Apropos-главная Литературные забавы История в деталях Путешествуем Архивы Форум Другое

Литературный клуб:


Мир литературы
  − Классика, современность.
  − Статьи, рецензии...
  − О жизни и творчестве Джейн Остин
  − О жизни и творчестве Элизабет Гaскелл
  − Уголок любовного романа.
  − Литературный герой.   − Афоризмы. Творческие забавы
  − Романы. Повести.
  − Сборники.
  − Рассказы. Эссe.
Библиотека
  − Джейн Остин,
  − Элизабет Гaскелл,
  − Люси Мод Монтгомери
Фандом
  − Фанфики по романам Джейн Остин.
  − Фанфики по произведениям классической литературы и кинематографа.
  − Фанарт.

Архив форума
Наши ссылки



Метель в пути, или Немецко-польский экзерсис на шпионской почве
-

«Барон Николас Вестхоф, надворный советник министерства иностранных дел ехал из Петербурга в Вильну по служебным делам. С собой у него были подорожная, рекомендательные письма к влиятельным тамошним чинам, секретные документы министерства, а также инструкции, полученные из некоего заграничного ведомства, которому он служил не менее успешно и с большей выгодой для себя, нежели на официальном месте...»


Пять мужчин

«Я лежу на теплом каменном парапете набережной, тень от платана прикрывает меня от нещадно палящего полуденного солнца, бриз шевелит листья, и тени от них скользят, ломаясь и перекрещиваясь, по лицу, отчего рябит в глазах и почему-то щекочет в носу...»


Жизнь в формате штрих-кода

«- Нет, это невозможно! Антон, ну и куда, скажи на милость, запропала опять твоя непоседа секретарша?! – с недовольным видом заглянула Маша в кабинет своего шефа...»


«Мой нежный повар» Неожиданная встреча на проселочной дороге, перевернувшая жизнь

«Записки совы» Развод... Жизненная катастрофа или начало нового пути?

«Все кувырком» Оказывается, что иногда важно оказаться не в то время не в том месте

«Новогодняя история» Даже потеря под Новый год может странным образом превратиться в находку

«Русские каникулы» История о том, как найти и не потерять свою судьбу

«Пинг-понг» Море, солнце, курортный роман... или встреча своей половинки?

«Наваждение» «Аэропорт гудел как встревоженный улей: встречающие, провожающие, гул голосов, перебиваемый объявлениями…» и др.


Впервые на русском
языке и только на Apropos:



Полное собрание «Ювенилии»

ранние произведения Джейн Остин)

«"Ювенилии" Джейн Остен, как они известны нам, состоят из трех отдельных тетрадей (книжках для записей, вроде дневниковых). Названия на соответствующих тетрадях написаны почерком самой Джейн...»


Экранизации...

экранизация романа Джейн Остин
Первые впечатления, или некоторые заметки по поводу экранизаций романа Джейн Остин "Гордость и предубеждение"

«Самый совершенный роман Джейн Остин "Гордость и предубеждение" и, как утверждают, "лучший любовный роман всех времен и народов" впервые был экранизирован в 1938 году (для телевидения) и с того времени почти ни одно десятилетие не обходилось без его новых постановок...»

экранизация романа Джейн Остин
Как снимали
«Гордость и предубеждение»

«Я знаю, что бы мне хотелось снять — «Гордость и предубеждение», и снять как живую, новую историю о реальных людях. И хотя в книге рассказывается о многом, я бы сделала акцент на двух главных темах — сексуальном влечении и деньгах, как движущих силах сюжета...»

Всем сестрам по серьгам - кинорецензия: «Гордость и предубеждение». США, 1940 г.: «То, что этот фильм черно-белый, не помешал моему восторгу от него быть розовым...»


История в деталях:

Правила этикета: «Данная книга была написана в 1832 году Элизой Лесли и представляет собой учебник-руководство для молодых девушек...»
Брак в Англии начала XVIII века «...замужнюю женщину ставили в один ряд с несовершеннолетними, душевнобольными и лицами, объявлявшимися вне закона...»
Нормандские завоеватели в Англии «Хронологически XII век начинается спустя тридцать четыре года после высадки Вильгельма Завоевателя в Англии и битвы при Гастингсе... »
Старый дворянский быт в России «У вельмож появляются кареты, по цене стоящие наравне с населенными имениями; на дверцах иной раззолоченной кареты пишут пастушечьи сцены такие великие художники, как Ватто или Буше...»


 

Библиотека

Элизабет Гаскелл

Пер. с англ. Валентина Григорьева
Редактор: Елена Первушина

Жены и дочери

Часть IV

Начало      Пред. глава

Глава LVI

"Прощай, старая любовь, и здравствуй, новая"

Следующее утро миссис Гибсон встретила в довольном расположении духа. Она написала и отправила письмо, и следующим своим шагом намеревалась наставить Синтию в благоразумии (как это называла миссис Гибсон), другими словами -  постараться уговорить ее быть послушной. Но то были тщетные усилия. Синтия уже получила письмо от мистера Хендерсона до того, как спустилась к завтраку - признание в любви, предложение руки и сердца, настолько недвусмысленное, насколько можно выразить словами; вместе с сообщением о том, что из-за невозможности дождаться почты он собрался последовать за ней в Холлингфорд и прибудет в то же самое время, что и она сама предыдущим днем. Синтия никому ничего не сказала об этом письме. Она поздно спустилась к завтраку, после того, как мистер и миссис Гибсон покончили с трапезой, но ее непунктуальность объяснялась тем, что она путешествовала всю прошлую ночь. Молли еще недостаточно окрепла, чтобы подняться так рано. Синтия почти не разговаривала и не притронулась к еде. Мистер Гибсон отправился по своим дневным делам, и Синтия осталась наедине с матерью.

- Моя дорогая, - заметила миссис Гибсон, - ты не завтракаешь, как следует. Боюсь, наша еда кажется тебе слишком простой и домашней по сравнению с той, что подается на стол в Гайд Парке?

- Вовсе нет, - ответила Синтия. - Я не голодна, вот и все.

- Если бы мы были так же богаты, как твой дядя, я бы посчитала долгом и удовольствием подавать изысканный обед. Но ограниченные средства - печальная помеха для человеческих желаний. Я не думаю, что работая так, как пожелает, мистер Гибсон сможет заработать больше, чем он зарабатывает в настоящий момент. В то время как возможности закона безграничны. Лорд канцлер! Титулы так же хороши, как состояние!

Синтия была слишком поглощена в собственные воспоминания, чтобы ответить, но она сказала:

- Сотни адвокатов не имеют практики. Прими это в расчет, мама.

- Хорошо, но я заметила, что у многих из них имеется личное состояние.

- Возможно. Мама, я ожидаю, что мистер Хендерсон приедет и нанесет нам визит этим утром.

- О, мое бесценное дитя! Но откуда ты знаешь? Моя дорогая Синтия, я должна поздравить тебя?

- Нет! Полагаю, я должна рассказать тебе. Этим утром я получила письмо от него, сегодня он приедет на «Арбитре».

- Но он сделал предложение? Во всяком случае, он намеревается сделать предложение?

Синтия поиграла чайной ложечкой, прежде чем ответить. Затем она подняла глаза, словно очнулась ото сна, и повторила вопрос матери.

- Сделал предложение? Да, полагаю так и есть.

- И ты приняла его? Скажи «да», Синтия, сделай меня счастливой!

- Я не стану говорить «да» ради того, чтобы сделать кого-то счастливым кроме себя самой, к тому же поездка в Россию имеет для меня большое очарование, - должно признаться, она ответила так, чтобы помучить свою мать и преуменьшить избыточную радость миссис Гибсон, поскольку в душе почти все решила. Но эти слова не тронули ее мать, которая ни на минуту не поверила им. Она знала, что мысль поселиться в новой, незнакомой стране среди новых, незнакомых людей не слишком привлекала Синтию.

- Ты всегда выглядишь прекрасно, дорогая, но ты не думаешь, что тебе лучше надеть то прелестное сиреневое платье из шелка?

- Я не поменяю ни нитки, ни клочка из того, что сейчас на мне надето.

- Милая, ты, упрямое создание! Ты знаешь, что выглядишь прекрасно, чтобы ни было на тебе надето, - поцеловав свою дочь, миссис Гибсон вышла из комнаты, намереваясь поразить мистера Хендерсона скромной изысканностью ланча.

Синтия поднялась наверх к Молли, она собиралась рассказать ей о мистере Хендерсоне, но оказалось, что ей нелегко заговорить на эту тему, поэтому она отложила ее на время, чтобы приоткрыть будущее по возможности постепенно. Молли выглядела усталой после плохо проведенной ночи, и ее отец, в спешке заскочив проведать свое дорогое дитя до отъезда, посоветовал ей оставаться наверху большую часть утра и спокойно просидеть в своей комнате, пока не наступит время раннего обеда, поэтому у Времени не было благоприятных шансов поведать ей о том, что у него имелось в запасе. Миссис Гибсон послала Молли извинения, что не пришла к ней с обычным утренним визитом, и наказала Синтии считать возможный приезд мистера Хендерсона поводом для занятий внизу. Но Синтия не послушалась. Она поцеловала Молли и сидела молча рядом с ней, держа ее за руку, пока, наконец не вскочила и не сказала:

- Сейчас ты останешься одна, малышка. Я хочу, чтобы ты хорошо себя чувствовала и была радостной сегодня днем: поэтому отдыхай сейчас.

Синтия оставила ее, пошла в свою комнату и, заперев дверь, начала думать.

Некто тоже думал о ней в это самое время, и это был не мистер Хендерсон. Роджер узнал от мистера Гибсона, что Синтия вернулась домой, и решился поехать к ней немедленно и предпринять решительную и отважную попытку преодолеть препятствия, какими бы они ни были - о природе которых он не вполне догадывался - что она противилась продолжению их отношений. Он покинул отца… он покинул их всех… и отправился в лес, чтобы побыть наедине, пока не придет время и он не сможет взобраться на лошадь и поехать, чтобы подвергнуть свою судьбу испытанию. Он был осмотрителен, чтобы не помешать занятиям в утренние часы, в которые ему прежде было запрещено появляться. Но ожидание оказалось для него тяжелым занятием, когда он знал, что она находится так близко, а время неумолимо приближается.

Все же, по пути к ней он ехал медленно, принуждая себя к спокойствию и терпению.

- Миссис Гибсон дома? Мисс Киркпатрик? - спросил он у служанки Марии, которая открыла дверь. Она была смущена, но он этого не заметил.

- Думаю, да… я не уверена! Вы не пройдете в гостиную, сэр? Мисс Гибсон там, я знаю.

Он поднялся наверх, все его нервы были натянуты перед грядущим разговором с Синтией. Он не знал, было ли то, что в комнате он застал только Молли, облегчением или разочарованием. Молли полулежала на кушетке в эркере окна, выходившего в сад. Укутанная в мягкую белую ткань, сама очень бледная и с повязанным кружевным платком на голове, чтобы оградить ее от любых нездоровых воздействий свежего воздуха, залетавшего в открытое окно. Он настолько готовился к разговору с Синтией, что едва ли знал, о чем говорить с кем-то еще.

- Боюсь, вы не очень здоровы, - сказал он Молли, которая села, чтобы принять его, и которая неожиданно начала дрожать от волнения.

- Я всего лишь немного устала, - ответила она, а затем замолчала, надеясь, что он, возможно, уйдет, и все же желая, чтобы он остался. Но он взял стул, поставил его рядом с ней, напротив окна. Он подумал, что Мария расскажет мисс Киркпатрик, что ее ожидают, и что в любой момент он может услышать звук ее легких шагов на лестнице. Он чувствовал, что ему следует говорить, но не мог придумать, что сказать. Розовый румянец выступил на щеках Молли; пару раз она готова была заговорить, но снова еще больше задумывалась, и паузы между их слабыми, несвязными замечаниями становились все длиннее и длиннее. Внезапно, в одной из таких пауз, веселый гул далеких счастливых голосов в саду стал доноситься все ближе и ближе. Молли становилась все более и более беспокойной и румяной, но вопреки себе, она продолжала наблюдать за лицом Роджера. Ему был виден сад поверх ее головы. Внезапно лицо его залилось краской, словно сердце пустило кровь бежать по жилам быстрее. В поле зрения появились Синтия и мистер Хендерсон; он пылко разговаривал с ней и, наклонившись вперед, вглядывался в ее лицо. Она, наполовину отвернувшись с прелестной робостью, явно кокетничала, они говорили о каких-то цветах, которые она то ли не подарила, то ли не взяла. Как раз в этот момент, когда влюбленные вышли из-за кустов на относительно открытое место, они заметили приближающуюся к ним Марию. По-женски тактично она убедила Синтию покинуть поклонника и отойти на несколько шагов, а затем шепотом сообщила ей, что мистер Роджер Хэмли в доме и желает поговорить с ней. Роджер заметил ее испуганный жест; она отвернулась, чтобы что-то сказать мистеру Хендерсону, прежде чем направиться к дому. Теперь Роджер заговорил с Молли - заговорил поспешно, заговорил хрипло.

- Молли, скажите мне! Мне слишком поздно разговаривать с Синтией? Я пришел поговорить. Кто этот человек?

- Мистер Хендерсон. Он приехал только сегодня… но теперь он ее признанный поклонник. О, Роджер, простите меня за боль.

- Передайте ей, что я был и ушел. Передайте ей эти слова. Не позволяйте ей прервать себя.

Роджер сбежал по лестнице быстрым шагом, и Молли услышала несдерживаемый лязг входной двери. Он едва успел покинуть дом, как Синтия вошла в комнату, бледная и решительная.

- Где он? - спросила она, оглядываясь по сторонам, словно он мог спрятаться.

- Ушел! - очень слабо ответила Молли.

- Ушел. О, какое облегчение. Кажется, что мне судьбой предначертано не расставаться с прежним поклонником до того, как появится новый, и все же я написала ему как могла решительно. Молли, что случилось? - Молли потеряла сознание. Синтия подлетела к колокольчику, вызвала Марию, наказала принести воду, нюхательные соли, вино и т.п. И как только Молли, задыхающаяся и несчастная, снова пришла в себя, Синтия написала маленькую записку мистеру Хендерсону, прося его вернуться в «Георг», откуда он приехал утром, и сообщив, что если он немедленно послушается ее, ему будет позволено снова прийти вечером, иначе она не увидится с ним до следующего дня. Записку она отправила с Марией, и этот несчастный человек полагал, что именно внезапное недомогание мисс Гибсон в первую очередь лишило его очаровательной компании. В эти долгие часы, проведенные в уединении, он утешился тем, что написал и рассказал друзьям о своем счастье, не забыв написать дяде и тете Кирпатрик, получившим его письмо с той же почтой, что и рассудительное послание миссис Гибсон, которое она осмотрительно подготовила, рассказав лишь то, что ей хотелось, не более.

- Он был очень ужасен? - спросила Синтия, сидя вместе с Молли в тишине гардеробной миссис Гибсон.

- О, Синтия, так больно было видеть его, он так страдал!

- Мне не нравятся люди с сильными чувствами, - заметила Синтия, надув губы. - Они не подходят мне. Почему он не мог позволить мне уйти без этой суеты? Я не достойна его заботы!

- У тебя есть счастливый дар заставлять людей любить тебя. Вспомни мистера Престона… он тоже не терял надежды.

- Сейчас мне не хочется, чтобы ты ставила Роджера и мистера Престона вместе в одном предложении. Один для меня слишком плох, тогда как другой слишком хорош. Сейчас я надеюсь, что тот мужчина в саду - золотая середина, как и я сама, поскольку не думаю, что я порочна, и не считаю, что я добродетельна.

- Он тебе действительно нравится настолько, что ты согласна выйти за него замуж? - настойчиво спросила Молли. - Подумай, Синтия. Не стоит продолжать отвергать своих поклонников. Ты причиняешь боль, хотя я уверена, что ты не желаешь этого… что ты не понимаешь.

- Возможно, не понимаю. Я не обижаюсь. Я никогда не выдаю себя за ту, кем не являюсь, и знаю, что я непостоянна. Я так и сказала мистеру Хендерсону… - она замолчала, краснея и улыбаясь при этом воспоминании.

- Сказала?! И что он ответил?

- Что я нравлюсь ему такой, какая я есть. Видишь, он честно предупрежден. Только он немного напуган, я полагаю… он хочет, чтобы я вышла за него очень скоро, почти немедленно. Но я не знаю, уступлю ли я… ты едва видела его, Молли… но он придет сюда вечером снова, запомни, я никогда не прощу тебя, если ты не посчитаешь его весьма очаровательным. Полагаю, я полюбила его, когда он сделал предложение несколько месяцев назад, но я старалась думать, что не люблю его. Только иногда я была так несчастна, я думала, что должна надеть железный обруч на свое сердце, чтобы оно не разорвалось, как Верный Йохан в немецкой сказке, помнишь, Молли? - Когда его хозяин обрел свою корону, богатство и возлюбленную после бесчисленных испытаний и унижений, и когда счастливая чета отъезжала от церкви, где их поженили, в экипаже, запряженным шестеркой лошадей, с Верным Йоханом на запятках, они услышали три последовательных щелчка, как оказалось это были железные обручи, сковывавшие сердце Верного Йохана все то время, пока страдал его хозяин, чтобы сердце не разорвалось[1].

 

Вечером приехал мистер Хендерсон. Молли было любопытно посмотреть на него, и увидев его, она не была уверена, нравится ли он ей или нет. Он был красив без самодовольства, держался с достоинством, без глупого чванства. Он легко вел беседу и не произносил глупостей. Он был прекрасно одет, и все же казалось, что не задумывался о своем платье. Он был добродушен и, кажется, по настоящему добр, не без некоторого веселого легкомыслия, которое свойственно его возрасту и профессии, и которое люди его возраста и профессии склонны принимать за остроумие. Но в глазах Молли ему чего-то недоставало - во всяком случае, при первом разговоре, в глубине сердца она посчитала его довольно обычным. Но конечно, ничего этого она не сказала Синтии, которая, насколько могла, была счастлива. Миссис Гибсон тоже пребывала на седьмом небе от счастья и мало разговаривала. Но то, что она говорила, выражало высокие чувства самым прекрасным языком. Мистер Гибсон не пробыл с ними долго, но пока он был там, он изучал ничего не подозревающего мистера Хендерсона темными проницательными глазами. Мистер Хендерсон вел себя так, как ему должно было вести себя со всеми: уважительно с мистером Гибсоном, почтительно с миссис Гибсон, дружелюбно с Молли и любяще с Синтией.

Следующий раз, застав Молли одну, мистер Гибсон начал разговор с вопроса:

- Ну, и как тебе нравится новый будущий родственник?

- Трудно сказать. Думаю, он очень хороший во всех отношениях, но… довольно скучный в целом.

- Я считаю его совершенством, - ответил мистер Гибсон к удивлению Молли; но через мгновение она поняла, что он говорит иронически. Он продолжил: - Не удивительно, что она предпочла его Роджеру Хэмли. Такой аромат! Такие перчатки! А потом его прическа и галстук!

- Папа, ты не справедлив. В нем намного больше всего этого. Любой заметит, что он очень доброжелателен, красив и очень привязан к ней.

- Как и Роджер. Тем не менее, я должен признаться, что буду только рад, если она выйдет замуж. Она - девушка, у которой всегда наготове какая-нибудь любовная история, и которая всегда будет склонна ускользать сквозь пальцы мужчины, если он не будет казаться суровым. Как я говорил Роджеру...

- Ты видел его после того, как он побывал здесь?

- Встретился с ним на улице.

- Как он?

- Не думаю, что он пережил самые приятные моменты в жизни, но он скоро их преодолеет. Он говорил со здравым смыслом и смирением, и сказал мало. Но можно было заметить, что он очень остро переживает. Вспомни, у него было три месяца, чтобы обдумать случившееся. Сквайр, я полагаю, выказывает больше возмущения. Он выходит из себя из-за того, что кто-то мог отказать его сыну! Кажется, что прежде чудовищность греха не казалась ему столь явной, когда теперь он видит, как это затронуло Роджера. В самом деле, я больше не знаю ни одного благоразумного отца, кроме себя самого, да, Молли?

Каким бы ни был мистер Хендерсон, он был нетерпеливым влюбленным. Ему хотелось, чтобы Синтия вышла за него немедленно - на следующей неделе… неделю спустя; во всяком случае, до летних каникул в суде, чтобы они могли сразу же уехать за границу. Приданое и подготовительные церемонии он отбросил. Утро или два спустя после помолвки, мистер Гибсон, как обычно щедрый, отозвал Синтию в сторону и вложил ей в руку стофунтовую банкноту.

- Вот! Это чтобы оплатить твои расходы в России и вернуться. Надеюсь, твои ученики будут послушными. К его удивлению, а скорее к замешательству, Синтия обвила его руками за шею и поцеловала:

- Вы самый добрый человек, которого я знаю, - сказала она, - я не знаю, какими словами вас благодарить.

- Если ты снова помнешь мои воротнички подобным образом, я заставлю тебя их стирать. И именно сейчас, когда мне доставляет столько труда быть опрятным и элегантным, как твой мистер Хендерсон.

- Но он вам нравится, ведь так? - умоляюще спросила Синтия. - Вы так ему нравитесь.

- Конечно. Сейчас мы все ангелы, а вы - архангелы. Надеюсь, он оденется так же хорошо, как Роджер.

Синтия выглядела серьезной:

- Это был очень глупый поступок, - сказала она. - Мы оба не подходим друг другу…

- Все кончено, и этого достаточно. Кроме того, я не могу больше терять время, твой элегантный молодой человек спешно едет сюда.

 

Мистер и миссис Киркпатрик прислали все возможные поздравления, и миссис Гибсон, в личном письме заверила миссис Киркпатрик, что ее несвоевременное признание о Роджере должно считаться совершенно секретным. Но как только мистер Хендерсон появился в Холлингфорде, она написала второе письмо, умоляя не упоминать ни о чем из того, что говорилось в первом. Которое, она сказала, было написано в таком волнении после того, как открылась истинная привязанность ее дочери, что она едва ли помнит, о чем писала, и преувеличила некоторые вещи и неправильно поняла другие. Все, что ей было известно теперь, это то, что мистер Хендерсон сделал предложение Синтии, и оно было принято, и что они на редкость счастливы и («извините за материнское тщеславие») составили самую прекрасную пару. Поэтому мистер и миссис Киркпатрик написали в ответ в равной степени любезное письмо, восхваляя мистера Хендерсона, восхищаясь Синтией, и настаивая вдобавок, что свадьба должна состояться в их доме на Гайд Парк стрит, и что мистер и миссис Гибсон, и Молли должны приехать и навестить их. В конце была небольшая приписка. «Конечно, вы не имеете ввиду известного путешественника Хэмли, открытиями которого так восхищаются все наши научные мужи. Вы говорите о нем, как о молодом Хэмли, который ездил в Африку. Ответьте, прошу, на этот вопрос, Хелен очень не терпится узнать». Этот постскриптум был сделан рукой Хелен. Ликуя по поводу благоприятного исхода и желая получить сочувствие, миссис Гибсон прочитала части этого письма Молли, среди них и постскриптум. Он произвел на Молли более глубокое впечатление, чем предложение приехать в Лондон.

Состоялось несколько семейных совещаний, и в результате было решено, что следует принять предложение Киркпатриков. Для этого имелось много незначительных причин, которые открыто признавались, но было одно общее и невыраженное желание, чтобы церемония прошла как можно дальше от тех двух мужчин, которым Синтия прежде… отказала. Именно теперь это слово применялось к ее отношениям с ними. Поэтому Молли приказывали, предписывали и умоляли выздороветь как можно быстрее, чтобы состояние ее здоровья не могло препятствовать ее присутствию на свадьбе. Сам мистер Гибсон, хотя и считал, что это его долг ослабить ликующие предвкушения жены и дочери, вовсе не питал неприязни к перспективе поехать в Лондон и повидаться с полудюжиной друзей, посетить многие научные выставки, независимо от весьма изрядной симпатии, которую он испытывал к хозяину, самому мистеру Киркпатрику.

 


[1] Сказка "Король-лягушонок, или Железный Генрих" братьев Гримм. Гаскелл перепутала имя "Верный Йохан" с именем героя из другой сказки.

(Продолжение)

ноябрь, 2013 г.

Copyright © 2009-2013 Все права на перевод романа
Элизабет Гаскелл «Жены и дочери» принадлежат:
переводчикВалентина Григорьева,
редакторЕлена Первушина

Обсудить на форуме

Исключительные права на публикацию принадлежат apropospage.ru. Любое использование материала полностью
или частично запрещено

В начало страницы

Запрещена полная или частичная перепечатка материалов клуба  www.apropospage.ru  без письменного согласия автора проекта.
Допускается создание ссылки на материалы сайта в виде гипертекста.


Copyright © 2004 apropospage.ru


      Top.Mail.Ru