О жизни и творчестве Джейн Остин

Библиотека

OCR  -  apropospage.ru 2005 г.

Переводчик И. Маршак
Издательство "Наука", Москва, 1967
серия АН СССР "Литературные памятники"

Начало   Пред. гл.

       Глава IX

   Джейн и Элизабет пережили в день свадьбы сестры, пожалуй, больше, чем сама новобрачная. Посланный за молодыми экипаж должен был их встретить у *** и вернуться к обеду. Этой минуты обе старшие мисс Беннет ждали с огромным беспокойством. Особенно сильно волновалась Джейн, приписывавшая Лидии чувства, которые владели бы ею самой, будь она виновницей всех событий. Мысль о том, что должна была вытерпеть ее бедная сестра, приводила ее в отчаяние.
   Наконец они прибыли. Вся семья собралась встретить их в комнате для завтрака. Когда экипаж остановился у подъезда, лицо миссис Беннет совершенно расплылось в улыбке, ее муж казался непроницаемо серьезным, а дочери трепетали от волнения и чувства неловкости.
   Голос Лидии раздался из холла, дверь распахнулась, и она ворвалась в комнату. Мать бросилась к ней с распростертыми объятиями, приветствуя ее в полнейшем восторге. Затем она с нежной улыбкой протянула руку вошедшему следом Уикхему и так весело пожелала обоим счастья, как будто ей и в голову не приходило сомневаться в их светлом будущем.
   Мистер Беннет, к которому они затем подошли, встретил их совсем не так сердечно. Лицо его приобрело, пожалуй, даже еще более суровое выражение, и он почти не раскрыл рта. Легкомысленная беспечность молодой четы в самом деле могла только еще больше его рассердить. Элизабет пришла от нее в крайнее негодование, и даже Джейн была возмущена, Лидия по-прежнему оставалась Лидией - бесцеремонной, нескромной, шумной, неугомонной и бестактной. Переходя от одной сестры к другой, она заставила каждую принести ей свои поздравления. В конце концов, когда все наконец расселись по местам, она с жадностью обвела глазами комнату, обратила внимание на некоторые небольшие новшества в обстановке и со смехом заметила, что с тех пор, как она в последний раз здесь находилась, прошло не такое уж короткое время.
   Уикхем тоже не испытывал ни малейшего замешательства. Всегда отличавшие его приятные манеры, его улыбки и непринужденность, с которой он заявил о своих родственных правах, смогли бы привлечь к нему сердца всех членов семьи, если бы только он женился как принято и всем собравшимся не был известен его подлинный характер. Элизабет была не в состоянии раньше себе представить, до чего могла дойти его самоуверенность. И, сидя в этой комнате, она дала себе зарок в будущем никогда не верить в существование предела бесстыдства, который может остановить бесстыдного человека. Ее то и дело бросало в краску. Краснела и Джейн. Но у тех двоих, кто заставлял их краснеть, цвет лица совершенно не менялся.
   Разговор завязался без малейшего затруднения. Новобрачной никак не удавалось вдоволь наговориться со своей матерью. Уикхем, которому посчастливилось сидеть рядом с Элизабет, принялся расспрашивать ее о своих прежних хартфордширских знакомых с таким беспечным видом, с каким она была не в состоянии отвечать на его вопросы. Казалось, у этой парочки не было ничего, что хоть сколько-нибудь могло омрачить их воспоминания. Ничто в прошлом не вызывало сожалений. И Лидия старалась навести разговор на те самые темы, затронуть которые ее сестры не решились бы ни за какие блага на свете.
   - Подумать только,- воскликнула она,- ведь я уехала целых три месяца назад! А мне, честное слово, чудится, что пролетело каких-нибудь две недели. Однако за это время произошла уйма всяких событий. Боже правый, когда я уезжала отсюда, мне и в голову не могло прийти, что я вернусь сюда замужней дамой. Впрочем, мне все же казалось, что это было бы очень забавно.
   При этих словах отец поднял на нее глаза, Джейн почувствовала себя неловко, а Элизабет бросила на Лидию выразительный взгляд. Однако та продолжала болтать с присущей ей способностью не видеть и не слышать ничего, что она предпочитала оставлять без внимания.
   - Кстати, мама, все ли здесь знают о моем замужестве? Я ужасно боялась, что эта новость еще недостаточно широко разнеслась. Поэтому, когда мы обгоняли шарабан Уильяма Голдинга, я нарочно устроила так, чтобы ему все стало ясно. Я опустила стекло с его стороны и стянула перчатку. И положила руку на раму, чтобы он увидел на ней кольцо. А потом стала ему кланяться, улыбаться и всякое такое.
   Элизабет была не в состоянии больше выносить эту болтовню. Вскочив с места, она выбежала из комнаты и не возвращалась, пока не услышала, что все через холл перешли в столовую. Она вошла туда как раз вовремя, чтобы увидеть, как Лидия торжественно направилась к месту за столом по правую руку от миссис Беннет и произнесла, обращаясь к старшей сестре:
   - Ах, Джейн, мне теперь полагается занять твое место, а тебе - сесть подальше. Ведь я уже замужем.
   Нельзя было ожидать, что у Лидии со временем появится хоть капля скромности, которой она всегда была полностью лишена. Напротив, ее непринужденность и самодовольство возросли еще больше. Ей не терпелось повидать миссис Филипс, Лукасов и прочих соседей и услышать, как все они будут называть ее «миссис Уикхем». А пока что сразу после обеда она побежала похвастаться замужеством и показать обручальное кольцо двум служанкам и миссис Хилл.
   - Ну, а как вам, маменька, нравится мой супруг? - спросила она, когда они снова собрались в комнате для завтрака.- Не правда ли, это душка? Сестрицы, верно, мне ужасно завидуют. Я была бы в восторге, если бы им хоть вполовину так повезло. Всем им надо отправиться в Брайтон. Вот - место, где добывают мужей! Так жаль, маменька, что мы не смогли туда выехать всей семьей!
   - Еще бы! Будь моя воля, мы были бы там все вместе. Но Лидия, милочка моя, мне все же не совсем понравилось, как ты оттуда уехала. Разве это было необходимо?
   - Боже мой, ну конечно! Что ж тут такого! В этом и заключалась вся прелесть! Надо, чтобы ты и папа и все сестрицы непременно нас навестили. Мы проживем в Ньюкасле всю зиму, и я не сомневаюсь, что там будут устраиваться балы. Можете на меня положиться, что у всех у них будут отличные кавалеры.
   - Мне бы этого хотелось больше всего на свете! - сказала миссис Беннет.
   - А когда будете возвращаться, вы можете одну или двух сестер оставить у нас. И будьте спокойны, до исхода зимы я подыщу им мужей.
   - Я очень тебе благодарна за причитающуюся мне долю твоих забот,- сказала Элизабет.- Но твой способ подыскания мужа мне как-то не совсем по душе.
   Молодожены должны были прожить с ними только десять дней. Перед отъездом из Лондона мистер Уикхем получил назначение в полк, куда он должен был прибыть спустя две недели.
   Краткостью их пребывания в Лонгборне не был опечален никто, кроме миссис Беннет. И почти все дни у мамаши и дочки уходили на визиты к соседям и весьма частые приемы гостей в собственном доме. Постоянное присутствие посторонних, позволявшее избежать встреч в семейном кругу, было одинаково удобно тем, кто о чем-то задумывался, и тем, кто ни о чем задумываться не желал.
   Отношение Уикхема к жене оказалось именно таким, какого могла ожидать Элизабет. Его нельзя было даже сравнить с привязанностью, которую испытывала к своему мужу Лидия. Первый же взгляд на них подтвердил предположение, что побег был вызван скорее ее чувствами, нежели его. И Элизабет не смогла бы объяснить, как это Уикхем, не будучи сильно увлечен Лидией, вообще решился на этот шаг, если бы не знала о расстройстве в его денежных делах, из-за которого он должен был покинуть Брайтон. При таких обстоятельствах Уикхем отнюдь не был тем человеком, который мог устоять перед соблазном захватить кого-то с собой.
   Лидия была от него без ума. Она пользовалась любым поводом, чтобы назвать его своим «дорогим Уикхемом». Он не имел себе равных. Все на свете ему удавалось лучше всего. И она нисколько не сомневалась, что ни один стрелок в стране не сможет настрелять больше птиц первого сентября.
   Как-то раз вскоре после приезда, сидя утром в обществе двух старших сестер, Лидия сказала, обращаясь к Элизабет:
   - А ты ведь еще не знаешь, как мы венчались. Когда я рассказывала про это маме и сестрам, ты вдруг куда-то исчезла. Хочешь послушать, как у нас все происходило?
   - Пожалуй, не очень,- отвечала Элизабет.- Думаю, что чем меньше мы будем вспоминать об этих вещах,- тем лучше.
   - Фу, какая ты странная! Но я непременно расскажу тебе все по порядку. Так вот, венчались мы в церкви святого Климента - дом, где жил Уикхем, находится в этом приходе. Было решено, что все соберутся там к одиннадцати. Я должна была ехать с дядей и тетей. А остальным предстояло встретить нас перед церковью. Когда наконец наступил понедельник, я так волновалась! Знаешь, мне все чудилось, что должно что-то случиться. И тогда свадьба будет отложена, а я так и останусь ни с чем. А тут еще, пока я одевалась, все эти тетушкины разговоры и поучения - будто она проповедь читает! Правда, до меня доходило не больше одного слова из десяти. Потому что, как ты сама понимаешь, я могла думать только о моем дорогом Уикхеме. Мне до-смерти хотелось знать, наденет ли он синий мундир.
   Ну так вот, в десять, как всегда, мы сели завтракать. Мне казалось, что это никогда не кончится. Должна тебе, кстати, признаться, что дядюшка и тетушка обращались со мной, пока я у них жила, просто из рук вон плохо. Поверишь ли, за целые две недели я ни разу не выбралась из дому. Ни одного визита, развлечения или там чего-нибудь еще! В Лондоне, правда, в то время было довольно пусто, но ведь Малый театр оставался открытым. И можешь себе представить, как раз когда подали, наконец, карету, дядю вызвал по делу этот ужасный мистер Стоун. А ты ведь знаешь, когда они сойдутся вдвоем, то конца не дождешься. Я была в таком отчаянии, просто не знала что делать - ведь дядя должен был быть моим посаженым отцом, а если бы мы опоздали, то в этот день нас бы не обвенчали. К счастью, дядя освободился через десять минут, и мы поехали. Я уже потом сообразила, что если бы он так и не выбрался, венчание можно было бы не откладывать, потому что мистер Дарси вполне мог его заменить.
   - Мистер Дарси?! - повторила Элизабет в крайнем изумлении.
   - Ну, конечно! - Он ведь должен был прийти вместе с моим дорогим Уикхемом. Ах, боже мой, я забыла! Об этом же совсем нельзя говорить! С меня взяли честное слово. Что скажет Уикхем? Это ведь большая тайна!
   - Но если это тайна,- сказала Джейн,- то не говори об этом ни слова. Можешь быть уверена, что я ничего у тебя не буду выпытывать.
   - О, разумеется! - воскликнула Элизабет, сгорая от любопытства.- Мы не станем тебе задавать никаких вопросов.
   - Благодарю вас,- сказала Лидия.- Потому что, если бы вы начали меня расспрашивать, я наверняка бы все разболтала. И тогда мой дорогой Уикхем страшно бы на меня разозлился.
   Чтобы избавить себя от столь сильного соблазна, Элизабет почувствовала необходимость немедленно удалиться.
   Но оставаться в неведении было для нее совершенно невыносимо. Во всяком случае она не в силах была удержаться от попытки разузнать хоть какие-то подробности. Мистер Дарси присутствовал на венчании ее сестры! Это была как раз та обстановка и именно то окружение, с которыми у него не могло быть ничего общего и которые не могли представлять для него ни малейшего интереса. Предположения о том, что бы это могло означать, самые нелепые и сумбурные, не выходили у нее из головы. Но ни одно из них не казалось ей правдоподобным. Те, которые были бы для нее наиболее лестными и выставили бы его поведение в особенно благородном свете, казались ей самыми невероятными. Она не могла больше выносить такую неопределенность. И, схватив листок бумаги, она тут же написала несколько слов миссис Гардинер, умоляя ее объяснить оброненную Лидией фразу, если только это совместимо с предполагаемой тайной.
   «Вы легко можете себе представить,- писала она,- насколько мне любопытно узнать, каким образом человек, ни с кем из нас не связанный и почти чужой для нашей семьи, мог оказаться среди вас в подобный момент. Ради бога, напишите мне сразу и объясните мне все, если только это по каким-нибудь особенно глубоким причинам не должно сохраняться в тайне, как об этом думает Лидия. В последнем случае мне придется навсегда остаться в мучительном неведении».
   - Впрочем, как бы не так,- добавила она про себя, заканчивая письмо.- И если, любезная моя тетушка, вы не раскроете мне всего по-хорошему, я, чтобы все выведать, буду вынуждена прибегнуть ко всяческим козням и хитростям.
   Удивительный такт и деликатность не позволили Джейн поговорить с Элизабет о словах, случайно брошенных Лидией. Элизабет была этому рада. До того, как выяснится, сможет ли она получить разъяснения от тетушки, она предпочитала обходиться без поверенного.

       Глава X

   К радости Элизабет ответное письмо пришло без промедления. Едва получив его, она поспешила в небольшую рощу, где ее меньше всего могли потревожить, и уселась на одной из скамеек, предвкушая несколько счастливых минут. В самом деле, письмо было настолько обширным, что не могло заключать в себе просто отказ удовлетворить ее любопытство.

Содержание этого письма вызвало в душе Элизабет целую бурю переживаний, радостных и мучительных - было даже трудно определить, какие из них преобладали. Прежние смутные и неопределенные догадки, вызванные неясностью роли Дарси в подготовке замужества ее сестры, в которые она даже не смела вдумываться - они предполагали проявление такого необыкновенного великодушия и вместе с тем налагали на нее столь серьезные обязательства - подтвердились и притом в самой полной мере! Он специально отправился искать их в Лондон, готовый ко всем неприятностям и унижениям, связанным с подобными розысками! Снизошел до роли просителя перед женщиной, которую презирал и ненавидел! Был вынужден встречаться (и притом не один раз), уговаривать и, наконец, подкупать человека, которого он всегда избегал и даже самое имя которого выводило его из себя! И все это делалось им ради девчонки, которую он не мог ни уважать, ни ценить. Сердце подсказывало Элизабет, что он поступил так ради нее. Но она тут же постаралась отбросить подобную надежду, думая о том, что даже при всем своем тщеславии она не могла рассчитывать на его привязанность к женщине, которая уже ответила ему однажды отказом - пусть даже ему удалось бы преодолеть чувство отвращения, которое должно было столь естественно в нем возникнуть при одной мысли о необходимости породниться с Уикхемом. Свояк Уикхема! Всякое чувство естественной гордости должно было бы восставать против такого родства. Разумеется, он сделал очень много. Ей было совестно даже представить себе, сколько. Но ведь он предложил объяснение своего вмешательства, в которое можно было поверить без особой натяжки. Казалось вполне разумным, что он чувствовал себя виноватым. Он был щедр и имел возможность проявлять это качество. И хотя его прежнюю склонность к ней она не могла считать главным его побуждением, остатки этого чувства могли все же способствовать его стараниям в деле, от которого столь сильно зависело ее душевное спокойствие. Как тяжело, как мучительно было сознавать, сколь многим обязаны они были человеку, с которым они никогда не смогут расплатиться. Спасение Лидии, ее имени и чести - все это было делом его рук. О, как горько раскаивалась она теперь в каждой своей недоброй мысли об этом человеке, в каждой обращенной к нему вызывающей фразе! Себя она чувствовала униженной. Но она была горда за него, горда тем, что он превзошел самого себя в проявлении великодушия и благородства. Она снова и снова перечитывала в письме отзыв о нем миссис Гардинер. Едва ли он был полным. Но он был ей по-настоящему дорог. Она даже испытывала некоторую радость, смешанную с сожалением, думая об уверенности Гардинеров в том, что она связана с мистером Дарси доверием и взаимной привязанностью.
   Ее заставил оторваться от скамьи и от раздумий шум чьих-то шагов. И, прежде чем она углубилась в соседнюю аллею, ее догнал Уикхем.
   - Боюсь, сестрица, что я не вовремя прервал вашу одинокую прогулку,- сказал он, подходя.
   - Вы в самом деле ее прервали, - ответила она с улыбкой.- Но отсюда вовсе не следует, что это произошло не вовремя.
   - Если бы это было так, меня бы это очень огорчило. Мы ведь всегда были добрыми друзьями, а теперь стали еще лучшими, не правда ли?
   - Да, разумеется. С вами еще кто-нибудь вышел прогуляться?
   - Не знаю. Лидия с матерью поехали в Меритон. Итак, сестрица, как я понял из слов дяди и тети, вы все-таки навестили Пемберли.
   Она ответила утвердительно.
   - Я почти вам завидую. И все же я полагаю, что для меня это было бы слишком тяжело,- в противном случае я вполне мог бы туда заехать по пути в Ньюкасл. Вы, должно быть, повидали там старую экономку? Бедная Рейнолдс, она меня так любила. Но, конечно, вам она обо мне ничего не сказала.
   - О нет, кое-что было сказано.
   - Что же именно?
   - Что вы поступили в армию и, кажется, не вполне хорошо там себя зарекомендовали. На большом расстоянии, вы знаете, многое представляется в искаженном виде.
   - Да, в самом деле,- произнес он, кусая губы.
   Элизабет надеялась, что ей удалось заставить его замолчать. Но он вскоре заговорил опять.
   - Я был очень удивлен, увидев недавно в Лондоне Дарси. Мы встретились с ним несколько раз. Интересно, чем он там занимается.
   - Может быть, он готовится к своей свадьбе с мисс де Бёр?- спросила Элизабет.- В такое время года его могло привести в город только что-нибудь из ряда вон выходящее.
   - Несомненно. Пришлось ли вам повидать его во время вашего пребывания в Лэмтоне? Из слов Гардинеров мне показалось, что вы с ним встретились?
   - О да, он познакомил нас со своей сестрой.
   - И она вам понравилась?
   - Да, очень.
   - Я в самом деле слышал, что она стала намного лучше за эти два года. Когда я ее видел в последний раз, она не внушала больших надежд. Весьма рад, что она вам пришлась по душе. Я хотел бы надеяться, что с ней и дальше все пойдет хорошо.
   - О, я в этом вполне убеждена. Ведь самые опасные годы для нее уже позади, не правда ли?
   - Вы проезжали деревню Кимтон ?
   - Что-то не припоминаю такого названия.
   - Я назвал его лишь потому, что это - тот самый приход, на который я мог рассчитывать. Какое это дивное место! А пасторский домик! - он так подошел бы мне во всех отношениях.
   - И вы стали бы произносить проповеди?
   - О, с величайшим наслаждением! Они являлись бы частью моих обязанностей и, привыкнув, я легко бы с ними справлялся. Нехорошо жаловаться на судьбу, но когда подумаешь - какое бы это было для меня славное местечко! Спокойствие, уединенность целиком отвечают моим представлениям о человеческом счастье. Но, увы, этому не суждено осуществиться. Вам Дарси ничего не рассказывал об этом, когда вы гостили в Кенте?
   - От человека не менее осведомленного я слышала, что приход был оставлен за вами только условно, с тем, что окончательное решение возлагалось на теперешнего владельца.
   - Вот как?! Да, это до некоторой степени верно. Я даже что-то вам об этом сказал, когда мы с вами разговорились в первый раз - вы припоминаете?
   - Я также слышала, что в былое время произнесение проповедей не казалось вам столь заманчивым занятием, каким оно представляется вам сейчас. И что тогда вы решительно и навсегда отказались от пасторского сана, получив соответствующую компенсацию.
   - Вот оно что? Ну что ж, это также не совсем лишено оснований. Вы можете припомнить, что я и об этом говорил вам при нашем первом знакомстве.
   Они уже находились у самого входа в дом, так как Элизабет шла быстро, с тем, чтобы поскорее от него отделаться. Щадя сестру и ради нее не желая с ним ссориться, она только ответила ему с веселой улыбкой:
   - Послушайте, мистер Уикхем, мы с вами теперь, как вы знаете, - брат и сестра. Не будем вспоминать прошлое. В будущем, я надеюсь, мы обо всем станем судить одинаково.
   Она протянула Уикхему руку, которую тот, не зная куда отвести глаза, весьма галантно поцеловал, и они вошли в дом.

       Глава XI

   Мистер Уикхем был в такой степени доволен этой беседой, что больше уже никогда не утруждал себя попытками растрогать дорогую сестрицу Элизабет жалобами на свою горькую участь. И она с радостью убедилась в том, что ей удалось высказать все необходимое, чтобы заставить его замолчать.
   Вскоре наступил день отъезда его и Лидии, и миссис Беннет не оставалось ничего другого, как примириться с предстоящей разлукой, которая, по-видимому, должна была продлиться не менее года, так как ее муж и слышать не хотел о поездке в Ньюкасл.
   - О, моя дорогая Лидия!- воскликнула она,- когда-то теперь доведется нам снова встретиться!
   - Боже ты мой,- откуда же я знаю? Быть может, не раньше, чем через два или даже три года.
   - Пиши мне, любовь моя, как можно чаще.
   - Как только сумею. Вы же знаете, что у замужних женщин остается немного времени для писем. Пускай мне больше пишут сестры. Им-то ведь делать больше нечего.
   Мистер Уикхем простился с родными гораздо более сердечно, чем Лидия. Он расточал улыбки, чудесно выглядел и произнес массу приятных слов.
   - Это самый отличный малый из всех, кого я встречал на своем веку, - заметил мистер Беннет, как только они уехали.- Ухмыляется, хихикает и каждого из нас обхаживает. Я необыкновенно им горд. Думаю, что даже сам сэр Уильям Лукас не смог бы породить более достойного зятя.
   Отъезд дочери на несколько дней выбил миссис Беннет из колеи.
   - Мне часто приходит в голову,- говорила она,- что на свете ничего нет хуже, чем разлука с родным человеком. Как пусто становится, когда его больше нет рядом!
   - Вот к чему приводит, сударыня, замужество дочери, - заметила Элизабет.- Тем больше удовлетворения вы должны находить в том, что остальные ваши четыре дочки остаются в девицах.
   - Ничего подобного! Лидия покинула нас вовсе не из-за того, что вышла замуж, а лишь потому, что полк ее мужа находится бог знает в каких местах. Если бы он был поближе, она не уехала бы так быстро.
   Отчаяние, в которое она была ввергнута этим событием, мало-помалу, однако, потеряло свою остроту, и она стала питать новые надежды благодаря одному недавно распространившемуся известию. Экономка в Незерфилде получила распоряжение приготовиться к приезду хозяина, прибывающего через день или два, чтобы в течение нескольких недель поохотиться в этих местах. Миссис Беннет пришла в крайнее беспокойство. Она то и дело поглядывала на Джейн, улыбалась и качала головой.
   - Так, так, сестрица (новость сообщила ей миссис Филипс), значит мистер Бингли все-таки возвращается. Ну что ж, тем лучше. Хотя меня это мало трогает. Он ведь для нас, как тебе известно,- ничто. Я уверена, что мне вовсе и не хотелось его снова увидеть. И все же его появление в Незерфилде, если он вздумал туда возвратиться,- дело похвальное. Кто знает, что может случиться. Но нас это не касается. Ты ведь не забыла, что мы условились больше никогда об этом даже не вспоминать. А ты уверена, что он приезжает?
   - Можешь на меня положиться,- отвечала ее сестра.- Миссис Николс была вчера вечером в Меритоне. Я как увидела, что она проходит мимо, сразу же выбежала на улицу, чтобы все разузнать. Она мне сама сказала, что все это - чистая правда. Он приезжает не позже четверга, а, может быть, даже в среду. Миссис Николс, по ее словам, заходила к мяснику, чтобы заказать мяса к среде. И, к ее счастью, у него нашлось три пары уток, которым уже самое время свернуть головы и отправить на кухню.
   Известие о приезде Бингли не могло не вызвать краску на лице у мисс Беннет. Прошло уже много месяцев с тех пор, как она в последний раз произнесла его имя в разговоре с Элизабет. Но теперь, как только они остались вдвоем, она сказала:
   - Я заметила, как ты на меня взглянула, когда тетя сообщила нам последнюю новость. И я чувствую, что показалась при этом расстроенной. Но, пожалуйста, не считай, что это было связано с какими-нибудь глупостями. Просто я на минуту смутилась, так как понимала, что все должны обратить на меня внимание. Новость эта не вызвала в моей душе ни радости, ни боли. Особенно приятно, что он приезжает один, так как благодаря этому мы почти не будем встречаться. Не то, чтобы я опасалась за себя, но я боюсь всяческих намеков.
   Элизабет не знала, что и подумать. Если бы она не встретилась с ним в Дербишире, она считала бы, что он мог приехать только ради того, о чем было объявлено во всеуслышание. Но там ей показалось, что он по-прежнему любит ее сестру.
   И она терялась в догадках, стараясь понять, приезжает ли он с разрешения друга или осмелился действовать по собственному усмотрению.
   «И все же это ужасно,- думала она иногда.- Несчастный молодой человек не смеет поселиться в нанятом им по всем правилам доме, не вызвав подобных сплетен. По мне - пусть он живет, как ему вздумается».
   Хотя Джейн говорила, что известие о приезде Бингли нисколько ее не тревожит и даже верила в это сама, Элизабет все же ясно замечала ее волнение. В каждом ее поступке чувствовалось возбуждение, нервозность, столь несвойственные ей в обычное время.
   Тема, подвергнутая такому горячему семейному обсуждению около года тому назад, вновь стала предметом разговора между родителями.
   - Дорогой мой, как только мистер Бингли приедет, - сказала миссис Беннет,- вам, разумеется, нужно будет его навестить.
   - Ну нет. В прошлом году вы меня уговорили, обещав, что он за то женится на нашей дочке. Но из этого так ничего и не вышло. Больше вы меня на эту удочку не поймаете.
   Жена попыталась объяснить, насколько такой знак внимания к приезду соседа обязателен для его знакомых.
   - Терпеть не могу этикета!- возразил ее муж.- Если Бингли нуждается в нашем обществе - ему и заботиться о встрече. Он знает, где мы живем. Я слишком дорожу временем, чтобы бегать ко всем соседям по случаю каждого их отъезда или приезда.
   - Ну что ж, насколько я понимаю, вы поступите непростительно грубо. Но я решила, что это не помешает мне пригласить его к нам на обед. У нас скоро будут Голдинги и миссис Лонг. Вместе с нами это составит тринадцать человек, так что за столом для него как раз останется место.
   Утешив себя принятым решением, она легче смирилась с недостаточной учтивостью мужа. И все же ей было тяжело сознавать, что из-за этого отказа соседи смогут встретиться с мистером Бингли раньше, чем ее семья.
   - Я вообще начинаю жалеть о его приезде,- сказала Джейн своей сестре.- Этот приезд мог быть для меня безразличен,- ведь я могу и впрямь встретиться с ним, как ни в чем не бывало. Но я не переношу связанные с его приездом беспрестанные разговоры. У нашей матери самые добрые намерения. Но она не представляет себе,- этого не может себе представить никто,- как мучают меня ее слова. И я буду рада, когда он снова уедет из Незерфилда!
   - Мне бы хотелось тебя утешить,- ответила Элизабет.- Но я не могу. Пойми меня, дорогая. Я не могу даже пожелать тебе набраться терпения,- то, что обычно советуют в таких случаях,- столько ты его уже проявила.
   Мистер Бингли приехал. С помощью слуг миссис Беннет узнала об этом немедленно. Тем самым волнения и беспокойства, связанные с его приездом, могли продлиться особенно долго. Миссис Беннет высчитывала, через сколько дней ему можно будет послать приглашение, не надеясь встретиться с ним до этого. Но уже на третье утро после его прибытия в Хартфордшир она увидала из окна спальни, как он въехал на прилегающую к дому лужайку и поскакал к подъезду.
   На радостях она сейчас же подозвала к окну дочерей. Джейн не захотела покинуть своего места за столом. Но Элизабет, чтобы успокоить мать, подошла, посмотрела на двор, увидела рядом с Бингли мистера Дарси и снова уселась рядом со старшей сестрой.
   - Там с ним какой-то джентльмен, маменька,- сказала Китти.- Кто бы это мог быть?
   - Какой-нибудь его знакомый, моя дорогая,- откуда мне знать.
   - Ой!- крикнула Китти.- Кажется, это тот самый мужчина, который всюду бывал с ним раньше. Мистер, как там его зовут,- такой высокий и гордый?..
   - Боже праведный! Мистер Дарси! Конечно он, клянусь чем угодно. Ну что ж, мы рады приветствовать всякого друга мистера Бингли. Но не будь он его другом, я бы сказала, что прихожу в ярость от одного вида этого человека.
   Джейн бросила на Элизабет взгляд, полный удивления и сочувствия. Она почти ничего не знала о том, что произошло в Дербишире. Поэтому она представила себе смущение сестры при чуть ли не первой встрече с этим человеком с тех пор, как она получила от него столь значительное письмо. Обеим сестрам было очень не по себе. Обеих переполняли собственные переживания и взаимное сочувствие. Поэтому они не расслышали болтовни матери о ее неприязни к мистеру Дарси и решимости обращаться с ним учтиво только ради его дружбы с мистером Бингли. Но у Элизабет был повод для беспокойства, совершенно неизвестный сестре, которой она так и не решилась показать письмо миссис Гардинер и рассказать, как изменилось ее отношение к Дарси. Для Джейн это был просто человек, на предложение которого ее сестра ответила отказом и достоинства которого она недооценила. Но Элизабет знала гораздо больше. Она видела в нем друга, который облагодетельствовал их семью и к которому она питала чувство если и не столь же нежное, то, по крайней мере, не менее оправданное и заслуженное, нежели чувство Джейн и Бингли. Его приезд, его появление в Незерфилде и в Лонгборне, его явное стремление снова с ней встретиться - все это удивляло ее почти в той же степени, в какой она была удивлена переменой его поведения при первой их встрече в Дербишире.
   Румянец, сошедший перед тем с ее щек, вспыхнул на них еще ярче, и радостная улыбка озарила ее лицо, когда она подумала, как долго остаются неизменными его привязанность и стремление завоевать ее сердце. Но она не хотела зря себя обнадеживать.
   «Посмотрим прежде, как он станет себя вести,- сказала она себе.- А помечтать мы еще успеем».
   Она сидела, углубившись в работу, стараясь совладать с душевным смятением и не смея поднять глаза. Услышав приближающиеся к двери шаги, она с любопытством взглянула на сидевшую рядом сестру. Джейн казалась чуть-чуть побледневшей, но выглядела более спокойной, чем ожидала Элизабет. При появлении гостей она слегка покраснела. И все же она встретила их непринужденно и в ее полном достоинства поведении нельзя было заметить ни тени обиды или преувеличенной приветливости.
   Элизабет сказала каждому из друзей ровно столько, сколько требовали приличия, и снова взялась за шитье. Только раз осмелилась она бросить взгляд на Дарси. Как обычно, он казался очень серьезным, и она подумала, что сейчас он больше похож на Дарси, которого она видела прежде в Хартфордшире, чем на того, которого узнала в Пемберли. Но, быть может, находясь рядом с ее матерью, он не мог вести себя так, как в присутствии ее дяди и тети? Такое предположение, сколь оно ни было огорчительным, казалось достаточно правдоподобным.
   На Бингли она также успела взглянуть только мельком, заметив при этом, что он выглядит довольным и смущенным. Миссис Беннет встретила его с такой чрезмерной любезностью, от которой ее старшим дочкам стало неловко, в особенности из-за контраста между этим приемом и холодным и церемонным приветствием, которым она встретила его друга.
   Это различие особенно болезненно переживала Элизабет, знавшая, что миссис Беннет была обязана мистеру Дарси спасением от бесчестия ее любимой дочери.
   Дарси спросил у Элизабет о здоровье мистера и миссис Гардинер, смутив ее настолько, что она едва смогла ему ответить, и затем не проронил почти ни одного слова. Они сидели довольно далеко друг от друга, и его молчание, возможно, объяснялось именно этим. Но в Дербишире все было по-другому. Там, если он не мог разговаривать с ней, он беседовал с ее друзьями. Здесь же в течение многих минут было вовсе не слышно его голоса. И когда, одолеваемая любопытством, она время от времени бросала на него беглые взгляды, она замечала, что он одинаково часто смотрел на нее и на Джейн, а еще чаще - устремлял свой взор в пол. Его озабоченность и меньшая, в сравнении с предыдущей встречей, готовность быть ей приятным объяснялись достаточно просто. Она была разочарована и очень на себя за это сердилась.
   «Разве я могла ждать чего-то иного?- спрашивала она себя.- И все же, почему он пришел?»
  Ей не хотелось разговаривать с кем-нибудь другим, и у нее не хватало духу обратиться к нему. Справившись о здоровье его сестры, она больше ничего не смогла придумать.
   - Как давно вы уехали, мистер Бингли! - заметила миссис Беннет.
   Мистер Бингли охотно согласился.
   - Я уже начала побаиваться, что вы и совсем к нам не вернетесь. Здесь поговаривали, что к Михайлову дню вы откажетесь от аренды. Надеюсь, что этого не случится. Как много изменилось за ваше отсутствие! Мисс Лукас вышла замуж и теперь живет своим домом. И одна из моих дочерей - тоже. Надеюсь, вы слышали об этом. Вы должны были прочесть в газетах. Я знаю, что об этом сообщалось в «Курьере» и в «Таймсе». Хотя, конечно, не так, как следовало бы. Сказано всего-навсего: «На днях мисс Лидия Беннет - за Джорджа Уикхема, эсквайра». И при этом ни словечка об ее отце и из каких она мест, - ничего. Это дело рук моего братца Гардинера. Просто понять не могу, как он мог допустить такую оплошность. Вы успели прочесть?
   Бингли ответил утвердительно и воспользовался случаем, чтобы принести свои поздравления. Элизабет не смела поднять глаза и потому не могла сказать, как при этом выглядел мистер Дарси.
   - В самом деле, очень приятно, когда дочка удачно выходит замуж,- продолжала миссис Беннет.- И вместе с тем было жестоко отрывать ее от меня. Они уехали далеко на север, в Ньюкасл. И, увы, будут жить в тех местах бог знает сколько. Там квартирует его полк. Вы ведь, надеюсь, знаете, что он ушел из ***ширского и поступил в регулярную армию. Слава богу, у него есть настоящие друзья. Хоть и не так много, как он заслуживает.
   Элизабет, понимавшая, что это говорилось в пику мистеру Дарси, почувствовала себя до такой степени униженной, что едва смогла усидеть. Но именно эти слова наполнили ее душу недостававшей ей прежде решимостью и заставили ее вступить в разговор. Она спросила у Бингли, надолго ли он поселился в Незерфилде, и узнала, что он надеется провести здесь несколько недель.
   - Когда вы перестреляете всю дичь у себя,- вмешалась ее мамаша,- пожалуйста, мистер Бингли, приезжайте к нам. Вы сможете сколько угодно охотиться в имении мистера Беннета. Поверьте, он будет счастлив доставить вам это удовольствие и постарается приберечь для вас лучшие выводки.
   Неумеренная, назойливая угодливость матери еще сильнее смутила Элизабет. Она была убеждена, что если бы сейчас вновь ожили прошлогодние надежды, то очень скоро все опять завершилось бы досадным разочарованием. И ей казалось, что мука, которую в эти минуты испытывали она и Джейн, не могла быть возмещена даже годами блаженства.
   - Я всей душой желаю избежать в будущем каких бы то ни было встреч с этими людьми,- говорила она себе.- Своим обществом они не доставляют той радости, ради которой стоило бы переносить такие страдания. Так пусть же ни тот, ни другой больше не попадутся мне на пути!
   Мука, которая не могла быть возмещена годами блаженства, показалась ей все же менее тяжкой, когда она заметила, как сильно обаяние Джейн действует на чувства ее прежнего поклонника. Сразу по приходе он разговаривал с ней совсем немного. Но с каждой минутой его внимание к ней возрастало. Она показалась ему такой же красивой, как в прошлом году. Такой же милой и такой же естественной, но, пожалуй, несколько более молчаливой. Джейн всячески заботилась о том, чтобы в ней не было заметно никаких перемен, и считала, что разговаривает столько же, сколько раньше. Но ее мысль работала так напряженно, что нередко она сама не замечала своей задумчивости.
   Когда молодые люди собрались уходить, миссис Беннет, продолжая изо всех сил ухаживать за Бингли, воспользовалась случаем, чтобы пригласить их пообедать в один из ближайших дней в Лонгборне.
   - Ведь вы, мистер Бингли,- мой должник,- добавила она.- Помните, когда вы уезжали в город прошлой зимой, вы обещали по возвращении приехать к нам на обед. Я этого, как видите, не забыла. И, признаюсь, я была сильно разочарована, когда вы не вернулись в Хартфордшир, чтобы исполнить свое обещание.
   Эти слова вызвали у Бингли некоторое замешательство и в ответ он пробормотал что-то о задержавших его делах. Сразу после этого они уехали.
   Миссис Беннет очень хотелось пригласить их к обеду в этот же день. Но хотя в Лонгборне всегда был отличный стол, она решила, что потребуется по крайней мере удвоить количество блюд, чтобы угодить человеку, с которым она связывала столь большие надежды, а также удовлетворить аппетит и тщеславие его друга, располагавшего десятью тысячами годового дохода.

       Глава XII

   Как только они ушли, Элизабет, чтобы немного успокоить свое волнение, отправилась на прогулку. Ей хотелось спокойно и основательно поразмыслить над событиями дня, особенно сильно ранившими ее чувства. Сильнее всего ее удивляло и мучило поведение мистера Дарси.
   «Зачем он пришел,- недоумевала она,- если собирался все время просидеть молча, сохраняя на лице такое безразличное выражение?»
   Ей не удавалось найти объяснения, которое могло бы хоть сколько-нибудь ее порадовать.
   - Еще совсем недавно, в Лондоне, он мог быть приветливым и любезным с дядей и тетей. Почему же он не был таким же со мной? Если он со мной чувствует себя неловко, зачем ему было сюда приходить? Если ему больше нет до меня дела, откуда такая замкнутость? Как он меня изводит, этот человек! Больше не стану о нем никогда думать.
   На какое-то время ей поневоле пришлось сдержать свое обещание, так как ее догнала Джейн, счастливый вид которой показывал, что утренний визит доставил ей гораздо больше удовольствия, чем ее сестре.
   - Теперь,- сказала она,- когда первая встреча уже позади, у меня на душе стало спокойно. Я уверилась в своих силах и его приход больше никогда меня не смутит. Мне даже приятно, что он будет обедать у нас во вторник. При этом все смогут убедиться в том, что между нами нет ничего, кроме самого обычного знакомства,
   - Да, да, разумеется, самого обычного,- с улыбкой ответила Элизабет.- Ах, Джейн, Джейн, будь осторожна!
   - Лиззи, дорогая, неужели ты считаешь меня такой слабой, что сколько-нибудь за меня боишься?
   - Я считаю, что тебе следует бояться, как бы он не влюбился в тебя еще сильнее.

Они не видели молодых людей до вторника. И за эти дни в душе миссис Беннет созрели самые счастливые надежды, основанные на довольном виде и любезности мистера Бингли в течение его получасового визита.
   Во вторник в Лонгборне собралось большое общество. Двое гостей, которых ждали с особенным нетерпением, как истые спортсмены, явились ровно в назначенное время. Когда все направились в столовую, Элизабет с интересом стала наблюдать, займет ли Бингли принадлежавшее ему прежде место рядом с Джейн. Ее предусмотрительная мамаша, волнуемая той же мыслью, не стала усаживать его подле себя. Войдя в комнату, Бингли остановился в некоторой нерешительности. Но Джейн как бы ненароком взглянула по сторонам, как бы ненароком улыбнулась,- и все было решено. Он уселся рядом.

Элизабет с торжеством посмотрела на его друга. Тот отнесся к происшедшему с благородной невозмутимостью. И она могла бы подумать, что Бингли испросил у него разрешения на счастье, если бы не заметила брошенного им на мистера Дарси взгляда, выражавшего шутливое беспокойство.

То, как он вел себя во время обеда по отношению к Джейн, явно доказывало, насколько он ею увлечен. И хотя, по сравнению с прежними встречами, он соблюдал большую осторожность, было ясно, что он и Джейн, если им только не помешают, обретут счастье в ближайшем будущем. Не осмеливаясь предвосхищать события, Элизабет испытывала удовольствие, наблюдая за поведением Бингли. И это было единственной приятной мыслью, которая отчасти скрашивала ее невеселое настроение. Мистер Дарси сидел рядом с миссис Беннет, так далеко от Элизабет, насколько это было возможно за одним столом. И Элизабет прекрасно понимала, как мало удовольствия каждый из них испытывает от такого соседства и как это должно отражаться на их поведении. Она не могла на таком расстоянии слышать их слов, но хорошо видела, как редко они обращались друг к другу и в какой мере эти обращения были сухими и сдержанными. Нелюбезность матери заставила Элизабет еще острее почувствовать, сколь многим они ему обязаны. И иногда она готова была пожертвовать чем угодно ради возможности высказать ему, что хоть кто-то в семье знает и по-настоящему ценит все доброе, что было им для них сделано.

Она надеялась, что в течение вечера какой-нибудь случай сведет их вместе, и этот визит не кончится прежде, чем им удастся сказать друг другу нечто большее, нежели несколько произнесенных при встрече церемонных приветствий. Охваченная тревогой и беспокойством, она сидела в гостиной до прихода мужчин с таким угрюмым и удрученным видом, что могла показаться невежливой. И она ждала минуты их появления с тем чувством, как будто от этой минуты целиком зависело - принесет ли ей вечер хоть какую-нибудь радость.

- Если он не подойдет и на этот раз,- говорила она себе,- я буду знать, что он потерян для меня навсегда.

Мужчины вошли. И судя по виду мистера Дарси, он был склонен ответить ее надеждам. Но увы! Дамы так тесно окружили столик, за которым Джейн разливала чай, а Элизабет - кофе, что поблизости не оказалось ни одного места, где бы он мог присесть. А когда молодые люди оказались неподалеку, одна из девиц прижалась к Элизабет, прошептав:

- Я не желаю, чтобы мужчины нас разлучили! Ведь никто из них нам не нужен, не правда ли?

Дарси отошел в другой конец комнаты. Она проводила его взглядом, завидуя каждому человеку, с которым он вступал в разговор, и боясь, что у нее не хватит терпения угостить кофе присутствующих. И вдруг ее возмутила собственная наивность.

- Человек, которому я отказала! Как глупо с моей стороны думать, что он мог снова в меня влюбиться! Разве найдется представитель сильного пола, у которого хватило бы кротости попросить руки во второй раз? Большего унижения им, наверно, трудно себе представить!

Ей, однако, стало немного легче, когда он попросил во второй раз налить ему чашку кофе. Воспользовавшись случаем, она сказала:

- Ваша сестра все еще живет в Пемберли?
   - Да, она пробудет там до рождества.

- И что же, с ней никто не остался? Неужели все друзья ее покинули?

- Миссис Энсли еще там. А другие леди три недели тому назад уехали в Скарборо.

Больше она ничего не нашлась сказать. Но если бы ему хотелось поддержать разговор, он мог бы сам придумать какую-нибудь тему. Тем не менее он простоял около нее несколько минут молча, и только, когда одна из девиц начала что-то опять нашептывать Элизабет на ухо, отошел в сторону.

Чайный прибор был убран, и карточные столы - раскрыты. Дамы поднялись, и Элизабет надеялась, что вскоре он окажется рядом. Однако и на этот раз ее постигло разочарование: она увидела, как его перехватила миссис Беннет, охотясь на игроков в вист, и усадила его против себя. Больше уже она не ждала от вечера никаких радостей. Они должны были просидеть в разных концах комнаты до самого ухода гостей, и теперь ей оставалось только надеяться, что, обращая свой взор слишком часто к ее столику, он окажется таким же незадачливым игроком, как она сама.

Миссис Беннет намеревалась удержать мистера Бингли и его друга еще и на ужин. Однако на ее беду его экипаж был подан первым, и она не смогла найти способа помешать их отъезду.
   - Ну-с, девочки,- сказала она, когда все наконец разъехались,- что вы скажете о сегодняшнем вечере? Все прошло самым отличным образом. Вы заметили, как красиво был убран стол? Оленина совсем не пережарилась - все говорили, что еще не видывали такого сочного окорока. А разве можно было сравнить суп с тем, что мы неделю назад ели у Лукасов? И даже мистер Дарси подтвердил, что куропатки приготовлены превосходно. А он-то, наверно, держит, по меньшей мере, двух или трех французских поваров. Джейн, милочка, ты еще никогда не выглядела такой красавицей. Миссис Лонг тоже это находит - она прямо так и сказала, отвечая на мой вопрос. И что же ты думаешь, она при этом добавила? - «Ах, миссис Беннет, суждено ей жить в Незерфилде!» - Правда, правда, так и сказала! Она - такая девушка, эта миссис Лонг, ну кто может с ней сравниться? А какие у нее воспитанные племянницы,- хоть, правда, и некрасивые. Я просто их обожаю!

Короче говоря, миссис Беннет находилась в великолепном расположении духа. Она достаточно насмотрелась на то, как мистер Бингли вел себя по отношению к Джейн, чтобы вполне увериться, что он в конце концов станет ее мужем. А так как, находясь в хорошем настроении, она ждала, что счастливые события станут развиваться в совершенно невероятном темпе, то была серьезно разочарована, когда на следующее утро он не явился просить руки ее дочери.

- Какой это был чудесный день! - сказала Джейн, обращаясь к сестре.- И как удачно подобралось все общество - все так подходили друг к другу. Надеюсь, что мы и дальше будем встречаться.

Элизабет улыбнулась.

- Почему ты улыбаешься, Лиззи? Тебе не в чем меня подозревать. Мне это неприятно. Поверь мне, я теперь вполне научилась извлекать удовольствие из беседы с ним, просто как с приятным и разумным молодым человеком, не испытывая при этом никаких других чувств. И я убедилась, что у него не было ни малейшего желания завоевать мое сердце. Это только могло показаться - потому что, в отличие от других людей, он одарен удивительным обаянием и стремлением радовать всех окружающих.
   - Ты поступаешь очень жестоко,- отвечала ее сестра.- Не позволяя мне улыбаться, ты, вместе с тем, каждую минуту даешь мне для этого повод.

- Иной раз бывает удивительно трудно сделать так, чтобы тебе поверили!

- А бывает - и совсем невозможно!
   - Но для чего тебе меня убеждать, что я испытываю нечто большее, чем сама сознаю?
   - На этот вопрос я едва ли смогу ответить. Мы все любим поучать других, хотя можем им передать лишь то, что, пожалуй, и знать-то не стоит. Прости меня. И если ты настаиваешь на своем безразличии к мистеру Бингли, не делай меня больше своей наперсницей.

       Глава XIII

   Через несколько дней после званого обеда мистер Бингли снова навестил Лонгборн, на этот раз без своего друга. Мистер Дарси в это утро уехал в Лондон, с тем, однако, чтобы через десять дней снова вернуться в Незерфилд. Бингли пробыл более часа, все время находясь в превосходном настроении. Миссис Беннет пригласила его остаться обедать, но, к его великому сожалению, он вынужден был признаться, что уже обещал, обедать в другом месте.
   - Надеюсь, нам повезет больше, когда вы приедете в следующий раз,- сказала миссис Беннет.
   - Он будет необыкновенно счастлив в любое время, и т. д. и т. д. И, если ему позволят сейчас удалиться, он воспользуется первым удобным случаем, чтобы навестить их опять.
   - Вы могли бы прийти завтра?
   - Да, этот день у него ничем не занят.- И приглашение было с готовностью принято.
   Он пришел и притом в такое удачное время, когда ни одна из дам еще не завершила своего туалета.
   Миссис Беннет в одном халате и с наполовину законченной прической вихрем влетела в туалетную комнату дочери, крича на ходу:
   - Джейн, дорогая, ради бога поторопись! И - живо спускайся вниз. Он пришел! Мистер Бингли пришел! Да, да, в самом деле. Скорее! Скорее! Вот что, Сара, сию же минуту беги к мисс Беннет и займись ее платьем. Прическа мисс Лиззи может подождать.
   - Мы спустимся, как только будем готовы, - сказала Джейн.- Но Китти, я думаю, еще раньше будет внизу,- она поднялась к себе уже полчаса тому назад.
   - Да пропади она, Китти! Ее только не хватало. Вниз, вниз, поживее! Куда запропастился твой шарф, моя дорогая?
   Но когда мать вышла, Джейн решила ни за что не спускаться без одной из своих сестер.
   Стремление матери оставить их наедине проявилось столь же сильно и вечером. После чая мистер Беннет, как обычно, удалился в библиотеку, а Мэри поднялась к себе заниматься музыкой. Когда два препятствия были таким образом устранены, миссис Беннет принялась всячески подмигивать Элайзе и Китти. Ее старания долго оставались незамеченными. Элизабет упорно не обращала на них никакого внимания. Наконец, Китти спросила с невинным видом:
   - Что такое, маменька? Почему вы подмигиваете? Я что-нибудь должна сделать?
   - Ничего, дитя мое, ничего. Тебе это показалось.
   После этого она минут пять просидела спокойно. Но, будучи не в силах упустить такую благоприятную возможность, она, внезапно вскочив, и, сказав при этом в сторону Китти: «Пойдем, милочка, со мной, я тебе должна там что-то сказать»,- увела ее из комнаты. Джейн бросила на Элизабет взгляд, говоривший, как неприятны ей эти уловки, и умолявший сестру, чтобы она ни в коем случае им не поддавалась.
   Через несколько минут миссис Беннет снова открыла дверь, сказав при этом:
   - Лиззи, дорогая, мне нужно с тобой поговорить.
   - Ты знаешь, мы вполне можем их оставить вдвоем,- сказала мать, как только они оказались в коридоре.- Мы с Китти пойдем ко мне в туалетную комнату.
   Элизабет не стала спорить, но задержалась в коридоре до ухода оттуда матери и Китти, а потом вернулась в гостиную.
   На этот раз расчеты миссис Беннет не оправдались. С Бингли все обстояло великолепно, если не считать того, что он еще не стал женихом Джейн. Присущие ему приветливость и непринужденность внесли немалое оживление в их вечернюю беседу. И то, что он терпел назойливую заботу миссис Беннет и без тени неодобрения прощал ей все ее бестактные замечания, вызывало особенную благодарность ее дочери.
   Его почти не пришлось уговаривать остаться поужинать. И, прежде чем он покинул дом, было условлено, - главным образом между ним и миссис Беннет,- что он приедет на следующее утро, с тем, чтобы поохотиться с мистером Беннетом.
   К концу дня Джейн больше не настаивала на том, что она не испытывает к Бингли никаких чувств. В разговоре между сестрами его имя не упоминалось, но Элизабет легла спать со счастливой уверенностью в том, что дело идет к быстрому завершению, если только мистер Дарси не вернется из Лондона раньше назначенного срока. Говоря серьезно, она, однако, готова была допустить, что все это происходит с его согласия.
   Бингли явился точно в условленное время и, как было решено накануне, провел утро с мистером Беннетом. Он оказался гораздо более приятным партнером, нежели ожидал его спутник. Бингли не был глуп и самонадеян, не давая, тем самым, мистеру Беннету повода удовлетворить его склонность к сарказму или замкнуться в презрительном молчании. И он казался более общительным и менее рассеянным, чем во время всех прежних их встреч. Разумеется, он вернулся с мистером Беннетом к обеду, а вечером снова была пущена в ход вся изобретательность миссис Беннет для того, чтобы оставить его наедине с Джейн. Элизабет, которой нужно было написать письмо, сразу после чая ушла в комнату для завтрака. Остальные собирались играть в карты, и ей казалось, что при этом нет необходимости противодействовать уловкам мамаши.
   Но, вернувшись в гостиную после того, как письмо было написано, она, к своему изумлению, обнаружила, что, в борьбе с этими уловками, следует избегать излишней самоуверенности. Распахнув дверь, она увидела, что сестра и мистер Бингли стоят перед камином, углубившись в серьезную беседу. И хотя это обстоятельство само по себе могло и не вызывать подозрений, но выражения их лиц в тот момент, когда они поспешно обернулись и отошли друг от друга, не позволяло усомниться в том, что произошло. Их положение было достаточно неловким. Но ее собственное, казалось ей, было еще более затруднительным. Никто не сказал ни слова, и Элизабет собралась уже было удалиться, когда Бингли, который перед этим присел, по примеру остальных, на диван, вдруг вскочил и, прошептав что-то ее сестре, выбежал из комнаты.
   Джейн ничего не могла скрывать от Элизабет в тех случаях, когда откровенности сопутствовали радостные переживания. Бросившись к ней на шею, она, крайне взволнованная, призналась, что является счастливейшим существом в этом мире.
   - Это для меня слишком много!- добавила она. Да-да, слишком много. Я этого не заслужила. Почему все другие не могут быть так же счастливы?!
   Поздравления ее сестры были произнесены с таким жаром, искренностью и восторгом, которые едва ли можно передать словами. Каждая ее фраза шла от самого сердца и была для Джейн новым источником блаженства. Но Джейн не могла себе позволить надолго остаться с сестрой, чтобы высказать ей все, что она в эти минуты переживала.
   - Нужно сейчас же подняться к маме,- воскликнула она.- Я не должна ни на секунду забывать о том, как нежно она обо мне заботилась. И мне бы так не хотелось, чтобы она об этом узнала от кого-нибудь другого. Он уже пошел к папе. Ах, Лиззи, подумать только, сколько радости мои слова принесут нашей семье! Не знаю, как мне перенести столько счастья!
   И она помчалась к матери, которая перед тем умышленно прекратила игру в карты и теперь сидела наверху с Китти.
   Оставшаяся в одиночестве Элизабет улыбалась, думая о том, как просто и легко в конце концов разрешились все трудности, волновавшие и мучившие их в течение стольких месяцев.
   - И вот к чему привели,- сказала она,- все каверзы и уловки его сестер, вся осторожность и осмотрительность его друга! Счастливейший, мудрейший и вполне разумный конец!
   Через несколько минут вернулся Бингли, краткая беседа которого с их отцом обоим доставила полное удовлетворение.
   - Где же мисс Беннет? - спросил он, распахнув дверь.
   - Она наверху у мамы. Думаю, что она скоро вернется.
   Прикрыв дверь за собой и подойдя ближе, он попросил Элизабет, чтобы она пожелала им счастья, а ему подарила свою сестринскую привязанность. Элизабет искренне и от всей души выразила ему свою радость по поводу того, что им предстоит породниться, и они сердечно пожали друг другу руки. После этого, до самого прихода Джейн, ей пришлось выслушивать все, что ему было необходимо сказать о своем счастье и о достоинствах ее сестры. И хотя это были слова влюбленного, Элизабет вполне была готова поверить в то, что его мечты сбудутся и что у них впереди счастливая жизнь, залогом которой были здравый смысл и чудесный характер Джейн, а также общность их вкусов и чувств.
   Все в этот вечер были необыкновенно счастливы. Чувство удовлетворенности и спокойствия придавало такое приятное оживление лицу Джейн, что она выглядела еще более красивой, чем обычно. Китти хихикала и улыбалась, мечтая о том, чтобы поскорее наступила и ее очередь. Миссис Беннет, подтверждая свое согласие на этот брак и высказывая свое одобрение, была неспособна выразить свои чувства словами, хотя говорила с Бингли только об этом в течение получаса. И когда мистер Беннет присоединился к ним во время ужина, его голос и поведение свидетельствовали, насколько он доволен происшедшим событием. Однако до самого ухода гостя он по этому поводу не промолвил ни слова. Только когда с наступлением ночи Бингли уехал, отец, обернувшись к дочери, произнес:
   - Поздравляю тебя, Джейн. Ты будешь счастлива.
   Джейн подбежала к нему, поцеловав и поблагодарив отца за его доброту.
   - Ты славная девочка, - сказал он.- И меня очень радует, что твоя жизнь сложится хорошо. Я не сомневаюсь, что вы отлично подойдете друг к другу. В вас много общего. Оба вы настолько уступчивы, что между вами не может возникнуть разногласий; настолько доверчивы, что вас обведет вокруг пальца любая служанка; и настолько щедры, что вам всегда будет не хватать ваших доходов.
   - Надеюсь, что этого не случится. Неблагоразумие и легкомыслие в денежных делах с моей стороны были бы непростительными.
   - Не хватать доходов! Но, мой дорогой мистер Беннет,- воскликнула его жена,- о чем вы толкуете? Ведь он имеет четыре или пять тысяч в год,- может быть, даже больше!
   И, обратившись к дочери, она продолжала:
   - О, моя дорогая, моя дорогая Джейн! Я так счастлива! Клянусь, я всю ночь не сомкну глаз! Я всегда говорила, что это должно случиться, Я так и звала, что этим кончится. Я была уверена,- недаром ты такая красавица! Я припоминаю, что как только я его в прошлом году увидела в Хартфордшире, я тут же подумала, насколько вы друг другу подходите. Это самый восхитительный молодой человек, которого мне приходилось встречать!
   Уикхем, Лидия были забыты. Джейн бесспорно стала ее любимым ребенком. В эту минуту она ни о ком больше не думала. Между тем младшие сестры стали смотреть на Джейн как на источник возможных радостей в будущем. Мэри просила, чтобы ей разрешили пользоваться незерфилдской библиотекой, а Китти умоляла, чтобы каждую зиму в Незерфилде устраивалось по нескольку балов.
   С этого времени Бингли, естественно, стал в Лонгборне ежедневным гостем. Он появлялся перед завтраком и уходил после ужина, если только какой-нибудь варвар-сосед, безусловно заслуживавший самой жестокой кары, не присылал ему приглашения на обед, от которого он не мог отказаться.
   Элизабет теперь редко удавалось поговорить с сестрой, так как, пока Бингли находился в Лонгборне, Джейн не могла уделять внимания никому другому. Однако она была полезна каждому из влюбленных в часы вынужденной разлуки. В отсутствие Джейн Бингли всегда доставлял себе удовольствие, разговаривая о ней с ее сестрой. А Джейн, когда не было Бингли, стремилась к подобному же утешению.
   - Я была так счастлива,- сказала она однажды вечером,- когда узнала, что ему не было известно о моем приезде в Лондон прошлой весной. Ведь я об этом даже не могла и подумать.
   - А я об этом догадывалась,- ответила Элизабет.- Но как же это, по его мнению, могло случиться?
   - Ах, это все - происки его сестер. Они не одобряли его знакомства со мной. И в этом нет ничего удивительного, если подумать, как легко он мог сделать выбор, более удачный во всех отношениях. Но когда они увидят,- а я верю в то, что они, в самом деле, это увидят,- насколько он счастлив со мной, они примирятся с его женитьбой и наши отношения снова станут хорошими. Правда, мы, конечно, никогда не будем друг для друга тем, чем были прежде.
   - Это самая суровая обвинительная речь,- сказала Элизабет,- которую я когда-либо от тебя слышала. Добрая девочка! Мне, право, будет досадно, если я увижу, что ты снова станешь предметом фальшивой привязанности мисс Бингли.
   - Ты только подумай, Лиззи, когда он в прошлом году уехал в Лондон, он, оказывается, уже был по-настоящему в меня влюблен. И если бы только не его уверенность в моем равнодушии к нему, он бы непременно вернулся.
   - Он в самом деле допустил большую ошибку, но она делает честь его скромности.
   Это, естественно, вызвало со стороны Джейн целый панегирик его застенчивости и свойственной Бингли недооценки своих прекрасных качеств.
   Элизабет была рада узнать, что Бингли не рассказал ей про вмешательство друга, так как это могло бы, несмотря на величайшее великодушие и незлопамятность Джейн, все же бросить тень на ее отношение к Дарси.
   - Я, несомненно, самое счастливое существо на земле! - воскликнула Джейн,- Ах, Лиззи, почему в нашей семье только мне одной выпало это блаженство? Как бы мне хотелось увидеть тебя столь же счастливой! Если бы нашелся другой такой же человек для тебя!
   - Даже если бы ты мне предложила сотню таких людей, я все же не смогла бы стать столь же счастливой, как ты. Пока у меня не будет твоего характера и твоей доброты, я не достигну подобного счастья. Нет, нет, дай мне идти своим путем. И, быть может, если мне только очень повезет, мне еще попадется со временем второй мистер Коллинз.
   События в Лонгборне не могли надолго сохраняться в секрете. Миссис Беннет позволила себе шепнуть о нем на ушко миссис Филипс, а та уже без всяких предосторожностей рассказала об этом всем меритонским знакомым.
   Беннетов без промедления провозгласили самым удачливым семейством на свете, хотя всего несколько недель тому назад,- сразу после побега Лидии,- это злополучное семейство было вычеркнуто всеми из списков знакомств.

       Глава XIV

   Однажды утром, спустя неделю после обручения Джейн, когда Бингли и дамы семейства Беннетов находились в столовой, внимание всех привлек шум экипажа. За окном они увидели проезжавшую по газону карету, запряженную четверкой лошадей. Для визитов было еще слишком рано, да и прибывший экипаж не принадлежал ни одному из соседей. Лошади были почтовыми, а карета и ливреи находившейся в ней прислуги никому не были знакомы.
   Однако было очевидно, что кто-то приехал, и Бингли тотчас уговорил Джейн отправиться на прогулку, с тем, чтобы избавить себя от скуки при приеме гостей. Парочка удалилась, а три оставшиеся леди тщетно высказывали догадки о том, кто бы мог к ним приехать, когда дверь распахнулась и в комнату вошла леди Кэтрин де Бёр.
   Все, разумеется, ждали какой-то неожиданности, но то изумление, которое они на самом деле испытали, превзошло их ожидания. И хотя миссис Беннет и Китти совсем не были с ней знакомы, даже они не были удивлены ее визитом так сильно, как Элизабет.
   Войдя в комнату с еще более, чем обычно, бесцеремонным видом, леди Кэтрин ничем, кроме легкого кивка головой, не ответила на приветствие Элизабет и, не говоря ни слова, уселась в кресло. Элизабет назвала матери имя ее сиятельства, хотя последняя даже не попросила ее представить.
   Миссис Беннет, будучи крайне польщена посещением столь высокой особы, старалась быть с ней крайне предупредительной. Просидев некоторое время в молчании, леди Кэтрин сухо спросила Элизабет:
   - Надеюсь, мисс Беннет, у вас все в порядке. Эта дама, я полагаю, ваша мать? Элизабет ответила утвердительно.
   - А это, должно быть, одна из ваших сестер?
   - О да, сударыня,- вмешалась миссис Беннет, радуясь возможности поговорить с леди Кэтрин.- Это - моя предпоследняя дочь. Самая младшая у меня на днях вышла замуж. А старшая гуляет где-то в саду с молодым человеком, который, я надеюсь, скоро станет членом нашей семьи.
   - У вас здесь совсем маленький парк,- сказала леди Кэтрин после короткого молчания.
   - Смею заметить, миледи, что хоть его, разумеется, не сравнишь с Розингсом, но он у нас все же гораздо больше, чем у сэра Уильяма Лукаса.
   - Эта комната совершенно непригодна для того, чтобы проводить в ней летние вечера. Окна выходят на запад.
   Миссис Беннет заверила ее, что комнатой не пользуются в послеобеденное время, и затем сказала:
   - Могу я позволить себе осведомиться у вашего сиятельства о здоровье мистера и миссис Коллинз?
   - В полном порядке. Я видела их позавчера вечером.
   Элизабет предполагала, что теперь на свет должно появиться письмо, которое ей прислала Шарлот, так как это могло быть единственной причиной подобного визита. Однако письмо не появилось, и она почувствовала себя окончательно озадаченной.
   Миссис Беннет чрезвычайно любезно предложила ее сиятельству что-нибудь закусить, но леди Кэтрин решительно, хотя и не слишком учтиво, отказалась. После этого, встав с кресла, она сказала, обращаясь к Элизабет:
   - Мисс Беннет, там за газоном у вас, кажется, довольно живописные заросли. Я бы хотела их осмотреть, если бы вы составили мне компанию.
   - Ступай, дорогая,- воскликнула ее мать,- и проведи их сиятельство по разным тропинкам. Надеюсь, они останутся довольны уединением.
   Элизабет подчинилась. Сбегав к себе в комнату за зонтиком, она провела знатную гостью по лестнице. Проходя переднюю, леди Кэтрин открыла двери в обеденный зал и гостиную и, после краткого осмотра признав их вполне приличными, вышла из дома.
   У подъезда продолжала стоять ее карета, внутри которой Элизабет увидела знакомую камеристку ее сиятельства. В полном молчании они шли по гравиевой дорожке, которая вела к зарослям. Элизабет твердо решила не начинать разговор с этой особой, сегодняшнее поведение которой казалось более, чем обычно, наглым и оскорбительным.
   - И я могла когда-то находить в ней нечто общее с ее племянником! - говорила она про себя, всматриваясь в лицо спутницы.
   Как только они вошли в заросли, леди Кэтрин приступила к разговору;
   - Вы не можете недоумевать по поводу причины моего приезда. Эту причину вам должны подсказать сердце и совесть.
   Элизабет посмотрела на нее с искренним изумлением.
   - Вы, право, ошибаетесь, сударыня. Я совершенно не понимаю, чему я обязана этой честью.
   - Мисс Беннет,- продолжала ее сиятельство разгневанным тоном,- вам следовало бы знать, что я не позволяю с собой шутить. Но если вы вздумали быть со мной неискренней, то меня вы на этот путь завлечь не сможете. Мой характер всегда славился откровенностью и прямотой, а в подобном деле я и подавно от них не отступлюсь. Два дня тому назад до меня дошло известие, которое меня крайне разгневало. Мне было сообщено, что не только ваша сестра готовится весьма выгодно выйти замуж, но что и вы, мисс Элизабет, по-видимому, собираетесь вскоре после того соединиться узами брака с моим племянником, мистером Дарси. Я, конечно, понимаю, что все это - гнусная выдумка. И хотя я не унижу моего племянника, даже предположив, что это может быть правдой, я все же решила незамедлительно приехать сюда, чтобы вы сами смогли узнать от меня, как я к этому отношусь.
   - Но если вы были убеждены в неправдоподобности этого известия,- сказала Элизабет, покраснев от удивления и негодования,- то мне непонятно, зачем вы взяли на себя труд ехать в такую даль. Чего вы, ваше сиятельство, хотели добиться?
   - Заставить вас тут же это известие полностью опровергнуть.
   - Если только подобный слух в самом деле распространился,- холодно заметила Элизабет,- ваш приезд в Лонгборн и встреча со мной и моей семьей скорее послужат его подтверждением.
   - Вы, кажется, сказали «если»?! Вы что же, хотите сделать вид, что вам о нем ничего неизвестно? Разве это не вы сами ухитрились пустить его в ход? И вы не знаете о существовании такого слуха?
   - До меня ничего подобного никогда не доходило.
   - Вы можете утверждать, что для него нет никаких оснований?
   - Я отнюдь не притязаю на такую же искренность, как ваша светлость. Вы способны задать мне вопросы, на которые я предпочту не ответить.
   - Я этого не потерплю! Мисс Беннет, я требую, чтобы вы дали мне исчерпывающие объяснения. Правда ли он,- в самом ли деле мой племянник сделал вам предложение?
   - Ваше сиятельство объявили это невозможным.
   - Это должно было быть невозможным, это не могло случиться, если ему только не изменил его рассудок. Но вы могли попытаться его завлечь и заставить его всякими уловками и приманками забыть в момент ослепления свой долг перед самим собой и своей семьей. Вы могли заманить его в сети.
   - Если бы я это сделала, от меня труднее всего было бы добиться признания в этом поступке.
   - Вы понимаете, мисс Беннет, с кем вы имеете дело? Я не привыкла, чтобы со мной разговаривали подобным образом. Будучи чуть ли не самой близкой его родственницей, я вправе знать все, что таится в его душе.
   - Но вы не вправе знать то, что таится в моей. А ваше поведение тем более не может склонить меня к откровенности.
   - Я хотела бы, чтобы вы правильно меня поняли. Подобному браку, о котором вы имели дерзость мечтать, не суждено состояться. Да, не суждено. Мистер Дарси обручен с моей дочерью. Ну-с, что вы теперь скажете?
   - Только одно. Если это на самом деле так, то вы не могли бы предположить, что он просил моей руки.
   Леди Кэтрин минуту поколебалась, но потом ответила:
   - Они обручены несколько необычным образом. С самого детства они предназначались друг для друга. Это было заветным желанием их матерей. Такой союз был скреплен в ту пору, когда наши дети еще покоились в своих колыбелях. И теперь, когда материнская воля должна была осуществиться в их браке, поперек дороги встала женщина низкого происхождения, без положения в свете и ничем не связанная с нашим семейством! Разве для вас ничего не значат желания его близких? Разве его молчаливое обязательство перед мисс де Бёр для вас ничто? Неужели вы полностью лишены всякого чувства порядочности и деликатности? И разве вы не слышали от меня, что с первых же дней жизни он предназначался в супруги своей кузине?
   - О да, я слыхала об этом и прежде. Но разве меня это касается? Если бы моему вступлению в брак с вашим племянником мешало только это обстоятельство, то, разумеется, сознание, что его мать и тетка хотели женить его на мисс де Бёр не смогло бы меня от этого удержать. Обе вы сделали все, что смогли, задумывая его женитьбу. Осуществить ее дано другим. Если мистер Дарси ни словом, ни склонностью не связан с вашей дочерью, почему он не вправе остановить свой выбор на другой женщине? И если бы его выбор пал на меня, почему я не могу принять его руки?
   - Потому что честь, приличие, благоразумие, наконец, собственная ваша выгода запрещают вам это сделать! О да, мисс Беннет, именно выгода. Ибо не ждите какого бы то ни было внимания к себе со стороны его семьи и друзей. Вы будете осуждены, отвергнуты и преданы презрению каждым близким ему человеком. Союз с вами будет считаться позором. Никто из нас никогда даже не вспомнит вашего имени.
   - Что ж, потеря и вправду велика,- отвечала Элизабет.- Но супруга мистера Дарси будет располагать такими необыкновенными источниками радости, присущими ее положению, что, в конечном счете, ей не придется особенно печалиться.
   - Упрямая, взбалмошная девчонка! Мне стыдно за вас! Так вот какова ваша благодарность за все внимание, которым я удостоила вас прошлой весной?! По-вашему, вы мне за это ничем не обязаны? Ну-ка, присядем. Извольте понять, мисс Беннет, что я прибыла сюда с твердым намерением добиться того, что я задумала. И ничто не сможет мне помешать. Мне еще не приходилось потакать чьим-либо капризам. И я не имею привычки уступать.
   - Это усугубляет затруднительное положение вашего сиятельства. Но меня это не касается.
   - Я не позволю, чтобы меня прерывали! Выслушайте меня молча. Моя дочь и мой племянник созданы друг для друга. По материнской линии оба они происходят от единого знатного рода. Отцы их принадлежат к уважаемым, благородным и древним, хоть и не титулованным семьям. Обе стороны располагают прекрасными состояниями. Они предназначены друг для друга в глазах каждого представителя того и другого дома. И что же встает между ними? Притязания выскочки без роду, без племени! Молодой женщины, не располагающей ни деньгами, ни связями. Разве можно это допустить? Нельзя, этого не должно быть и не будет! Если бы вы были способны понять, в чем состоит ваша собственная выгода, вы бы сами не пожелали покинуть тот круг, в котором росли.
   - Но, выходя замуж за вашего племянника, я, по-моему, вовсе не покидаю этого круга. Он - дворянин. Я - дочь дворянина. В этом смысле мы с ним равны.
   - Ну что ж, вы дочь дворянина, допустим. Но из какой семьи ваша мать? Кто ваши дяди и тетки? Уж не воображаете ли вы, что мне неизвестно, чем они занимаются?
   - Кем бы ни были мои родственники,- сказала Элизабет,- если против них ничего не имеет мистер Дарси, то это не должно беспокоить и вас.
   - Скажите мне раз навсегда, вы обручены?
   Элизабет не стала бы отвечать на этот вопрос, только чтобы ублажить леди Кэтрин. Однако после минутного раздумья, она не смогла не сказать:
   - Нет, не обручена.
   Леди Кэтрин, казалось, была довольна.
   - И вы даете мне слово, что никогда с ним не обручитесь?
   - Подобного обещания я не дам.
   - Мисс Беннет, я удивлена и возмущена! Я считала вас более разумной девицей. Но не обманывайте себя ложной надеждой, что я могу пойти на уступки. Я не уеду до тех пор, пока вы не дадите требуемых мной заверений.
   - Ну, а я ни за что их не дам. Меня нельзя запугать настолько, чтобы я совершила подобную нелепость. Вы, ваше сиятельство, желаете, чтобы мистер Дарси женился на вашей дочери? Но, если бы я дала требуемое вами обещание, разве брак между ними стал бы более вероятным? Разве при его склонности ко мне я могла бы, отвергнув его руку и сердце, побудить мистера Дарси сделать предложение его кузине? Позвольте мне, леди Кэтрин, сказать, что доводы, которыми вы обосновываете ваше из ряда вон выходящее требование, настолько же легковесны, насколько само оно - безрассудно. Вы, видимо, совершенно не разобрались в моем характере, если смогли предположить, что на меня подействуют подобные рассуждения. Мне неизвестно, в какой мере ваш племянник одобряет ваше вмешательство в его дела. Но у вас, во всяком случае, нет никакого права вмешиваться в мои. А потому я вынуждена просить вас избавить меня от дальнейших посягательств такого рода.
   - Ну, ну, не так скоро, если позволите. Я ведь еще не закончила. Ко всему сказанному я вынуждена добавить еще одно обстоятельство. Для меня не является тайной позорный побег вашей младшей сестры. Я знаю о нем решительно все. В том числе - и то, что женитьба на ней молодого человека была кое-как устроена задним числом на средства папаши и дядюшки. И что же, подобной особе суждено стать сестрой моего племянника? А ее мужу, сыну управляющего его покойного отца - его братом? Небо и ад! О чем вы думаете? Неужто сень Пемберли может подвергнуться подобному осквернению?!
   - Больше вы уже ничего не сможете мне сказать,- гневно ответила Элизабет.- Вы оскорбили меня всеми возможными способами. С вашего разрешения, я возвращаюсь в дом.
   При этих словах она встала. Леди Кэтрин также поднялась, и они пошли обратно. Ее сиятельство была в ярости.
   - Значит, вам дела нет до чести и репутации моего племянника? Эгоистичная, бесчувственная девчонка! Неужели вы не понимаете, что, связав себя с вами, он опозорит себя перед всем светом?
   - Леди Кэтрин, мне больше нечего вам сказать. Мои чувства вам известны.
   - И вы, стало быть, решили его заманить?
   - Я не говорила подобных вещей. Я решила только поступать в соответствии с собственным представлением о своем счастье, и не считаясь при этом ни с вами, ни с какой-либо другой, столь же далекой мне особой.
   - Ну что ж, отлично. Итак, вы отказались выполнить мою просьбу. Вы отказались следовать требованиям долга, чести и благодарности. Вы решили погубить его в глазах друзей и вызвать к нему презрение всего света.
   - Ни долг, ни честь, ни благодарность,- отвечала Элизабет,- ничем не обязывают меня в данный момент. Мой брак с мистером Дарси не нарушил бы никаких заповедей. А что касается негодования его семьи и недовольства всего света, то меня бы едва ли особенно огорчило, если бы наш брак вызвал в этой семье известное беспокойство,- тогда как весь свет достаточно разумен, чтобы не отнестись к этому так серьезно.
   - Ах вот каков ваш действительный образ мыслей?! И это ваше последнее слово? Ну что ж, отлично. Теперь я знаю, как мне следует поступить. Не воображайте же, мисс Беннет, что ваши притязания когда-нибудь увенчаются успехом. Я приехала, чтобы вас испытать. Я надеялась, что у вас больше здравого смысла. Но будьте уверены, я добьюсь своей цели.
   Леди Кэтрин продолжала говорить в том же духе, пока они не подошли к ее карете. Быстро обернувшись, она произнесла:
   - Я не приму ваших прощальных приветствий, мисс Беннет. И вовсе не прошу передавать от меня привет вашей матери. Вы не заслуживаете подобных знаков внимания. Я возмущена до глубины души.
   Элизабет ничего не ответила и, не пытаясь уговаривать ее сиятельство вернуться в дом, преспокойно вошла в него сама. Поднимаясь по ступенькам, она услышала шум отъезжавшей кареты. В холле ее с нетерпением встретила миссис Беннет, которой хотелось знать, почему леди Кэтрин не зашла, чтобы немного отдохнуть.
   - Она этого не захотела,- ответила ее дочь,- и решила уехать.
   - Ее сиятельство показалась мне очень приятной женщиной! И ее визит к нам - необыкновенная любезность! Ведь насколько я поняла, она заехала сюда только для того, чтобы сообщить нам о здоровье Коллинзов. Должно быть, она куда-то направлялась и, проезжая Меритон, подумала, что ей следует тебя навестить. Надеюсь, у нее не было к тебе никаких особых дел, Лиззи?
   Элизабет пришлось в этот момент несколько покривить душой, настолько немыслимо было попытаться передать матери содержание их беседы.

       Глава XV

   Волнение, вызванное этим необыкновенным визитом, было нелегко успокоить. В течение многих часов Элизабет была совершенно не в силах думать о чем-нибудь другом. Итак, леди Кэтрин, в самом деле, пустилась в путешествие из Розингса с единственной целью расстроить ее предполагаемую помолвку с мистером Дарси! Другого разумного объяснения этой поездки не существовало. Элизабет, однако, была не в состоянии понять, как мог возникнуть слух об их помолвке. И, наконец, ей пришло в голову, что в тот момент, когда ожидание одной свадьбы заставляло всех угадывать следующую, дружба между Дарси и Бингли и ее близость с Джейн могли послужить достаточным основанием для подобного слуха. Она и сама иногда подумывала, что замужество сестры сделает их встречи более частыми. А их соседи из Лукас Лоджа (из переписки которых с Коллинзами леди Кэтрин должна была почерпнуть эти сведения) могли считать решенным то, что ей казалось возможным в далеком будущем.
   Перебирая в памяти слова леди Кэтрин, она, однако, не могла избавиться от беспокойства по поводу возможных последствий ее вмешательства. Слова о том, что она непременно помешает их браку, заставляли думать, что она собирается обратиться к племяннику. И Элизабет боялась себе представить, как он отнесется к перечислению зол, которые были бы сопряжены с этим браком. Она не знала, насколько сильна его привязанность к тетке и в какой мере леди Кэтрин влияет на его образ мыслей, но легко было предположить, что Дарси придерживается более высокого мнения о ее сиятельстве, чем Элизабет. И казалось несомненным, что, перечисляя все отрицательные стороны женитьбы на девушке столь низкого круга по сравнению с его собственным, тетка затронет в нем самое уязвимое место. С его понятиями о семейной гордости доводы, выглядевшие для Элизабет вздорными и неубедительными, вполне могли показаться разумными и заслуживающими внимания.
   Если он до того колебался,- а ей часто казалось, что это именно так,- то совет и настояния близкой родственницы могли укрепить его решимость. И тогда он позволит себе быть счастливым лишь настолько, насколько это совместимо с величием его семьи. В этом случае он уже больше сюда не приедет. Леди Кэтрин могла встретиться с ним, проезжая через Лондон, и он будет вынужден отказаться от обещания вернуться в Незерфилд, которое он дал Бингли.
   - Итак,- решила Элизабет,- если в ближайшие дни он извинится перед другом в том, что не может выполнить слово,- мне будет ясно, с чем это связано. И я выброшу из головы всякую надежду на его постоянство. Если руку и сердце, которые я готова ему отдать, могут заменить этому человеку сожаления о нашей разлуке, он не стоит того, чтобы я жалела о нем.

   Остальные члены семьи, узнав о том, кто их посетил, были крайне удивлены. Однако они удовлетворились тем же объяснением, которое успокоило миссис Беннет. Элизабет была, таким образом, избавлена от весьма неприятных разговоров.
   На следующее утро, спускаясь по лестнице, она встретила мистера Беннета, который вышел с письмом в руке из библиотеки.
   - Лиззи,- сказал он,- ты как раз мне нужна. Зайди, пожалуйста, ко мне в комнату.
   Элизабет последовала за отцом, недоумевая, что бы такое он хотел ей сказать. Она догадывалась, что это могло быть связано с письмом, которое в его руке. Внезапно ей пришло в голову, что письмо написано леди Кэтрин. И она с ужасом представила себе предстоящее в этом случае объяснение.
   Они сели около камина и мистер Беннет сказал:
   - Я получил утром письмо, которое меня чрезвычайно удивило. Так как оно касается тебя, тебе следует знать его содержание. Я и не предполагал, что еще одна моя дочь находится на пороге замужества. Позволь мне поздравить тебя с выдающейся победой.
   Щеки Элизабет вспыхнули, когда она вдруг подумала, что письмо это написала не тетка, а ее племянник. И она не могла определить, какое чувство в ее душе окажется при этом сильнее: радость ли по поводу его признания или досада из-за того, что он не обратился к ней самой. Между тем мистер Беннет продолжал:
   - Ты у меня - большая умница. А молодые девицы вообще удивительно проницательны в подобных делах. Но боюсь, что даже твоей смекалки недостаточно, чтобы отгадать имя поклонника. Это письмо от мистера Коллинза.
   - Мистера Коллинза! Но что же он мог написать?
   - Самые дельные вещи, разумеется. Начинает он с поздравлений по поводу предстоящего бракосочетания Джейн. Об этом он, по-видимому, извещен каким-нибудь из милейших сплетничающих Лукасов. Я не стану испытывать твое терпение, перечитывая, что он говорит по этому поводу. Тебя касаются следующие строки:
   «Выразив Вам, таким образом, искренние поздравления миссис Коллинз и мои собственные по поводу этого радостного события, мне бы хотелось с Вашего разрешения весьма осторожно намекнуть Вам и на другое обстоятельство, о котором мы осведомлены из того же источника. Предполагается, что Ваша дочь Элизабет будет носить фамилию Беннет немногим дольше, чем ее старшая сестра, и что избранный ею спутник жизни вполне обоснованно может считаться одной из наиболее выдающихся личностей этой страны».
   - Ну-ка, Лиззи, попробуй догадаться, кто бы это такой мог быть?
   «Этого молодого дворянина небо особенно щедро наделило всем, чего только может пожелать смертный: благородным происхождением, богатством и властью над человеческими судьбами. И все же, невзирая на эти его достоинства, мне бы хотелось предостеречь мою кузину Элизабет, а также и Вас в отношении печальных последствий, связанных с излишне поспешным ответом на его предложения, очевидная привлекательность которых могла бы заставить Вас сразу же их принять».
   - Ну как, Лиззи, ты еще не смекнула, какой это дворянин? Погоди, сейчас выяснится.
    «Предостерегая Вас, я руководствуюсь следующими соображениями: у нас есть все основания предполагать, что тетка этого дворянина, леди Кэтрин де Бёр посмотрела бы на этот брак крайне неодобрительно».
   - Мистер Дарси - вот это кто! Что ж, Лиззи, славно я тебя озадачил? Скажи, пожалуйста, мог ли он с Лукасами отыскать среди наших знакомых другого какого-нибудь человека, имя которого так явно разоблачало бы лживость их болтовни? Умудриться выбрать мистера Дарси, которому достаточно посмотреть на любую женщину, чтобы сразу увидеть все ее недостатки и который, возможно, вообще ни разу на тебя не взглянул! Это просто великолепно!
   Элизабет попыталась было сделать вид, что ей тоже необыкновенно весело. Но она смогла изобразить на лице только весьма натянутую улыбку. Еще никогда до сих пор отец не упражнялся в остроумии столь неприятным для нее образом.
   - Ну, как, тебя это очень насмешило?
   - Да, конечно. Но читайте, пожалуйста.

- Вот, оказывается, как он представляет себе христианское всепрощение! Остальная часть письма посвящена только положению его дорогой Шарлот и ожидаемому им появлению юной оливковой ветви. Но, Лиззи, у тебя почему-то такой вид, как будто все это не доставило тебе удовольствия. Надеюсь, ты еще не собираешься становиться чопорной дамой и строить оскорбленную мину по поводу всякой дурацкой болтовни? Разве мы не живем лишь для того, чтобы давать повод для развлечения нашим соседям и, в свой черед, смеяться над ними?
   - О нет, - воскликнула Элизабет,- все это очень меня рассмешило. Но это так странно.
   - Еще бы, но вся прелесть в этом и заключается. Если бы они выбрали какого-нибудь другого человека, было бы не так интересно. Но его равнодушие к тебе и твоя неприязнь к нему превращают это в такую восхитительную нелепость! Ты знаешь, как я не люблю писать письма. И все же я ни за что не перестану переписываться с Коллинзом! Когда я читаю его послания, я поневоле отдаю ему предпочтение даже перед Уикхемом, сколь бы я ни ценил бесстыдство и лицемерие моего дорогого зятя. Кстати, Лиззи, что сказала леди Кэтрин по поводу этого сообщения? Уж не приехала ли она для того, чтобы лишить тебя своего благословения?
   В ответ на этот вопрос Элизабет только рассмеялась. И так как мистер Беннет задал его без всякой задней мысли, он больше не мучил ее дальнейшими расспросами. Еще никогда Элизабет не приходилось с таким трудом изображать чувства, которых она не испытывала. От нее требовали, чтобы она смеялась, когда ей хотелось лить горькие слезы. Особенно жестоко ранил ее отец своими словами о безразличии мистера Дарси. И она никак не могла решить: то ли ей дивиться его недостаточной наблюдательности, то ли бояться того, что на самом деле не отец видит слишком мало, а она - слишком много.

Книга 1
Книга 2
Книга 3
Полный текст примечаний к роману Джейн Остин "Гордость и предубеждение"

Первые впечатления, или некоторые заметки по поводу экранизаций романа Джейн Остин "Гордость и предубеждение"

О жизни и творчестве Джейн Остин

Обсудить на форуме

Исключительные права на публикацию принадлежат apropospage.ru. Любое использование материала
полностью или частично запрещено

В начало страницы