от бессонницы. На том конце провода повисло такое железобетонное молчание, что она уверилась в поломке телефона и пару раз дунула в трубку, на что Димка мрачно проворчал «Ну вы даете» и пообещал по приезду разобраться с ними обоими. Алиса, наконец, сообразив, ЧТО она только что сказала, даже застонала от ужаса и послала Димку к черту, буркнув, что непременно заберет его в аэропорту.

Бросив трубку, она повернулась и наткнулась на внимательный взгляд Генри, который, скрестив на груди руки, стоял, прислонившись плечом к стене. Причем из одежды на нем были только развеселые клетчатые трусики. Алиса от неожиданности поперхнулась и только развела руками: слов у нее не было. Генри усмехнулся и уточнил:

− Кажется, возвращается Дмитрий?

− Да, возвращается, − обреченно вздохнула девушка.

− И, кажется, только что он подумал о нас с вами все, что только можно.

− Кажется, так.

− Ну, и как мы выйдем из положения?

Алиса со вздохом ответила:

− Может, для начала вы оденетесь, а потом мы позавтракаем? На голодный желудок плохо думается.

Генри уточнил:

− А вы, насколько я понял, одеваться не собираетесь.

Алиса, опустив глаза, обнаружила, что никакого пеньюара на ней нет и в помине, а стоит она в одной сорочке на тонюсеньких бретельках и такого фасона, что ни о каких приличиях речи и быть не может. Ей ничего не оставалось, как вихрем пронестись мимо улыбающегося мистера Невозмутимость и снова укрыться в своей спальне.

 

…В аэропорту Димка, едва пробравшись сквозь толпу прилетевших, подхватил Алису на руки и, покружив, от души расцеловал. Потом, широко улыбаясь, встряхнул руку подошедшего Генри и наговорил кучу приятных вещей. Затем они прошагали к Алисиной машине и, разместившись внутри, отправились в город.

Димка, развернувшись лицом к Алисе и положив руку на спинку сиденья, с улыбкой поглядывал на них обоих, словно ждал, когда они начнут выдавать ему свои самые сокровенные секреты. Поскольку никто никаких секретов выдавать не собирался, он начал в своей обычной шутливой манере рассказывать о поездке.

− Так что когда я расправлюсь с этим вексельным делом, думаю, я вполне смогу позволить себе снова вырваться в Лондон, − закончил он питерскую историю и обратился к своему спутнику,− как, Генри, не возражаешь, если я снова прилечу, и мы немножко растрясем этот сумрачный чопорный городишко?

Тот пожал плечами и кивнул в ответ.

− Ага, не вижу энтузиазма! Ты, наверное, с гораздо большей охотой пригласишь мою сестрицу, не так ли?

− Если ты немедленно не заткнешься, домой поедешь на такси, − светским тоном заявила упомянутая сестрица, входя в довольно крутой вираж на выезде к кольцу.

Димка расхохотался:

− Ну, ты видишь, как она мною командует?

Дома, швырнув дорожную сумку посреди холла, он довольно потянулся и промурлыкал:

− Ох, как же хорошо у нас дома. − Потом поправился, − у тебя, Алиса, у тебя! Как хорошо у тебя дома.

Алиса поморщилась:

− Перестань. Это дедушкин дом, и он такой же мой, как и твой.

Димка удивленно уставился на нее и обратился к Генри, который с улыбкой наблюдал за их препирательствами:

− Генри, что ты сделал с моей сестрой? Еще неделю назад она ворчала и требовала, чтобы я побыстрее заканчивал ремонт и съезжал. А сейчас она, похоже, готова, чтобы я у нее навеки поселился. Та-ак, куда вы подевали мою прежнюю колючку-сестрицу, а?

Алиса рассмеялась:

− Что толку-то прогонять тебя? Ты все равно никуда не уедешь.

Димка протестующе поднял руки:

− Стоп, вчера я созванивался с Витьком, и он сказал что…

− …все будет нормалек! − закончила за него сестра.

Димка обескуражено посмотрел на нее, и все трое снова расхохотались. Потом он, став серьезным, торжественно обратился к Генри:

− Ну что друг мой, готов ли ты к тому, что я отплачу тебе тем же шумным гостеприимством, разгулом и кутежом, в какие ты вверг меня тогда в Лондоне.

Алиса нахмурилась:

− Так, с этого места подробнее и по буквам, пожалуйста.

Генри расхохотался и покачал головой:

− Дима, ты порочишь меня в глазах своей сестры, это весьма неблагородно с твоей стороны. Успокойтесь, Алиса, ваш брат как обычно шутит, и разгул, о котором он упомянул, свелся к одной лишь попойке.

− Но зато попойка была просто шикарная, согласись! Поэтому объявляю вам план, мистер Фикс! Сегодня мы отправляемся в одно злачное местечко под названием ночной клуб «Ирландский папа». Ты заметил, Генри, что я постарался учесть, что ты давно покинул берега Туманного Альбиона и, может быть, уже здорово соскучился по родным местам, а в этом местечке ты найдешь все необходимое, чтобы утолить свою ностальгию. Так, друзья мои, − хлопнул в ладоши Дима, − даю вам сорок секунд на сборы! Ну, хорошо, − заметив протест в глазах Алисы, поправился он, − дамам − пятьдесят. Собираемся здесь в холле!

 

− Алис! Ну, где ты там? Тайм из мани! Пятьдесят секунд уже час как прошли,− прокричал Дима, снимая невидимые пылинки с рукава своего легкого льняного пиджака, потом повернулся к Генри, который стоял у окна, засунув руки в карманы брюк:

− Черт, Генри, хотел бы я обладать твоим умением так элегантно носить одежду. Держу пари…О-о-о! − и Димка замер с распахнутым ртом, потому что в холл вышла Алиса, застегивая маленькое саше. Выглядела она потрясающе в легком серебристом платье, изящно облегающем все изгибы ее стройной фигурки. От ее вида, так разительно отличавшегося от обычного джинсово-брючного облика, у Генри перехватило дыхание, и в грудь резко ударила жаркая волна. Он сглотнул застрявший ком в горле и чуть ли не силой заставил себя остаться на месте, а не кинуться к ней немедленно, чтобы заключить в объятия, послав к черту все их благие намерения отправиться в какой-то клуб, черт бы его побрал!

Девушка подняла глаза на мужчин и тут же сморщилась:

− О, Дим, я тебя умоляю, не надо никаких выпученных глаз и пошлых комплиментов! Пойдемте уже.

Димка с притворным возмущением закатил глаза:

− Ну, Лиза-а! Может быть, я чемпион по выпучиванию глаз и произнесению пошлых комплиментов. Может быть, я хотел блеснуть перед нашим дорогим гостем своим величайшим в мире умением произвести впечатление на девушку, а ты меня так подсекла на взлете, как ты могла! − с притворным ужасом закатил он глаза и взялся за сердце. Алиса, не выдержав, расхохоталась, следом рассмеялся Генри, и все, весьма довольные, вышли из квартиры.

 

В ночном клубе играла чудная музыка, пока не очень громкая, и Дима, лавируя между столиков, пробрался в дальний угол зала, где за низкой перегородкой на диванчиках уже сидела компания из пяти человек: трех девушек и двух молодых людей. При появлении вновь прибывших начались приветствия, объятия, поцелуи, потом все расселись, и Дима представил своего гостя:

− Прошу любить и жаловать, мой давний приятель из Great Britain, замечательный парень сэр Генри Дэшвуд.

При этих словах хорошенькая брюнетка вдруг оживилась:

− Вот как, настоящий сэр! А вы случайно не миллионер? Я очень хочу встретить настоящего миллионера.

Димка закатил глаза:

− Катя, солнце мое, ну зачем тебе британские миллионеры, посмотри на меня, чем я не миллионер? Англия ведь на краю земли, туда ни на каких собаках не доскачешь.

Катя со вздохом ответила:

− Ах, ты не понимаешь! Какие собаки! У миллионеров непременно есть свой самолет.

Генри с улыбкой покачал головой:

− Увы, собственного самолета у меня, к сожалению, нет.

Катя распахнула глаза:

− Как же вы сюда добрались, если у вас нет собственного самолета?

− Ну, к счастью самолеты есть в достаточном количестве у British Airways, так что проблем с перелетом не было.

Катя в расстройстве вздохнула:

− Ну вот, господа! Только что на ваших глазах произошло очередное крушение надежды! Как это ужасно жить без всякой возможности встретиться с миллионером.

Улыбчивый Валентин взял ее за руку и предложил:

− Катюш, хочешь, я буду твоим миллионером?

Катя горестно покачала головой:

− Валька, ну что ты такое говоришь! Я ведь знаю тебя всю жизнь, и мне известно, что никаких самолетов у тебя нет, а какой же миллионер без самолета, − и в конце свое тирады она не выдержала и расхохоталась, а следом за ней и все за столом, едва не насмерть перепугав подошедшую официантку.

Вечер потихоньку двигался по накатанному пути, зал постепенно наполнялся людьми, появились музыканты, и начался концерт. Несколько пар начали танцевать, и Генри, давно ждавший этой возможности, встал и с поклоном пригласил Алису составить ему пару. Та, улыбнувшись, согласно кивнула и вложила свои теплые пальчики в его руку. Они проследовали на площадку, где Генри, положив руку на талию девушки, нежно привлек ее к себе.

Вино слегка кружило ему голову, а, может, это было вовсе и не вино, а близость этой чудесной девушки. Дыхание его несколько сбилось, а сердце с силой стукнулось о грудную клетку, когда она немного повернула голову, и он опять увидел прямо перед глазами ее нежное ушко и порозовевшую щеку. Ему захотелось прижаться к этой розовой коже губами, и, не сознавая, что делает, он склонился к щеке Алисы, и она, почувствовав движение, подняла на него глаза и, завороженная страстью, исходившей мощной волной от него, невольно потянулась к его губам.

Но громкий финальный аккорд музыкантов неожиданно грубо выдернул их из мира восхитительных грез, и Алиса, смешавшись, отпрянула от него и, отведя взгляд, стремительно пошла к их столу. Генри ничего не оставалось, как последовать за ней, но он ощущал, что наполовину еще находится за гранью реальности.

За столиком было шумно. Снова обсуждали какие-то вселенские вопросы, но Генри не мог ничего слышать, в ушах все еще звучала та чудесная музыка, а в глазах стоял удивительный манящий взгляд Алисы. Он повернул голову к той, что постепенно сводила его с ума, но Алиса старательно избегала смотреть на него и с преувеличенно заинтересованным видом о чем-то говорила с Катериной. Потом они поднялись и пошли к выходу. Генри со вздохом заставил себя отвести взгляд от двери, за которой скрылись девушки. В этот момент к столу стремительно подошел Дима, который только что танцевал на площадке и, склонившись к Генри, нахмурившись, спросил:

− Где Алиса? Она танцевала с тобой.

− Они с Катюшкой ушли, э-э-э, пудрить носы, − опередил Генри Валентин.

− Я должен увести Алиску отсюда.

− Что случилось? − наклонился к нему Валентин.

− Кажется, его подлейшее сиятельство Игорь Викентьев изволил притащиться сюда собственной персоной, − и Дима кивком указал на соседний столик, за который усаживался смазливый импозантный молодой человек: роскошные темные волосы до плеч, атлетическая фигура, чувственный рот. Рядом с ним на стул опустилась худая высокая девица модельной наружности. Возле них захлопотала официантка, и мужчина, поглощенный изучением меню, кажется, не замечал тяжелого взгляда, который на него направил Дима.

− Постой, я схожу…− рванулся Валентин.

− Поздно, − проворчал Дима, и Генри, повернув голову к двери, увидел, как входит Алиса, о чем-то смеясь с подругой, как резко она останавливается, увидев красавца за соседним с ними столиком, словно натыкается на невидимую стену, как опадают незримые крылья девушки-птицы. И ему до боли захотелось рвануться и закрыть ее от этого незнакомца, который, как безжалостный охотник выстрелом, своим появлением уничтожил то давнее удивительное выражение полета, снова вернувшееся к этой милой девушке сегодня вечером.

Дима повернулся к Генри и, сдвинув брови, сказал:

− Слушай, друг, ты прости меня, но мы с Алисой должны уехать. Ты оставайся, веселись, компания здесь задержится надолго…

Генри жестом остановил его:

− Послушай, Дима, мы вместе пришли и вместе уйдем. Как ты думаешь, я ехал в такую даль, чтобы сидеть ночи напролет в ночных клубах? Это я мог бы сделать и дома. Я приехал к другу. В конце концов, мы еще не говорили с тобой, так что едем вместе.

Подошедшая в этот момент Алиса взяла Диму за руку, но не успела ничего сказать, как тот с преувеличенной бодростью в обычной своей манере бурно зашумел:

− Алис, ты нас простишь? Мы с Генри решили уехать, у него разыгралась жуткая мигрень, − Дима старательно не замечал вытаращенных глаз своего так жестоко оболганного друга. − Так что мы намереваемся продолжить нашу вечеринку дома на кухне, в лучших совковых традициях. Ты если хочешь, можешь поехать с нами, но если нет…

Он словно бы и не замечал алеющих щек сестры и ее дрожащих ресниц. Алиса с облегчением закивала и, через силу улыбнувшись, обратилась к Генри:

− Ну что же, видимо мне снова придется вас лечить!

− Лечите меня, мне этого очень хочется, − многозначительно и серьезно заявил Генри и, поднявшись, предложил ей свою руку. Но когда они повернулись, чтобы идти к выходу, взгляд красавца неожиданно упал на Алису, и он удивленно распахнул глаза, охватывая всю ее тонкую фигурку, а потом стремительно поднялся ей навстречу:

− Алиса, какая встреча! Боже, как ты замечательно выглядишь, − и он протянул к ней руку. Но Генри, почувствовав, как она вздрогнула, отстранил молодого человека и, не говоря ни слова, повел девушку к выходу.

 

Спустя час, отправив Алису спать, они сидели на кухне и потягивали коньяк «Багратион», который Дима достал из дальних закромов. Обжигающий напиток довольно быстро развязал им языки, и Генри на одном дыхании поведал о своих перипетиях с разводом, о трудном времени, о проблемах, которые он до сих пор не мог преодолеть. А Дима в свою очередь рассказал, как ужасно обошелся с Алисой ее жених, тот самый красавец Игорь Викентьев, который повел себя, как подлец, и практически оставил ее накануне свадьбы.

− Ты понимаешь, она застукала его у себя дома на своей постели с какой-то ужасной девицей. Какой кошмар был потом, я не отходил от нее ни на шаг. Она все время молчала и не смотрелась в зеркала, совсем не смотрелась. Но я вытащил ее, ты понимаешь? А этот козел еще имеет н-наглость являться в наш клуб со св-воими шлюхами, хотя прекрасно знает, что эт-то наш клуб, это Алискин клуб. Я никому не позволю обижать мою Алиску, слышишь ты? А Викентьеву этому я бы ноги переломал, если бы не Алиска! Она, видишь ли, запретила мне вообще приближаться к этому уроду! И мне кажется, она чуть ли не себя винила за то, что он так с ней обошелся.

− Я понимаю тебя, − пытаясь сфокусировать взгляд на бокале с коньяком, кивал Генри, − я тебя оч-чень хорошо понимаю, я ведь тоже был в такой с-ситуации, я ведь рассказал тебе...

− Так вот, друг мой, Генри, именно, что ты понимаешь! В этом все дело! И в связи с этим у меня вполне резонный в-вопрос: какого черта ты глазеешь на мою сестру? И второй вопрос: к-какого черта ты лезешь к ней целоваться? И еще один последний вопрос: какую это бессонницу вы тут лечили, пока меня не было и, главное, какими стр…срт…средствами?

Дима пьяно уставился на Генри в ожидании ответа, но тот только развел руками. А Дима продолжил свою глубокомысленную речь:

− Так вот, Генри, я все прекрасно понимаю. Когда была беда с Алиской, я ведь читал тогда эти умные психологические книжки, и в них русским по белому было написано: чтобы избавиться от боли из-за бросившего вас партнера, вы должны завести себе этот,…как его,… а, анальгин! Ну, в смысле болеутоляющее. То есть, − взмахнул вилкой Дима, − нового партнера. Вы с ним утолите свою боль и дело в шляпе! А потом анальгин можно выбросить за ненадобностью. Как это у вашего Шекспира: мавр сделал свое дело, мавр может уходить! Ты понимаешь? Правда, в этой умной книге не было ничего написано, как себя будет чувствовать анальгин, после того как его выбросят. И я понял, − страшным шепотом, наклонившись к Генри, проговорил доморощенный психолог, − я все понял. У тебя сейчас все плохо, ты развелся с женой и тебе нужен анальгин. Но какого черта, − вдруг заорал Димка, − какого черта ты решил использовать для этого мою сестру?!! Я. Тебе. Этого. Не. Позволю. Если ты ее обидишь, я тебя просто убью, и ты даже до своей Англии долететь не успеешь. Так и знай − и он помотал указательным пальцем перед носом мрачно глядевшего на него Генри.

Тот перехватил руку своего собеседника и прижал ее к столу, а потом, наклонившись к нему, тихо произнес:

− Ну, вот что. Это все чушь, то, что ты мне наговорил. Какого дьявола ты смеешь меня подозревать и предъявлять мне такие чудовищные обвинения? Вот уже три дня дороже нее у меня нет никого на свете, а ты говоришь − анальгин. Дурак ты, друг мой.

Дима исподлобья глянул на своего собеседника и ответил:

− Я тебя предупредил.

Потом он устало вздохнул и произнес:

− Слушай, ну неужели ты не мог найти себе кого-то еще, не Алиску? Давай, я тебя с одной та-акой вишенкой познакомлю, абсолютно без комплексов. Анальгином сработает − будь здоров, говорю как знаток.

Генри уточнил:

− В смысле пользовался услугами?

Тот в ответ засмеялся:

− Черт, тебя не проведешь! Ну ладно, поговорили, пора и на боковую.

− На боковую? − переспросил Генри.

− Да спать, спать! − захохотал уже вернувшийся в свое обычное шумное состояние его грозный друг, − беда мне с тобой! Как ты с Алиской объясняться-то будешь, если половины не понимаешь, а она у нас девушка умная, что ты! Ты знаешь, как она рисует?! Это же поэзия просто! Дед здорово ее научил всему, хотел, чтобы она была художником, но она ни в какую: я, говорит, буду дома рисовать, а потом строить! Ну и рисует вот, в смысле проекты считает, сметы составляет. Она у нас спец − будь здоров, ее который год переманивают из ее конторы, золотые горы обещают. Но Алиса − ни в какую! Это семейное у нас − порядочность, невзирая на обстоятельства.

Генри поднялся из-за стола и с усмешкой сказал:

− Если ты хотел, чтобы я отказался от твоей сестры, то, расхваливая ее битый час, ты, пожалуй, немного добьешься. Спокойной ночи!


…Алиса еще долго лежала без сна. Она и не ожидала, что снова к ней вернутся ее демоны, которых она с помощью Димки прогнала два года назад, как ей казалось, навсегда. Но стоило ему появиться, и все начинается заново.

Как она тогда мчалась из командировки! Объект сдали успешно, и она не стала оставаться на завтрашний банкет, решила сделать Игорю сюрприз. Только сюрприз получила она, и по полной программе! Алиса крепко зажмурила глаза и даже потерла их ладошками, размазывая слезы и стараясь стереть нахлынувшие воспоминания. Но против ее воли мысли все возвращались туда, к первой их встрече.

Она забежала тогда на кафедру в Архитектурную академию, чтобы забрать свой сертификат по повышению квалификации и в дверях уткнулась в чью-то широкую грудь. Пробормотав извинения и даже не подняв глаза, попыталась обойти препятствие, но мужчина тоже шагнул в ту же сторону, потом они снова синхронно качнулись в противоположном направлении и, наконец, она посмотрела ему в лицо и рассмеялась, а про себя отметила: до чего хорош, даже слишком!

Молодой человек действительно обладал прямо таки журнальной внешностью. В тот момент с кафедры вышел ее преподаватель курсов, которого она не очень любила, но который их тут же взялся знакомить. Алиса еще про себя подумала: вот, плохо к человеку относилась, а он такое доброе дело сделал.

Потом начались ухаживания, очень красивые и …постановочные, что ли. Во всяком случае, Алисе все казалось, что вот-вот хлопнет в ладоши режиссер и скажет: «Стоп! Снято!»

Димка к ее ухажеру отнесся весьма скептически и постоянно ворчал, что репутация у ее кавалера оставляет желать лучшего: такого меркантильного и себялюбивого эгоиста еще поискать. Но Алиса с негодованием спорила, что все неправы, что к ней Игорь относится просто замечательно и так ее любит, что все сомнения в нем − это плод больного воображения завистников. Вот как она тогда его защищала.

Сейчас она понимала, как быстро развивались их отношения, словно ее затягивало в крутой водоворот, не давая опомниться. Игорь так форсировал события, что едва ли не через неделю после знакомства переехал к ней и очень скоро заговорил о свадьбе. Как знать, если бы не ее тогдашнее неожиданное возвращение, все бы и сложилось.

Как она потом узнала, он собирался дорого продать себя любимого, а Алиса была подходящим объектом: симпатичная девушка из состоятельной семьи известного художника с влиятельными родителями. Отец Алисы был известным в городе юристом, профессором Юридического университета и имел довольно серьезные связи среди сильных мира сего, так что с карьерой у Игоря тоже все могло бы получится. Одно плохо: своих былых привычек Игорь оставить не захотел, а со временем, уверившись, что Алиса от него без ума, и вовсе потерял осторожность.

После всех печальных событий Игорь надолго исчез из ее поля зрения, чему Алиса была весьма рада. После этого вера в себя у нее резко пошатнулась, скептицизм возрос, колючки заострились. И мужчин в личном плане Алиса старалась обходить дальними тропами. На работе она ничего не рассказала о своих несчастьях. А ее ничего не подозревающие сотрудницы, постоянно подтрунивали над ней, когда очередной представитель заказчика делал стойку и начинал бросать на девушку нежные взгляды, играть бровями, носить шоколад и конфеты в коробках, которые поедались во время чаепитий в их уютной обеденной комнате под смущенные реплики Алисы и хохот девчонок.

Причем Алиса, погруженная в работу, только тогда начинала замечать что-то неладное, когда вместо того, чтобы смотреть на цифры в ее компьютере и обсуждать узкие места проекта, клиент, неровно дыша, глазел на нее и начинал говорить невпопад.

И вот через два года такая встреча! Только поддержка Генри, на чью руку она опиралась, и нежное успокаивающее пожатие его пальцев во время дороги домой, когда она села в такси с ним на заднее сиденье, − только это помогло ей хоть как-то удержать себя в руках и расклеиться только, когда она повернула за собой замок в ванной и, усевшись на пол, горько заплакала.

Когда через час она тихонько выбралась из ванной, из кухни доносились приглушенные голоса, ее мужчины о чем-то очень громко говорили. Алиса проскользнула в свою комнату и зарылась в одеяло, стараясь выбросить сегодняшнее происшествие из головы.

… Ей снилось, что она бежит куда-то по длинной и пустой улице, где нет ни пешеходов, ни машин. Стук каблуков гулко разносится по закоулкам безлюдного города. Она знает, что ей нужно найти дверь, за которой будет выход из этого мертвого города, но никаких дверей вокруг нее нет, только мрачные серые стены. В конце концов, она упирается в тупик и понимает, что ошиблась улицей, что ей нужно было повернуть совсем в другую сторону.

Она пытается найти выход из этого тупика, но вокруг нее стены, и даже улицы, по которой она прибежала, нет. Она опускается на землю и начинает плакать. Тут чья-то теплая рука начинает гладить ее по голове, по плечам, но Алиса очень боится поднять глаза, боится обнаружить, что никого нет, потому что она понимает, что в этот тупик никто проникнуть не мог. Тут она слышит голос:

− Не бойся меня, открой глаза, я помогу, я выведу тебя отсюда.

Этот голос кажется ей до боли знакомым. Но глаза открыть она не может, она слишком долго держала их зажмуренными. Она пытается объяснить это незнакомцу, но только плачет. Так она и проснулась вся в слезах.

 

В квартире стояла утренняя тишина. Взглянув на часы, Алиса обнаружила, что еще довольно рано, и ее ночные болтуны, наверное, вовсю спят.

Она отправилась на кухню и включила кофеварку.

− Доброе утро! − услышала она за спиной и, вздрогнув, обернулась.

− Вы снова не спали? − участливо спросила она у Генри, который стоял, опершись о дверной косяк.

− Я так плохо выгляжу? − усмехнулся тот.

− Нет, я просто думала, что вы с Димой будете спать до обеда после вчерашних посиделок.

− Нет, все было не так …бурно и завершилось довольно рано.

− Рано утром?

− У нас не было столько спиртного, − засмеялся Генри. − А со сном все в порядке, благодаря вам я уже вторую ночь замечательно высыпаюсь.

− Благодаря мне?

− Ну, вашему дому. Мне здесь очень хорошо спится, спасибо.

Потом, помолчав, он спросил:

− Вы в порядке?

Алиса сразу замкнулась:

− А почему я должна быть не в порядке?
   Генри, мысленно обругав себя за неосознанное стремление сочувствовать, поправился:

− Это просто вопрос вежливости: вы поинтересовались мной, я − вами.

− Кофе, может быть? − помолчав, спросила Алиса.

− Не откажусь.

Она быстро накрывала на стол, нарезала батон, сыр, грудинку, а Генри как завороженный смотрел на ее руки. Давешняя приливная волна вернулась, заставив сердце биться, как птицу в силках. Он вспомнил, как доверчиво лежали ее пальчики в его руке вчера в такси. Потом мысли плавно перетекли к их такому потрясающе нежному танцу.

И он тут же нахмурился, разозлившись на того, кто невольно прервал такой многообещающий вечер. Он ведь прекрасно помнил, как потянулась к нему Алиса, как затуманились ее глаза, обращенные к его лицу. И кто знает, не прервись музыка, он бы смог дотронуться до ее губ и... Мысль резко рванулась в такую заоблачную даль, что в полном смысле слова перехватило дыхание.

Алиса с недоумением покосилась на него и, повернувшись к шкафчику, достала кофейные чашки. О, господи, он опять в своем репертуаре: мрачно таращится на мои руки, словно я могу подсыпать ему в кофе мышьяк, и вздыхает, будто я что-то не так делаю! Хватит, оборвала она свой ворчливый внутренний голос, я не позволю вчерашнему испорченному вечеру испортить еще и такое замечательное утро. Она опустилась напротив Генри на стул, передав ему чашку с кофе и сливочник. И тут же заполучила в награду самую очаровательную улыбку, какая только возможна, и от которой по плечам снова побежали веселые мурашки. Алиса невольно и сама разулыбалась в ответ.

И тут из глубины квартиры донесся стон раненого медведя, и любители позавтракать обменялись понимающими улыбками.

В дверях возникло взлохмаченное бледное существо и со стоном рухнуло на заботливо выдвинутый стул:

− О, боже, какое отвратительное утро! Лиза, спаси меня, сокровище мое, хотя бы ради Генри.

− При чем здесь Генри? Он в отличие от тебя замечательно выглядит.

Дима уронил голову на руки и простонал:

− После 12 мы едем на «Дрэг-битву», вчера звонил Андрей, он зарезервировал нам места в «Красном секторе». Так что я должен быть в форме, о-о-о!

− Я надеюсь, вы пойдете без меня?

Генри вскинул взгляд на девушку:

− Вы не любите такие мероприятия?

Алиса фыркнула:

− Это для мальчишек! Сумасшедшие гонки на сумасшедших машинах, которые носятся по дорожке без светофоров на сумасшедшей скорости. Вы бы еще на бои без правил меня позвали. Ну, уж нет, без меня, пожалуйста.

Дима с трудом повернул к ней голову:

− Ничего не знаю. Андрей зарезервировал четыре места. Алиска, что тебе стоит? Генри, уговори ее, у меня сил не хватает.

Генри поднялся и с поклоном произнес:

− Дорогая Алиса, я очень хочу, чтобы именно вы были со мной в этом таинственном Красном секторе на этой таинственной Дрэг-Битве, поскольку присутствующее здесь существо, именуемое еще вчера Дмитрием, пожалуй, ни к каким передвижениям дальше этой квартиры не способно.

Алиса с комическим вздохом откинулась на спинку стула:

− Может быть, мне хоть кто-нибудь в этом доме объяснит, когда мной прекратят помыкать и манипулировать?

Дима снова с трудом поднял голову и прошептал:

− Никогда…


(продолжение)

Начало

сентябрь, 2007г.

Copyright © 2007 Светланa Беловa

Другие публикации Светланы Беловой

Обсудить на форуме

Исключительные права на публикацию принадлежат apropospage.ru. Любое использование
материала полностью или частично запрещено

В начало страницы

Запрещена полная или частичная перепечатка материалов клуба  www.apropospage.ru без письменного согласия автора проекта.
Допускается создание ссылки на материалы сайта в виде гипертекста.


Copyright © 2004 apropospage.ru


      Top.Mail.Ru