Joanna Claydon This king business (The Great Detective Tim Coleman series)
Джоанна Клейдон Перевод:
Королевские дела
(Из похождений великого сыщика Тима Коулмена)
Глава третья
Решительный хозяин живо поднялся и направился к двери, которую немедленно распахнули двое лакеев. Секретарь князя пропустил Тима вперёд.
Столовая не сразу открывалась в гостиную, а вела в неширокий короткий коридорчик. Вдоль резных дубовых панелей горели разноцветные фонарики.
По оформлению комната была близнецом соседней: такие же светлые полукресла, обитые таким же белым аксамитом, ненавязчивый геометрический узор лепнины на потолке, широкий бордюр накладного золота по всем четырём стенам, крупные каллы и алебастровые вазы на кленовых столиках.
Дамы ещё не отпили чай, и хозяйка предложила всем вошедшим, не выделяя никого в особенности, присоединиться к ним.
− Благодарю, Алиенора, я откажусь; ну, а как молодые люди?
− "Божественный настой, напиток мудрецов", - процитировал англичанин. - Пожалуй - со сливками, без сахара.
− Не беспокойте себя, ваше сиятельство, я позвоню, - вызвалась баронесса.
− Зачем же? Я думаю, господину Коулмену будет приятнее получить чашку из рук хозяйки. У нас дома на таких маленьких вечерах моя достопочтенная матушка нередко разливала чай сама или позволяла нам, девочкам, делать это.
По окончании своей непретенциозной речи, высказанной совершенно безо всякой аффектации, княгиня протянула Тиму чашку, фарфоровые стенки которой вместо ослепительно белого приняли кремовый оттенок из-за крепкого настоя, хоть и осветлённого топлёными сливками.
− Вам, господин фон Баркштейн? Вы любите с лимоном, если я не ошибаюсь.
− Благодарю, ваше сиятельство. Я думал отказаться, но как можно отказать хозяйке, которая столь безупречно помнит вкусы своих гостей.
− Ну вот, это новость! Считать вас гостем я не стану. Вы так давно живёте в кругу нашей семьи, сопровождаете князя во всех поездках. Желала бы я быть так хорошо знакомой с графом Бросковиц-Потусски, как с вами.
− Княгиня, княгиня! Ваш сын исполняет свои обязанности и, как человек военный, не может часто отлучаться со службы ради домашнего очага, - в интересах истины заметил постоянно стоящий на страже церемониймейстер.
− Несомненно, ваше сиятельство, - безоговорочно стала на ту же сторону баронесса и поспешила подсластить пилюлю для княгини: - Должна сказать, ваше сиятельство, что граф великолепно смотрится во главе своего полка на параде или при смене караула. Форма лейб-гусарской гвардии очень ему к лицу.
− Рада слышать.
Великая княжна хранила равнодушное молчание.
− Да, какая жалость, что он предпочёл кавалерию Секундантам дворцовой стражи. Наша фамилия традиционно приписана именно к этому блестящему соединению, поскольку случилось так, что наш предок стоит у его основания. Он и его верные соратники в своё время предотвратили дворцовый заговор, в ознаменование чего и был сформирован полк. Вы видели меня в его форме, господин Коулмен; разумеется, я сохраняю в нём потомственную должность казначея.
− Но, ваше сиятельство, вероятно, граф воспринял наследственность и по другой линии. Будем справедливы, его семья отличалась и в кавалерии. Не кто иной, как князь Мауриций Потусски выиграл знаменитое сражение у Белых Террас, находясь во главе атакующего кавалерийского фланга. По крайней мере, так меня учили в детстве, - лукаво заметила баронесса, вызывая восхищение долгой памятью.
− Это так; но могу открыть, что в семейных анналах сохранилось предание о той исторической победе. Адъютантом князя Мауриция был тогда ещё совсем юный Анастазий Бросковиц. Он должен был передать начальнику срочное сообщение, но по дороге упал с лошади. В веках затерялось: был ли конь плохо осёдлан, или испугался пальбы и понёс, а молодому всаднику не хватило опыта его удержать - не знаю. Но факт остаётся фактом: генерал не получил сведений о том, что силы противника численно превосходят его армию, и - одержал победу. Видите, милая баронесса, кавалерия - дело непредсказуемое.
Князь изложил простодушный анекдот с неимоверным смаком. Все улыбнулись: княгиня Бросковиц с лёгкой укоризной, баронесса вежливо и фальшиво, великая княжна по-детски непосредственно, фон Баркштейн - снисходительно и без лишней сдержанности. Тиму не оставалось ничего другого, как блеснуть великолепными зубами. Впрочем, если не сам экскурс в военную историю, то интонации и мимика князя ему понравились. Хотя как иностранец он не мог принимать активного участия в исторических разысканиях, он не возражал против положения слушателя.
Когда последняя чашка была отставлена, хозяйка предложила перейти в салон. Мужчины поднялись, пропуская дам, и Тим негромко спросил у фон Баркштейна, удачно оказавшегося прямо перед ним:
− И что, салон тоже белый? - он выделил последнее слово не без иронии.
Фон Баркштейн полуобернулся и с некоторым недоумением, с каким дают очевидные ответы на простодушные вопросы, согласился:
− Разумеется.
Короткий переход из гостиной в точности повторял коридор из столовой, только сыщик обратил внимание на одну мелкую подробность: фонарики, которые теперь составляли радугу от красного к фиолетовому, тогда шли в обратном порядке, от холодных синих тонов к тёплым красным.
Зал всё же чуточку отличался от прочей монотонной вереницы. Безусловно, и секретарь князя был прав: тот же атлас, и бордюр, и потолок, и каллы, и мебель рококо - всё было идентично, но один угол обширной комнаты занимали музыкальные инструменты без футляров и чехлов, среди которых белым был один лишь рояль; а чёрные каббалистические значки нот на пюпитрах вносили отчётливый и приятный диссонанс в однообразную картину.
На раскиданных там и сям столиках кленового дерева лежали разноцветные доски и листы для игр, шашек, шахмат, триктрака, гусека и прочих; колоды карт, коробки домино, шпенёчки криббеджа, наборы для нард, рэндзю и гои-гои; сложенные в своих убежищах бочоночки для лото и бинго.
− Господин Коулмен, - поясняла княгиня, - в этой комнате мы собираемся по вечерам, когда пытаемся развлечь себя сами; мы, конечно, могли бы перейти и в другой салон, но там, уверяю вас, ничуть не лучше - те же скромные приспособления, чтобы убить время. Во что бы вы желали поиграть, мистер Коулмен?
− Увы, я почти полный профан едва ли не во всех салонных играх, хотя когда-то занимался шахматами.
− Я мог бы составить вам партию, - оживился фон Баркштейн.
− Нет, нет, нет, - возразила Морислава. - Знаем мы, что такое заядлые шахматисты. Дай им только волю, и они целый вечер просидят за своими клетками и слова не скажут. Может быть, лучше помузицировать?
− Её высочество виртуозно играет на рояле и других клавишных инструментах, - немедленно отозвалась баронесса, будто вовремя стукнул молоточек по фортепьянной струне.
− Ха-ха, вот вы и попались, милая принцесса; такое занятие тоже не особенно располагает к разговору, - озорно погрозил юной родственнице князь: от брильянтового перстня на хилом скрюченном пальчике разлетелись во все стороны разноцветные лучи.
− Ну что ж, постараемся придумать что-нибудь, не нарушающее приятную беседу, - подытожила хозяйка. - Фон Клотц, я как-то слышала от вас описание игры... подождите, как было её название... кажется, "биржа"... что-то с пшеницей и овсом... ещё там были бык и медведь... или лошадь? - нет, точно медведь, его полагалось поскорее сбывать с рук... да, и эта карта вечно изнашивалась первой, всё равно приходилось брать новую колоду... вы понимаете, о чём я?
− О, ваше сиятельство имеет в виду "спекуляцию". Действительно, презабавная, но с очень запутанными правилами, не говоря уж об уродливом названии. Да и играть в неё всё же лучше вчетвером, хотя можно и большим числом. А как насчёт "Папессы Иоанны"? Превосходная салонная карточная игра, и вот я как раз вижу фишки...
− Да она страшно устарела! - возмутилась великая княжна. - В это играли в начале того века. Господин Коулмен, нет ли чего-нибудь новенького в этом смысле в Лондоне?
Перламутрово-розовое лицо обратилось к Тиму, но светло-серые глаза глядели сквозь него - может быть, на Лондон.
− Ваше высочество, вы ждёте новаций от представителя народа, который любит только то, что традиционно, по единодушному утверждению, - отпарировал Тим. - Впрочем, сейчас в обществе широко распространилась игра "верю-не-верю". Число игроков не ограничивается, но чем их больше, тем больше надо карт. С одинаковыми рубашками, само собой.
− Давайте попробуем, - предложила хозяйка. - Сядем вокруг стола, а вы разъясните нам правила.
− Очень мило; превосходная мысль; совершенно с вами согласен; тогда начнём, - такой разноголосый хор ответил княгине.
Князь самолично дёрнул ленту от звонка - конечно, белую, на которой шёлком были вышиты розы в тон. В дверях, отворившихся немедленно и бесшумно, возник ливрейный лакей. Хозяин произнёс несколько слов на славонском, и тот, склонившись, как на пружинах, пропустил вперёд себя ещё пятерых слуг. Они передвинули в центр салона три круглых столика. Возле среднего расставили шесть бархатных стульев-кресел, на два другие водрузили рассеивающие мягкий свет алебастровые лампы и весьма поспешно удалились.
Пока устраивалось место для игры, фон Баркштейн успел шепнуть Тиму:
− Всё же приглашаю вас на партию в шахматы к себе.
− С удовольствием, когда?
− А хоть сегодня же вечером, но если вам удобнее, завтра около полудня.
Детектив усмехнулся: обед в княжеском замке кончался поздно; часовые стрелки подходили к двенадцати, а никто и не думал расходиться. Ему же, как всем спортсменам, необходимо соблюдать режим, даже если его бурная жизнь и не благоприятствует этому.
− Благодарю, лучше завтра.
Все уселись, две колоды карт рубашкой вверх лежали перед княгиней, на Тима устремили взгляд несколько пар глаз.
− Карты тасуются, раздаются всем играющим поровну и целиком, сколько есть. Затем игроки пытаются передать их друг другу по нескольку штук. Предполагается, что они одного достоинства, о чём и объявляют: "четыре короля", "две десятки"... Сколько у нас колод? "Восемь тузов"... и так далее. Это либо правда, либо нет. Тот, кому передают, вправе по желанию добавить ещё карт, чтобы переправить их дальше, объявив, "ещё четыре короля". Но может также и сказать одно из двух: "верю" или "не верю", исключительно о последнем ходе. Если играющий поверил, и сосед сказал правду, то весь круг сбрасывается из игры. Когда игрок сказал "верю", а карты другие, не те, что были объявлены, он принимает всё целиком. То же происходит, если он не поверил честным словам. А вот если он со словами "не верю" угадал, то весь круг принимает неудачно солгавший сосед. Кто раньше всех сбросит карты, выигрывает.
− О! - выразил свой восторг князь. - Очень политичная игра. Следует её рекомендовать для будущих дипломатов, - и первый рассмеялся шутке, считая её, по своему добродушию, язвительной.
− Такая психологическая, - щегольнула модным словечком баронесса.
− Действительно, ново: в Вене о ней не слышно, - одобрила великая княжна.
Игра началась. От чего зависит результат, как добиться успеха? Ответ не в характере игры, а в характере игроков. Честно соблюдать правила и слегка их обходить. Положиться на расчёт и везение. Гнуть свою линию и колебаться по обстоятельствам. Проявлять хладнокровие и темперамент. Иметь невозмутимый вид и способности к лицедейству. В борьбе интересов настаивать на своём и использовать чужой. Не терять головы при победе и оптимизма при поражении.
Постепенно все освоились, разошлись, опробовали изобретённые трюки. Выяснилось, что княгиня играет стратегически безразлично, а князь не может разгадать более совершенную тактику баронессы, великая княжна предпочитает риск, а фон Баркштейн осмотрителен. Потихоньку карты обеих колод собирались в кучу, наконец, баронесса осталась с пустыми руками.
− Видимо, я быстрее сориентировалась, ваше сиятельство, - скромно отвечала она на поздравления побеждённого премьер-министра. - Просто будьте готовы, что вас обманывают.
− Да, вы очень ловко поймали дядюшку на четырёх девятках, которые на деле оказались бог весть чем! - развеселилась Морислава.
− Иногда мешает как раз недоверие: что бы вам принять за чистую монету шесть тузов, которые вам предлагали, - подала реплику справедливая княгиня. - Тогда выпало бы кончить вам самой.
− Ах, это верно, - сокрушалась ее племянница. - Но что делать, два туза у меня было, и казалось так невероятно, что все остальные в одних руках.
Игроки пересели, и после новой раздачи главная битва закипела между баронессой и фон Баркштейном. Они будто родились быть противниками. Молодой человек, зная свою грозную соперницу, сосредоточился на движениях лицевых мускулов и модуляциях голоса увёртливой дамы, и ей не удавалась почти ни одна ловушка. На это, казало, уходила вся его энергия, потому что в направлении великой княжны он только вяло перекидывал карты, вроде бы даже не стараясь её обмануть. Зато простодушный князь то и дело попадался в сети, расставленные ему Мориславой, и неудивительно, что на сей раз выиграла она.
И снова, как водится у благовоспитанных людей, в ход пошли вежливые реплики о проявленном искусстве.
− У господина фон Баркштейна взгляд проницательный, - оправдывалась баронесса. - То и дело, предлагая ему сомнительной ценности карту, я смотрела на него, как, бывало, сматривала на покойницу матушку, уверяя, что даже близко не подходила к варенью. И если бы она с той же твёрдостью говорила "не верю", худо бы мне тогда пришлось!
− Вам стоит сменить подход, баронесса; для разнообразия, например, взирать честными глазами, правдиво называя карту, и вас никто не разгадает, - посоветовал со сдержанной улыбкой секретарь князя.
После перемены мест счастье стало благоволить княгине. Уловок, которыми пытался разнообразить игру её супруг, для неё вовсе не существовало, его интонации она читала как открытую книгу. С другой стороны Тим, из вежливости гостя по отношению к хозяйке, опытного игрока - к начинающему, регулярно ошибался, когда соседка предлагала ему карты. Закончив, она казалась скорее смущённой, чем обрадованной.
− О! - отметил приятное событие галантный князь. - Право, нам нельзя вести дальше эту поистине неистощимую игру. Посмотрите-ка: выиграли все наши дамы. По-моему продолжать бороться за победу будет просто невежливо.
− Браво, ваше сиятельство. Вы поистине подаёте пример безупречно рыцарского поведения. И это не только моё мнение, хотя я всей душой к нему присоединяюсь, так говорят все фрейлины её величества, - польстила хозяину баронесса.
Почтенный старичок расцвёл.
− В годы нашей юности мужскими добродетелями считались храбрость перед лицом врага, на поле боя, и покорное смирение в присутствии прекрасного пола. Не так ли, Алиенора?
Княгиня, украсившись ласковой улыбкой, согласилась со своим сановным супругом, и после непродолжительного обмена незначащими любезностями общество рассталось.
Тим шёл обратно бесконечными переходами, следуя за белой фигурой своего служителя. Заккар был среднего роста - и среднего возраста - но худощав и прям; двигался он легко, уверенно и бесшумно ставя ноги. Шаг у него был широкий, походка как бы скользящая. С чем-то ассоциировался такой тип походки. Со скоростью, режущим звуком...
− Заккар, какими видами спорта вы занимались? - задал сыщик вопрос, ускорившись и идя вровень со своим проводником.
− Спортом, сэр? Прошу прощения, слугам не разрешается терять время попусту, - со всем возможным почтением ответил тот, но на спокойных губах сверкнула, как блёстка, усмешка, и чётче обозначились бороздки на щеках, какие со временем получаются из ямочек.
− Нет, Заккар, я профессионал, вам меня просто не убедить в том, что вы вели сидячую жизнь.
− Этого я не смею сказать, сэр. Работа скорее подвижная. Например, в молодости я был доезжачим, когда их сиятельства ещё занимались охотой.
− Не то. Коньки... вы бегали на коньках?
− В детстве, сэр.
Тим искоса, из-под ресниц, рассматривал спутника. (Удачно, что ресницы у него не светлые, как волосы и брови, а тёмные и густые, так приспособленные для скрытого взгляда.) Если он действительно начинает понимать этого уверенного в себе человека, то - можно поклясться - тот преуменьшает свои таланты не хуже истинного британца.
− В эту дверь, сэр.
Они оказались в гостевой анфиладе.
− Предполагаете готовиться ко сну, сэр, или будут другие какие-либо пожелания?
Лакей стоял, слегка склонив голову, и выражал всей позой почтительную готовность исполнять приказания.
− Заккар, может, у вас найдётся какой-нибудь разговорник славонского? Если нет английского - французский, немецкий... На худой конец итальянский. Какой-то минимум языка знать необходимо. Кто предугадает, куда заведёт расследование... - сыщик многозначительно умолк.
− Конечно, сэр. Вы намереваетесь овладеть разговорным славонским языком. Угодно ли пройти курс обучения во сне?
− Что-то? - Тим поднял бровь, но признал с сожалением, что при его белёсых бровях не получится достаточно уничтожающе.
− Гипнопедия, сэр. Новейшая метода, - невозмутимо ответствовал слуга.
− Ну ладно, утром разберёмся.
С важной сосредоточенностью камердинер помог Тиму снять принадлежности джентльменского костюма и облачиться в ночную рубашку. Кровать была постлана в дальней комнате, позволения на что лакей предварительно испросил. "Только не надо этих ваших перин, - предупредил Тим, - я не принцесса на горошине".
Как всегда, великий сыщик задремал, едва коснувшись головой подушки. Сквозь чуткий сон детектив слышал, как в комнату кто-то вошёл, узнал по шагам своего служителя и рассудил, что он, должно быть, намерен отнести и почистить платье. На ходу Заккар тихо бормотал; интересно, насколько по-разному ведёт себя человек наедине с собой и на людях. Шаги стихли, шёпот продолжался. Далее Тим ничего не отметил в памяти, потому что уснул. Как обычно, великому сыщику ничего не снилось.
Copyright © 2008 deicu
Впервые опубликовано на сайте
в «Литературные забавы»: октябрь, 2008 г. 
|
